Океан в капле

Кевин лежал, завернувшись в одеяло и покрывало одновременно до самого носа, и настороженно наблюдал за Мариолой, вошедшей в спальню. Волосы на висках девушки были заплетены в тонкие косички и перевиты золотистыми цепочками с подвесками в виде медальонов, короткий обтягивающий топ оставлял открытым живот, а черные узкие леггинсы обрисовывали каждую линию ног и бедер; на тонких карамельно-смуглых запястьях мерцали витые звонкие браслеты. Аспид несла полотенце, пачку ватных дисков, увлажняющий гель и флакон с антибактериальным раствором, и Глубина попытался отползти на другую сторону кровати, когда модель, закинув ногу на ногу, присела на угол. — Дельфинч-чик, — ласково позвала Мари; супер втянул голову в плечи, зажмурившись. — Пора промывать ж-жабры. Глубина запыхтел, не открывая глаз, делал вид, что ничего не слышал, что обращались не к нему, и попытался перевернуться на другой бок, спиной к Мариоле, однако шевелиться, будучи туго закутанным в одеяло, было непросто, еще и Аспид была рядом, смотрела, видела, что Кевин не хотел, но все равно придвигалась все ближе и ближе, дразня звоном браслетом и ароматом своих духов с нотками можжевельника, амбры, сандала и герани. — Дельфинч-чик, не каприз-знич-чай, — Аспид вытянулась на постели рядом с Кевином, перекинула руку через него, обнимая и тесно прижимаясь к его спине; Глубина вздрогнул, потея в одеяле, и замер, поджимая ноги к груди, когда Мариола принялась перебирать плотные складки, забираясь в глубь жаркого тесного кокона из вышитого покрывала. — Где мой дельфинч-чик? Где пряч-четс-ся мой милый дельфинч-чик? — Меня нет, — буркнул супер, пряча лицо в подушке, хотя самого потряхивало и бросало в жар до испарины на лбу, когда Мари была так близко и нежно шипела ему в ухо; однако Глубина не хотел уступать, потому что это были его гребанные жабры, его тело, и ему нахер не нужно было это сраное промывание. Доктор Проктор заебал: нес всякую херню о гигиене, о регулярных осмотрах, а потом засовывал руки в жабры Кевина чуть ли не по локоть, раздвигал створки противными холодными железками и заливал физраствором так, что супер едва не захлебывался. Глубина сразу послал бы старого уебка после первого же приема, однако Мари хотела, чтобы он посещал врачей, потому что жаберные лепестки часто опухали и воспалялись, под жесткими кожистыми складками вздувались гнойные пузыри, и дышать становилось тяжело и больно. Под жабрами пекло до спазмов в глотке, и все из-за тупорылой суки, которая разодрала Глубине жабры изнутри и занесла туда инфекцию; из-за нее Кевин до сих пор болел и был вынужден терпеть чудовищные манипуляции доктора Проктора, который точно поладил бы с его мамой; миссис Московиц точно так же причитала из-за каждой песчинки и осколка коралла, оцарапавшего нежные усики, а ведь суперу было почти не больно. И сейчас уже не болело, поэтому можно больше не промывать; Кевин говорил об этом Мари, однако девушка его не слушала, словно он был пустым местом, и его слова не имели особого значения. Что за хуйня? Разве в семье так полагается?! Между прочим, Глубина считал себя будущим мужем Аспид почти на законных основаниях, значит, ей следовало к нему прислушиваться… хотя бы в том, что касалось его жабер, потому что в них супер разбирался явно побольше модели; все-таки с ними Кевин знаком куда дольше, чем с Мари. — Нет моего дельфинч-чика? — проворковала Мариола, считая все игрой, хотя Глубина был мрачен, серьезен и готов обидеться, потому что не хотел мыть свои чертовы жабры; неужели так сложно это уяснить?! — А где ж-же он? Куда он пропал? — Уплыл, — хмуро пробормотал Кевин; Аспид, отогнув уголок одеяла, прижалась ладонью к его животу, и супер напрягся, втягивая воздух сквозь зубы, ожидая, что девушка полезет под костюм, прямо к жабрам, которые волнительно чесались, но Мари начала поглаживать его сквозь ткань костюма, и Глубину понемногу отпускало. Нервный жар сменялся приятной расслабленностью, вдавившей его в матрас, Мариола водила ладонью по груди Кевина, пальцами второй руки обводя его ухо, от хряща до мочки и прямо к впадинке, щекоча кончиками ногтей; вдоль позвоночника пронеслась стайка приятных колких мурашек, из-за которых супер довольно заворочался, и поджал пальцы на ногах, ощутив жаркое дыхание Мари своей шеей. — Мой дельфинч-чик уплыл и ос-ставил меня одну? — раздвоенный язык выскользнул из приоткрытых губ и коснулся мочки; Глубина, ерзая, облизнул пересохшие губы. — Ну… не то, чтобы оставил… — руки Мариолы мешали ему думать и связно говорить. — Просто… вот когда ты так делаешь — я есть. А когда надо мыть жабры, то меня нет. И жабр тоже нет! Но если ты захочешь немного приласкать их язычком, они будут рады. Нежно, как… как им нравится. — Мой дельфинч-чик пока не з-зас-служ-жил, ч-чтобы его прилас-скали — он ведь не выполняет рекомендац-ции доктора, — Аспид закинула ногу на бедро супера; Кевин заворочался, высвобождая руку из-под одеяла, чтобы взять девушку под колено; модель многообещающе погладила его по запястью. — Но ес-сли ты будеш-шь хоро-ш-шим мальч-чиком и будеш-шь с-слуш-шатьс-ся доктора Проктора, то я прилас-скаю не только ж-жабры. — Их нету, — глуповато хихикнул супер, тиская голень и узкую щиколотку Мари; модель тихо рассмеялась ему в шею. — Как это — нету? — Совсем нету, — в подтверждение своих слов Глубина замотал головой, — значит, и промывать ничего не надо, правда? — Куда ж-же они подевалис-сь? — девушка приподнялась, укладывая Кевина на спину и усаживаясь на него сверху; она принялась медленно расстегивать верх его костюма, пока шало улыбающийся супер держал ее за бедра. — Потерял, — выпалил он, снизу вверх глядя на Мариолу, такую красивую и… его. Теперь он мог считать ее своей, верно? Они уже так давно вместе, живут в одном доме, и Кевин хотел Мари так же сильно, как раньше; скоро супер будет совсем свободен от Кассандры, и уже ничто не помешает им с Аспид быть счастливыми. Впрочем, Глубина уже был счастлив, лежа под моделью, которая, расстегнув его костюм, развела ткань в стороны и провела теплыми ладонями по оголенной груди Кевина. — Мож-жет, мне с-стоит их поис-скать? — А если найдешь — поцелуешь? — застенчиво спросил Глубина и рассмеялся вместе с Мари, когда она, резко наклонившись, быстро чмокнула его в губы. — C-снач-чала — промыть, — твердо заявила девушка, — а потом мож-жно и поц-целовать. Супер немедленно скривился. — Не хочу… змейка, ну, давай без этого? Я и так хорошо себя чувствую! Смотри, как они радуются! — Кевин раскинул руки, втягивая воздух жабрами, которые плавно затрепетали усиками, пропуская воздух сквозь перепончатые лепестки. — Видишь? Им хорошо. А будет еще лучше, когда ты их поцелуешь. — Ты обещ-щал мне, ч-что будеш-шь выполнять рекомендац-ции доктора, — напомнила Мари. — Так я и выполнял! Ну… все, кроме промывания, потому что оно мерзкое. — Тебе не нравитс-ся, как я промываю твои ж-жабры?.. — Аспид подалась назад, усаживаясь на живот супера. — Ты с-сам говорил, ч-что не дотягиваеш-шс-ся. Ес-сли я делаю тебе больно, мож-жно ез-здить в клинику. — Змейка моя, я не хочу в клинику, не хочу к доктору, я просто… просто не хочу, — Глубина стушевался под немигающим взглядом модели и заискивающе улыбнулся, — ничего же страшного не случится, если пару раз пропустить?.. — Нет, дорогой, нич-чего ты пропус-скать не будеш-шь, — отрезала Мариола и накрыла ладонями бока супера; створки жабр дрогнули, закрываясь, Кевин вжался спиной в матрас, плаксиво морщась, и попытался выползти из-под девушки, но Аспид нависла над ним, практически ложась на Глубину. Кевин сглотнул, непроизвольно опуская взгляд на ее грудь, и заворочался, когда Мари, высунув язык, пощекотала его шею. — Д-да, моя рыбка, вот так… — супер выгнулся, от удовольствия, прикрыв глаза; мягкие губы прижались к его кадыку, юркий раздвоенный кончик пробежался по ключицам и нырнул во впадинку, от чего Кевин принялся судорожно перебирать ногами, сбивая покрывало и одеяло. Аспид тихо рассмеялась, мягкой грудью водя по его груди, и обвела вытянутым языком его ухо. — Хочеш-шь, я так ж-же с-сделаю с-с твоими ж-жабрами? — губы девушки мягко прихватили его ухо; Глубина восторженно рассмеялся, обхватывая ладонями ягодицы Мари. — Вот так? Прямо язычком, да? Твоим охуенным язычком? — Да, — Мариола потерлась щекой о висок Кевина, — но только при ус-словии, что ты даш-шь мне промыть твои ж-жабры. — Но… — супер застенчиво отвел глаза, тиская зад модели, — если ты их помоешь… там же лекарство… как же тогда их целовать?.. — Я могу поц-целовать ч-что-нибудь ещ-ще, — искушающе предложила Мари и охнула, когда расшалившийся Глубина шлепнул ее обеими ладонями по ягодицам; у него уже стоял, оттягивая эластичный спандекс и упираясь головкой прямо в шов. Кевин нетерпеливо подпрыгивал, подбрасывая на себе модель, терся пахом об ее промежность, и, ощутив прикосновение острого раздвоенного кончика языка к своему соску, в голос застонал; пусть Мариола промывает его жабры, пусть делает, что угодно, лишь бы оставалась такой нежной. — А можно… сначала поцеловать, а потом лечиться? — пробормотал супер и задышал чаще, пропуская воздух сквозь судорожно сжимающие жабры, стоило пальцам Аспид пробежаться вдоль створок, перебирая чувствительные усики, потянувшиеся навстречу ее руке; она улыбнулась, на выдохе высунув подрагивающий язык изо рта. — Вот и наш-шлис-сь ж-жаберки, — проворковала модель, веселя разгоряченного Глубину. — Если… — он облизнул пересохшие губы, — спуститься немного ниже, то можно найти еще кое-что интересное. Аспид чуть оттянула пояс штанов Кевина, из которых уже изрядно так выпирало. — В с-самом деле? — Да, и его можно поцеловать прямо сейчас, — выдавил Глубина сквозь смех и стоны, потому что девушка обхватила его напряженный член сквозь спандекс, несильно смяла в ладони и спустилась к поджавшимся яичкам, забирая их в горсть. Он закинул руки за голову, хватаясь за уголки подушки, сжимая их, выкручивая в кулаках уголки, выгнул спину, чувствуя, как подрагивает прижатый тесными штанами член и как жабрам становится горячо от того, как прикасались к ним бережные пальцы Мари. Она огладила самую кромку у роста усиков, не пытаясь проникнуть глубже, а Кевину хотелось чуть сильнее, только с раствором, специальным, маслянистым, который не вызывал аллергии и не раздражал чувствительную слизистую изнанки. Тогда пальчики Мариолы дотягивались до самого нутра, растягивая и распирая, но совсем не больно, а так, что у Глубины перед глазами темнело от удовольствия. А если к ним присоединялся еще и язычок, то супер кончал, даже не прикасаясь к члену. Но это получалось только с Мари, потому что она была самой лучшей девочкой на свете. Девушка опустилась промежностью прямо на пах Кевина, вжавшись в его член, стиснула коленями бедра супера и потянулась за полотенцем и флаконом с лосьоном. — Поц-целую тебя вс-сего, как только мы з-законч-чим, — откинув волосы на спину, модель брызнула на ладони антибактериальную жидкость, — я хоч-чу, ч-чтобы ой дельфинч-чик был здоров. — Потому что ты меня любишь, да, моя змейка? — Кевин невольно дернул жабрами, зажимаясь, когда Мари щелкнула крышкой флакона с лосьоном. Налив немного на ватный диск, она сначала обработала внешнюю сторону створок, трусливо подрагивающих отростками, после чего отогнула пальцем жилистую складку и вставила узкий носик флакона, чтобы полить лосьоном уже на судорожно сокращающиеся лепестки, пропускающие через себя сухой воздух. Супер подавился, стиснул челюсти, болезненно жмурясь; от лосьона немного щипало, вязкая жидкость растекалась внутри, хлюпала и чавкала, когда Кевин пытался вздохнуть; Мариола утешающе поцеловала Глубину в грудь, после чего принялась споро промывать второй бок, и когда обеим жабрам стало влажно от лосьона, Кевин завозился на месте, сбивая под собой простыню. Хотелось вытереться, смыть лосьон под душем и окунуться в океан, чтобы соленой водой прогнать это липкое, противное ощущение, однако Аспид точно не позволит. Вот у нее получалось командовать Кевином — потому что он любил свою змейку; Кассандра, как не старалась, так и не сумела загнать его под каблук. Даже эта ее сраная книжка не помогла Шварц добиться должного успеха: Глубине оказалось достаточно одного видео, снятого на парковке, длиной в одиннадцать секунд, чтобы выбиться на первые полосы. Шаг был рискованный и скандальный, запись могла сделать только хуже, но после долгих совещаний с агентом Мариолы было принято решение слить все в интернет. Теперь Кевин собирался писать собственную книгу об отношениях с бывшей женой и работе в Семерке; громкий пресс-релиз был запланирован на следующую неделю, через два дня Глубина будет давать интервью на ABC-news, а завтра у них с Мари будет первая совместная фотосессия. Они будут работать вместе, по-настоящему, вдвоем, а не как раньше, когда Кевин просто торчал на площадке, дожидаясь девушку. Жизнь наконец-то налаживалась; всего-то и надо было, что засветить на весь интернет отрывок видео, как они занимались сексом на парковке торгового центра. Хотя секс и не планировался, нужно было только сыграть, но Кевин так завелся, и Мари выглядела охеренно, наклонившись якобы для того, чтобы расстегнуть ему ширинку, что супер не выдержал и… несколько увлекся. Все из-за Мариолы: нечего быть такой пиздатой и красивой! И она сама была не против, иначе бы точно ничего не произошло, а так, благодаря тому, что член Кевина был у нее во рту, актерский талант Глубины заиграл как бриллиант на солнце! Ничего удивительного, что их видео так завирусилось, пусть там было видно только дергающегося у машины супера и девушку, которая, поднявшись на ноги, поцеловала его и втолкнула в салон черного джипа. Милый подарочек для Кассандры; пусть видит, сука, что у них все хорошо. Возбуждение во время процедуры несколько спало, член слегка опал, однако если Мари постарается, то у супера снова будет стоять по стойке «смирно», крепче, чем британские солдаты у стен Винздора. Модель аккуратно вытерла с боков Глубины потеки раствора, положила флакон и не пригодившиеся ватные диски на тумбу и, извиваясь, провела грудью по торсу Кевина, поднимаясь от живота к ключицам. Глубина приподнял голову, утыкаясь носом в вырез ее топа, снова взял девушку под ягодицы, подталкивая повыше; Мариола рассмеялась, оплетая руками, гибкими, как побеги водорослей, его голову. — Вот с-сейч-час-с мой дельфинч-чик з-зас-служ-жил поц-целуй. — Да, я чертовски хорошая рыбка, — пробормотал Кевин, сминая в ладонях ягодицы Мари, такие крепкие, упругие, как мякоть личи; они лежали, обнявшись, крепко прижавшись друг к другу. Волосы Мари щекотали суперу щеку и шею, щекотно лезли в ухо, а ее губы целовали висок совсем разнежившегося Глубины. — Поэтому ты выйдешь за меня замуж, да? Теплый смешок Мариолы отозвался звенящим онемением во всем теле. — Ты ещ-ще не раз-звелс-ся. — Так я же разведусь! Можно сказать, что я почти холост! Особенно после того видео, на котором видно, как нам классно с моей змейкой, — Кевин крепче стиснул девичий зад, смял его жадно, будто парочку морских губок, и провел ладонями по раскинутым ногами модели, — тебе же со мной хорошо? Аспид со вздохом отстранилась, приподнялась, размыкая объятия, и на секунду Глубине стало страшно, что она рассердится. Блять, мало ли, вдруг он сказал что-то не то; или сделал. Кевин зачастую сам не замечал, как косячил, но вроде не успел ничего натворить, разве что опять пил молоко прямо из пакета и свинину в кисло-сладком соусе, тушеную с ананасами, ел руками, игнорируя приборы, однако это же не повод злиться! Кевин обеспокоенно взглянул в склонившееся над ним лицо девушки и облегченно выдохнул сразу и жабрами, и легкими: глаза Мари, раскосые, чуть вытянутые к вискам, малахитово-зеленые, с узким продольным зрачком, смотрели так ласково, что у супера пересохло во рту. Большим пальцем Аспид потерла его щеку, перебирая щетину; Глубина в ответ губами поймал кончик тонкой смоляной косы и засмеялся. — Да, дельфинч-чик, мне с-с тобой хорош-шо. — Тогда давай поженимся! — Глубина порывисто сел, удерживая Мари за талию. — Что скажешь, змейка? Станешь моей миссис Московиц? По-настоящему, не так, как с Кассандрой, а чтобы была свадьба, прямо крутая вечеринка! И торт не из картона с кремом из пены для бритья! Кольца… Супер на мгновение смутился. — Кольца у меня нет, но все будет, обещаю! Сделаю в лучшем виде, особенно, когда «Vought» снова предложат мне контракт. Мари расслабленно выдохнула, прикрыв глаза, от чего сияющая улыбка Кевина несколько померкла. Аспид вела себя не так, как полагалось девушке, которой только что сделали предложение; кольца не было, но это не значит, что Глубина говорил не серьезно! У них все так пиздато, а будет еще лучше; что могло мешать Мариоле стать его женой?! Кассандра? Да пошла она нахуй, тупая, озлобленная, фригидная стерва; ее жалкое нытье в книжном эквиваленте уже не актуально, сейчас всех куда сильнее интересовало то, как именно Глубина и Мари трахаются. Деньги? Кевин заработает, его семья ни в чем не будет нуждаться. Или, несмотря на вновь возникший интерес, Кевин все равно недостаточно хорош для дочери владельца фармакологического концерна? Мелковата рыбешка оказалась? Для развлечения сгодится, а так хочется кого-то покрупнее? Игривый настрой совершенно улетучился, в немигающем взгляде Мари суперу мерещилась издевка, острая, ранящая до крови, словно осколок ракушки; он отвернулся, поджимая губы, снова ощущая себя уродливым, бесполезным, прирученным из жалости и ради забавы; как только надоест, от него избавятся, выбросят, как сдохшую аквариумную рыбку, смоют в унитаз и забудут. Так уже было, когда Кевин разочаровал Стиллвелл, но после увольнения из Семерки Глубиной занялась община; если Мари бросит супера, то куда ему идти? Вернуться в дом матери? Неужели только она любит Кевина таким, какой он есть? — Дельфинч-чик, ч-что ты з-загрус-стил? — позвала Мари, касаясь щеки супера; Глубина мотнул головой, отталкивая ее ладонь, хотел совсем выбраться из объятий девушки, но Аспид издала шипящий горловой звук, трепеща раздвоенным языком, и Кевин завороженно замер. Мариола взяла его лицо в ладони, привлекая ближе; ее взгляд казался застывшим, но при этом затягивал, гипнотизировал, супер провалился в бездонную черноту вертикальных зрачков, как-то позабыв о том, что секунду назад сердился. — Давай… не будем торопитьс-ся, — попросила Мари; Глубина расстроенно шмыгнул носом. — Почему? — Потому ч-что пос-сле твоего раз-звода долж-жно пройти немного времени, — принялась занудно перечислять Аспид, поглаживая затылок супера, — потому ч-что ты ещ-ще не з-знаком с-с моими родителями… — Это не я виноват! Они сами отменили ужин! — Папе приш-шлос-сь уехать — на произ-зводс-стве едва не с-случ-чилас-сь авария, и его прис-сутс-ствие было необходимо. А мама раз-зволновалас-сь и с-слегла с-с мигренью, — заступилась за родных Мариола, — кроме них у меня ес-сть братья и с-сес-стры, родс-ственники в Каире… а так ж-же твоя мама… — С мамой можем встретиться хоть завтра! — А она об этом з-знает? — Ты… ты просто не хочешь быть моей женой! — выпалил Кевин, желая настоять на своем; он, блять, мужик, и если он сказал, что они женятся, значит, они женятся! — Это из-за кольца, да? Вернее, из-за его отсутствия! Думаешь, если кольца нет, то и предложение не настоящее? Вот уж нихера! Я серьезно говорю! И я не просру наш брак. У нас все будет не так, как с Кэсс! — Ес-стес-ственно, — Мариола качнула головой, практически высунув язык на всю длину, — у нас-с ничего не будет так, как с Кас-с-сандрой. — Потому что я тебя люблю. И ты меня любишь. И моей маме ты понравишься, — уверенно заявил Глубина, вновь лучась от радости и предвкушения, — ты ведь моя рыбка-ангел, самая охуенная жемчужинка во всем океане. Я смогу убедить твоих родителей, что со мной ты будешь счастлива!.. — Не надо никого убеж-ждать, — девушка немного поерзала, устраиваясь поудобнее на коленях супера, скрестила ноги у него за спиной, держась за плечи Кевина, — я выбрала тебя, и им придетс-ся это принять. — Но… я хочу им понравиться! Мы же станем семьей! И мама… она расстроится, если мы не поладим! — На с-сч-чет моей мамы мож-жеш-шь не волноватьс-ся, — Мари бегло поцеловала погрустневшего Глубину в лоб, — она оч-чень доброс-сердеч-чная. И любит печ-чь печ-ченье. А папа… ну… Аспид опустила ресницы, пожимая плечом. — С-с ним будет с-слож-жнее. — Конечно — ты ведь его любимая малышка. — На которую з-заритс-ся парень, с-собравш-ший вс-се воз-змож-жные с-скандалы, — девушка потрепала супера по щеке, — ещ-ще и наш-ше видео наделало ш-шума. — Теперь, как порядочный человек, я просто обязан на тебе жениться! — восторженно изрек Кевин, соскальзывая ладонями на ягодицы Мари. — Как на счет минета в честь этого? Чтобы наша супружеская жизнь была счастливой… — Ч-что бы она была с-сч-час-стливой, нуж-жно не только с-сос-сать, но и лиз-зать иногда, — Мариола поддела палец подбородок супера, который, опустив голову, поймал его губами, втягивая в рот. Облизав его, Глубина развратно причмокнул и потерся носом о девичье запястье, с упоением вдыхая аромат ее кожи. — Я бы сутки напролет проводил бы у тебя между ног, — заявил Кевин, — ух, змейка, только представь, какой будет наша с тобой первая брачная ночь!.. Супер ринулся вперед, повалив девушку на постель, зарылся лицом ей в грудь, млея от того, как Мари гладила его плечи; подготовиться следовало не только к свадьбе, но и к их первой ночи в качестве мужа и жена; она должна быть особенной! Может, стоит прикупить кое-что из специальных игрушек? Не наручники, плетки и анальные пробки, а что-нибудь более… занятное. Вроде фирменного вибратора Глубины из лимитированной коллекции; и ту штуку в виде щупальца. Мари должно понравиться. Кевин улыбнулся, потираясь губами об ее сосок сквозь ткань топа, и прогнулся в спине, когда руки модели принялись стягивать с него костюм, но оба синхронно замерли, уловив мерное гудение со стороны прикроватной тумбочки. Телефон зазвонил очень не вовремя: на номер черного смартфона в чехле с изображением серебристой кобры, расправившей капюшон, звонили только близкие Мари, поэтому Кевину пришлось отпустить девушку, чтобы она смогла ответить на звонок; в утешение помрачневшему суперу достался поцелуй в подбородок. А должны были поцеловать его чертовы жабры, потому что Аспид обещала! — Привет, мам, — заговорила Мариола, прижимая телефон к уху; Глубина непроизвольно расправил плечи, запахнул костюм на груди, словно мать девушки могла его видеть. — Да, дома… вдвоем… Уж-же едите?.. И папа с-с тобой?.. О, ну, конеч-чно!.. Нет, вы нас-с не отвлекаете… — Ну, как сказать, — проворчал супер и своевольно передернул плечами, когда Мари пощекотала его шею. — С-скоро будете?.. Хорош-шо, ж-жду. Поц-целуй за меня папу… Поц-целуй, ты ж-же его знаеш-шь! — Аспид улыбнулась, высунула раздвоенный язык и тут же втянула его обратно. — Инач-че он реш-шит, ч-что я не с-сос-скуч-чилас-сь, и… Мама, нет, не надо печ-ченья… Мне и полагаетс-ся быть худой! Где ты видела ж-жирных з-змей? Кевин наморщил лоб, вспомнив питона Мариолы, которого нехило так раздуло, когда он проглотил кроличью тушку; Мари целиком ничего не заглатывала, не считая члена супера во время минета, но когда она забеременеет, точно округлится. Детей, в отличие от свадьбы, Глубина не планировал в ближайшее время, однако относился к их появлению как к чему-то логичному, само собой разумеющемуся; Кевин подпер кулаком подбородок, мечтательно возведя глаза к потолку. Его мама обрадуется внукам, родители Мари… ну, они ее любят, значит, будут в восторге от их детишек; главное, чтобы малыши были здоровыми. Похер, сколько у них будет денег, пусть мистер Гайос для них хоть дом из золота построит; Глубину не спасали от его комплексов ни гонорары, ни популярность, ни забота и поддержка матери; это будут его дети, его маленькие золотые рыбки, и Кевин будет дорожить их с Мари ребятишками, но если ген V сделает их фриками, то это будет ведь вина Глубины? Он же такой… несовершенный, неправильный и отвратительный; из них двоих Мариола красотка, она точно сделает все правильно, а если из-за Кевина с их детьми будет что-то не так?.. Супер потер лицо ладонью, сотрясаясь от нервного озноба; как-то он об этом не подумал, представляя свой брак. Вдруг Мари возненавидит его за то, что он будет плохим отцом? Или решит, что неполноценный ребенок ей не нужен? Кевин беспомощно посмотрел на девушку, накручивающую на палец косичку, перевитую золотистой лентой; он так боялся все испортить, как десятки раз до этого, что заранее начинал паниковать, и теперь взволнованно поджимал жаберные створки, переживая за их с Мари детей, хотя они были еще даже не женаты. Аспид прервала звонок и позволила смартфону соскользнуть с ее ладони на прикроватную тумбочку; ее переносицу разделило тревожной морщинкой, хотя улыбалась модель беспечно, чем невольно сильнее напрягла супера. — Что… — он проглотил вязкую слюну. — Что сказала твоя мама? Они с мистером Гайосом все-таки приедут к нам на ужин? — Да, будут ч-через-з полч-час-са. — Здорово, — апатично кивнул Глубина, мысленно пребывая в будущем, на пороге развода с Мариолой, которая не захочет от него рожать. Осознание того, что он вот-вот встретится с ее родителями лицом к лицу, вынудили Кевина вскочить с кровати, путаясь в скомканном одеяле, и бешеным крабом заметаться по спальне. — Блять!.. Мне срочно нужно в душ! Как думаешь, я успею побриться? — проносясь мимо зеркала, супер лихорадочным взглядом окинул свое отражение и метнулся к шкафу. — Что надеть?.. Мой костюм… сука, он слишком карнавальный, как будто я собрался на фестиваль косплееров! Я же не аниматором в бассейне собираюсь выступать, а увидеться с твоим папой… в чем он будет? Надеюсь, не в смокинге… — Нет, папа будет не в с-смокинге, — Мари, неслышно подобравшись сзади, обняла Кевина со спины, уперевшись подбородком ему в плечо, — не нуж-жно так бес-спокоитьс-ся, это ж-же не офиц-циальный прием. Мама и папа прос-сто хотя повидатьс-ся. И мама вез-зет с-свое з-знаменитое печ-ченье с-с финиками, так ч-то надень ш-штаны с-с рез-зинкой, потому ч-что я вс-се не с-съем, а пока тарелка не опус-стеет, она из-з-з-за с-стола никого не выпус-стит. — Я никогда не пробовал печенье с финиками, — Глубина испуганно заморгал. — Вдруг мне не понравится?.. — Понравитс-ся, это вкус-сно. А ес-сли нет, то у мамы найдетс-ся с-с кориц-цей, с-с орехами или с-с медом, — приподнявшись на носочки, Мариола поцеловала его в висок, — не переж-живай, все будет отлич-чно. — Тебе легко говорить, — пожаловался супер, — это ведь твои родители! Посмотрим, как ты будешь вести себя перед встречей с моей мамой! — Так ж-же, как и вс-сегда, — Мари высунула раздвоенный язык, — я буду относ-ситьс-ся к ней с-с уваж-жением, но не с-собираюс-сь нич-чего доказ-зывать. И тебе не нуж-жно, — следующий поцелуй пришелся в щеку Кевина, — прос-сто будь с-собой. — У меня это получается только с тобой. Ну, еще с Беркутом, потому что он мой друг. А твой отец… ну… — Мож-жеш-шь с-с ним не друж-жить, — озорно разрешила Аспид, — хватит и обыч-чной веж-жливос-сти. Мож-жеш-шь ос-статьс-ся в кос-стюме, они не с-станут возраж-жать. — Нет, знаешь… я лучше подготовлюсь, чтобы чувствовать себя уверенней. — Как скаж-жеш-шь, — от поцелуя в затылок стайка мурашек рассыпалась по коже, — я пока накрою на с-стол. — Можно мне те арбузы, которые из банки? И лимоны? — Мож-жно, — рассмеялась Мари, направляясь к выходу из спальни, — кс-стати, их готовила моя мама. — Правда? — восхитился Кевин. — Охуенно! Теперь ясно, в кого ты такая — у вас с мамой просто пиздатые ручки! Только у нее для готовки, а у тебя для… — Оч-чень мило, дельфинч-чик, но маме с папой об этом луч-ч-ш-ше не говорить, — посоветовала девушка уже из холла, и супер серьезно кивнул. Да, ее родителям лучше не знать, чем они иногда занимаются; вернее — часто занимаются. Они взрослые люди, все понимают, но это их дочь, и мало кому захочется услышать, что их девочка потрясно сосет или Глубина любит ее настолько, что готов трахать сутками напролет. Супер взъерошил свои волосы, придирчиво рассматривая свое лицо в зеркальном отражении; все, пути назад нет. После личной встречи с родителями Мари можно считать, что их отношения перешли на новый уровень. Все должно пройти просто замечательно; когда мистер и миссис Гайос увидят, как Мари счастлива с Кевином, они точно смягчатся, даже если не доверяли ему из-за случившегося с Кэсс и Старлайт. Жабры уже не щипало, лосьон впитался, и после него дышалось действительно легче; в душе Глубина радостно подставлял бока струям воды, которая пузырилась и булькала, затекая между перепончатых створок. Жабры сцеживали фильтрованную воду, отделяя пузырьки кислорода, Кевин втягивал носом воздух, морально готовясь к встрече с отцом своей девушки; Мари, при всем своем эпатаже, была далека от скандалов, грязных, унизительных, порочащих настолько, что даже мусороперерабатывающие заводы расторгали контракты; не о таком парне для Мариолы мечтали ее родители. Мистер Гайос наверняка ожидал, что Аспид, такая серьезная и вдумчивая, найдет себе какого-нибудь хваткого бизнесмена или супера с репутацией почище и костюмом понаряднее; а она выбрала Глубину, который при знакомстве с ней повел себя как дурак. Кевин прислонился спиной к кафельной стене, запрокинул голову, упираясь в нее затылком. Так странно, что после всего дерьма и грязи, в которой супер вывалялся, будто илистый прыгун, ему все же повезло. Главное — не облажаться и не выставить себя идиотом перед мистером и миссис Гайос; хотя они и так явно не слишком высокого мнения о нем. Должно быть, недоумевают, как Мари угораздило связаться с Кевином? Такая умница — и что-то рассмотрела во всеми брошенном неудачнике, не способном достойно вести себя с женщинами; а она зато всему научила, так, что на других девчонок суперу смотреть не хотелось. Почистив зубы и использовав почти половину бутылки ополаскивателя для рта, Глубина вышел из душа, одновременно вытираясь пушистым полотенцем, пахнущим свежо и солоновато, как морской ветер; Мари сказала, что можно не надевать костюм, но Кевину хотелось, чтобы ее родители увидели, какой у их дочери охуенный парень, однако и напяливать смокинг для семейного вечера с закусками как-то глупо, поэтому он решил остановиться на джинсах и футболке, достаточно широкой, чтобы прикрыть его жабры, чей вид поначалу мог напугать. Одевшись, супер причесался, уложил отросшие волосы с помощью фиксирующей пудры и лака, воспользовался одеколоном; в воздухе разлились ароматы шафрана, сандала и кориандра, которые так нравились Мари. Все в жизни Кевина стало ориентировано на то, чтобы нравиться Мариоле; наверное, это было не слишком здорово, но так он ощущал себя нормальным, целостным и живым, и не хотел терять чувство собственной нужности только потому, что какому-то уебку не понравится Глубина как будущий муж его дочери. Кевин коротко выдохнул, потирая вспотевшие ладони; надо бы написать Беркуту, сообщить, что день знакомства с родителями настал, заодно позвонить маме, которая все нервничала и никак не могла поверить, что ее сын нашел хорошую, добрую девушку; чтобы представить миссис Московиц мистеру и миссис Гайос, лучше пойти в ресторан — маме Кевина больше по душе, когда все проходит чинно и несколько официально, и в публичном месте меньше возможностей устроить ссору, потому что если Глубину попытаются задеть, миссис Московиц молчать не станет. И Мари не позволит его унижать; хотелось бы суперу быть таким смелым, как Аспид, уметь защищать себя не только перед матерью и бывшей женой, но и перед Хоумлендером. Мариолу не тронуло бы, если бы Джон назвал ее безобразной, а Кевину было обидно и больно, потому что в Семерке они были если не друзьями, то приятелями, а Хоумлендер, оказывается, думал о нем так… гадко. Супер затряс головой; нет, нахуй этого ублюдка! Глубине нужен положительный настрой, чтобы продемонстрировать себя родителям Мариолы во всей красе. Он спустился на первый этаж, внимательно прислушиваясь; было тихо, только на кухне раздавался звон посуды, шаги, позвякивание браслетов Мари; значит, мистер и миссис Гайос еще не приехали. Кевин с облегчением опустил плечи, радуясь, пусть недолгой, но передышке перед встречей, шагнул в сторону кухни, намереваясь помочь девушке накрывать на стол, как натолкнулся взглядом на стоящего на пороге гостиной мужчину, высокого, с серебристой проседью в смоляных волосах. Одетый в вельветовые темно-коричневые брюки и серый пуловер поверх рубашки цвета молочного шоколада, он пристально рассматривал супера с выражением хмурой брезгливости на чеканном лице. Глубина опешевше моргнул, отступая, но уже через секунду понял, кто перед ним; узнал по линии острых скул, тонкому прямому носу и угловатому подбородку, который Мариола, очевидно, унаследовала от отца. — Здравствуйте, сэр, — широко улыбнулся Кевин; мужчина дернул уголком рта в намеке на ответную улыбку. — Добрый вечер, — сухо произнес он и с неохотой протянул ладонь суперу, — я так понимаю… Кевин? — Так точно, сэр, — Глубина душевно пожал его руку, — здорово, что вы к нам приехали! А то я думал, что вы не хотите со мной знакомиться. Мистер Гайос резко качнул головой, странно выворачивая шею; жутко хрустнул сустав, темно-карие, цвета крепкого чая, глаза мужчины сузились, глядя на сияющего добродушием Кевина, хищно, не мигая. — С чего такие выводы? — Ну… — супер почесал в затылке, — вы тогда отменили встречу, и мне показалось, что вы не хотите видеться. — Я приехал повидаться с моей дочерью, — с ледяной вежливостью пояснил Вацлав Гайос, — вы, молодой человек, просто оказались рядом с ней. Но не переживайте — я ничего не имею против вашего временного присутствия. — Временного? — не понял Глубина. — Почему — временного? Я не собирался никуда уезжать, у нас с Мари скоро съемка… Мистер Гайос сжал челюсти. — Еще одна? Предыдущей на парковке не хватило? — Нет, сэр, это будет обычная фотосессия, — рассмеялся супер, стараясь успокоить отца Мариолы, — но мы будем вместе. Думаю, у нас с Мари будут еще совместные проекты. Мне бы хотелось, чтобы у нас с ней было свое собственное шоу, но она против съемок реалити. — Не хватало моей дочери участвовать еще в съемках этого балагана, — бросил мужчина, недовольно сводя брови над переносицей, — достаточно и того, что она замаралась, пытаясь вытащить тебя из болота разборок с бывшей женой. Услуги адвоката и пиар-менеджера стоят дорого, а ты явно не тянешь на все эти затраты. — А Мари так не считает, — выпалил Кевин; что-то такого он и ожидал от разговора с отцом Аспид, поэтому был не слишком расстроен, хотя и выслушивать все это было неприятно. Вацлав Гайос, покосившись в сторону кухни, строптиво двинул нижней челюстью и шагнул в сторону Глубины, который сложил руки на груди, стараясь придать себе как можно более независимый и самоуверенный вид, хотя сердце колотилось, толкалось в горло, мечась где-то между ключицами, под тяжелым взглядом отца Мариолы. — От тебя слишком много проблем, которые приходится решать Мари, — тихо, так, чтобы его слышал только Кевин, произнес Вацлав, — и я не одобряю, когда кто-то пытается устроить свою жизнь за счет моей семьи. — Мари помогает мне потому, что любит. А я люблю ее, — глупая улыбка невольно растянула рот супера чуть ли не до ушей, — она такая потрясная девочка! — Потрясная девочка при деньгах и положении в обществе, — подчеркнул мистер Гайос, — а ты? Что можешь предложить ей ты, кроме сомнительного удовольствия терпеть рядом человека, которого обвиняли в сексуальном насилии? — Я ни к чему не принуждал Мари! — взорвался Кевин; Вацлав ухмыльнулся. — Разумеется, ты ее не принуждал — Мариола бы тебе этого не позволила. Она бы не стала терпеть тебя рядом, если бы ее что-то не устраивало. — Значит, вы понимаете, что Мари сама захотела быть со мной? — Понимаю, — легко согласился мистер Гайос, — только не понимаю, почему. — Может, потому что я ей очень нравлюсь? — огрызнулся Глубина. — Потому что она узнала меня получше и поняла, что я отличный парень, а не чудовище, которым меня пыталась выставить Кэсс? — Не знаю, что точно произошло между тобой и твоей бывшей женой, и, признаю, не хочу разбираться, — эхо шагов мистера Гайоса гулко звучало в густой тишине холла с триптихом ночного Нью Йорка на стене под неоновой подсветкой, — но мне достаточно знать того, что твоя вина в случае с девочкой из Семерки доказана, чтобы тебе не доверять и не питать особых иллюзий на твой счет. Мари уже не в том возрасте, чтобы я указывал ей, что делать, однако, как отец, я должен помочь ей сделать правильный выбор в отношении тебя. Мужчина говорил спокойно, без издевки, бритвенно острым взглядом выражая свое неприятие супера; Кевин шмыгнул носом, прикусывая щеку изнутри в попытке сдержать раздражение, смешанное с разочарованием и обидой. Глубина еще ничего не сказал и не сделал, а его уже отталкивали, не давая даже шанса. Это же нечестно; ладно, Вацлав не доверял суперу, однако как он мог сомневаться в Мариоле? Полагал, что отношения с Кевином — это просто причуда, попытка самоутверждения за его счет? Не слишком ли хлопотно выходило для мимолетного развлечения? — Мари уже выбрала — меня, — проговорил супер через боль в пересохшем горле; Вацлав небрежно передернул плечами. — Она еще может передумать. В расставаниях нет ничего необычного, такое случается. У Мариолы уже были отношения со вполне благополучным юношей из хорошей семьи, готовым на ней жениться… — Я тоже готов на ней жениться! И женюсь! — С какой это стати? — возмутился мужчина, грозно темнея лицом. — Моей дочери нужен муж, способный о ней позаботиться, а тебе самому нужна нянька! — Мне не нужна нянька, мне нужна Мари! — Глубина распалялся с каждым словом все сильнее, уже откровенно наступая на мистера Гайоса. — Если ее все устраивает, то вам не о чем беспокоиться. — Это моя дочь, — Вацлав яростно раздул ноздри, — конечно, я буду беспокоиться! Тем более, когда она собралась связать свою жизнь непонятно с кем. — Это моя девушка, — Кевин непроизвольно повысил голос, топая ногой от избытка эмоций; настаивать на своем было нелегко, особенно перед отцом Мариолы, с которым он честно хотел поладить, но суперу так надоело, что им пренебрегают, смотрят с отвращением, как на морского слизня, хотя единственное, что он сделал, это полюбил Мари. — И я… я не позволю!.. Голос нервозно срывался, Глубина запинался, путался в словах и проглатывал буквы, однако бесстрашно смотрел в лицо Вацлава Гайоса, угрожающе игравшего желваками на щеках. — Не позволю вам стать между мной и Мари! Она сказала, что я не должен ничего доказывать, и я не буду!.. Просто… останусь рядом с ней, потому что хочу этого! Потому что с ней мое место! — Потому что ты больше никому не нужен, — прорычал мистер Гайос, — и если бы не моя дочь… — Она меня любит! — выпалил супер, держась из последних сил; противостояние с отцом Аспид отнимало множество душевных и эмоциональных сил. — Она тебе сама об этом сказала? Или выдаешь желаемое за действительное? — снисходительно усмехнулся Вацлав. — В любом случае, своих родителей она любит больше. — А я и не собираюсь заменять ее отца, — на грани наглости заявил Кевин, — я стану ее мужем и отцом ее детей! Мистер Гайос задохнулся от негодования, смыкая широкие темные брови над переносицей, шагнул к суперу, который за всю свою карьеру в «Vought» никогда не дрался, во время съемок используя дублеров; не то, чтобы он прям намеревался избить отца Мариолы, однако давно было пора начать защищать себя и свою жизнь. Вацлав мог думать о нем что угодно, это его личное дело — и его личная проблема, потому что Мариола свой выбор уже сделала, как и Кевин. — Я не хочу ссориться, — запинаясь, признался Глубина, — Мари огорчится… — Поч-чему я долж-жна огорч-чатьс-ся? — раздалось трогательное шипение девушки совсем близко, и супер едва подавил порыв кинуться к ней, в спасительные объятия, подальше от ее оголтелого папаши. Кевин с обожанием улыбнулся Мариоле, вышедшей из кухни, пока ее отец с очевидным недовольством прочищал горло, оттягивая воротник рубашки; Аспид склонила голову на бок, качнув косичками у висков; золотистые ленты мерцали, похожие на прирученные и вплетенные в локоны солнечные лучи. — Папа?.. — модель моргнула тонкой пленкой внутренних век, высунула раздвоенный язык, подавшись в сторону посмурневшего Вацлава, после чего улыбнулась; в полумраке и свете неоновых светильников ее глаза отливали дымчатым серебром. — Вы уж-же поз-знакомилис-сь? — Да, — наигранно жизнерадостно выпалил Глубина, — поболтали немного… — Ты уверена? — спросил Вацлав, повернувшись к дочери; Кевин боязливо взял Мари за руку, испугавшись, что мистер Гайос сейчас скажет ей выбирать между семьей и супером, и сжал ее пальцы, тепло обхватившие его ладонь. — После всего произошедшего, после истории с его бывшей женой… ты уверена? — Я уверена, — Мариола ответила сразу же, без запинки, и снова выстрелила гибким языком в сторону отца, — мы это уж-же обс-суж-ждали. Прош-шу, давай больш-ше не будем воз-звращ-щатьс-ся к этому раз-зговору. — Какому разговору? — вскинулся ободренный Кевин. — Вы говорили обо мне, да? Ты сказала папе, как ты меня любишь? А твоя мама? Она тоже знает? Кстати, где она? — Уже иду, иду, — пропел грудной женский голос под звон подвесок, медальонов и браслетов; в носу супера засвербело от терпкого сладкого аромата ванили, персика и пиона. Невысокая, полная женщина в синем платье в пол с вышитым воротом и длинными узкими рукавами, заканчивающимися широкими манжетами, вышитыми бисером и стеклярусом, подняла на Глубину черные глаза с томной поволокой, искусно оттененные черными тенями и золотистой подводкой. Разрезом глаз и нежной смуглой кожей Мариола уродилась в мать, улыбчивую, в отличие от Вацлава Гайоса, забавно смутившуюся при виде Кевина; прижимая к груди бумажный пакет, от которого веяло запахом свежей выпечки, женщина несмело протянула пальцы суперу. — Здравствуйте, Кевин. Вы… точно такой, как на плакате, — неуверенно улыбнулась миссис Гайос и охнула, когда супер поцеловал тыльную сторону ее ладони. Женщина покраснела, булькающе хихикнув, и, словно в поисках поддержки, взглянула на мужа, застывшего неумолимым истуканом посреди холла. — Миссис Гайос, вы — огонь! — торжественно выдал Глубина. — Теперь я понимаю, почему у Мари столько братьев и сестер! Исма Гайос ошарашенно распахнула глаза, покраснела еще гуще, сминая в руках пакет с печеньем, который слегка приоткрылся; запах корицы, ванили и чего-то очень сладкого, терпкого, настолько, что во рту скопилась слюна, вынудил Кевина шумно сглотнуть. Абсолютно счастливый из-за присутствия Мари, ее ответа мистеру Гайосу и того, что папаше пришлось заткнуться, он собственнически обнял Аспид, притягивая девушку к себе, и демонстративно повел носом, пока миссис Гайос несмело поглядывала на мужа, стоявшего с побуревшим лицом. — Запах просто обалденный, мэм! — Оу?.. — женщина хлопнула густыми ресницами и застенчиво пожала плечами. — Это… рулетики с инжиром. Мари их очень любит… любила в детстве. Сейчас уже не так сильно падка на сладкое — блюдет фигуру. — Просто она сама сладенькая, — хихикнул Кевин, — и безо всяких печенек. Но я уверен, что они отпадные! Прямо как вы, мэм. — С-спасибо, — совсем смутилась миссис Гайос, шурша пакетом в беспокойных руках, браслеты на которых соединялись с кольцами тонкими цепочками, — я никогда не получала столько комплиментов от супергероя за раз… Выражение лица Вацлава Гайоса сделалось кислым; он дернул подбородком, собираясь что-то сказать, однако слова, похоже, застряли у него поперек глотки, когда Глубина довольно цапнул пакет с печеньем, вырывая его из пальцев матери Мари. Женщина отдала выпечку безропотно, слишком растерянная, чтобы выяснять отношения, но сердечно улыбнулась, увидев, с каким аппетитом супер принялся уплетать рулетики с инжиром. — Это самое охеренное, что я когда-либо ел, не считая шоколадного торта моей мамы! — заявил Кевин с полным ртом; Мариола манерно стряхнула крошки с его футболки. — Дельфинч-чик, подож-жди, пока с-сядем з-за с-стол. — Вкусно же, змейка! — супер запихнул еще одно печеньице в рот. — Блять, только бы их и ел всю жизнь!.. — Рада, что вам понравилось, — миссис Гайос, не зная, куда деть опустевшие руки, принялась нервно заламывать пальцы. — А ваша мама тоже любит печь? Мы могли бы обменяться с ней рецептами… — О, она будет в восторге! — заверил Кевин; отец Мариолы неприятно оскалился. — От чего именно — от рецепта инжирных рулетов или от того, что ты так удачно пристроился к моей дочери? Присосался к ней как… как… — мужчина гадливо поджал губы. — Чертов моллюск-прилипала! — Папа!.. — голос Мари сорвался на шипение, язык выскользнул изо рта, подрагивая раздвоенным кончиком; Исма Гайос в приливе возмущения прижала пухлые руки к груди. — Хабиби, как можно?!.. Не нападай на мальчика! Хотя бы из уважения к нашей дочери. — Наша дочь выставила себя на посмешище, связавшись с ним! Женщина дико округлила глаза. — Мари сама разберется. Потому что она вся в тебя. Сыновья так на тебя не похожи, как она, — шикнула миссис Гайос и растроганно посмотрела на девушку, напряженную, словно кобра перед броском, — не слушай папу, дорогая, он волнуется и ревнует. А еще его снова мучает изжога, хотя я говорила ему, что не стоит есть жирную баранину перед сном, но разве кто-то меня слушал? Исма погладила мужа по руке. — Я вышла замуж за самого большого на свете упрямца. — Да, а наша дочь станет женой дурака, и у нас родятся красивые и очень тупые внуки, — рявкнул Вацлав как-то обессиленно и зло, лишь ради того, чтобы последнее слово осталось за ним, поэтому Кевин даже не обиделся. И печенье было вкусным, и Мари прижималась к нему теплым бедром, а еще миссис Гайос виновато улыбнулась, чувствуя себя неловко из-за слов мужа, и заботливо коснулась плеча супера. — Хотите еще печенья? — спросила она, не придумав, как еще разрядить обстановку. — В машине осталось несколько коробок. Хотела привезти и саядию, но Мари говорила, что вы не едите рыбу… Так что я приготовила кушари и месаку — вы с Мари наверное, уже успели отвыкнуть от домашней еды со всеми этими съемками. — Понятия не имею, что это, но звучит вкусно, — признал Кевин, дожевывая печенье; да, мама Аспид была куда добрее своего мужа. Они с миссис Московиц точно найдут общий язык, и мистеру Вацлаву придется это проглотить. И Глубина еще припомнит ему пиздеж про тупых внуков. Потому что Кевин — не тупой. Мариола не влюбилась бы в идиота.