Всё, что ты мне дашь

      Оба его прислужника исцелились довольно быстро, чего не скажешь о самом Морготе. Как и тогда, с обожжёнными руками, его нога продолжала упорно болеть, а из царапин на лице регулярно сочилась чёрная кровь. Только ни на какие сильмарилы подобное безобразие было уже не списать. Впрочем, тёмный вала всегда сидел на троне, и поэтому его хромота никому не бросалась в глаза. А смотреть владыке в лицо решались очень не многие.       И одним из таких был Саурон. Успешно «поправившийся» майа неспешно прохаживался по тронному залу туда и сюда, чем невероятно нервировал полыхавшего у стены Готмога. Совещание они проводили втроём, ибо сегодняшний разговор предназначался не для всех.       - Ну, и что у нас осталось? – мрачно вопрошал Моргот, буравя взглядом своих ближайших прислужников.       - Не так много, как хотелось, владыка, - сообщил предводитель балрогов, слегка поклонившись рогатой головой. – Но всё не настолько плохо. Силы эльфов полностью иссякли, а плодятся они медленно. Думаю, об этой угрозе можно забыть надолго.       - Если мы не заставим людей и орков срочно расплодиться, то и об угрозе от нас можно будет забыть надолго, - едко заметил Саурон, прикинув, сколько бойцов потерял в недавних сражениях. – Давайте говорить прямо. У нас осталась пятая часть войска. И это может сильно подорвать наши позиции.       - Наши позиции сильно подорваны разрушением Тол-ин-Гаурхота, - всё же не преминул напомнить Готмог. – И кто похвалялся, что зачарует Таур-ну-Фуин?       - Я действовал по обстоятельствам и не мог находиться сразу в двух местах, - недовольно пояснил его давний соперник. – Более того, именно мои действия позволили отвлечь огромную часть врагов от Ангбанда и уничтожить их, что и привело нас к победе. А чем всё это время занимался ты? Когда я подошёл к Ангбанду, полчища эльфов ломились в наши ворота!       Балрог издал протестующий рык, но был остановлен зловещим голосом тёмного валы:       - Прекратите пререкаться. Мне нужны конкретные меры.       Саурон и Готмог переглянулись, и последний едва заметно кивнул. Меры они обговорили заранее и, как ни странно, полностью сошлись во мнении. Главное, чтобы их владыка на это согласился.       - По причине массовой гибели нашего войска у нас освободились огромные средства, - аккуратно начал майа, поскольку в подсчётах средств Моргот был довольно щепетилен. – Речь не только о золоте, но и о провизии. Мы вполне могли бы пустить эти средства на увеличение оплаты выжившим бойцам. Такие меры позволили бы им вырастить побольше потомства, и уже лет через пятнадцать…       - Ты, что, предлагаешь мне заняться раздачей милостыни?! – в словах тёмного валы послышалась такая злость, что Саурон тут же заткнулся. – Никакого увеличения оплаты! Жили они раньше и так. Значит, и сейчас проживут!       Ближайший соратник Моргота низко склонил голову, и его золотистые волосы тускло заблестели во тьме. Янтарный взгляд быстро скользнул по балрогу, явно прося его о хоть какой-нибудь поддержке.       - Но владыка… - Готмог сразу зашевелился. – Разве не должны мы хоть как-то отпраздновать нашу победу? Мы потеряли столько войска, что моральный дух тех, кто выжил буквально близок к нулю. Многие даже не очень понимают, что это была победа. Если бы бойцы получили хотя бы разовую надбавку…       - Кто-то сомневается в моей победе?! – Моргот едва не вскочил с трона, но из-за больной ноги встать с него так и не рискнул.       - За любой победой обычно следует раздача наград, - вставил Саурон, снова и снова удивляясь тому, что тёмный вала не понимает настолько элементарных вещей. – Всё очень просто, владыка. Нет награды, нет праздника, нет победы.       Ярость, исходящая от их хозяина, наверное, могла бы снести горы, но оба майар быстро заметили, что их слова всё же возымели какой-то эффект.       - Отпраздновать, говорите? – кажется, Моргот что-то решил. – Отлично, устроим праздник. Праздники я люблю. А про золото забудьте. Если я стану раздавать свои сокровища, мои воины быстро к этому привыкнут.       - Но владыка, как насчёт продовольствия? – Готмог снова покосился на своего соперника, временно превратившегося в союзника. - У нас, правда, появились излишки. И они просто сгниют. А если всё это раздать…       - Гнильё? Ладно, гнильё раздайте. И не забудьте про пленных. Киньте их оркам и волкам.       - Как скажешь, владыка, - его слуги опять обменялись взглядом. Гнильё – не гнильё, а хоть что-то раздать Моргот разрешил. Проверять он точно не станет. – Мы можем идти?       - Нет.       Какое-то время тёмный вала внимательно разглядывал своих военачальников, а потом спросил:       - Как твоя рука, Майрон?       - Шевелится, владыка.       - А твоё крыло, Готмог?       - Уже практически машет.       - Очень хорошо… - к чему такие вопросы, оба майар явно не понимали, и это заставило их нервно зыркать друг на друга. – А вот моя нога почему-то продолжает болеть. И кого же мне в этом обвинить?       - Должно быть, король Финголфин применил какую-то магию, - с готовностью заявил балрог. – Как тогда с сильмарилами… Жаль, что я не смог пойти вместо тебя, владыка. Уж я бы точно…       Чёрные глаза Моргота впились в Готмога, и тот умолк сам собой.       - Хорошо, устроим праздник, - тёмный вала резко вернулся к прежней теме, а его прислужники с облегчением вздохнули. – Менестрели, девки, всё, как обычно. Кстати, Майрон, мне доложили, что ты привёз в нашу крепость дочь короля Дориата.       - Да, владыка, - лицо Саурона не проявило никаких эмоций. – Я поручил ей заниматься хозяйственными делами в моих покоях.       - Это довольно странно, - заметил Моргот, подозрительно разглядывая своего главного соратника. – Я думал, что она быстро сдохнет.       - Ничего странного, владыка, - майа был – сама честность. – У меня на эту женщину есть некоторые планы.       - Планы? Что ещё за планы?       - Всё просто. Лютиэн – наполовину майэ, и её способности довольно велики. Мелиан научила свою дочь некоторым чарам, справиться с которыми из всех обитателей Тол-ин-Гаурхота сумел только я. Но так вышло, что эта девчонка оказалась не в ладах с собственной семьёй. Более того, семья от неё отреклась. Народ Дориата считает её преступницей и даже пытался казнить. Вот я и подумал, владыка. Вы же сами проявляли большую заинтересованность в детях от майар, служащих под вашим началом. Если бы Лютиэн перешла на нашу сторону…       - Я просил тебя обрюхатить пару десятков орчих, а не притаскивать сюда дочку Мелиан, - сердито напомнил Моргот, и Саурон снова поклонился.       - Прости, владыка. Я старался изо всех сил, но ничего не вышло.       - Ладно. Приведёшь её на праздник. Если живёт в Ангбанде, то пусть поёт и танцует, как все пленные девки.       - Э… Нет-нет, владыка, - тёмный майа мгновенно напрягся. – Дело в том, что чары этой женщины полностью связаны с пением и танцами. От её песен все мои волки и обортни разбегались буквально в страхе. А многие просто засыпали. Если ей позволить делать это при всех – вместо праздника мы получим истинный кошмар.       - Она, что, опасна? – Моргот заметно насторожился.       - Опасна, как и любой из нас. Но если мой план сработает… В общем, я собираюсь продолжить её обработку.       - Обработку? - со смехом фыркнул вала, и Саурон привычно заухмылялся.       - Ты сам подарил её мне. Если ничего не выйдет, то хотя бы развлекусь. Да и Тхури не плохая замена. Бедняжку убили в последнем бою, и теперь мне как раз требуется новый помощник.       - Что ж, развлекайся, - его хозяин согласно кивнул. – Но на праздник приводи. Пускай привыкает.       - Как скажешь, владыка, - ещё раз повторил майа.       - Можете идти, - Моргот указал им на дверь, и оба его прислужника быстро удалились, не забыв отвесить очередные уважительные поклоны.       Глядя, как за ними закрывается массивная дверь, чёрный властелин размышлял несколько минут, пошевелил больной ногой и ощупал разодранную щёку. А потом тихонько произнёс:       - Лживые ублюдки. Ничего… Вы мне за это ещё ответите.       Саурон и Готмог вышли из тёмного тронного зала, прошли через длинную анфиладу и выбрались на обзорный балкон, выдолбленный орками прямо в скале, с той же целью, с какой тёмный майа построил свою круглую башню. Какое-то время они просто стояли и молча смотрели вдаль, но минут через пять балрог спросил:       - Слышь, Майрон… А у тебя денег много?       - Да так… Есть чуток, - Саурон пожал плечами. – А у тебя?       - И у меня так…       Издав тяжёлый вздох, Готмог помолчал ещё минуты две. И вдруг заявил:       - Деньги есть у Глаурунга. И он мне задолжал. Но долг не отдаёт – говорит, что у него драконья болезнь. Вот если бы ты мне помог, как следует, на него надавить…       - Хм… И много денег?       - Целая гора! Он просто на них дрыхнет.       - Целая гора? - в глазах Саурона вспыхнул мечтательный огонёк. – Но откуда у дракона такие богатства?        К его удивлению, балрог издал смущённое шипение.       - Ну, как бы тебе сказать… Деньги были казённые. Их отчеканили по приказу Мелькора, а нам с парнями поручили доставить в его сокровищницу. Золото погрузили на тележки и покатили через всю крепость. А я… Я просто шёл рядом и как бы охранял. Только взбрело мне в голову путь сократить, да пройти через драконье логово. Закатили мы тележки туда, а там Глаурунг. Он, видать, почуял золотишко, и давай со мной болтать. Болтал-болтал, болтал-болтал, а потом… Мы ему сами то золото и отдали. Я даже не знаю, как.       - Значит, опять со внушением развлекается? – вспомнив тайную способность Глаурунга, тёмный майа не сдержал улыбки. – А что дальше?       - Дальше? Я, конечно, рассердился и потребовал золото вернуть. Всё-таки казённое, не моё. А он… Говорит, мол, всё понимает, но отдать не может. Потому что драконья болезнь. Мы с парнями пытались всей семёркой на него наехать, так этот ползучий гад как взбесился! А портить Мелькору зверюшку мы побоялись. Пришлось идти к владыке…       - И что Мелькор?       - А ничего. Калечить дракона строго запретил. И все деньги с нас же и высчитал. Даже гномов пришлось ограбить.       Саурон вгляделся вдаль, будто о чём-то размышляя, и только после этого вынес свой вердикт:       - Эй, Готмог. А ведь это – то, что нам надо!       И надо им было довольно много. Так уж вышло, что всё последнее время оба военачальника Моргота убеждали своих последних выживших бойцов отправляться на битву исключительно обещанием больших наград. Дураков, воюющих «за истиного бога» или, скажем, «во имя победы тьмы над светом», давно уже тут не осталось, ибо все они погибли в первых же битвах.       Но теперь, после отказа Мелькора, Саурон и Готмог оказались в затруднительном положении. Более того, откровенно опасались бунта. Вот поэтому срочная добыча денег оставалась их последним шансом.       Добравшись до логова дракона, парочка майар прошла в огромную пещеру, встретившую Саурона совершенно неприятным запахом. Несмотря на наличие сена, Глаурунг возлежал на огромной куче золота и, по всей вероятности, спал. Но слух и нюх дракона был идеальным, и стоило им подойти поближе, как это жадное чудовище тут же приоткрыло глаза.       - Привет, Майрон, - голос Глаурунга отдавал откровенной ленью. – Давненько ты тут не появлялся.       - Здравствуй, ящерка, - тёмный майа приветливо заулыбался.       - А что это тебя сюда принесло? – дракон покосился на Готмога и как будто сразу заподозрил неладное.       - Так ведь я же отвечаю за порядок, - напомнил Саурон. – А здесь, как мне только что сказали, свершился непорядок.       - Но Ангбандом руководишь не ты, - возразил Глаурунг, подкапывая монетки поближе к себе. – Какое тебе дело до здешних непорядков?       - Готмог уплатил за тебя деньги в казну, так что ты теперь должен ему. Это дело не государственное. Это дело частное, и я здесь по просьбе Готмога как его официальный представитель.       Дракон картинно вздохнул и ещё раз подгрёб под себя родное золотишко.       - Как жаль, - посетовал он, состроив самое виноватое выражение морды. – Пойми, Майрон. Мне правда очень жаль, что я забрал всё это золото. Но я не могу его отдать. Потому что у меня драконья болезнь. Все эти деньги теперь мои и только мои. Каждая монетка здесь моя. Я знаю, сколько их всего. Я знаю, как блестит каждая из них. Если ты возьмёшь хоть одну…       - То что?       - Я буду их защищать.       - Но я тебя сильнее, - напомнил майа, и Глаурунг опять принял самый виноватый вид.       - Это так. Но Мелькор запретил меня калечить. И этот запрет ты нарушить не имеешь права. Зато здесь полно других непорядков, Майрон. Разве ты не должен разобраться вначале с ними?       - О чём это ты?       - Только не говори, что ты ничего не заметил. У меня очень чуткий нюх, и я постоянно ощущаю эту вонь. Здесь всё время пахнет дерьмом.       - Потому что ты стал больше и начал слишком много гадить, - проворчал недовольный Готмог, уже догадавшись в чей огород был закинут этот камень.       - Потому что раньше за мной убирали каждый день, - возразил дракон. – А теперь только раз в три дня. Что будет дальше, балрог? Мою пещеру будут чистить раз в месяц?       - Я говорил оркам, - попытался оправдаться тот. – Но ты стал слишком часто их пожирать!       - Потому что меня мало кормят! – снова возмутился дракон. – Когда делами в Ангбанде заведовал Майрон…       - Да тут даже пукнуть было нельзя! – напомнил взбешённый Готмог. – Или ты забыл?! Он разложил эти идиотские ковры и запрещал мне по ним ходить! А ты представь – прихожу я к владыке, а перед входом в тронный зал лежит этот, мать его, ковёр! Как я туда зайду?! Хвала Мелькору, что мы избавились от такого управленца!       - Ты вполне мог потухнуть и пройти где угодно! – не выдержал тёмный майа, выслушав всю критику в собственный адрес. – Нет, обязательно надо было прожигать дырки в моих коврах! Я забочусь об общем уюте, а ты только о себе!       - Ты вполне мог гореть также, как и я! Но вместо этого нацепил дурацкие тряпки! Да ещё и разложил их на полу!       - Чтобы я ходил с такой рогатой харей? – Саурона явно понесло. – Я слишком себя уважаю! Пукнуть он не мог! Судя по здешней вони, ты пердел тут все годы, что я отсутствовал!       - О! Ну, конечно! – Готмог выходил из себя всё больше и больше. - Ты же у нас эталон гармонии и красоты! Жаль, похож на тех эльфиек, что отплясывают перед Мелькором, а потом ложатся под орков! Слышь, а может тебе платьице одеть?       - Ну-ка, повтори!– глаза Саурона вспыхнули, и такой же огонь вспыхнул в его ладонях.       - Эй-эй! Парни! – Глаурунг решил напомнить о своём существовании. – Я, конечно, всё понимаю, но это – мой дом. Вы, пожалуйста, разбирайтесь в каком-нибудь другом месте. Потому что мне очень хочется поспать.       - И разберёмся! – тёмный майа указал балрогу на выход. – Пошли, пугало! Я тебя быстро научу красоту любить!       - Что ж, пошли, - Готмог издал презрительный рык и направился в указанную сторону. – Давно мечтал как следует тебя подпалить.       Дождавшись, пока начальство уйдёт, Глаурунг обнял свои монетки, улёгся поудобнее и тихонько произнёс:       - Какие же они простачки.