Al otro lado de las montañas

— Не смей! Даже не думай! Эта развалина точно не полетит, слышишь?! На кой чёрт тебе сдался этот старый библан?! — Да отвяжись ты уже, Райм! Ещё хоть слово и клянусь — ты отправишься на тот свет не от рук врага, а от моих!       Мужчина отступил на пару шагов, приподняв руки в мирном жесте. — Послушай, милая, я знаю, что ты хочешь вернуться на родину... В конце концов, мы все имеем на это право, но сейчас действительно не время! Ты правда хочешь всё бросить? Нашу жизнь?! Наше будущее?! — Нет никакой "нашей" жизни. Помолвка расторгнута, на этом всё. Смирись уже. — холодно подытожила женщина, осмотрев повреждения биплана. Лететь можно, только нужно найти пару деталей... — Никогда и ни за что не смирюсь, Анита Кобальеро. Где бы ты не оказалась, куда бы не понеслась в поисках приключений — я всегда тенью последую за тобой. Даже на тот свет! На это романтичное заявление она лишь фыркнула. Бесило, что этот усач никак не перестанет говорить даже с ней так слащаво, так красиво-наигранно... Что ж, видимо, в её сердце, единственной задачей которого стало просто качать кровь, чтобы выжить, совсем не осталось места для романтики. Если это самое сердце всё ещё было. — Тогда я приведу тебя прямиком в ад, Раймонд Белде-Черве.       Он ничего не ответил, лишь покорно кивнул.       Спустя всего каких-то пару недель самолёт действительно взлетел. Его провожал моросящий дождь и промозглый, но не сильный ветер... Времени на ожидание лётной погоды совсем не было.       Дальше проносились деревья, разрушенные войной дома и маленькие речки. Земля всё отдалялась и отдалялась, пока её не перекрыло плотное белое покрывало из облаков.       Почему-то биплан продолжал взлетать всё выше и выше, и уже вскоре даже их было почти не видно. Только чернота. Пустота. Потом тепло. Затем жар. Сильнее и сильнее. Ближе к солнцу. Горячо! Воздух в кабине обжигает лёгкие! Нечем дышать! Но самолёт продолжает подниматься, будто он управляет уже сам собой. Кажется, кожа на руках начала облазить и отслаиваться от мяса. Она таяла. Её тело плавилось, как холодец, выставленный в летний день на солнцепёк!       Нет воздуха. Больно. Горячо. Слишком близко... Слишком близко к солнцу, оно уже заслонило всё небо. Ещё немного, и самолёт в него врежется! Надо проснуться! Надо бежать от этого чёртого кошмара, преследующего её уже несколько месяцев! Но женщина не могла очнуться, пока небесное светило совсем не поглащало её вместе с самолётом, точно голодное, живое существо.       Затем она вскакивала с постели. Смахивала капли пота со лба. Шла на кухню, чтобы выпить воды. А потом оставалась там на всё оставшееся время до рассвета. Сколько же ещё её будут преследовать кошмары давно минувших дней?       Переезд почти закончен. Новый дом, поближе к лесу, чтобы отстраниться от городской суеты. Новая жизнь. В прошлом все беды, война, ссоры и обиды. Так какого чёрта проклятая боль не уходит? Что ещё надо сделать, чтобы наконец зажить счастливо? С неё хватит. Хватит приключений, хватит авантюр. Наконец она хотела просто жить спокойной жизнью с друзьями... Нет, не так. С семьёй. Со своей шестилетней дочкой. Надо навёрстывать то, что она предпочла оставить на двадцать лет.       По ночам ныла нога, и это всегда заставляло поверить в каждый кошмар, что снился женщине. Унималась боль только ближе к утру. И снова здравствуй мир! Счастливые люди в счастливом городе. Домашние дела, встречи с родными. Одним словом, приятная рутина. И никто даже не подозревал о том, что происходило в доме Кобальеро каждую ночь... — Мама, опять нога? — в комнату просочился лучик света. — Фуэга, иди спать. — женщина сидела за столом, придерживая голову рукой.       Уже самой противно. Хочется просто забыть и жить, не доставляя другим проблем и беспокойств. — У тебя жар. Я могу сделать компресс. — спокойно сделала вывод девочка, ставя свечу на подоконник.       Тут дело даже не в гордости. И не в том, что Анита терпеть не могла проявления жалости по отношению к себе. Раздражала жуткая несправедливость. Ну почему? Почему, когда настала пора мирного и тихого обитания, её вдруг начали преследовать совершенно пустые тревоги? И что-то болеть она начала часто... Совсем некстати был сейчас этот жар, вызванный всё той же ногой. Её хромота — напоминание всем, что когда-то была война, и что эта война коснулась даже Энканто. Погибли люди. Семьи остались неполными, а кто-то и вовсе осиротел... Поэтому это надо скрывать так, как только можно, чтобы все уже побыстрее забыли этот ужас. И главное, чтобы он не ассоциировался с мисс Кобальеро. Никто не должен видеть, особенно самые близкие люди, ведь иначе им будет больно... Они просто могут отвернуться от женщины, как от источника негатива и напоминания о чёрных днях.       Фуэга не должна видеть последствия той трагедии, она и так достаточно страху натерпелась. Но по иронии, только ей Анита могла доверить заботу о себе. Эта девочка была не по годам смышлёной... Иногда даже пугающе догадливой. Врать ей — всё равно что показывать взрослому человеку фокус с отрыванием большого пальца. Он просто скажет "ну и кого ты пытался впечатлить?"       Анита чувствовала себя ужасной матерью. Может, это было действительно не её. Но отступать нельзя, да и не хотелось. Она ни за что не бросит Фуэгу, сделает для её благополучия всё что угодно. — Ложись, мама. Поспи. — Прости меня. Пожалуйста, прости... ***       В очередной ничем не примечательный и даже ни капельки не странный денёк Мирабель занималась своими делами. Пожалуй, ей всё же не хватало путешествий, захватывающих дух, но она легко справлялась с этой тоской, занимаясь любимыми занятиями. Любимыми и не очень... — А это точно обязательно? — Конечно! Ты, как наследница свечи, должна изучить все эти карты! Знать местность на зубок, чтобы в будущем не было проблем с освоением территории под поля или пастбища. — Да, но почему этим не могут заняться другие?... Неужели в обязанности главы входит... ЭТО?       Мирабель была не прочь научиться новому или узнать что-то, что в будущем поможет ей лучше освоиться в роли матриархата, но кажется некоторые советчики чересчур уж перегибали палку. Слишком много задач на неё взваливали горожане. Мира ни разу не видела, что её абуэлла или мама учились принимать роды у лошадей! А вот её, хрупкую девушку с нестабильной психикой, заставили! И ведь сказать что-то вроде "мне это точно не понадобится!" нальзя. Иначе может и бунт начаться, мол, она не подходит на такой важный пост.       Самым сложным было, по мнению Мирабель, то, что придётся совмещать роль хранительницы магии с ролью главы города. То есть, нужно практически разорваться на две части, чтобы и дома всё было хорошо, и жители спали спокойно! Но ведь так не бывает, правильно? Или у абуэллы был какой-то секрет? — Мирабель, не хочешь сегодня заглянуть в школу? Ко дню урожая готовится детский спектакль, и я подумала, что ты можешь помочь. — сейчас она была готова расцеловать Элисию за то, что та спасла её от бесполезного времяпрепровождения в компании карт, садовых инструментов и вредного старого фермера. — Оу, это звучит, как очень важное мероприятие! Конечно, я загляну к вам! Пойду прямо сейчас, чтобы мы точно всё успели! — девушка вскочила из-за стола и также быстро выскользнула через дверь, так что её никто остановить не успел.       На улице она выдохнула с облегчением так сильно, что чуть не сдула шляпу с Эли. Та же ей только подмигнула: — Ну что, правда поможешь? Если что, у нас рук хватает. Конечно, хорошо подготовиться мы уже вряд-ли успеем... — Нет, я правда тебе помогу. Что нужно будет делать? — Думаю, тебе можно доверить костюмы и декорации. Нужно сшить пару платьев и доделать некоторые штрихи. С этим справишься только ты — настоящий мастер фантазии! — Пф, скажешь тоже. До тебя мне ещё далеко... — улыбнулась в ответ. — Скажи, ты уже все книги прочитала, что мы привезли? — Все. Сейчас даю их другим людям. Я подумываю начать строить рядом со школой библиотеку... Знаешь ведь, у нас очень скудный запас актуальных и достоверных знаний, записанных на бумаге. Не считая то, что вы пересказывали своими словами о внешнем мире и того, что я нашла в папиных книгах.       Девушки в умеренном темпе шли по дороге, обсуждая то дела насущные, то какие-нибудь личные новости или слухи. Разговор даже зашёл о свадьбе с Камило. — Мы тоже решили не торопиться, как Долорес и Мариано. Да и странно возможно будет, что старшая сестра завела свою семью позже брата... В общем, причин много. Нестись сломя голову на встречу семейной жизни пока не обязательно. — Да, время, пожалуй, уже не то. Не нужно, как наши предки, выходить замуж в восемнадцать и сразу рожать троих детей. — усмехнулась Мира, потирая шею. Этот жест, наверно, она переняла у Луизы, которая, иной раз озадачившись какой-то проблемой, разминала и разогревала все мышцы. — Мне кажется, что рано или поздно мама всё же разрешит открыть миру Энканто, ведь перенаселение и нехватка еды может настигнуть уже следующее поколение. — Да, я тоже это понимаю. И многие люди нашего возраста, но вот пожилые... Их трудно заверить, что другого выхода нет. Они готовы умереть, так и не высунув голову из песка... Поэтому я и не хочу торопиться с семьёй. Пока у нас не наладится ситуация с беженцами, пока мы не выстроим отношения с остальным миром... — Да. Слишком рано. На нас легла нелёгкая задача. Настала наша очередь вести людей к процветанию... — девушки остановились на холме, разглядывая открывшийся им живописный вид города. — Взгляни, как быстро он растёт. Точно, иного пути нет. Клянусь, я сверну эти горы, и люди увидят, что скрывалось за ними! Какой прекрасный мир был им недоступен!       Элисия на это заявление воодушевлённо улыбнулась... Её ясные, лучезарные глаза наполнились ещё большим светом. В такие мгновения люди думали, что это ангел, спустившийся с небес на их грешную землю... Белоснежное, прекрасное, чистое создание.       Полная противоположность Мирабель, повидавшей ад. — Послушай, а что насчёт тебя? Тебе, случаем, никто не нравится? — девушка приложила указательный палец к бледной, точно из фарфора, щеке, всем видом показывая свою озадаченность. — Мне? Ну-у... Не знаю. Нет, есть конечно симпатичные ребята, но чтобы прямо нравился... — А как же тот парень с лесопилки? Он же от тебя глаз не отрывает! — Эли пихнула подругу локтём в бок, и та раздражённо фыркнула: — Я думаю, ему интересна не я, а то, как я смогла привести тело в такую хорошую физическую форму... Знаешь, парни смотрят на меня... не так, как на тебя, Исабелу или Долорес. Я больше для них выгляжу, как друг, с которым можно выпить пива, а не девушка мечты... Помойму даже у Луизы больше мужского внимания! И пусть к ней клеяться только хлюпики, ищущие хоть какую-то опору. Со мной же даже так не бывает, как с ней...       Мирабель выдавила какой-то полурык-полустон, прекрасно передавший её отношение к этой ситуации. — Тебя это беспокоит? — Эли наклонила голову набок, и светлые пряди выбились из под шляпки, каскадом падая на лицо. — Бесит немного. Не хочу, чтобы обо мне говорили, как о старой незамужней деве... И так полно слухов ходит. — Так ты об этом волнуешься? Не о том, что не можешь найти свою любовь?... Хм, может, тебе просто не нравятся парни? Не пробовала поискать кого-то среди представительниц своего пола? — Сомневаюсь, что мне это интересно... И вообще, если честно, мне не до отношений. Нет времени у меня на то, чтобы откровенно искать парня... или девушку. Оба варианта даже близко не стоят у меня в планах на ближайшие пять лет. — Ладно, будем надеяться, что за пять лет ты одумаешься. Ну вот, мы уже пришли. Как же время пролетело...       Они стояли на дорожке, вымощенной камнем, по обе стороны которой росли кусты роз. Дети называли это место цветочной тропой, и даже придумали байку, якобы тот, кто сможет перелезть через колючий куст без единой царапины, встретит в скором времени свою судьбу... Но эта фигня не работала на Мирабель, она уже пыталась. Дважды. И ничего не произошло, это оказалось действительно ребяческой выдумкой. Просто видимо среди учеников Эли был садист, который хотел посмотреть, как другие дети после его слов будут пробиваться сквозь терновник...        Ну и не очень то хотелось... — Я до сех пор поражена твоим творением, Эли... Знаешь, я ведь думала, что ты обычная замкнутая городская девушка, следующая тенью за Камило... — По сути, так и было. Это он помог мне так измениться, заставил поверить в свои силы, в свои мечты. — девушка остановилась на ступеньках школы, оглядываясь на позади идущую Мирабель. Та же резко замотала головой: — Нет, ты с самого начала была смелой. До сех пор помню, как ты кинулась спасать отца! Рискуя собственной жизнью! — Знаешь, тогда было не так страшно, как когда я призналась родителям, что хочу заниматься не садом, а наукой... К счастью, они оказались понимающими. — Рада слышать, Эли. Рада слышать. — тут ей в голову пришла мысль, которую она просто не могла не высказать подруге. — Не хочешь стать главой деревни? У тебя все зададки. — Не могу бросить школу. Да и не нравится мне руководить людьми... Это больше по твоей части. — По моей части... — фыркнула она.       Девушки зашли в небольшую прихожую, где ученики оставляли верхнюю одежду (если она была). Мирабель тут же обратила внимание на стенные росписи. Эти узоры в виде цветов, насекомых, птиц и животных отражали всю суть образования. Школа — окно во внешний мир. Своя маленькая планета с его народом и предводителем. Со своей историей.       Вот она — новая глава в жизни Энканто. Здесь Элисия взялась за воспитание в детях тяги к знаниям. — Ты своими руками создаёшь будущее... Вот бы и я знала, как мне сделать нашу родину лучше. — Не нагружайся сейчас этими мыслями. Давай начинать работу, скоро придут помогать ребята. ***       Благодаря общим стараниям и слаженной работе (а также щепотке магии) сцена со всеми декорациями была готова через неделю. Наконец все сосредоточились на самой постановке. Дети отрабатывали свои роли, дописывали реплики, добавляли или убирали персонажей. И всё это проходило практически без помощи взрослых, поскольку Эли хотела посмотреть, насколько стал сплочённым её класс и чему он научился за полтора года.       Когда же гости этого "театра" сидели на своих местах, никто из них понятия не имел, что вскоре им покажут. Многие строили свои предположения, перешёптываясь между собой. Большинство было в приятном предвкушении, но... — У меня плохое предчувствие... Никто ведь не контролировал процесс создания спектакля? — Верно, но можете не переживать за это, сеньора Кобальеро. Это ведь детский спектакль. — семья Мадригаль и их ближайшие друзья сидели в своём полном составе в первом и втором ряду. И так вышло, что Элисия сидела прямо перед беспокойной Анитой. Конечно, многие родители подходили к молодой учительнице, чтобы поинтересоваться, как там их дети, но это... — Фуэга хорошо освоилась в классе. К ней многие тянутся, так что... — попытался поддержать девушку Камило, сидевший с ней рядом. — Надеюсь, что у неё и правда появились друзья... Она имеет... не простой характер. Скажи, Эли, моя дочь не доставляет вам проблем? — Кхм... Ну... Нет. Точно нет! — девушка выдавила нервный смешок, по которому можно было понять, что она лукавит. — Я так и знала... — закрыла лицо рукой Анита. — Ну что вы! Правда, никаких неудобств! Фуэга бывает немного... вспыльчивой. А так это самый чудесный и активный ребёнок на свете! Именно благодаря своей энергии и незаурядному уму она руководит процессом создания постановки.       Почему-то Эли думала, что эта новость порадует женщину, но та только сильнее схватилась за голову: — Она создавала сюжет? Почему я слышу об этом только сейчас?! — В-вы не рады? — Боюсь, что её представление о мире может сильно отличаться от представления горожан... Остаётся только молиться, чтобы она никого не обидела ненароком... — Вообще я слышала, что Бруно давал ей и другим ребятам советы, касающиеся постановки драмы... Спроси у него, может он больше знает.       Вряд-ли это бы что-то изменило, или хотя-бы заставило Аниту сидеть спокойно, но всё же она решила расспросить старого, во всех смыслах, друга. — Пс, ты занят? — оттоптав рядом сидящим зрителям ноги, женщина наконец пробилась к своей цели. — А? Н-нет, совсем нет. — он старался реагировать на её появление непринуждённо, вот только рядом сидящая Долорес слышала, как подскочил его пульс.       Честно говоря, никто так и не понял, что между этими двумя. Даже Мирабель оставила попытки что-то предпринять, ведь это запутанное дело зашло в тупик. — Отлично. Скажи, что ты советовал детям перед спектаклем? Ты знаешь, что они собираются делать? — Если честно, то нет. Я просто... сказал, что любая постановка на сцене основывается на реальных событиях. Посоветовал взять за основу знакомую всем историю и что-то добавить от себя, но так, чтобы это не меняло общей сути... Вот и всё. — Правда? Точно всё? — Ну, ещё я дал пару уроков актёрского мастерства некоторым ребятам... Самые простые и базовые упражнения.... Знаешь, мне кажется, что тебя эта ситуация не очень устраивает. — Ты просто не понимаешь...       Их разговор прервала музыка, означающая, что представление вот-вот начнётся. Музыканты сидели чуть дальше зрителей. Среди них были некоторые ученики, учившиеся играть на инструментах, и особенно там выделялся один мальчик, хорошо освоивший барабан. Довольно часто он так увлекался игрой, что не замечал, как композиция давно закончилась...       Итак, воцарилась тишина. Алый занавес начал подниматься, и тёмный зал озарил свет со сцены. Среди картонных деревьев и домов появилась тёмная фигура...