Al otro lado de las montañas

      Свет прожектора вышиб из глаза слезу. Ребёнок зажмурился, слегка потупился от волнения, но всё же обратился дрожащим голосом к зрителям: — Д-дамы и господа! Взрос-слые и дети! Мы рады приветствовать вас на первой театральной постановке учеников школы Манзано! П-прошу, садитесь на свои места, устраивайтесь поудобнее...       Зал захлопал в ладоши. Это немного ободрило мальчика и других актёров. Кажется, все ребята справились с волнением перед публикой и были готовы выложиться на полную. — Вашему вниманию представляется спектакль "Хроники Энканто". Глава первая: "Фестиваль".       Мальчик убежал за кулисы, и спустя десять секунд в центр сцены вышел первый персонаж. — Кого-то она мне напоминает... — Мирабель подалась вперёд, прищуривая глаза, пытаясь лучше разглядеть маленькую актрису. — Слушай, это же ты! — шепнула Долорес. — Точно, гляди: и очки, и платье, как у тебя! — Да ладно? Верно... Я же его сама и шила. Ещё удивилась, что дети потребовали наряд в точности, как у меня. — Значит, они решили рассказать нашу историю? Интересно, какую именно, ведь с нашей семейкой постоянно происходит какая-то жесть... — процедил Камило, едва увернувшись от оплеухи Эли. — Что? Я же не громко! — Тс! Просто смотри!       Сначала не происходило ничего особенного. Фальшивая Мирабель что-то говорила о магии, о том, как она любит свой дом и много других банальностей. Спустя минуту самых обычных реплик наконец вышли другие актёры. — О, это я! — воскликнула Луиза. — И я. — чуть больше заинтересовалась представлением Исабела. Осмотрев свою маленькую копию с ног до головы, она удовлетворённо добавила. — Ну, не плохо. ***       В городе было гораздо тише, чем обычно. Точнее, раньше услышать тишину тут в принципе не представлялось возможным, особенно вечером, когда почти все взрослые закончили работу. Часто на улицах было столько гуляющих людей, что на повозке не проехать... А теперь, даже спустя два года, это место точно умерло. Но теперь можно было насладиться полным покоем.       Нарушая идилию, вдруг закачались уличные вывески, небольшие лужицы после недавнего дождя пошли мелкой рябью... Собаки залаяли, обеспокоив своих хозяев.       Однако шум быстро стих, будто это было лишь наваждение, слуховая галлюцинация. Почти все жители, которые ещё не спали, переглянувшись, продолжили заниматься своими делами. Город погрузился в гробовую тишину. ***       На сцену выкатили новые декорации. Пока актёры вкратце пересказывали, как они (вернее, те, кого они играют) сначала утратили, а затем вернули магию, кто-то незаметно поставил картонные вывески, торговые палатки и ларьки. — Быстрей! Нас ждёт чудесный праздник! — задорно выкрикнул фальшивый Камило и вприпрыжку побежал куда-то влево, но его схватила за запястие копия Мирабель. — Постой, не торопись, праказник! Я думаю, пришла пора... Решила я ещё вчера, что нужно кой-кого позвать... — Кого? Не медли рассказать! — Не понимаю, что с ним не так? — продолжал ворчать настоящий Камило. Ему совсем не нравилось, как какой-то мальчишка нагло и бездарно пародировал его на сцене. — Ну что это?! Разве я так себя веду? Я же не клоун какой-то! — А мне кажется очень похож. — хихикнула Эли и тут же сделала вид, что ничего не говорила. Парень посмотрел на неё обиженным взглядом. — В каком это месте... Я хожу нормально, как все обычные люди, а не скачу из стороны в сторону, словно безумный горный козёл! И сценарист не добавил в мои, то есть, в его реплики ни одной шутки! Помойму кому-то просто было лень меня прописывать... — Да ладно уже тебе, не всё так плохо. — Тебе легко говорить, Луиза! Тебя играет симпатичная высокая девочка с мышцами из ваты... У неё даже реквизит в виде гантели есть! Я уже молчу про остальных! Хуже и быть не может, за один детский спектакль моя репутация в глазах горожан полностью рухнет... Ну почему именно я?...       Камило уже было хотел сгорбиться на стуле и закрыть лицо руками, лишь бы не видеть этого "ужаса", как вдруг его взгляд зацепился за новую актрису, вышедшую под руку с Мирабель. Она напоминала... Она была одета как... — Что за...?! Почему меня играет девочка? — Бруно перекосило так, что недавние гримассы разочарования Камило не шли ни в какое сравнение... Разумеется, последний тут же оживился, ведь не только его постигла участь стать посмешищем на ближайшие пару дней! — Беру свои слова назад! Хуже быть может! — хохотал он. — Да, не повезло тебе, дядя. По сравнению с тобой, моё положение кажется пустяковым! — Н-но... Почему так? Что, неужели не было более... уместного кандидата? — Думаю, у них не нашлось мальчиков с такими же длинными лохмами, как у тебя. — даже Пеппа не упустила шанса подколоть брата. — А я говорила, что нужно подстричься. — Джульетта же обратила эту ситуацию в свою пользу, чтобы наконец убедить Бруно привести волосы в порядок.       Видимо, придётся смириться. Это точно надолго станет поводом для шуточек и язвительных замечаний на долгое время... Хотелось просто провалиться под землю, сбежать куда подальше и переждать, пока свалившиеся на его голову насмешки не иссякнут...       От взглядов остальных (которые, возможно, он сам себе и придумал) Бруно скрылся, накинув глубокий капюшон.       Представление продолжалось. Все вышедшие на сцену актёры делали вид, что готовятся к фестивалю. Затем они перебежали в центр, встали в хоровод и объявили, что всё готово и пора начинать праздновать. Тот час свет почти погас, остались светиться лишь некоторые уличные фонари, которые помогли смастерить для спектакля рабочие лесопилки. На верёвочке откуда-то сверху опустилась луна.       Актёры недолго танцевали, затем взорвали пару хлопушек, имитируя фейверки... А потом девочка, играющая Долорес, вдруг вскрикнула, закрыла уши руками и стала с наигранно-испуганным лицом говорить: — Я слышу очень страшный шум! Подсказывает мне мой ум, что это точно не к добру! Пожалуй, всех я позову! — к ней сбежались Камило, Мирабель и Бруно. Вместе они встали в круг, будто бы перешёптываясь между собой.       Зал внимательно наблюдал за этим почти в полной тишине, как вдруг грянули барабаны. Грохот сопровождался миганиями прожектора, а музыка становилась всё громче и громче.        Рядом с картонной луной на такой-же верёвочке пролетела фигура, лишь отдалённо напоминающая самолёт. Не знающий этой истории решил бы, что дети вырезали птицу, при чём не очень красивую и аккуратную. В эти мгновенья также играла труба, имитируя звук падения. — О, видимо, скоро моё появление. — спокойно высказала свою догадку Анита. С ней согласились. — Пожалуй... — Бруно подал голос не смотря на то, что планировал оставаться в своём домике до конца представления, а может ещё дольше... — Надеюсь, они не знают о том, как именно мы тебя повстречали. — Эту тайну мы унесём с собой в могилу... — мрачно заявил Камило, получив от Мирабель солидарный кивок. — Вспоминать стыдно... Но мы просто были напуганны и не знали, чего ожидать. Вот и получилось то, что получилось...       Её перебила Долорес, стоящая сейчас на сцене: — О нет! Похоже, опоздали... — Что это было? Вы видали? — Упало что-то прямо в лес. Мой закипает интерес! — выдала (не) Мирабель и побежала за кулисы. Остальные актёры следом за ней удалились из поля зрения публики. Алый занавес опустился и, судя по звукам, за ним снова начали менять декорации. — Глава вторая: — вновь вышел мальчик в парадом костюме, чтобы объявить о продолжении. — "Гость". — Чисто технически, я и так тут жила, поэтому гостем меня нельзя назвать... — разминая шею, пробормотала Анита. На самом деле, она ожидала худшего от этого спектакля, но сейчас он действительно выглядел совершенно безобидным. Она даже заскучала. Ничего страшного, кроме того, что Камило и Бруно не довольны своими актёрами, по сути то и не произошло... Женщина почти даже успокоилась, и если бы она не знала, что эта история закончится не очень счастливо, наверное, выдохнула бы с облегчением... Но всё же её действительно повеселило то, как сильно смутил Бруно неудачный, по его мнению, подбор актёра. Вон он как съёжился, без смеха и не взглянешь. С одной стороны, хочется подойти, похлопать по спинке и сказать: "Ничего страшного, это пустяки!", а с другой — рассмеяться зловещим смехом. Так Анита постоянно боролась с противоречиями в своей голове, и даже не ежедневно, а ежечасно...       Хотя на её взгляд, та девочка действительно обладала талантом... и роскошной шевелюрой. Ну разве парик смотрелся бы на ком-то также естественно? Вполне разумный подбор актрисы. Если роли действительно распределяли дети, они справились довольно неплохо.        Так она думала, пока не увидела "себя" на сцене. — Гляди! Да ладно... Аниту играет мальчик! Я его буквально сегодня видел... — Камило уже начал посмеиваться, но затылком почувствовал, что что-то не так. Оглянувшись, он встретился со взглядом Аниты, полным убийственной угрозы. «Чёрт. Она меня точно ненавидит...» — подумал парень и поджал губы. Затем он медленно-медленно развернул голову назад, стараясь не делать резких движений, а после смолк почти на десять минут. Но было поздно: другие уже подхватили эту тему и начали перешёптываться. — Ну, учитывая то, как ты себя ведёшь — ничего удивительного. Иногда я замечаю за тобой совершенно мальчишеские привычки. — Пеппа сегодня была в ударе. Раздавала едкие комментарии направо и налево! Конечно, ей легко судить, её то в этом спектакле пока не показали. — И что с того? Разве я не могу быть собой? — Если "быть собой" подразумевает лупить тех, кто на тебя косо посмотрел, то да. Тебе стоит поучиться манерам, хотя-бы для того, чтобы подавать Фуэге правильный пример! — чуть более серьёзно и даже раздражённо зашептала женщина. — Ты опять за своё! Сама разберусь, как и кого воспитывать! — агрессивным шёпотом Анита начала подогревать спор. — Ну будь хоть немного сдержанней! В конце концов, вспомни про свой возраст! Видишь, как тебя представляют дети и окружающие? Образ на сцене — сатиристическое отражение всех твоих действий! — Знаешь, в продвинутых странах тебя бы назвали дискриминаторшей и традиционалисткой... — Но здесь не другая страна, а наша община со своими обычиями!       Отчасти, Пеппа была права. В чужой монастырь со своим уставом не ходят, и именно поэтому Анита отказалась от идеи ношения брюк. Пришлось также заниматься более спокойной и простой работой, нежели раньше. Были в Энканто конечно и исключения, когда женщину допускали к станку или разрешали перетаскивать что-то тяжёлое, но почти все они касались Луизы...       Анита ради того, чтобы лучше вписаться в семью, отринула свой прошлый образ жизни. Неужели этого мало? — Меня устраивает. Довольно милый паренёк, да и костюм у него интересный. Напоминает одновременно форму, что я носила, и защитную экипировку. — фыркнула женщина.       Пока и правда её всё устраивало, а между тем актрёр на сцене, выбравшись из фанерного самолётика, спрыгнул к другим героям. — Ну наконец, как долго я была в полёте... Был путь тяжёл на самолёте! Но вот я здесь. Я снова дома... А вы мне кажетесь знакомым! — сняв защитные очки, мальчик подошёл ближе к остальным, протягивая руку. — Скажите мне, как вас зовут? Мои слова вас потрясут, но это правда... Клянусь дважды, что двадцать лет назад однажды мне удалось покинуть это место. Моя судьба вам безызвестна? — Глазам не верю, это вы! — с этими словами актриса, играющая Бруно, театрально начала падать, точно в обмороке, не забыв при этом приложить обратную сторону ладони ко лбу. Её подхватили другие, вновь поставив на ноги, но всё ещё придерживая под локти. — Кто это придумал? Я же тогда вообще не падал без сознания! — Но был близок к этому. — совершенно непринуждёно пожала плечами Мирабель, хотя её слова Бруно расценил как очередной подкол. — Я поболтать была бы рада, но к вам сюда идёт армада! Хочу скорей предупредить... — реплика ненадолго прервалась, актёр издал на удивление правдоподобный стон и заявил: — И об угрозе объявить! Но кажется, мне стало дурно... Ах, право, как же не культурно. — на этом её слова оборвались, и (не) Анита рухнула на землю, держась за бок. К настоящему шоку всего зала, из под костюма актёра начала литься багровым водопадом кровь. В добавок, мальчик начал ещё сильнее стонать и корчиться в "муках".        Луиза еле подавила в горле приступ тошноты. А у Элисии закружилась голова: — Прошу прощения, сеньора Кобальеро... Мне правда неловко! Надо было всё-таки ограничить детей, но я не думала... — О, я так и знала, что Фуэга сделает что-нибудь подобное... Довольно неплохо, я даже восхищена тем, как они реалистично это сделали... Интересно, из чего сделана бутафорская кровь? — такой реакции Эли удивилась, но в то же время обрадовалась. Хотя-бы один человек не станет её винить в некомпитентности. — А мальчик отлично справился со своей ролью... Хотя, конечно, всё было не совсем так. Не помню, чтобы ранение при посадке доставляло мне такую агонию, как он показывает... — Рада, что тебя это не сильно задело, но тебе не кажется, что это всё же чересчур? — к разговору присоединилась Джульетта. В её шёпоте другие различили тревогу. — Ну, пока приемлемо... — Другие так не считают. Оглянись! Вокруг сидит полно недовольных родителей. Они считают, что такого быть в детском спектакле не должно. — Пускай посмотрят, как выглядят серьёзные раны, а то эти комнатные растения уже совсем корни пустили... Не удивлюсь, если половина из них в жизни своей не видели крови. — Анита, поэтому они и недовольны!       Но она сделал вид, что её не слышит, что внимательно смотрит спектакль.       В это время (не)Аниту подхватили на руки все четверо других актёров и понесли за кулисы. На протяжении всего этого действия из бока мальчика выливалась кровь, оставляя на сцене багряный след.       Что ни говори, а заставить зрителей сопереживать персонажам им удалось. *** — Ну, как я? Видели их лица? Они просто в шоке, мы справились! За сценой стояло несколько скамеек, на которых сидели юные актёры, время появление на публике которых наступит ещё не скоро, а также лежали убранные декорации и реквизит. Сейчас ребята обсуждали, какое впечатление произвела их работа. — Рано радоваться. Впереди ещё две трети шоу. Нужно выложиться на полную... — Фуэга сидела на больших деревянных ящиках, сложенных друг на друга в пирамиду. — Пока у нас перерыв, нужно всё подготовить. Сменить костюмы и очистить площадку. — Да всё идёт отлично. Мельком я видел лицо моей мамы — она разинула рот от восхищения. — низкого роста мальчик вынул из внутреннего кармана проколотый мешочек с кровью. — Идея сделать эту штуковину была отличной! — Марко, тебе не кажется, что твоя мама... испугалась? — Не выдумывай, Софи! — Мне кажется, это слишком... Многим в зале стало явно неприятно от увиденного. Нам стоит изменить сценарий. — С ума сошла?! Изменить сценарий прямо во время спектакля?! — мальчишка подскочил к ней с явным раздражением и начал осыпать бедняжку упрёками. — Это ты тут трусиха. Не забывай, что мы — актёры! Нам нужно продолжать играть свои роли, а сценарий оставь Фуэге и ребятам, которые делали спецэфекты! — Тогда давай у неё и спросим! Ну же, Фуэга! Ты же знаешь, что я права! Хватит, больше нельзя показывать таких жутких сцен!       Девочка, сидя на верхушке пирамиды молчала недолго, потом встала во весь рост. На её лице не было ни улыбки, ни хмурости. Понять, что она размышляет над ситуацией можно было только по её глазам, устремлённым к закатному небу. — Если мы откажемся от приготовленных спецэфектов, работа многих ребят пропадёт в пустую. Мы уже всё обговорили, утвердили сценарий. — Но мы не знали, какую он вызовет реакцию! — Не знали. В том нет вашей вины. Если что-то пойдёт не так, я возьму ответственность на себя. — после этих слов девочка в несколько прыжков спустилась на землю, чтобы протянуть руку Софи. — Обещаю. — Вот видишь! Фуэга знает, что делает! — вскинул голову Марко, как победитель.       Девочка, играющая Бруно, не стала жать руку. Она лишь разочаровано покачала головой. — Сцена готова! — выкрикнул кто-то позади, и все встрепенулись. — Я уже объявил о начале третьей главы "Видение". — Хорошо. Марко, Софи, Паула, Роза, Мигель — на сцену. — скомандовала Фуэга. Ребята кивнули ей и друг другу. — Продолжаем. *** Детский спектакль не оставил равнодушных... В плохом смысле этого слова. Повезло тому, кто ушёл с него просто в недоумении, как например Феликс, Мирабель и Анита. Первые двое даже пытались как-то разрядить напряжённую и ужасно неловкую атмосферу, возникшую после того, как вся семья в полной тишине возвращалась к Кассите. А последняя, хоть и посмеялась от души, всё же понимала, что последствия её воспитания уже начали давать плоды... Неужели Пеппа права, и Фуэге нужна более... правильная мать? О похожем думала и Элисия. Ей казалось, что это она недоглядела за детьми, дав им полную свободу в воплощении своих детей... Стоит ли ей вообще быть тогда учителем? — Мне правда очень жаль... Не хотелось никому портить вечер. То, что случилось — полностью моя вина. Детей нельзя было оставлять без контроля... — Ну, это было их первое представление, так что не стоит судить строго... — попытался утешить её Феликс, но она его перебила. — Дело не в том что... они допустили ошибку. Я ошиблась. Больше такого не повторится. Обещаю... — она устало опустила синие глаза в землю, и, пройдя ещё несколько метров, добавила: — Анита, можно потом с тобой поговорить?       Та ей кивнула, ничего не ответив. Что она хочет с ней обсудить? Будет осуждать? Ругаться, что Фуэга её подставила? Или хочет дать совет по воспитанию? Хоть на Эли это и не похоже, но сейчас она была действительно расстроена, так что Анита ждала от неё чего угодно.       После той сцены с самолётом было ещё три главы. Первая о том, как Анита вновь освоилась в Энканто, о выслеживании шпионов и о других небольших событиях. Вторая, а точнее, предпоследняя — целиком о битве за Энканто. Много экшена, крови, кишок... Постоянный грохот барабана, будто взрывающиеся снаряды или звук автомата. Давящая и напряжённая атмосфера. Никто не хотел это вспоминать, это было слишком неожиданно и на удивление реалистично.       В последней главе герои прощались с погибшими, восстанавливали город, провожали в путешествие Мирабель и Аниту. Обеим эта сцена была неприятна, на удивление, сильнее всего. Казалось, что они поступили эгоистично. Бросили родных. Оставили разбираться с бардаком, который сами устроили. Всего месяц прошёл с их возвращения, и они не были готовы к тому, как их покажут со стороны.        К слову, то, как показали Мадригаль со стороны, не устроило практически всех их. Исабель было обидно, что её персонажа волновало только какая-то стереотипная девчачья чушь, и больше ни о чём она по-сути и не говорила. Долорес показалось, что её изобразил слишком... подлой. Она, при любой возможности, обязательно раскрывала какой-то секрет, как в сцене с Мариано! Но в реальности ведь это не так, она не нарочно! Агустин чувствовал себя ещё более бесполезным, после того как переосмыслил свой вклад в спасение Энканто, а Камило... Ну, тут и так всё понятно.       Возможно, ещё хуже было Пеппе и Бруно. Женщину вообще показали какой-то истеричной стервой. Любой, кто говорил ей хоть слово, практически всегда вызывал дождь! Возможно это сделали для зрелищности, ведь ребята постарались, чтобы сверху на сцену и правда лилась вода... Но всё-равно жутко обидно. А Бруно... Что ж, то, что его играла девочка оказалось цветочками. Ягодки — это то, что в глазах этих детей он выглядел, по всей видимости, бесхребетным размазнёй. По меньшей мере за весь спектакль он "падал в обморок" пять раз. Но почему-то самым обидным было то, как взаимодействовал его персонаж с персонажем Аниты. Если вкратце, их диалоги выглядели как-то так: — «Привет, дружище! Как жизнь?» — «Прекрасно, друг мой! Я как раз вспоминал наше детство. Как здорово, что после стольких лет мы всё ещё дружим!» — «Согласна. А я как раз хотела пригласить тебя попить чаю за дружеской беседой!»       На этом всё и заканчивалось. И дело даже не в том, что их отношения показали так однобоко и приземисто. Не в том, что не чувствовалась вся настоящая глубина их связи, а вместо неё подсунули какую-то лужу... Плохо было, что в действительности всё так и выглядело. Всегда, раз за разом. «Возможно она действительно не считает меня лучшим другом...» — подобные мысли стали приходить к нему в голову после этого спектакля каждую минуту. От них было невозможно скрыться. На самом деле, уже давно, ещё два года назад Бруно окончательно смирился, что Анита всегда будет бежать куда-то вперёд, рваться к недосигаемому, оставляя всех, включая его, позади... Далеко позади, внизу. Ему за ней не угнаться, как бы он не бежал. Нужно просто принять это и не трепать больше нервы, не заниматься ерундой. Их крепкая дружба — вот, что ценно. Расшатывать лодку посреди океана бессмысленно... Но теперь она дала течь.       Что если даже это он сам себе придумал, теша своё никчёмное существо? Может, он просто не замечает того, как всё обстоит на самом деле? Вся жизнь — театр, он — актёр. Так чью роль он играет? ***       В доме было темно и холодно. Когда Фуэга переступила через порог, её никто не встретил. Она понадеялась, что её мама спит, и тихо-тихо стала красться в свою комнату... Не тут то было. — Ты поздно. — Я знаю. Нужно было помочь ребятам прибраться на сцене. — Вот как... Юная леди, нас ожидает долгий разговор.       Фуэга не стала приператься словами, но по её виду было понятно, что она не считает себя виноватой. — Садись. — она села. — Ты же понимаешь, что накосячила? — Я выполняла свою работу. Мне сказали, что нужно написать сценарий для спектакля, вот и всё. — Сценарий для детского спектакля. В зале сидели родители, которые просто хотели посмотреть на своих детей! Во что ты превратила это невинное мероприятие? — Я показала неприятную, но правду! — Что-то я не помню, чтобы отрывала головы шпионам... Женщина позади меня упала в обморок! Ты слишком извратила факты и написала историю так, как её видела ты. — Я хотела, чтобы все увидели твой героизм... Я хотела, чтобы они поняли! Ты и Мирабель заслуживаете большего признания! — Хватит... Ты так говоришь, потому что привязана к нам. Но не забывай про то, что вся семья Мадригаль сделала подвиг. И не только она, многие семьи Энканто прошли через то же, что и мы. Люди из сопротивления ради защиты близких были готовы бороться до последней капли крови... Я думала, ты понимаешь это. — А я думала, что ты оценишь... Анита тяжело вздохнула. — Оценила бы, не будь ты моей дочерью. Понимаешь... Не всегда люди могут понять тебя правильно. И не всегда они хотят видеть и знать правду. Если будешь и дальше бросать вызов всему миру, останешься совсем одна. Тебя могут просто не принять... — женщина привстала, протянула руку, чтобы потрепать рыжие волосы девчушки. Они тотчас намагнитились и взъерошились, будто стали жарким пламенем. Фуэга не любила, когда ей так делали, но в этот раз позволила. — Не хочу, чтобы тебя считали странной... Не хочу, чтобы ты прошла через то же, что я, Бруно или Мирабель. Для других людей мы чудаки и просто ненормальные. Пожалуйста, не беги по тому же пути. Не пытайся быть похожей на меня или на кого-то ещё. Будь собой, не причиняя себе вреда.       И что это значит? Фуэга почувствовала лёгкое разочарование. Ей запрещают восхищаться мамой, запрещают говорить правду? Но ведь это и делало её самой собой... Какая чушь.       Её мысли оборвались в миг, когда в дверь постучали.       Уже так поздно. На небе светит луна. Кому может понадобиться приходить в такое время? Может, это просто ветер?       Неожиданный гость застучал снова, настойчивей, заставляя испариться последние предположения. — Наверно, это Элисия. Она хотела со мной поговорить, но я не думала, что так поздно... Ладно, пока можешь идти в свою комнату, а завтра продолжим. Не забудь закрыть дверь.       Фуэга поняла, что мама лжёт. Хоть женщина и не выдавала волнения, каким-то неведомым шестым чувством было понятно, что она насторожилась. Анита никогда не ошибалась, когда дело касалось оценивания обстановки. Враг или друг за дверью? Чутьё не давало точного ответа, поэтому был лишь один способ узнать... — Кого там принесло? Молчание. Потом снова стук. — Я не открою, пока не подадите голос. Молчание. Затем хриплый голос. — Простите за вторжение. Я ищу, где можно переночевать. У меня возникли трудности...       Внутренний голос говорил этого не делать, но Анита всё же немного приоткрыла дверь. Наверно, она минуту так стояла, не шевелясь и ничего не говоря. Наконец, она распахнула дверь целиком, давая гостю увидеть своё лицо. — Прямиком в ад, мисс Кобальеро. Прямиком в ад за тобой.