Всё, что ты мне дашь

      Когда эльфы снова притащили Лютиэн к обозу, все тёмные твари были уже мертвы. Все, кроме Азрата. Поверженный орк стоял на коленях, удерживаемый за плечи двумя крепкими воинами. Сбежавшая девушка была поставлена прямо перед ним, от чего прислужник Саурона презрительно сплюнул:       - Эльфийская шлюха. Перед ними тоже отплясывать будешь?       Но тут же получил тычок от одного из нолдор. Глорфиндел начал допрос:       - Принцесса Лютиэн утверждает, будто ты – личный слуга хозяина Тол-ин-Гаурхота.       - И что с того? – Азрат оскалил клыки. – Я всего лишь заведовал хозяйством. Если вас интересуют его военные планы, то это не ко мне.       - Какой последний приказ ты получил?       - Доставить в Ангбанд все ценные вещи и эту шлюху…       Ещё один удар заставил орка болезненно захрипеть. Глорфиндел тем временем продолжил:       - Зачем твоему хозяину была нужна эта женщина?       - У него спросите. Наверное, стало скучно спать в одиночку.       - Он держал меня в покоях просто для мебели! – всхлипнула Лютиэн, уже представляя, чего сейчас наговорит эта тварь. – Между мной и Сауроном ничего не было!       - Ври больше, зараза! – парировал Азрат. – Да в первую же ночь твои визги вся крепость слышала!       - Помолчи, принцесса, - в голосе Глорфиндела послышались строгие нотки. – А ты, орк, ответь нам на такой вопрос. Ты лично видел, чтобы между ними что-то было?       - А то! Они же в бане вместе мылись, и эта девка ему всё время на лютне играла. Я её сам к владыке и приводил. А потом он ей комнату в своих покоях выделил, всякого шмотья нашить разрешил и цацки блестящие дарил, собственного изготовления. Нет, ладно ещё цацки! В волка превращался и на себе катал! Гадом буду – не вру! Видать, совсем у владыки башку снесло. Сколько раз я ему говорил своих танцовщиц завести, а он – тут вам не бордель, тут вам не бордель. И так на первую же бабу запасть! Ведьма она – вот в чём дело! Не иначе – эльфийское колдовство!       Буквально ощущая то шоковое состояние, в которое впадали эльфы, Лютиэн пронзительно вскрикнула;       - Всё это ложь! Саурон просто надо мной издевался! Если б он меня… Если б он меня… Я бы умерла сразу!       - Ага, как же! – снова перебил её орк. – Я ж у господина спрашивал, почему она не сдохла. И он мне всё объяснил. Сказал – что эта ведьма – эльфийка только на половину. Такие, мол, не мрут!       Почувствовав те взгляды, какими наградили её нолдор, Лютиэн опять разрыдалась.       - Обоз осмотрели? – спросил Глорфиндел, выводя всех из оцепенения.       - Там полно разного добра, - доложил кто-то из его воинов. – Ковры, картины, сундуки с золотом… Похоже, что из Тол-ин-Гаурхота все ценности увезли. Чтобы нам ничего не досталось.       - А одна повозка вещами этот женщины забита, - добавил другой воин. – Там даже прялка лежит. И драгоценности тоже. Никогда таких красивых не видел.       Глорфиндел надолго умолк, видимо взвешивая все за и против. Эльфийка продолжала рыдать.       - Значит, так… - неуверенно начал он. – Тингол, и правда, говорил, что можно её убить… Но! Как мы знаем, король Дориата весьма горд и своенравен. Это его семейное дело. Вдруг мы её убьём, а он передумает? Нас же ещё и обвинит. Короче говоря, мы идём к Тол-ин-Гаурхоту. Тингол и Маэдрос идут туда же. Вот и отдадим дочурку отцу. Пускай сам решает, что с ней делать.       Данное предложение было встречено согласными возгласами. Заниматься убийством женщин желающих действительно не нашлось.       - А что с обозом? – поинтересовался один из воинов.       - Лошадей забрать. Они нам пригодятся. Остальное бросим тут. Нас ожидает битва, и лишний груз будет помехой. Тем более, что мы идём не по дороге.       - Так может, сжечь всё это?       Но Глорфиндел покачал головой.       - Дым привлечёт вражеские глаза. Саурон ожидает нападения с юга. С севера он точно никого не ждёт. Враг думал, что дорога на Ангбанд свободна. Именно поэтому он и отправил сюда обоз. Так устроим подонку небольшой сюрприз.       На том и порешив, эльфы принялись распрягать лошадей. Телеги с вещами быстро загнали в кусты и закидали ветками, чтоб с дороги их никто не увидел. Лютиэн же опять заковали в кандалы, но на этот раз уже в эльфийские. И затем усадили на только что раздобытую лошадь. Пустив напоследок стрелу Азрату в спину, войско нолдор двинулось на юг, в сторону Тол-ин-Гаурхота, дабы присоединиться к своим союзникам – эльфам из Дориата.       Всю дорогу Лютиэн думала только об одном – как она предстанет перед отцом. И чем ближе была вражеская крепость, тем больше в груди эльфийки закипала откровенная злость. Кто послал её возлюбленного на верную смерть? Кто запер дома, будто она преступница? И после всего этого король Дориата смеет в чём-то её обвинять?! И верит во всякие гадости?! Верит кому угодно, но только не собственной дочери!       Нет, рыдать она точно не будет. Ни слёз, ни мольбы, ни просьб о пощаде! Её совесть абсолютно чиста! А что до смерти… Сколько раз она сама хотела умереть? Уж лучше так, чем отплясывать перед Морготом, а потом быть съеденной орками.       Вытерев слёзы, Лютиэн гордо выпрямила спину и задрала нос, без особого интереса осматривая захвативших её нолдор с высоты собственной лошади. От самих нолдор эта перемена, правда, не скрылась и была расценена ровно наоборот – как последнее проявление непомерной гордыни, что равносильно признанию вины.       Участвовать в битве ей, конечно, никто не позволил. Не позволили даже поглазеть. Стоило эльфам выйти из-под лесного укрытия и приблизиться к Тол-ин-Гаурхоту, как с лошади её сняли и заставили идти пешком. Судя по звукам, битва войск Саурона, Тингола и Маэдроса уже началась, но проходила с другой стороны крепости. А на этой стороне крепостной стены мелькали огни и носились чьи-то тени. Похоже, что приход подкрепления орки уже заметили.       Выбрав один из холмов, нолдор быстро объявили его штабом и разбили там шатёр. Рядом свалили и все припасы. Лютиэн затолкали внутрь, посадили на коврик, сковали ещё и ноги, прицепив кандалы к складному походному столику. Больше эльфийка ничего не видела. Оставались лишь звуки битвы, да запах гари. Вот, собственно, и всё.       Битва длилась долго. Должно быть, прошло несколько часов. Шатёр освещал факел, но он успел потухнуть. Один раз к ней заглянул кто-то из стражи, запалил новый факел, дал воды и снова ушёл. Удалились и звуки битвы. Похоже, что сражение переместилось куда-то на стены. Впрочем, девушка точно не знала, и была даже этому рада. Ничего плохого ей видеть совершенно не хотелось. А хорошо бы ещё и не слышать.       Странная апатия, охватившая Лютиэн, усиливалась с каждым часом. Наверное, за последние сутки она пережила слишком многое, и уставший разум просто решил дождаться конца. Будет же у этого когда-нибудь конец?       Следующими визитёрами оказались лекари. Два эльфа судорожно рылись в мешках, ища какие-то лекарства. Но разговаривать с предательницей они не захотели, а все её расспросы банально проигнорировали.       И вот когда эльфийка наконец-то начала засыпать, в шатер вошёл Глорфиндел. Волосы его были сильно растрёпаны, на голове красовалась окровавленная повязка. Военачальник нолдор даже не улыбнулся и громко сообщил:       - Тол-ин-Гаурхот пал, Саурон сбежал. Мы переходим туда. Приготовься к встрече с отцом.       Лютиэн просто кивнула. Теперь она действительно была готова. Готова к чему угодно.       Вошедшие вслед за Глорфинделом стражники отцепили девушку от стола и вывели из шатра. На улице темнело. Значит, в плену у нолдор она провела примерно сутки. Вот почему ей так сильно хотелось спать. Сколько-то времени ушло на сбор вещей, а потом эльфийку снова усадили на лошадь и повезли к мрачным воротам крепости по усыпанной телами земле. Трупы пленных эльфов на привратной башне уже не висели. Наверное, их успели скинуть. Небольшие кучки выживших бойцов ходили по окрестностям, подбирая своих павших собратьев.       Глорфиндел скакал на коне где-то впереди. Перебравшись на территорию крепости, вся процессия остановилась и спешилась. Рядом замелькали знамёна Тингола и Маэдроса, зазвучали положенные приветствия.       - Ты пришёл как нельзя вовремя, - услышала эльфийка знакомый голос своего отца. – Мы благодарны, что Гондолин всё же согласился выслать нам подкрепление.       - Это был наш долг, - Глорфиндел учтиво поклонился. – Все мы боремся с единым врагом.       - Жаль только, что так редко об этом вспоминаем, - посетовал явно уставший Маэдрос. – Ладно, на сегодня всё. Близится ночь, и бойцам нужно где-то разместиться. Когда-то эта крепость была нашей. Надеюсь, в ней найдётся хоть какое-нибудь место, не загаженное чёрными тварями.       - Есть ещё одна нерешённая проблема, - Глорфиндел повернулся к Тинголу, и Лютиэн поняла, что сейчас речь пойдёт о ней. – По дороге сюда мои воины захватили вашу дочь. Судя по всему, Лютиэн пыталась сбежать в Ангбанд. И допрос сопровождавших её орков полностью подтвердил всё то, о чём вы говорили.       - Надеюсь, вы её убили? – голос короля Дориата резко помрачнел.       - Я решил, что казнь – исключительно ваше право, - Глорфиндел ещё раз учтиво склонил голову. – Принцесса доставлена сюда. Делайте с ней, что хотите.       Стражники стащили девушку с седла и подтолкнули прямо к отцу. Гордо выпрямив спину, эльфийка вышла вперёд.       Смерив дочь презрительным взглядом, Тингол кивнул Глорфинделу, а затем приказал своим бойцам:       - Бросьте её в темницу.       И пошагал прочь.       Так Лютиэн оказалась в уже знакомой тюрьме, где до неё сидели те самые пленные эльфы. Только ей подсыпали соломы, дали еды и позволили оставить плащ. Отец появился лишь к самой ночи и долго рассматривал её сквозь зарешеченное окошко. Но в конце концов всё же произнёс:       - Ну и как? Ты довольна? Твой благоверный сбежал, как трус, и никто не придёт тебя спасать. Так стоил ли он тех ночей, что ты ему подарила?       - Берен был единственным, кого я любила, - твёрдо заявила эльфийка, сдавленным от горечи тоном. – И он никогда и не перед чем не отступал. Даже когда ты… Когда ты послал его на смерть! Я не подарила ему ни одной ночи, и сильно об этом жалею!       - Значит, всё это из мести? – король Дориата слышал, что хотел. – Теперь понятно… Всего один жалкий проходимец оказался тебе дороже отца и матери? Только не пойму, как же ты так быстро оказалась в постели проходимца другого, если настолько любила первого?       - Не смей называть Берена проходимцем!       - Не смей мне указывать, кого и как называть!       Тингол заметно покраснел, а руки его тряслись. Понимая, что их разговор никуда не приведёт, Лютиэн вздохнула и перешла к самому главному. К тому, что она готовилась произнести весь прошедший день:       - Помнишь, ты сказал, что я тебе больше не дочь? Так вот ты мне не отец! Надеюсь, что в этой жизни я никогда тебя больше не увижу! А теперь оставь меня!       - Не увидишь, - пообещал ей король, скрипнув зубами от злости. – На рассвете тебя казнят.       Повернувшись к ней спиной, Тингол быстро удалился. Где-то вдалеке скрипнула тюремная дверь. Лютиэн легла на солому и долго смотрела в потолок. Кажется, теперь точно конец. Осталось дождаться утра.       Но вдруг то самое таинственное существо опять возвратит её к жизни? Чёрное отчаяние захватило разум эльфийки, никак не позволяя заснуть. Быть может, стоит ему сказать, что жить она больше не хочет? Но как это сделать? А что, если попробовать…       Осанвэ! Вспомнив, как общалась с ним с помощью мыслей, девушка решила, что вполне способна связаться с этой сущностью прямо сейчас. Просто закрыть глаза и позвать. Дважды это получилось, значит получится и снова. Более того, в третий раз всё должно быть легче.       Правда, есть вероятность, что она тогда просто спала, и всё это ей приснилось, но где гарантия, что она не спит в данный момент? В темнице было темно, глаза слипались последние два часа, так почему бы ей не спать? Мысли, как обычно, начинали путаться, но от своей затеи эльфийка не отказалась. Сомкнув веки, Лютиэн сосредоточилась на светящемся крылатом образе и начала осторожно его звать.       Странно, но ответ пришёл почти мгновенно, как будто светлый дух находился где-то за стенкой. В голове эльфийки вспыхнул знакомый свет и сразу прозвучал мысленный вопрос:       - Где ты?       - Я сижу в темнице Тол-ин-Гаурхота, - ответила она, ощутив то великое удивление, что испытало это существо, услышав такую новость.       - В Тол-ин-Гаурхоте?! Как ты там оказалась?!       - Меня захватили эльфы Гондолина и сдали отцу. А он приказал на рассвете устроить казнь.       - Казнь?! Какую, к Морготу, казнь?!       Немного удивлённая таким непривычным тоном своего спасителя, Лютиэн пояснила:       - Мою. Утром меня казнят.       Существо ненадолго умолкло, будто размышляя, а девушка внезапно поняла, что её кто-то ищет. Ищет и как будто находит.       - Так! Я всё понял! Сиди там и не вздумай никуда уходить! Я рядом и скоро приду!       Откровенно обалдев от такого ответа, эльфийка опять принялась объяснять:       - Нет-нет! Не нужно меня спасать! Пожалуйста пойми! В этой жизни для меня не осталось абсолютно ничего! Я просто устала и хочу только одного…       - Что за бред ты несёшь?! – существо не захотело даже дослушать. – Жди, короче, там! Я скоро освобожусь и сразу приду к тебе!       Связь резко разорвалась, а свет в голове погас. Подскочив в холодном поту, Лютиэн с испугом огляделась. Что это было? Правда, осанвэ? Но почему данное существо так странно с ней разговаривало? И совсем непохоже на то, прежнее. Или это был кто-то другой?       - Ты спишь, - сказала себе эльфийка, опускаясь обратно на солому. – Спишь и бредишь во сне. А нужно всего-то дождаться утра. Дождаться – и весь бред разом пройдёт.       С утра Лютиэн проснулась от того, что где-то в тюремном коридоре заскрипела ржавая дверь.       - Доброе утро, господин, - кажется, стража приветствовала кого-то вошедшего.       - Вы свободны, - сообщил им внезапный визитёр. - Король Тингол приказал мне доставить его дочь на эшафот. А других заключённых тут нет, так что и охрана больше не нужна.       - Как прикажете, господин, - стражники, похоже, оживились. – Вот вам ключ. Её камера сразу за углом.       Петли снова скрипнули, а потом послышались шаги. Конвоир подошёл к двери и неспешно её открыл. Перед девушкой оказался незнакомый эльф, одетый в дориатский доспех с высокими знаками отличия.       - Поднимайся, - приказал он. – Король Тингол ждёт.       Лютиэн послушно встала и кое-как поправила одежду. Если уж идти на эшафот, так при полном параде и с самой гордой осанкой. Чтобы никто не подумал, будто она в чём-то раскаивается.       - Живее, - потребовал эльф, и «преступница» зашагала по коридору. Дойдя до следующей двери, она дёрнула за кольцо, но дверь оказалась закрыта. Недоуменно моргнув, Лютиэн обернулась, и внезапно оказалась довольно грубо прижатой прямо к стене. А чужие мужские руки стиснули её грудь.       - Ээ… - только и успела произнести эльфийка, прежде чем одна из рук зажала ей рот. В глазах конвоира вспыхнул янтарный свет.       - Тише, детка, - в голосе мужчины зазвучали легко узнаваемые интонации Саурона. - Там за дверью ожидает твой отец. Ты же не хочешь, чтобы он нас услышал?       Лютиэн кивнула, и тёмный майа всё же убрал ладонь с её рта. Но только для того, чтобы впиться туда губами. Ошарашенная этим девушка вжалась в стену и попыталась его отпихнуть, испуганно поглядывая на дверь. Только Саурон был сильнее и преспокойно продолжал свои бесстыжие действия.       - Тише, не шуми, - прошептал он, покрывая поцелуями всё её лицо.       В янтарных глазах фальшивого конвоира светилась настолько тёмная страсть, что эльфийка испугалась, как бы эта тварь не забыла про все свои обещания. Руки мужчины продолжали ласкать её тело, да ещё и попытались приспустить платье. А она, как обычно, не могла даже толком возразить.       - Сейчас же… Сейчас же прекрати! – Лютиэн тоже перешла на шёпот и принялась лупить по его доспехам. – Нашёл время!       Но Саурон даже и не думал ничего прекращать. Оголив ей плечи, майа утянул свою жертву на пол, подтверждая самые худшие опасения.       - Тсссс. Твой папаша всё услышит, - ещё раз предупредил он, навалившись сверху собственным телом. Судя по тому, как в янтарных глазах разгоралось пламя, Враг вообще с трудом контролировал собственные действия. И может быть эльфийке показалось, но от него опять заметно пахло вином.       - Ты сдурел?! – Лютиэн вцепилась в платье, стараясь натянуть его обратно. – Вспомни про своё обещание!       - Если б я выполнял всё, что обещал… - теперь руки майи потянулись к её подолу. – Раз ты хочешь умереть, я решил, что будет лучше, если это случиться в моих объятиях. Представляешь лицо отца, когда он возьмёт запасной ключ, чтобы отворить эту дверь?       - Я буду кричать! – предупредила эльфийка, продолжая судорожно вырываться. – Грязная скотина! Убери свои руки, или сюда сбежится вся стража!       - О! Какая ярость! Сколько ж в тебе злобы? – Саурон опять издевался. - Неужели ты расхотела умирать?       Впрочем, хватка его действительно ослабла, что позволило эльфийке отодвинуться к самой двери. Сердце её безумно колотилось, на глазах снова выступили слёзы, а пальцы быстро натягивали платье обратно на плечи.       - Я хотела умереть, но не так!       - А как? Или же ты хочешь болтаться в петле и тихонько раскачиваться на ветру? Да! Это же так красиво. Вот только все повешенные успевают перед смертью как следует обмочиться. А зрители будут тыкать в тебя пальцем и твердить: «Вот она – вражья подстилка». Труп твой даже не предадут земле, потому что предателей обычно не хоронят. Тебя выкинут куда-нибудь в канаву, а потом придут дикие звери и сожрут то, что осталось.       - Ну… Ну и пусть… - Лютиэн поняла, что того гляди опять разрыдается.       - Только не надо врать, - Саурон снова начал приближаться, правда без всяких непристойных поползновений. – Я же знаю, ты этого не хочешь. Ты просто умрёшь ни за что, а твой отец всю оставшуюся жизнь будет считать себя морально правым, и весь твой народ навсегда проклянёт твоё имя.       - Я… - эльфийка попыталась что-то сказать, но майа прижал палец к её губам, не позволив вымолвить ни одного слова.       - Признайся честно. Ты хочешь жить.       - Я… хочу…       - Ты хочешь жить.       - Я… хочу… жить.       С трудом выдавив из себя эту фразу, Лютиэн затряслась от раздирающих слёз, и бывший хозяин Тол-ин-Гаурхота провёл рукой по её шелковистым волосам.       - Вот и славно. Никогда про это не забывай, - Саурон заулыбался самой ласковой улыбкой, на которую только было способно его новое лицо. Какое-то время он молчал, ожидая, пока она хоть немного успокоиться. И только когда его пленница перестала ощутимо дрожать, добавил резко посерьёзневшим тоном:       – А теперь соберись. Тебя ждёт эшафот и разъярённая толпа.       Наверное, это было что-то нервное, но Лютиэн издала какой-то жалкий смешок.       - И что мы будем делать?       - Всё просто. Я превращусь в волка. Ты сядешь мне на спину, и мы сбежим. Только держись покрепче.       Девушка кивнула, кое-как вытерла слёзы и уставилась на дверь.       - Он правда там стоит?       - Кто? Твой папаша? – теперь в глазах Врага полыхало безудержное веселье. – Да не бойся. Никого там нет.       - Что?! Ты – проклятый лжец! – Лютиэн попыталась ударить его по лицу, но была схвачена за руку. – Как же я тебя ненавижу!       - А теперь в тебе точно начинает бурлить жизнь! – достав другой рукой ключ от двери, майа вставил его в замочную скважину и дважды повернул. В открывшимся проходе было пусто. – Нам надо поторопиться. Зрители уже заждались.