Сто один способ распознать ЙАшку, или Срыв покровов для самых маленьких

      На вершине башни была площадка, окруженная каменными перилами. Отсюда открывался вид по крайней мере километров на пятьдесят вокруг. Некогда было любоваться видом, хотя вид этого заслуживал. Все смотрели в ту сторону, где происходило сражение.       — У меня есть бинокль. Я всегда ношу с собой бинокль с восемью стеклами. Вот он, — сказал доктор и отстегнул ремешок.       Бинокль переходил из рук в руки.       Доктор Гаспар увидел на зеленом пространстве множество людей. Они бежали к городу. Они удирали. Издалека люди казались разноцветными флажками. Гвардейцы на лошадях гнались за народом.       Доктор Гаспар подумал, что все это похоже на картинку волшебного фонаря. Солнце ярко светило, блестела зелень. Бомбы разрывались, как кусочки ваты; пламя появлялось на одну секунду, как будто кто-то пускал в толпу солнечных зайчиков.

***

      Старое сердце бешено колотилось после бега по крутой лестнице, и доктор видел происходящее будто сквозь мутную пелену. Вот гвардеец на полном скаку полоснул шашкой какого-то студента, совсем еще мальчишку. Несчастный упал, схватившись за окровавленное плечо, и исчез под копытами гвардейских лошадей.       Не в силах смотреть, Гаспар отдал бинокль кому-то из зевак.       Башмаки скользили по мостовой, и Тим падал через каждый десяток шагов. В ушах звенело. Гвардия не стала преследовать остатки восставших до самых ворот, а просто дала по убегающим залп из пистолетов. Кто-то успел спастись, спрятавшись в узком проулке, большинству повезло меньше. Тим чувствовал, как нога холодеет и перестает слушаться, но продолжал бежать.       Разорвалась первая бомба, и красильщик рухнул. В нос еще сильнее, чем прежде, ударил запах окислившегося металла.       Последний труп с улицы убрали уже поздно ночью. Два отрывка. Первый — оригинальный текст Олеши («Три толстяка»), второй — мое переосмысление того же фрагмента. Нет, не мне ругать Олешин стиль (его при жизни отругали достаточно), «толстяки» тут просто для примера того, как можно достаточно кровавую сцену жесткого подавления бунта превратить в фарс, в «картинку волшебного фонаря». Средний фикрайтер, к большому моему сожалению, о стиле не задумывается, и потому средний же фанфик либо грешит невероятной сухостью текста, превращаясь в простое перечисление событий a-la описание следственного эксперимента; либо регулярно превращается из трагедии в комедию (и наоборот) из-за стилевых ошибок. Автор, помни, что задача художественной литературы — вызвать в читателе эмоции. Хоррор — не описание беготни от маньяка, а пугающая история; и эротический рассказ призван не максимально достоверно описать половой акт, а возбудить читателя. Как — вопрос сложный и многогранный. Дам только пару общих рекомендаций. Во-первых, не пренебрегайте описывать чувства героев. Плохо: «На Героина вышел монстр эпического уровня, и тот проткнул его мечом.» Неплохо: «Героин устало проткнул мечом очередного монстра эпического уровня. Полное опасностей подземелье наскучило ему еще полтора часа назад, и теперь он прорубался сквозь орды монстров скорее по инерции, чем из желания спасти Героиню.» Во-вторых, это относится в основном к боевым сценам, при описании действий большого числа персонажей концентрируйтесь на ком-то. Вместо того, чтобы постоянно показывать общую картину, регулярно «приближайте камеру», давая читателю разглядеть детали. Плохо: «Гномы и тролли опять дрались за Кумскую долину. Гномы побеждали, тесня троллей к реке, и тем приходилось отступать на другой берег по единственному мосту. Из-за давки многие тролли падали в воду.» Неплохо: «Тролль Лабрадорит, усадив сына на плечи, продолжал отбиваться от мелких засранцев. Каждый удар заставлял отлететь двух-трех гномов, но вокруг гиганта собралось больше двух дюжин рудокопов, которые теперь подбивали ему ноги. — Кто-нибудь, заберите Хризопраза! Позаботьтесь о нем! — крикнул товарищам Лабрадорит, и только тут понял, что все соратники уже давно отступили, теснимые гномами. От очередного удара киркой колено великана разлетелось кучей сверкающих осколков. Последним, что он видел, было испуганное лицо сына.» В-третьих, не забывайте о деталях. Когда пеший человек удирает от всадника, в его мире существуют не только он сам и всадник. Земля под ногами, ландшафт вокруг (который бегущего интересует, скорее всего, только на предмет укрытия), да и сам всадник может злобно хмуриться или злорадно ухмыляться. А вообще, в зависимости от ситуации, можно включить в этот маленький мирок хоть добрую улыбку матери, хоть синее небо Аустерлица. И в-четвертых, не забывайте, что насыщенность текста подробностями может (и, по-хорошему, должна) меняться. Подробности — они как специи: четыре абзаца детально описанного побоища (или сцены пыток, или постельной сцены, или прыжка с парашютом etc) читателя порадуют, а целая глава «металлического запаха крови», «зияющих ран» и прочих оторванных конечностей могут нагнать скуку и заставить перелистнуть пару страниц, а то и вовсе закрыть вашу работу. И пусть в ваших работах гвардейцы не гоняются за разноцветными флажками. Домашнее задание Дано: «Лорд Брисби ехал на лошади. Его свора почуяла лисицу и погнала ее. Лорд догнал лису и застрелил ее из ружья с расстояния семи ярдов.» Задача: Превратить эти три предложения в интересный драббл. Добавлять новые действия нельзя, максимально подробно описывать имеющиеся можно. Раскрывать богатый внутренний мир лорда Брисби, лошади, собак или лисы тоже можно. А вот заставлять их между делом вспоминать юность не стоит: у лисы жизнь на кону, у собак ужин, а у лорда — трофей. Тут не до рефлексии.