Разбившись между двух миров. Часть 1: Всё дело в крови

      «Шрам не болел уже девятнадцать лет. Всё было хорошо».       Последнее предложение из «Даров Смерти» ещё стояло перед глазами, пока Даша сидела в столовой и невнимательно ковыряла вилкой пересушенную куриную грудку и варёный картофель.       – Ты можешь есть нормально? – Высокий голос матери вывел девушку из транса. – Любовь Сергеевна готовит, старается – прояви к ней хоть каплю уважения.       Даша послушно кивнула, подумав при этом, что уважение не мешало бы проявить как раз Любови Сергеевне: экономка села на диету почти месяц назад и с каждым днём становилась всё раздражительнее, а приготовленная ею еда – преснее и суше. Как будто именно Дашина семья была виновата в том, что Любовь Сергеевна разожралась до полутора центнера. Когда-нибудь Даше понадобится лубрикант, чтобы суметь затолкать и без того сухую, а в исполнении Любови Сергеевны совершенно мумифицированную грудку в пищевод; девушка с трудом подавила смешок, когда со стороны представила себе эту картину.       – Я не заметил, чтобы мама сказала тебе что-то смешное. – Отец. Его замечание в конец отбило и без того слабый аппетит, но Даша знала, что оставлять ужин недоеденным нельзя – в их семье такое было не принято и приравнивалось в кощунству, и девушка могла огрести вполне реальных звездюлей. – И держи вилку правильно, ведёшь себя, как в придорожном кафе.       Даша медленно жевала курицу, стараясь отрезать кусочки поменьше и мысленно жалея, что дома нет какого-нибудь острого соуса, чтобы улучшить ватный вкус. Как там из этой ситуации выходил Гарри? Жаль, что некому прислать тортов.       Книжки про Гарри Поттера Даша перечитывала не однократно, давно сбившись со счёта. Что поделать – несмотря на вполне уже взрослые семнадцать лет, история о тощем очкарике оставалась для неё любимой. Магия и приключения, полёты на мётлах, привидения и оборотни, таинственные чудовища, жестокие злодеи и отважные герои – сказка увлекала и манила. В книгах любимые герои были свободны, они могли справиться с любыми невзгодами. То ли дело в жизни – мириться с гиперопекой родителей и домашним заточением с каждым годом становилось всё труднее.       Порой Даша ловила себя на мысли, что не уверена, любит ли своих родителей. Нет, конечно, её не держали в чёрном теле. Единственной обязанностью, возложенной на неё матерью, была уборка комнаты. Девушку это устраивало. Во-первых, это не давало вконец облениться – всё же родители девушки были обеспеченными людьми, вполне способными оплачивать труд домработницы. Во-вторых – уборка не давала заскучать. Ну а в-третьих – у каждого ведь должен быть уголок, где можно хранить свои маленькие секреты.       Но неприкосновенность комнаты была мнимой. В последние пару-тройку лет Даша начала замечать, что в её вещах кто-то копается. Ничего не пропадало, но лежало не так, как она оставляла. Ей было грустно и обидно. Даже не от того, что про неё могут узнать что-то нехорошее – ей и скрывать-то особо было нечего, – а от того, что уровень контроля над ней растёт тем больше, чем старше и самостоятельнее она становится.       В какой-то степени девушка понимала, что после пятнадцатилетних попыток её матери забеременеть, Даша не могла не быть желанным ребёнком. Девочку с детства так любили и оберегали, что со временем это выросло в какую-то манию. Родители не желали расставаться с ней ни на минуту, что очень тяготило саму Дашу – она была жизнерадостной и общительной. Однако отец с матерью считали иначе. По их мнению, хорошенькая малышка привлекала много внимания. За неё слишком боялись. Боялись, что дочь, появления которой они ждали так долго, внезапно может их покинуть.       Любовь и забота, так щедро даруемые девочке, очень скоро превратились в золотую клетку. У Даши было всё, но малейшее непослушание жестоко каралось. Лучшие игрушки – купим! Своя комната – не вопрос! Игровая приставка, мечта многих детей – возьми! Котёнок? Ну, нет, всему есть предел!       Всё твоё. Но при этом ты никого не приглашаешь, день рождения мы отмечаем в кругу семьи, а гуляешь ты под строгим присмотром охранника и не дальше двора, обнесённого двухметровым забором. Доходило до абсурда – когда Даше было двенадцать, её впервые пригласили в гости. Девочка из класса, у неё был день рождения. Даша была так рада, что забыла об осторожности, которую всегда проявляла в общении с отцом. В тот день она впервые позволила себе повысить на него голос. В тот день она впервые была избита. Целый месяц ей пришлось замазывать синяки на лице и теле.       Последний кусочек куриной грудки дался особенно тяжело – от пресного мяса уже тошнило. Даша постаралась утешить себя мыслями о том, что завтра Генка наверняка принесёт в школу пирожки и поделится; ватный кусочек жевался под представления о вкусе выпечки.       – Спасибо большое, всё было очень вкусно. – Девушка встала из-за стола. – Я пойду к себе, мне надо собрать вещи к школе.       – Нет, останься, – одёрнул её отец, не поднимая взгляда от тарелки. – Нам с матерью надо с тобой серьёзно поговорить.       «Всё, началось».       Даша с обречённым видом села на место, прекрасно понимая, о чём сейчас может пойти речь. Она оканчивала школу, впереди маячило поступление в университет. Врач – вот кем она себя видела в будущем. Это была именно та специальность, которая её прельщала. Во-первых, и отчасти, потому, что медицина была единственной областью, в которой её отец – владелец успешной фирмы – не имел никакого влияния. Да и мать, каждый год выпускающая по парочке слезливых романов, продаваемых если и не миллионными тиражами, то вполне успешно разлетающихся по газетным ларькам, так же была далека от этой темы.       Во-вторых, Даше было попросту интересно. Её завораживали книги по анатомии и сериалы о медицине, и ей искренне хотелось оказаться вовлечённой во всё это. Что категорически не устраивало отца и мать. Отец не слишком удостаивал Дашу разговорами, ограничиваясь коротким замечанием о том, что её выбор – по-детски легкомыслен. Зато мать прорывало, стоило Даше заикнуться о медицинском универе. Обычно её тирада занимала не менее получаса, без того высокий голос на эмоциях начинал дребезжать и резать слух, а тяжёлый подбородок выступал ещё сильнее.       – Не для того я тебя растила, чтобы ты гробила свою молодость и красоту среди формалиновых трупов! – Этой фразой заканчивалось каждое выступление матери, после чего Даша понимала, что разговор можно больше не продолжать и слушать её больше не намерены.       – Ты меня вообще слышишь? – Сергей Петрович – так звали отца Даши, – судя по всему, задал ей какой-то вопрос.       – Извини пап. – Даша вынырнула из своих мыслей. – Я задумалась.       – Об учёбе надо думать! – Сергей Петрович грозно взглянул на дочь поверх прямоугольных очков. – Я надеюсь, ты помнишь, что оканчиваешь школу?       Сегодня отец Даши сидел за столом в костюме и галстуке, и со стороны казалось, что он на низком старте перед каким-нибудь важным совещанием. Но Даша знала, что костюм – это неотъемлемая часть её отца, его вторая кожа. Что пиджак он носит даже в жару, что галстук плотно обхватывает худую шею, даже когда в нём нет необходимости. Всегда с иголочки, всегда собран и дисциплинирован, всегда готов построить всех вокруг по струнке – Даша нутром понимала, что разговор об окончании школы и о поступлении отец затеял первым неспроста.       – Я помню про выпускной. – Даша ответила на заданный ей вопрос.       – И про поступление в университет ты тоже помнишь? – Сергей Петрович пристально смотрел в тёмные Дашины глаза, заставив девушку потупить взгляд.       – Конечно помню.       – Так вот, мы с матерью посовещались, и решили, что ты будешь поступать в СПбГУ на экономический факультет.       – Конечн... Что??? – Даша ненавидела, когда родители пытались вести с ней серьёзный разговор, хотя, если честно, разговором это назвать было сложно. В такие моменты девушка обычно сидела, не смея проронить ни слова, и, изредка поддакивая, слушала родительские доводы и размышления по тому или иному поводу. Но сегодняшнее заявление настолько выбило её из колеи, что Даша подскочила на месте и едва не опрокинула на пол пустую тарелку. – Пап, мам, я же говорила вам…       – Что хочешь стать врачом. Я помню. Но подумай сама: учиться долго, работа тяжёлая, зарплата маленькая. А с экономическим образованием я легко пристрою тебя в своей фирме.       – А как же экзамены? – Даша всё ещё была уверена, что это какая-то глупая шутка. – Там ведь обществознание, я не сдам.       – Ничего, – отец с довольно равнодушным видом отпил чай, – справишься. В гимназии тебя хвалят, говорят, ты умна.       – Папа, о чём ты? Я два года к химии и биологии готовлюсь. Ты же не хочешь сказать, что впустую выбрасывал деньги на репетиторов? – Даша попыталась надавить на самое уязвимое место отца, чем лишь вызвала у него вспышку злости.       – Пустой изначально была твоя затея с медициной! Мне некуда тебя протолкнуть, я спрашивал. Своими всё занято. Или, может, ты в поликлинику пойдёшь? В скорую? Хватит об этом. Сегодня уже поздновато, так что можешь отдохнуть. А вот с завтрашнего дня примешься за учебники.       – И нечего на нас обижаться! – В разговор вступила Маргарита Максимовна, Дашина мать. – Первое время ты не поймёшь, это естественно, тебе едва исполнилось семнадцать и ты совсем не знаешь жизни. Ты поймёшь потом, когда вырастешь. Когда сможешь зарабатывать хорошие деньги и оплачивать ими все свои хотелки. Врач – Даша, мы не за границей, здесь об врачей вытирают ноги. – Маргарита Максимовна со светской нежностью пригладила ярко-рыжие волосы дочери. – А я не для того тебя растила, чтобы ты гробила свою молодость и красоту среди формалиновых трупов!       Даша больше не слушала. Она с трудом сдерживала слёзы – её мечта лопнула, как мыльный пузырь. В один момент.       – Нет, ну с такой невнимательностью ты никуда не поступишь! – Отец сошёл на крик, заставив Дашу съёжиться. – Перестань рыдать! Подумай башкой своей тупорылой, мы с матерью думаем о твоём будущем, тварь ты неблагодарная!!!       – А обо мне вы подумали?! – Девушка больше не могла сдержаться. – Ты, лично ты обо мне подумал?! Подумал о том, что я хочу?! Думал о моих мечтах, о моих желаниях, о том, что мне противна твоя долбанная фирма! Мне противны вы оба!!!       Резкая боль пощёчины оглушила. Даша испуганно заморгала, глядя на стоящего перед ней отца, багрового от гнева.       – Вон в свою комнату! – Он говорил зловещим шёпотом. – И запомни: с первого сентября ты будешь учиться там, куда мы с матерью тебя отправим!       Даша пулей влетела на второй этаж и заперла дверь своей комнаты, задыхаясь, не зная, как ей выбраться из клетки. Боковое зрение выхватило человеческий силуэт слева и Даша резко развернулась, почти готовая ударить любого, кто посмел нарушить её одиночество, но это было лишь её собственное отражение в зеркальной двери шкафа. Отражение смотрело с той стороны внимательными тёмно-карими глазами, из которых по бледной коже до сих пор текли слёзы.       «Не для того тебя растила» – в который раз Даша подумала, как бы к ней относились, унаследуй она другие черты внешности? Не средний рост матери и её женственные формы, а неуклюжую долговязость отца? Не мамины прямые блестящие волосы, что тяжёлой косой падали на спину, а жидкие растрёпанные волосёнки, уже давно уступившие место плеши на папиной голове? Или же наоборот, что бы было, имей она не папины полные губы практически идеальной формы, а мамины вечно поджатые губы-ниточки, которые не выделяла на лице даже яркая помада? Что бы было, если бы природа наградила её не мамиными большими, чуть раскосыми глазами в обрамлении пушистых тёмных ресниц, а её длинным носом? Были бы родители столь радикальны, или же некрасивая дочь не вызывала бы опасения, что она может загулять, или её могут похитить?       Девушка покрутилась перед зеркалом. Одним боком, другим. Перебросила через плечо длинную косу. Рыжая. Ей рассказывали, что прабабка была такой. С алебастровой кожей, едва заметными веснушками и рыжими, почти красными волосами. Но Даша не гордилась красотой. Считала её проклятием. Из-за этой красоты с ней семнадцать лет обращались как с вещью. Сдували пылинки, ухаживали. Достояние семьи. Рождена, чтобы стать очередным экспонатом в богато обставленном доме родителей. Без чувств, без эмоций, без желаний. Порой хотелось себя изуродовать – как знать, может хоть так бы родители поняли, что девушка не вещь с выставки?       Даша ударила по стеклу кулаком, но сил не хватило, чтобы разбить ненавистное зеркало.