______________________
(https://pin.it/kSJnRoN)
К тому времени, как грузовик выезжает на главную дорогу, льет сильный ливень, проверяя пределы возможностей дворников Чонгука. — Дерьмо! — кричит Чонгук, когда грузовик врезается в огромную выбоину на грунтовой дороге. Видимость впереди сразу ухудшается из-за вылетающего из-под капота столба дыма. Сердце Сокджина почти выпрыгивает из горла, когда грузовик начинает глохнуть и останавливаться. — Боже… только не сейчас, черт возьми, — Чонгук останавливает грузовик, включает аварийную сигнализацию и вытаскивает ящик с инструментами из-за сиденья. — Я должен затянуть кое-что под капотом, хён. Оставайся здесь. — Чонгук открывает дверь и выпрыгивает. Дождь хлещет прямо по его лицу. — Черт возьми, — бормочет Сокджин, спрыгивая с пассажирского сиденья и следуя за Чонгуком к передней части грузовика. Чонгук подносит руку ко лбу. — Хён, какого черта ты делаешь? Ты промокнешь. Зайди внутрь! Сокджин вынимает большой фонарик из-под руки Чонгука. — Я не оставлю тебя здесь одного. По крайней мере, позволь мне подержать. Сокджин включает фонарик и направляет его на грузовик. Чонгук на мгновение делает паузу, прежде чем кивнуть и снять капюшон. Сокджин понятия не имеет, что тот делает, но он помогает убрать шланги и провода, пока Чонгук подсказывает ему. Спустя семь мучительных минут и один удачно расположенный хомут, Чонгук снова опускает капот. — Пойдем! — Он бежит обратно к двери со стороны водителя. Сокджин следует его примеру. На их телах нет ни дюйма, который не был бы полностью пропитан влагой. Чонгук дрожит на сиденье и вставляет ключ в замок зажигания. — Момент истины! — стонет Чонгук, поворачивая ключ и морщась, словно взрывает взрывчатку. Грузовик оживает. — Да!— Чонгук кричит и отбивает ритм на руле в знак празднования. Сокджин смеется и кричит: — Ты сделал это! Конечно, ты, черт возьми, сделал это! — Мы сделали это, хён! Мы сделали это! — Чонгук включает обогреватель, и теплый воздух заполняет салон, покалывая влажную кожу. Чонгук хватает Сокджина за руки и тянет их к вентиляционным отверстиям. — Хён, у тебя замерзли руки, вот… Оба наклоняются вперед, сгрудившись вокруг вентиляционных отверстий, почти соприкасаясь головами. Сокджин больше не может этого терпеть, не зная, этот порыв вызван в его голове звуком дождя, бьющего в окна, или непреодолимой потребностью прикоснуться к нему — позаботиться о нем. Черт возьми. К черту все это. Промокший до нитки, с прерывистым дыханием и ознобом, Сокджин поворачивается всем телом и поднимает руку, чтобы осторожно убрать мокрые волосы Чонгука с его лица. Это осторожное, нежное движение. Глаза Сокджина сосредоточены на лице Чонгука в поисках малейшего намека на хоть какую-то реакцию. Чонгук закрывает глаза и наклоняется за прикосновением, и его холодная влажная кожа покрывается мурашками от ощущения, когда на него дует теплый воздух. Младший не открывает глаз, просто запрокидывает голову и сглатывает, кадык двигается под его влажной кожей. Он отзывается на действия старшего так, как будто его не трогали целую вечность. Сокджин продолжает гладить его волосы, наблюдая, как мускулистое тело парня расслабляется и становится податливой под его пальцами. Он тает под звуки тихих ахов, выдыхаемых в воздухе, когда Сокджин обводит профиль Чонгука подушечкой пальца, проводит им по мягким изгибам его носа и губ, следуя рукой вниз по его шеи. Чонгук скулит, когда палец Сокджина достигает его ключицы, и живот Сокджина сжимается от желания. Сокджин ищет на лице Чонгука знак. — Чонгук-а, могу я… — Пожалуйста, — выдыхает Чонгук, — Хён, пожалуйста. Сокджин обхватывает своими тонкими пальцами шею Чонгука и тянет его вперед, позволяя их лбам соприкоснуться, прежде чем коснуться своими губами сначала одного, а затем другого уголка рта Чонгука. Он бросает последний взгляд на Чонгука вот так, открыто и охотно, прежде чем сомкнуть их губы медленными благоговейными движениями. Вдыхая между каждым поцелуем, как будто он тонет, он поднимает голову ровно настолько, чтобы легкие наполнились воздухом. Поцелуи Чонгука мягкие и медовые, все более страстные. Каждое прикосновение его губ — нежная мольба: "еще, еще, еще", дёргая нижнюю губу Сокджина. Сокджин хватает Чонгука за руки и притягивает к себе. — Иди сюда, — шепчет он. Чонгук едва усаживается на колени Сокджина, как Сокджин запускает обе руки в волосы молодого человека и снова притягивает его лицо к своему. Сокджин еле контролирует себя, оставляя осторожные размеренные поцелуи, чтобы сдержать хищное рычание, исходящее из глубины и заглушаемое шумом дождя, льющего вокруг них. Он осторожно дергает Чонгука за пряди, заставляя того хныкать в рот Сокджина. Чонгук словно теплое тесто у него на коленях, чувствительное к малейшему прикосновению, корчащееся, когда Сокджин опускает руки, чтобы сжать пальцами бедра парня. И как и все остальное, что делает Чонгук, каждое его действие наполнено энергией и страстью. Каждый дюйм теплой кожи, каждая мышца, реагирующая на прикосновение Сокджина - бесконечное поле, которое расцветает в одно мгновение. Эти двое, отчаянно пытающиеся расстегнуть свои мокрые рубашки, находятся в другой вселенной. Сокджин жадно облизывает линию подбородка Чонгука, затем и его шею, прежде чем схватить ее и засосать, после, зализывая след языком. Чонгук издает жалобный звук, отзываясь на прикосновения Сокджина. Он оттягивает рубашку на плече Чонгука, прилипшую к его влажной коже, прежде чем прижаться губами к изгибу его шеи. Чонгук покачивается бедрами на коленях Сокджина, рассыпаясь, как земля между пальцами Сокджина, умоляя и произнося, как молитву: "пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста". Сокджин не хочет забывать этот момент: влажные кудри Чонгука обрамляют его шею, рубашка облегает его фигуру. Фары грузовика освещают льющийся вокруг дождь, создавая золотой силуэт, очерчивающий каждую часть тела Чонгука. — Милый зайка, ты так хорош для меня, — стонет Сокджин. Чонгук хмыкает в ответ на обращение, дергая бедрами и переключая внимание на пуговицы Сокджина. — Хочу быть хорошим для тебя. Хён, пожалуйста. Двое лихорадочно раздевают друг друга. Сокджин расстегивает пуговицу на рубашке Чонгука, спускаясь ниже, цепляясь за сосок и щелкая языком, впиваясь пальцами в бок Чонгука. — Бля, блять, хён... Я собираюсь, я собираюсь... — Все в порядке, зайка. Делай то, что хочешь. Продолжай и не останавливайся, — Сокджин целует его в грудь, прижимая бедра Чонгука к себе. Чонгук нарочито дергает бедрами, джинсы прилипают к его коже. Он запрокидывает голову назад, когда Сокджин целует его грудь. Тело Чонгука дрожит, содрогаясь в руках Сокджина, бедра неловко подрагивают. Вид такого истощенного и уязвимого Чонгука у себя на коленях сводит Сокджина с ума. Он стонет в грудь Чонгука, а его член пульсирует в штанах. Эти двое безмолвно тяжело дышат, и Чонгук болезненно вздыхает, прежде чем наклониться вперед и уронить голову Сокджину на плечо. — Хён, прости, я так… — Ш-ш-ш, посмотри на меня, Чонгук-а, — Сокджин пальцем наклоняет голову Чонгука, пока их взгляды не встречаются. — Боже, посмотри на себя, — выдыхает Сокджин, убирая волосы с лица парня. — Какой красивый, прекрасный мальчик у меня на коленях, — воркует Сокджин. — Хён… — Чонгук пытается скрыть лицо. — А ты, хён? — Чонгук вздыхает, наклоняя их головы вместе так, чтобы они соприкасались. Сокджин думает, что краснеть куда больше невозможно. — Я, ммм, думаю, мы в одном положении, детка, — говорит Сокджин, морщась и кивая на свои штаны. Смущенное выражение лица Чонгука быстро меняется, глаза широко раскрыты и дразнят, когда он тихонько хихикает. — Как пара подростков. Боже, нам так не ловко сейчас… — шутит Чонгук, зевнув и застав его врасплох. Это был долгий день. Сокджин улыбается и заправляет прядь волос Чонгуку за ухо. — Давай отвезем тебя домой, детка. Ты сиди здесь. Я поведу. Чонгук выглядит неуверенно, но кивает. Его лицо морщится, когда они меняются местами. Ему явно не комфортно из-за ощущения влажности в штанах. Они держат прямой путь к ферме. Доехав, они сбрасывают мокрую обувь и носки у входной двери. — Наби? — спрашивает Сокджин. — Сегодня вечером она будет у миссис Ан. Сокджин кивает. Усталость дня настигает их, когда они волочат ноги по лестнице, стремясь избавиться от одежды. Но когда Чонгук поворачивается, чтобы пойти в свою комнату, Сокджин нежно берет его за запястье и тянет к себе. Сокджин закрывает за ними дверь. —Могу я? — спрашивает он, теребя оставшиеся пуговицы на рубашке Чонгука. Чонгук сонно кивает, пока Сокджин стягивает мокрую одежду с его гладкой кожи одну за другой. — Хён, позволь мне помочь, — хрипло говорит Чонгук, в свою очередь принимаясь за пуговицы Сокджина, помогая ему сбросить оставшуюся одежду, пока они полностью не обнажаются друг перед другом. Несмотря на их явное возбуждение, Чонгук с измученным фырканьем наклоняется вперед и притягивает тело Сокджина к себе, кладя голову ему на плечо. — Ты такой теплый, — шепчет молодой человек ему в шею. "Такой красивый. Мой милый хён. Сокджин целует его в макушку. — Давай скорее в душ, чтобы согреться, а? Сокджин тащит Чонгука за руку в ванную, позволяя воде нагреться, прежде чем направить его под теплую струю. Сначала они вообще не двигаются. Они просто опираются друг на друга, пока теплая вода проникает в их кости. Сокджин целует плечо Чонгука. Больше нет дикого желания и нет нужды спешить. Просто приятное тепло, как будто их тела предназначены для того, чтобы слиться воедино друг с другом. Будто они всегда хотели быть домом друг для друга. Такое ощущение, что я всегда любил его. Сокджин проводит мыльной губкой по золотистой коже Чонгука, оставляя по пути нежные поцелуи. Чонгук подстраивается под ласки и открывает больший доступ для поцелуев, тихонько цепляясь за мужчину, желая ощутить его дыхания на своей коже. Сокджин выключает воду и оборачивает Чонгука пушистым полотенцем, целуя его в лоб. — Останься со мной на эту ночь? Я хочу, чтобы тебе было тепло. — Ммм, — соглашается Чонгук, когда они, спотыкаясь, подходят к кровати, приглушают свет и залезают под одеяло. Напряженное тело Чонгука с каждой минутой становится более расслабленным, прижимаясь под боком Сокджина, кожа к коже. Сокджин обнимает его и целует во все еще слегка влажную макушку. Это странно — быть обнаженным и просто находиться так близко, без нужды в чем-то большем. Всего лишь два хрупких цветка, которые наиболее уязвимы, переплелись, чтобы защитить друг друга от нахлынувшего ветра. Сокджин тычется носом в шею Чонгука сзади и прижимает его к себе. — Моя сладкая булочка… Чонгук слегка напрягается в руках Сокджина. — Твоя? — шепчет он. У Сокджина болит в груди, когда он тянется к руке Чонгука и переплетает их пальцы, прижимая его ближе. — Моя. Чонгук судорожно выдыхает. — Твоя. Сокджин слышит в его голосе улыбку. Как и все остальное в их отношениях, признание здесь не является какой-то вспышкой полной фейерверков. Всего два простых слова, сказанных приглушенными голосами в воздух, были всем, что им было нужно, чтобы выразить то, кем они стали. Твой. Мой. Внезапно воздух наполняется напряжением, время тянется между ними все более заметно. — Чонгук-а, я понимаю, что это не лучший момент, но… пожалуйста, скажи мне, что мне не нужно уезжать отсюда. Сокджин ожидал, что Чонгук будет шокирован этим признанием, но тот поднимает голову и многозначительно смотрит на него. — Хён… я… я больше никогда не хочу просыпаться без тебя в этом доме. На лице Сокджина появляется облегчение, и он утыкается лбом в плечо юноши. — Чонгук, мне нужно вернуться в город, чтобы сдать книгу, закончить пресс-тур и еще сотню вещей, которые я действительно не хочу делать. Но что если… что если я вернусь? Глаза Чонгука наполняются слезами, и он садится, проводя рукой по своим волосам. — Хён, я хочу этого. Я хочу этого. Я хочу, чтобы ты вернулся. Но... если ты не можешь по какой-то причине... — Тсс, Чонгук-а, не… — Нет. Нет, пожалуйста. Просто позволь мне сказать. Чонгук вытирает глаза и какое-то время молчит, успокаиваясь и прижимая одеяло к груди. — Если ты не сможешь вернуться… просто знай — я понимаю. Всякое случается. Просто будь счастлив, где бы ты ни был, ладно? — Его голос ломается. Сокджин вытирает слезы со щек Чонгука. — Гук-и, почему ты так говоришь? Ты не хочешь, чтобы я остался? — шепчет он. — Нет! — восклицает Чонгук с явным разочарованием, вытирая глаза и качая головой. — Потому что это случалось раньше, хён, — всхлипывает Чонгук. — Они… они никогда не возвращаются. Сердце Сокджина разрывается при мысли о том, что кто-то бросал Чонгука, такого искреннего и доверчивого. Он притягивает Чонгука к своей груди. — Послушай меня, Кук-а. Если ты хочешь, чтобы я остался здесь, я вернусь. — Он целует его в волосы. Чонгук кивает. Сокджин тянет Чонгука обратно под одеяло, прижимая к груди. Чонгук всхлипывает у него на руках: — Только не обещай мне, хён. Хорошо? Если захочешь остаться, я буду первым, кто встретит тебя у двери. Только — не обещай. Здесь. Просто вернись ко мне. Сокджин прижимается губами к виску Чонгука. — Хорошо. — Он притягивает его ближе и снова шепчет. — Хорошо, булочка. Они обнимают друг друга в тишине и засыпают, прежде чем кто-то из них успевает спорить дальше.