Al otro lado de las montañas

      Через плотные шторы в детскую комнату (или в то, что должно было в скором времени ей стать) пробился розовый луч света. Сначала по полу, а потом и по кровати он полз, подкрадывался, словно дикая кошка на охоте. Целью этого хищника была Фуэга. Она всегда очень чутко спала, и малейший звук, малейшее движение могло мигом прогнать с неё сон. Даже если бы к ней зашёл человек, не издав при этом не единого шороха, девочка могла бы почувствовать его присутствие. Едва начало светить через веки, как она тут же вскочила, вспоминая: — Мама...       Но бегом спустившись по лестнице, ни её, ни странного пришельца Фуэга не обнаружила, точно всё, что было вчера, оказалось сном... Хотелось верить, что это так.       На кухне вкусно пахло кофе. Стулья аккуратно стояли возле стола, будто на них даже не сидели. Всё выглядело таким неприкосновенным и обычным... Это плохой знак. Анита прибиралась, дай бог, раз в две недели, и то не очень качественно... Но тут видно, что работали не спустя рукава, а это значит, что женщина много думала, при этом чем-то занимая руки. Старая и очень надоедливая привычка.        Стало как-то душно, будто из лёгких выкачивают воздух. Комната начала сужаться, а звенящая тишина оказалась хуже грохота набата, бьющего тревогу. Хуже воя сирены при бомбёжке. Пропала. Она провала. Ушла, не понятно куда. Оставила её одну. Что если Анита уже не... — Есть кто дома?! — резкий стук ударил по барабанным перепонкам. Фуэга вернулась в реальность. — Ау?! Анита? Ты здесь? У вас там всё нормально?       А реальность была такова: Мирабель, случайно проснувшись ранним утром то-ли от дурного сна, то-ли от аномально холодной погоды, случайно увидела из окна Касситы два тёмных силуэта. В одном из них по хромой походке и трости она узнала Аниту. Другой же человек выглядел выше и больше её эдак на целую голову.       Это показалось девушке странным. Даже слишком. Чтобы Анита в пять утра да вышла на улицу, ещё и непонятно с кем?... Тут что-то не так.       Она заволновалась, но решила подождать хотя-бы до девяти. Мало ли, что ночью может привидиться, да и потом, в темноте можно легко перепутать не только одного человека с другим, но и куст от камня не отличить. Однако всё-же её тревожность взяла вверх, и вот, Мира уже долбится в дверь Кобальеро, словно у них крыша горит, а жильцы всё ещё спят... — О, Фуэга!... Я... Где Анита? Всмысле, твоя мама... Она дома?       Девочка не была готова к такому вопросу. Что ей сказать? Стоит ли открыть занавес правды, или сохранить секрет? — Мама ушла в город по делам. Сказала, что будет к полудню. — Как давно она ушла? — Минут десять назад. Вы разминулись.       Мирабель захлопала глазами, будто бы пытаясь осознать и переварить полученную информацию. Всё-таки ей что-то подсказывало, зудело под коркой, что есть в этой истории какой-то подвох... Но не станет же Фуэга врать, верно?       А Фуэга ещё как станет. Она делала это так умело, как не смог бы даже взрослый. Если надо, ей было проще парной репы убедить кого-то в чём бы то ни было, но этим девочка не злоупотребляла. Сейчас особый случай. Она осознавала, что Анита специально ушла так рано, чтобы никого не встретить. Что она не хочет огласки... Так что, если повезёт, всё, что было вчера, они забудут, и будут жить как раньше... Главное, чтобы незванный призрак прошлого наконец улетел в свою родную обитель и перестал мучить бедную женщину... Как знать, может, если Раймонд уйдёт, закончатся и бесконечные кошмары по ночам?       Мира ушла. Но не собиралась так просто сдаваться. По пути домой она зашла в город — всё равно ей надо было выполнить поручения, которые надавала мама и тётя Пеппа — и опросила несколько жителей. Никто не видел Аниту. Даже старик Алехандро, приходящий в свой ресторанчик в восемь утра, клялся, что не встречал на улице ни единой души в это время. А народные дружинники, которые должны были стоять на посту ночью, мирно дремали друг на дружке в окружении зелёных бутылок и фишек какой-то азартной игры.       Стоит сообщить об этом Луизе, но пока Мира решила заглянуть к другой старшей сестре — Долорес. Очень аккуратно и ненавязчиво, начав разговор издалека, девушка спросила, где сейчас Анита. Слухачка ответила, что понятия не имеет, и что ночью она, в кои-то веки, наконец крепко спала благодаря ушным затычкам.        Мирабель не могла винить её, но очень хотелось. Просто... Как так вообще? Именно сегодня, именно сейчас никто не может ей просто помочь найти Аниту! Словно все сговорились! Словно всем вообще плевать! Всем да не всем. — Доброе утречко. Ну и погодка, да? — на повороте за угол в неё влетел Камило. Сначала он, улыбаясь в своей манере, весело поприветствовал девушку, но потом скривился: — Что, у нас опять проблемы? — Да нет, нет... Это, скорее, моя паранойя... Но лучше убедиться. — Убедиться в чём? Она промолчала, неловко потупившись в пол. Тогда Камило переспросил с нажимом: — Убедиться в чём, Мирабель?       Девушка подняла к нему глаза, полные тревоги и волнения. ***       Никто не был таким же дотошным и пессимистичным в делах, касающихся всем печально известной Кобальеро, как Бруно. Кто-кто, а он то точно знал, на какие отчаянные и безумные поступки она порой способна. Что к этой чудиле вечно липнут неприятности... Собственно, как и другие чудилы, например он сам. Но бывает и похуже. Что здесь, что там, за горами, Анита вечно служила магнитом для всяких фриков. И, увы, они не всегда бывали безобидными...       Поэтому когда к нему пришли племянники, что-то лопочущие про исчезновение Кобальеро с каким-то мутным типом, он тут же бросил написание сценария и недопитый ромашковый чай. Пеппа его рекомендовала, якобы, помогает от всех тревог и проблем... Но что-то не очень заметно. — Хочешь сказать, что она ушла почти пять часов назад, да так и не вернулась?! — Да, но Фуэга говорит, что видела её совсем недавно... Может, она зачем-то возвращалась домой? — И на кой чёрт ей это? — он обречённо сложил руки на груди и покачал головой. Вот они, неприятности, как по расписанию. — Точно никто ничего не видел? — Не-а. Как сквозь землю провалилась. — хмыкнул Камило. За последние годы он не просто преуспел в росте, но и стал значительно отличаться лицом. Если по простому, то оно выглядело намного мужественней, и сейчас, когда парень был серьёзен, от него веяло харизмой. А Эли не прогадала — её выстрел попал прямо в яблочко. В очень сладкое яблочко. — Так и что нам теперь делать? — Это ты нам скажи, дядя — наш ветеран в готовке кофе и спасениях сеньоры Кобальеро. — когда Камило делал так, Бруно даже начинал его немного побаиваться. Проницательность в совокупности с язвительностью и порой не очень хорошим юмором — взрывная смесь. Жаль, что этого парня нельзя поставить на паузу, а точнее то, что он мелет языком. Просто взять пульт, нажать на кнопку и... — Ты что-то придумал? Выглядишь задумчивым... — уставилась ему в глаза Мирабель. Бруно отмер, кажется, наконец переварив всё сказанное. — А... Да. Если Долорес не слышит Аниту даже сейчас, значит, она далеко в джунглях или горах... Одним словом, искать стоит там, до куда... — До куда дар всеуслышанья не достаёт. — вставил Камило и тут же пошёл к двери. Мира последовала за ним. — А мне что делать?       Племянники обернулись и посмотрели на него, как на идиота. «Что делать, что делать? А сам как думаешь? Можешь допить свой глупый ромашковый чай или идти с нами, Аниту спасать.» Выбор был очевиден. ***       После стольких лет, проведённых среди людей, не сделавших для этого мира ничего хорошего, невольно задумаешься, а не остаться ли в джунглях? Но быть отшельником Кобальеро не могла чисто физически. Может лет двадцать назад — да, но сейчас... Да и поздно об этом думать, переосмысливать свою жизнь.       И всё-же порой ей казалось, что всем было бы лучше, если бы она ещё в детстве стала жить тут, не высовываясь и не показываясь людям в городе. Беспризорный ребёнок — как бельмо на глазу. Изъян их идеального общества. Вот только если бы это общество было действительно идеальным, оно бы не бросило её одну средь улиц. — Что у тебя на уме? — мягко спросил Раймонд, идущий позади. Она даже не обернулась. В их разговоре не было смысла. — Я знаю, ты не особо хочешь со мной болтать, но возможно это последний раз, когда мы видимся. — К счастью для нас. Ты знаешь, что так будет лучше. — И ты в это веришь? Почему? — Потому что мы из разных миров, Райм. Из совершенно разных миров. — Да, я рос в хорошей и благополучной семье, но это не значит, что у нас нет общего... Ты знаешь, что потом всё развалилось на моих глазах, а создать новую семью я так и не смог. — Поправка: ты создал семью, но бросил её из-за своих амбиций и гордыни. — Да... Да, точно. Я очень горделивый. Был. — мужчина поровнялся с Анитой, и даже немного зашёл вперёд, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я думал, что заслуживаю большего... Что я способен на великие дела, понимаешь?! Но я ошибался. Мне следовало усмирить свой пыл и просто радоваться тому, что было... А теперь у меня не осталось ничего. — И ты прилетел ко мне в надежде, что я верну тебе счастье? Мы оба понимаем, что даже сейчас ты манипулируешь мной, пытаешься использовать... — Какая чушь! Неужели ты настолько разочарована в людях? У тебя явно большие проблемы с доверием. — О да, у меня очень большие проблемы с доверием! — женщина остановилась и всплеснула руками. — Как думаешь, почему? Или, точнее, из-за кого? Даю три попытки, чтобы угадать! — Серьёзно? Вместо того, чтобы винить меня, попробовала бы посмотреть страху в глаза. Найди в себе силы простить, и ты увидишь, как преобразуется твой мир. — О, спасибо огромное, доктор Раймонд! К сожалению, симптомы моего недоверия проявляются только рядом с вами, и это хроническое заболевание! — рявкнула она, толкая мужчину в сторону и проходя дальше.       Их первый разговор за последний час сильно разочаровал Раймонда. Даже при всей своей неугомонности и упёртости ему иногда казалось, что пытаться изменить к себе отношение Аниты — дохлый номер. Что ему ещё надо сделать, если уговоры не работают? Спасти ребёнка из горящего дома? Решить проблему бедности и голода во всём мире?       Всё-таки он снова собрался с духом. Шаг за шагом, он вернёт к себе доверие, и тогда... — Ани, я... — секунду назад женщина была перед его глазами, и вдруг исчезла. Послышался треск, будто сломалось сухое дерево.       Минуту Раймонд не мог понять, что произошло, и просто судорожно искал Кобальеро глазами, при этом его ноги как назло вросли в землю. Затылком он чувствовал страх, будто за ним кто-то наблюдает, и если он шевельнётся, неведомое чудище и его утащит под землю... Но разум пересилил чувства. Либо одни чувства восторжествовали над другими. Мужчина в пару секунд преодолел расстояние до ямы. — Oh, merde...       Внизу была Анита. Живая. Но если ничего не предпринять, это не надолго. — Чертей тут нет, только я. И это не преисподняя, а просто сеть туннелей... Их много, целый лабиринт. — отозвался голос эхом. — Я тебя вытащу, погоди немного! — Нет, стой на месте! Не подходи к краю, а не то...       Вновь послышался треск, и мужчина, как на очень быстрой и страшной горке, скатился вместе с осыпавшимися камнями и ветками вниз. Анита не могла не ударить ладонью по лбу. — Боже. Ну откуда ты такой взялся на мою голову... Теперь нас вообще никто никогда не найдёт! Ты должен был позвать на помощь! — Теперь я хотя-бы могу убедиться, что ты ничего не сломала. — Я то в порядке, а вот у тебя вывихнута рука. — поморщившись не столько с отвращением, сколько с сочувствием, указала она на неестественный изгиб и шишку в районе плеча. Раймонд застонал. — Да боже! Ну почему?! За что?! — он кончиком пальца прикоснулся к руке и тут же взвыл, словно ему проткнули кожу иглой. Однако это был лишь спектакль, розыгрываемый для Кобальеро. Словом, та не очень любила ходить в театры с недавних пор, и ещё больше не любила плохую актёрскую игру. — Вставай, надо идти. — она качнулась в сторону, но удержалась на ногах благодаря корню, торчащему из стены ямы. Всё-таки судьба не пощадила и её — больная нога из-за небрежного приземления дала о себе знать, послав жуткий спазм по всей нервной системе. — Стой, стой! Ты не можешь так идти! — Раймонд протянул к ней руку, однако Анита тут же её отбила обратной стороной ладони. — З... Заткнись... Я могу идти. Только не путайся под ногами.       Кобальеро, опираясь на стену, медленными шагами поковыляла вглубь туннеля, обвитого всевозможными лианами. Мужчина следовал за ней, держась на достаточно близком расстоянии, чтобы в случае чего подстраховать.       Чем глубже они спускались, тем больше им по пути встречалось разных светящиеся грибов, растений и прочей экзотической флоры. Однако, не смотря на всю красоту окружения и романтичность момента, обоих терзала тупая, ноющая боль. В конце концов, уже через тридцать минут Анита сползла на пол по стене, объявив привал. Раймонд ещё мог продолжать путь, но ничего не сказал. — Как думаешь, эти растения... Их уже открыли, или мы первые, кто их видит? — Тебя это сейчас волнует?       Райм вздохнул. Попытка разбавить атмосферу провалилась. — В любом случае, выглядит это волшебно. Я даже рад, что мы сюда провалились. Не каждый день выпадает шанс увидеть нечто подобное... Если бы мне дали выбрать, как умереть, я бы выбрал это. — Всмысле, долго и мучительно чахнуть от жажды и голода в холодной яме? — Нет. Наблюдать за чем-то прекрасным вместе с тобой. — Что ж, твоё желание скоро исполнится. Мы ведь идём наугад, и понятия не имеем, выберемся ли на поверхность. Могут пройти часы, дни и даже недели... — Если бы ты дала мне помочь себе, дело шло бы быстрее. Ну же, хоть сейчас забудь глупые обиды! — Да иди ты, Раймонд. Не смей пользоваться ситуацией для своей выгоды! Не смей использовать мою слабость в своих подлых интересах! — Да что ты заладила?! Неужели для тебя сгинуть здесь лучшая перспектива, чем один раз довериться мне?! Хоть раз переступи через свою гордость! Не ради себя, не ради меня, а хотя-бы ради дочери и тех, кто тебя ждёт! Живой ждёт, понимаешь, Анита?! Живой!       Стены задребезжали от эха, лоза закачалась и даже мелкие камни посыпались с потолка. Вот он, порезался командный голос. Когда-то Раймонд отдавал приказы ей и другим пилотам в эскадрилье. Но сейчас он не приказывает, а чуть ли не слёзно просит Аниту сделать выбор в пользу выживания. — Жалкое зрелище. Ну и что за сцену ты устроил? — она отвела взгляд к лазурном папоротнику, росшему в паре метрах от них. Он испускал достаточно яркое, чтобы видеть дорогу, голубоватое свечение, как какой-нибудь диковинный моллюск. Даже казалось, будто он живой... Будто все растения здесь имеют чувства и разум. — Что ты делаешь? — Может пригодиться. — женщина сорвала несколько больших листов, свалила их в кучу возле Раймонда, а затем стала пытаться вытащить из земли сухой корень. В конце концов, ей удалось перепелить его маленьким ножичком, который дал мужчина, всё ещё в недоумении наблюдающего за её, казалось бы, хаотичными действиями. — Merveilleux. У нас есть корень, листики и камни. Хочешь построить из этого лестницу или типа того? — Зажми это зубами. — Что? — вытаращился он. — Ради бога, Раймонд! Открой чёртов рот и зажми корень, если не хочешь остаться без языка!       Всё-таки он послушался, и вскоре об этом пожалел. Прежде чем он успел сказать ещё хоть слово, Анита зашла ему за спину и дёрнула его руку назад, вправляя вывих. Раймонд завыл, словно раненый зверь, и обмер. — Теперь приложи это. Должно снять отёк. — Анита протянула листья, но мужчина выглядел таким измученным, что она решила сделать всё сама. В конце концов, ей не по наслышке доводилось видеть и даже испытывать эту боль. Многие после подобной, но неудачной процедуры теряли сознание и даже умирали от болевого шока. Однако женщина научилась не только вправлять вывихи, но даже преуспела в этом. — Моя умная знакомая говорила, что эти растения обладают лечебными свойствами... Правда, те экземпляры, что она мне показывала, не светились. Однако они всё-равно очень похожи, и я решила, что... — Я что тебе, кролик подопытный?! Ради всех святых, это уже чересчур! Ты только что меня чуть не убила! — Я вправила тебе руку. — У меня потемнело в глазах на тридцать секунд! На тридцать, мать его, секунд! Я был уверен, что вскоре увижу апостола Петра! — Разбежался. Для тебя нет места в раю, а если и есть, то пока рановато переезжать. Готово. — Анита застегнула две верхние пуговицы его рубашки и вернула на законное место лямку подтяжек. По-хорошему стоило попросить его полностью снять всю одежду с торса, чтобы лучше зафиксировать компресс из листьев, но на это просто не было времени... — Стоять можешь?        Раймонд неловко поёрзал, затем приподнялся на корточках, опираясь руками на колени. — Могу. — А идти? — Да. Всё нормально. Боль утихает.       Анита выдохнула и снова подошла к нему так близко, что мужчина даже опешил. — Когда я кладу руку вот так, терпимо? — Ну... Да. — Тогда будешь моей опорой. — она перекинула руку через его шею и встала сбоку, недовольно пыхтя и разминая ноги. — Пошли.