______________________ (https://pin.it/2cHsm8h)
Привыкший к раннему пробуждению, внутренние часы Чонгука заставляют его проснуться с первыми лучами солнца, как раз в тот момент, когда цвет комнаты окрашивается в слабый оттенок голубого. Сокджин постепенно просыпается из-за тепла, исходящего от прижатого спиной Чонгука к его груди. Кожа к коже, пока юноша сонно извивается, тихо напевая. Сейчас чуть больше 5:00 утра, и Сокджин не готов встретиться лицом к лицу с миром, поэтому он прижимается носом к шее Чонгука, позволяя своим губам лениво скользить по ней, пока тот размеренно дышит. Он позволяет рукам блуждать по животу Чонгука, кожа под его пальцами теплая и гладкая. Его рука опускается на бедро, и он притягивает Чонгука к себе, заставляя того вздохнуть от прикосновения. Сердце Сокджина трепещет от того, как тот мило звучит. Сокджин чувствует, как Чонгук выгибает спину, прижимаясь голой задницей к телу Сокджина, уже дергаясь в тесноте между ними. Комната наполняется стоном. Сокджин не уверен, от кого исходит звук. Но он уверен, что жар приливает к его члену в ответ на действия Чонгука, который теперь крутит бедра медленными, мучительными кругами. Чонгук берет руку старшего и крепко обхватывает ее, прижимая к груди и накрывая своей. Сокджин чувствует, как бьется сердце Чонгука под его ладонью. — Милый зайка, — ласково усмехается Сокджин в его волосы. — Позволишь мне тебя поласкать? — Чонгук издает небольшой смешок и мычит. Сокджину нравится, как Чонгук чувствует себя в его объятиях, контраст между крепкими мышцами, напрягающимися под шелковистой кожей. Чонгук сильный — возможно, он смог бы нести Сокджина на спине, если бы захотел. Но Сокджин выше и шире, может обвить Чонгука своим телом, как лиана, чтобы согреть и защитить его. Чонгук еще более отчаянно поддается бедрами назад, и Сокджин крепче прижимает его, чтобы замедлить темп, и целует его в плечо. — Ш-ш-ш, не нужно, малыш. Позволь, чтобы хоть раз кто-нибудь позаботился о тебе, а? Чонгук издает беспомощный звук, когда Сокджин хватает гладкую ягодицу Чонгука и сжимает ее. — Хён… — вздыхает Чонгук. — Скажешь хёну, чего ты хочешь, детка? — шепчет Сокджин ему в шею. — Хочу почувствовать себя наполненным, — скулит Чонгук. — Нужно… хочу, чтобы ты наполнил меня. — Блядь. Сокджин на мгновение переворачивается, берет бутылку смазки и презерватив из сумки, лежащей на тумбочке, и бросает их на кровать. Чонгук оглядывается через плечо: — Хён, мы можем… я чист. Я не против без. А ты? — Да… да, я тоже, — шепчет он с облегчением, прежде чем снова обнять Чонгука, целуя его в плечо. Голова кружится от осознания того, что он почувствует каждый дюйм парня, излучающего в его руках. Он уверен, что Чонгук чувствует, как его сердце бьется в груди. — Всегда такой хороший. Чонгук-а, будешь для меня тоже хорошим? Чонгук издает сдавленный стон, когда Сокджин протягивает руку и хватает его плоть, теплую и пульсирующую в его ладони. Он делает пару неторопливых движений, размазывая предэякулят нежными круговыми движениями вокруг головки. Чонгук чуть не задыхается от своих слов. — Я буду хорошим, хён. Так хорошо, пожалуйста, мне нужно… — Чонгук кладет руку Сокджина обратно на свою задницу, и Сокджин понимает намек. Сокджин дышит ему в ухо. — Держи себя открытым для меня, булочка. Сокджин выдавливает лубрикант, разогревая его между пальцами, прежде чем прижать подушечку пальца к анусу. Он надавливает на стенки небольшими круговыми движениями, пока Чонгук двигает бедрами навстречу. — Тебе хорошо, зайка? — Да, — многозначительно отвечает Чонгук, упираясь в палец Сокджина. — Развратник! Собираешься трахнуть себя пальцами хёна? — хитро спрашивает Сокджин младшему в ухо, медленно вводя второй палец внутрь. — Это… прошло много времени, хён, — заикается Чонгук. — Хорошо, детка. Мы будем делать это медленно. Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, ладно? Чонгук кивает и упирается в пальцы Сокджина, в конце концов принимая в себя и третий палец. — Черт, ты так сильно сжимаешь пальцы хёна, булочка. Сладкая дырочка сделана для того, чтобы принимать мой член, не так ли? Чонгук почти рыдает в ответ. — Хён, я умру, если ты продолжишь так говорить. — Хочешь, чтобы я прекратил… — Нет. Нет, — стонет Чонгук. — Мне нужно знать, что я хорош для тебя. Сердце Сокджина сжимается, когда его голова падает вперед. Обожание и желание вырываются из него. Странное чувство — желание одновременно брать и отдавать. Поглотить каждую частичку человека в своих объятиях, подарить ему мир. Он хочет, чтобы Чонгуку было хорошо, чтобы это был его самый лучший раз. Поэтому он поворачивает руку, чтобы согнуть пальцы, нащупывая комок нервов Чонгука, медленно его массируя. Кровь приливает к его собственному члену от ощущения пульсации дырочки Чонгука вокруг его пальцев. Чонгук корчится у него на руках, выдыхая в воздух жалобное мяуканье, которое для Сокджина звучит как музыка, как летний звон ветра. — Хочешь перевернуться, детка? — Сокджин дышит ему в шею, посасывая чувствительную кожу. Чонгук кажется внезапно застенчивым. — Можем ли мы… можем ли мы просто остаться в таком положении, хён? — Чонгук на мгновение делает паузу, толкаясь спиной к Сокджину: — Хочу, чтобы ты прижимал меня, пока наполняешь. Хочу чувствовать тебя рядом. — О,... о, мой сладкий малыш. Конечно можем. — Сокджин так влюблен, что не знает, бьется ли его сердце сейчас или оно разрывается. Он убирает руку, растирая избыток смазки на своем члене перед тем, как войти в сжимающуюся дырочку Чонгука. Прежде чем Сокджин успевает спросить, готов ли он, Чонгук прижимается к нему, головка проникает в тугое колечко мышц. Парень вздыхает, выдыхая, словно сбрасывая давление внутри себя, и медленно опускается обратно на член Сокджина, откидывая голову на его плечо. Сокджин снова обхватывает его руками, притягивая ближе, когда он стонет от ощущения легкого, теплого давления вокруг его члена. Сокджин сдерживается, чтобы не начать двигаться вперед, и поднимает голову, чтобы посмотреть на тело парня. — Чонгук-а, — выдыхает он. — Хотел бы я, чтобы ты увидел, какой ты красивый сейчас. Чонгук — это видение, мягкое и послушное, его мышцы очерчены в свете раннего утра. Белые простыни контрастируют с его разгоряченной кожей. Это напоминает Сокджину об искусстве — все завораживающее в природе заключено в этом существе, теперь дрожащем в его руках и сжимающем его член. Чонгук берет руку Сокджина и кладет ее себе на живот. — Чувствуется такая наполненность, хён. Хочу, чтобы ты наполнил меня навсегда. — Сокджин сходит с ума от этого, всерьез начиная двигаться быстрыми движениями, прижимая руку к твердым мышцам живота Чонгука. Сокджин зарылся лицом в шею Чонгука, то вгоняя свой член внутрь, то выходя из дырочки, разрываясь между желанием кончить и желанием удержать этот момент как можно дольше. У Сокджина не было недостатка в любовниках — как в значимых для него что-то, так и в случайных партнерах. Но он никогда раньше не чувствовал такого отчаяния, потребности подарить всего себя кому-то, отдаться всем своим телом, пока он не почувствует, что достоин, чтобы стать светом в чьей-то жизни. — Боже, Чонгук-а, ты так хорошо меня принимаешь. Такой тугой и влажный для меня. — Сокджин чувствует, как Чонгук волнообразно сжимается вокруг его члена, мокрый и горячий. Сокджин начинает задыхаться. — Ты доишь меня, булочка? Собираешься доить хёна? — Сокджин протягивает руку и небрежно хватает Чонгука за всю длину, поглаживая чуть ниже, головку, щелкающим движением. — Хён, я… собираюсь, — хнычет Чонгук. — Вот так, булочка. Дай хёну почувствовать тебя, кончай… — Сокджин чувствует, как его рука наполняется влажным теплом, чувствует, как Чонгук сжимается вокруг него. Сокджин надавливает на головку в последний раз и двигается нарочито кругами, постанывая Чонгуку в ухо, заливая его своим семенем. Двое лежали молча и тяжело дышали, переводя дыхание, прежде чем Чонгук подавил вырывающийся смех. — Доброе утро, хён. Сокджин смеется и прижимается к нему лбом. — Доброе утро, малыш. — Это утро немного отличается от нашей обычной утренней рутины, не так ли? — говорит Чонгук, извиваясь на обмякшем члене Сокджина. Сокджин шипит от чувствительности. — Не помню, чтобы я читал об этом в брошюре, — усмехается Сокджин, медленно выдвигаясь, хватая полотенце с изголовья кровати, чтобы начисто вытереть их обоих. — Это было… хорошо? Тебе понравилось, хён? — спрашивает Чонгук с оттенком неуверенности в голосе. — Чонгук-а. Хэй. Повернись. — Чонгук переворачивается, и Сокджин тут же ошеломлен увиденным. Раскрасневшийся, красный и сияющий. Его. Сокджин, человек, щедро получавший оплату за умение писать слова, из-за них же и растерялся. Он проводит рукой по спутанным волосам Чонгука, обхватывая его голову, чтобы успокоить его: — Я сейчас не могу найти подходящих слов, просто — знай, что все это очень много значит для меня. Ты… ты так много значишь для меня. Он прижимается лбом к Чонгуку, который вздыхает с облегчением, прежде чем приблизиться и мягко поцеловать Сокджина в губы. — Как быстро ты стал моим миром, — выдыхает Сокджин.______________________
Как бы они ни хотели оставаться в комфортной и теплой постели, Чонгуку нужно доставить все заказы. Они начинают свое утро, серьезно подходя к делу: умываясь и одеваясь до того, как проснется остальной мир. Сокджин ведет Чонгука к двери и целомудренно целует его в щеку, проводя большим пальцем по румянцу на его лице. Ресницы Чонгука опускаются, когда он берет обе руки Сокджина и целует каждую ладонь. — Удачи тебе сегодня в написании, хён, — ласково говорит он, массируя пальцы Сокджина. Сокджин может рассыпаться от одной только нежности, что его сейчас охватывает. Через несколько мгновений Чонгук запрыгивает в свой грузовик, а Сокджин направляется на кухню. Сокджин прислоняется к стойке, пока варится кофе, и оглядывает комнату новым взглядом. Все кажется теплым и знакомым. Безделушки и растения расставлены по углам и на полках там, где он ожидает их увидеть. Чашка Наби в раковине, ее нарисованный кролик на холодильнике. Возможно ли испытывать чувство ностальгии по тому, что ты испытываешь в данный момент? Может быть, он знает, что когда-нибудь в будущем он будет тосковать по этому моменту — когда он, наконец, чувствует себя как дома. Твой дом. Он может быть твоим домом. Сокджин берет чашку кофе, хватает одеяло и направляется к крыльцу, чтобы встретить восход солнца. Туман кажется фиолетовым этим утром. Лавандовая дымка стелется по склону холма, как плотное одеяло. Он так привык к этому виду. Широкому, открытому и тихому. Он делает глубокий вдох и закрывает глаза... ...и все, что он видит, это Чонгук. Все в этом месте в конечном счете приводит его к мыслям о нем — он думает о том, как Чонгук пахнет зеленью, ягодами и лавандой. Как его руки часто покрыты крошечными царапинами и грязью, как следы земли повсюду на нем. Он думает о том, как глубоко и искренне любит Чонгук. Любит свою сестру, миссис Ан, своих соседей. Если внутри него и есть капля радости, то она отображается на его лице, и он делится ей с окружающими. — Я так и думала, что найду тебя здесь. — Миссис Ан прерывает его мечтания, осторожно закрывая за собой сетчатую дверь. Наби спит у нее на руках, прижавшись к ее груди, как коала. — У нее была тяжелая ночь, — шепчет миссис Ан, осторожно опускаясь в ближайшее кресло-качалку. Она заправляет прядь волос за ухо Наби. Сокджин берет с колен одеяло и кладет его на спину Наби. Как обычно, они оба погружаются в удобную тишину. Миссис Ан спрашивает Сокджина о прогрессе в его романе. Они говорят о крепком кофе, любимых блюдах, о привычке Наби делиться своей едой с другими, даже когда их щеки уже полностью набиты едой. — Знаешь, она много о тебе говорит, Наби… — говорит миссис Ан уголком рта. — Она говорит обо мне? — Говорит о симпатичном мужчине, который заставляет Чонгука-оппу улыбаться. — О, — краснеет Сокджин. — Он особенный, наш Чонгук-а. Сокджин согласно мычит в чашку с кофе. — Знаешь, ты не первый, — мягко говорит она. На бумаге это звучало бы угрожающе, но в ее голосе звучит доброта. Сокджин чувствует, как кровь приливает к его голове. — Простите? — Ты не первый, кто любит его. По-настоящему любит его. Сокджин молчит. Ошеломленный. — Они никогда не возвращаются, — добавляет она. Сокджин пытается говорить ровным голосом. — Может быть, они недостаточно любили его, — бормочет он. Миссис Ан подавляет горький смех и согласно кивает. Она берет руку Сокджина и нежно сжимает ее. — Хотела бы я, чтобы все было так просто, Сокджин-а. Она отпускает руку Сокджина, поднимается со стула и начинает возвращаться в дом. — Что, если я его не заслуживаю? — резко спрашивает Сокджин. — Любой из них. Что, если я недостаточно хорош, чтобы попросить его дождаться меня? Миссис Ан поджимает губы и подходит к Сокджину, наклоняясь и целуя его в макушку. — Любовь — это не то, чего мы заслуживаем, Сокджин-а. Это подарок. Но подарок не твой, пока ты его не примешь, — говорит она. Она гладит его по голове и идет обратно к двери, открывает ее и поворачивает голову к Сокджину. — Просто попробуй, — говорит она. — Это все, о чем я прошу. Когда придет время, мне нужно, чтобы ты попробовал.