Всё, что ты мне дашь

      Мрачный лес Таур-ну-Фуин встретил своего хозяина тревожным полумраком. Но Саурон хорошо знал – для них это было самое безопасное место. Непролазная чаща подчинялась его чарам примерно так же, как Дориат Мелиан. С той лишь разницей, что лично он никогда не уделял этому лесу такого же внимания, позволяя различным гадёнышам шастать, куда им влезет.       Но это было раньше, а раньше он тут не жил. Теперь же наместник Моргота намеревался остаться в этом месте хотя бы до тех пор, пока не разберётся с Лютиэн. И, соответственно, никого сюда не пускать.       Таким образом, забравшись в самую тёмную чащу, Саурон пропел своё заклятие, заставляя чёрные ели сплести вокруг них свои корни и ветви. Вот и готовый дом. Правда, пока что без окон и дверей, но сейчас это не главное. Главное, что тут их не найдёт даже Моргот. И они спокойно смогут поговорить.       Достав из карманов последний кусочек уничтоженной звезды, майа прошептал прозвище Лютиэн, и новоявленная комнатка осветилась тусклым голубоватым светом. Пристроив свой «светильник» прямо на пол, мужчина тяжко вздохнул и принялся будить спящую эльфийку. Извиняться он толком не умел, но планировал научиться в самое ближайшее время. Может, стоило бухнуться на колени, как частенько требовал Моргот?       Выпав из магического сна, девушка вяло зашевелилась и, наконец, раскрыла свои покрасневшие глаза. Какое-то время у неё ушло на осознание окружающей обстановки и приведение в порядок собственной памяти, после чего два глаза остановились на стоящей рядом чёрной фигуре.       Несколько бесконечных секунд парочка молча таращилась друг на друга. Но внезапно Лютиэн издала какой-то болезненный всхлип. Резко подскочив, она бросилась к Саурону и со всей силы ударила его прямо по лицу.       Тёмный майа даже не успел ничего сказать, только чуть отпрянув назад, а эльфийка продолжала его бить. Бить с каким-то остервенением, будто мечтала об этом весь прошедший год. Совершенно не представляя, как поступить, мужчина покорно склонил голову, решив просто дождаться, пока это пройдёт.       Быть может, он всё же должен что-то сказать?       - Прости…       Единственное слово, что Саурон успел из себя выжать, было прервано очередным ударом, едва не сломавшим ему нос. Совершенно растерявшийся майа попытался хотя бы прикрыть лицо, и тут же получил по обожжённой ладони, издав болезненный хрип. Но только это заставило Лютиэн остановиться. Ощутив его боль, девушка вздрогнула, будто очнувшись, а её занесённая для удара рука безвольно рухнула вниз.       Мужчина с надеждой заглянул в её лицо, но увидав там прежний гнев, быстро опустил голову обратно.       - Бей, сколько хочешь, - наконец произнёс он, будто отдавая себя целиком на её суд. – Я заслужил каждый твой удар. Наверное, я достоин гораздо худшего… И я не знаю, что мне сделать, чтобы заслужить хотя бы намёк на твоё прощение. Но если у меня есть хоть один шанс…       - Зачем?! – перебила его эльфийка, будто не услышав ни одного слова. – Зачем ты забрал меня из дома?!       Окончательно смутившись, Саурон начал объяснять:       - Я волновался. Тебе было там плохо. Я хотел помочь…       - Помочь?! Да ты – просто идиот! – Лютиэн затравленно огляделась, ища пути для бегства. – Кто просил тебя мне помогать?!       Майа не ответил. Даже сам вопрос показался ему откровенно безумным. Кто просил? Разве ей не нужна была его помощь?       Впав в ещё большую ярость от этого молчания, девушка направилась к ближайшей стене из веток и принялась колотить уже по ней.       - Как отсюда выйти?!       - Куда ты пойдёшь? - Саурон всё же предпринял последнюю попытку её образумить.       - Обратно, в Дориат! – эльфийка закружила по странному колдовскому жилищу, будто пытаясь найти какой-то тайный проход.       - Мы уже в Таур-ну-Фуин. Дориат далеко, и дорога до него крайне опасна.       - А мне плевать! – Лютиэн опять начала стучать по стене. - Сейчас же меня отпусти!       - Но тебя туда просто не пустят! Мелиан сказала мне…       - Ах, вот оно что! – эльфийка издала какой-то ненормальный смешок. – Это всё они, да?! Мои добрые любящие родители? Хорошо придумали! Отдали тебе, чтобы избавиться от меня навсегда!       - Быть может, ты и права, - честно признал тёмный майа. – Но разве это – не причина никогда к ним больше не возвращаться?       - Я возвращаюсь не к ним! Я всего лишь хочу жить со своим… - Лютиэн запнулась, едва не выдав главную тайну.       - С чем «со своим»? – мужчина быстро воспользовался затянувшейся паузой. – Со своим народом? Да пойми, что там не осталось ничего твоего!       - Осталось! – на глазах Лютиэн снова выступили слёзы. – Там осталась… Вся моя жизнь!       - Ты можешь построить себе новую, - Саурон всё-таки рискнул подойти поближе.       - Уже нет, - эльфийка с силой ударила по дереву ногой. – Кажется, ты клялся, что дашь мне полную свободу? Отлично! Так выполни эту клятву!       - Я выполню данную клятву, - пообещал ей Саурон. – Но тебе не нужно никуда возвращаться. Мы могли бы…       - Нет! - перебила его Лютиэн. – С тобой у меня точно нет никаких шансов! А без тебя… Я всё ещё могу попытаться…       - Попытаться что?       - Просто дай мне уйти и оставь в покое!       - Но я хотел…       - Мне плевать на твои слова! Дай мне отсюда уйти!       Майа безнадёжно вздохнул. Вот тебе и выпросил прощения. Да оно, похоже, и не нужно. Сколько было сделано только для того, чтобы вырвать эльфийку из лап её отца?       Всё, чего хочет Лютиэн – вернуться обратно в Дориат. Но имеет ли он право её осуждать? Он сам обещал ей свободу.       Сосредоточив собственную силу, наместник Моргота поднял руку и коснулся стены. Ветви тут же разошлись в стороны. Ничего больше не сказав, девушка вырвалась из их убежища и, быстро сориентировавшись, побежала к оставленному коню. Саурон молча наблюдал за тем, как она вскочила на спину животного и как поскакала сквозь лесную чащу. А потом покачал головой, превратился в волка и медленно побрёл в совершенно противоположную сторону.       В другой раз он бы точно кого-нибудь убил. Непременно бы что-нибудь разрушил, разорвал добычу на куски. Или просто носился бы по лесу до полной потери сил. Но обожжённая рука стала такой же обожжённой лапой, наступать на которую оказалось больно. Чувствуя себя побитой собакой, майа кое-как доковылял до лесной речушки Ривиль, что потом становилась притоком Сириона, и сунул лапу прямо в ледяную воду.       Чувство боли временно утихло. Но только в лапе. А в душе как была, так и осталась. Быть может, нужно окунуться в воду целиком?       Совершенно не осознавая неадекватность собственных действий, Саурон залез в речку и какое-то время стоял в воде по самую шею.       Не… Не помогло…       Выбравшись на берег, быстро замёрзший волк отряхнулся и поковылял в ближайшие кусты. Плюхнувшись на землю, грозный зверь свернулся калачиком и уткнулся носом в свой же промокший хвост. Долгие минуты майа пытался хотя бы уснуть, но и тут его ожидало сплошное разочарование. Сон никак не шёл, зато в голову продолжали лезть самые горькие и печальные мысли.       А ещё собирался жениться. Идиот. Ну, точно, идиот!       И этот дурацкий сильмарил… Хотел доказать ей, что не трус. Думал, что оценит. Да к тому же обжёг руку. Неужели, всё это зря?       Волком теперь не побегать. И летать мышью или птицей - тоже, наверное, больно. Мелькор с Готмогом уржутся. Да и пусть. Разве он этого не заслужил?       Слегка приподняв голову, волк опять открыл глаза и уставился в быстро темнеющее небо. Хотя лес и защищали тёмные чары, но в отличие от Ангбанда никаких колдовских туч здесь не наблюдалось. Где-то далеко над головой тускло мерцали ненавистные звёзды, дополняясь большой круглой луной.       Тилион, скотина! Неплохо пристроился! Плавай себе по небу – и все дела. Вот знать бы заранее, что и как, так и он бы, Майрон, устроился куда-нибудь… к Нессе! Жил бы себе спокойно и ничего не делал. Нет – захотелось ответственной работы. Как же мир без порядка обойдётся? И к чему это привело?       Заслужил… А вдруг любовь – какое-то хитрое наказание? Мог ли Создатель такое придумать? Наверное, мог. И страдать ему теперь до второй песни бытия.       Хотя, и песня, наверное, не поможет…       Столь жалким и ничтожным Саурон не ощущал себя с тех самых пор, когда решил перейти на сторону Моргота. Тёмный вала тогда разрушил всё, что они создавали, и беспомощный служитель Ауле так же сидел в темноте, глядя в бездонное небо. Сидел, ожидая какого-то ответа, да лил горючие слёзы. Только ответ так и не пришёл. Именно тогда несчастный майа твёрдо решил стать сильным. Если что-то нельзя победить, нужно постараться это возглавить. И не важно, каким способом.       Осознав, что в его глазах впервые с тех времён опять появилась проклятая влага, волк поднялся с земли и ещё раз отряхнулся. Должно быть, это просто речная вода. Шерсть намокла, вот в глаза и затекло.       Нужно возвращаться в Ангбанд. Лютиэн ушла, и оставаться тут не имело никакого смысла. Последний раз посмотрев в небо и снова не дождавшись ответа, майа сердито рыкнул. Даже Тилион, поди уже, дрыхнет. Чем ещё можно заниматься, плавая по небу? И чтобы этому гаду плохо спалось, Саурон давным-давно приучил всех волков громко выть на луну. Глупо, наверное… Но наместник Моргота искренне верил, что его более удачливый собрат реально всё слышит.       Задрав морду вверх, свирепый волк издал длинное и протяжное: «У-у-у-у-у-у». Вой пронзил ночную тишину, но быстро растворился среди мрачных стволов и ветвей. Впрочем, тишина праздновала свою победу совсем не долго. Где-то вдали раздалось ответное «У-у-у-у-у-у», а потом ещё и ещё. Леденящий душу торжественный вой разносился над лесом, возносясь к молчаливым небесам. Быть может, где-то лесами и заправляли энты, но здесь… Здесь царили волки!       И почему-то перед взором Саурона тут же предстала одинокая женская фигурка, пробирающаяся на коне через эти опасные дебри.       Ощутив смутное беспокойство, майа закрыл глаза на лице и открыл другие по всему телу. А потом резко их захлопнул и понёсся прямо через бурелом, наплевав даже на больную лапу и всё ещё мокрую шерсть.       Лютиэн мечтала вернуться в Дориат как можно скорее, но конь её сильно устал, а лес оказался слишком глухим, делая быструю езду совершенно невозможной. И надо же было Майрону увезти её так далеко! Вот уж, действительно, глупец! Он же совершенно ничего не понял! А объяснить… Объяснить она не могла.       Живя взаперти, эльфийка часто вспоминала своего бывшего тюремщика. Его навязчивые ласки, его идиотские выходки… Теперь всё это казалось таким далёким, смешным и забавным. Всё, кроме сцены их расставания.       Тёмный майа действительно украл у Моргота сильмарил? Предал своего владыку ради неё? Видно, мать была права, и Майрон всё-таки признал свою любовь. Только толку теперь от его любви… Ведь их сын остался в чужих руках.       Мать была права, и права не только в этом. Саурон не должен был узнать о ребёнке. Он точно утащит малыша в Ангбанд, как хотел забрать туда её саму. И что будет дальше – несложно догадаться. Сын превратится в такое же чудовище! Ей было жаль заблудшую душу своего неожиданного любовника. Но ни малейшего намёка на его возврат к свету Лютиэн больше не видела.       Между мужчиной и ребёнком любая нормальная женщина выберет ребёнка. Может, увидав, что она опять сбежала от Врага, отец сжалится и разрешит ей видеться с сыном?       Маленькая крошечная надежда. Но это было всё, что ещё заставляло Лютиэн жить.       Выйдя к небольшому ручью, уставший конь тихонько заржал, и эльфийка поняла, что пора устроить привал. Эльфы могли обходиться без сна довольно долго, но животное нуждалось в отдыхе. Соскочив с коня, девушка подвела его к воде и позволила напиться. А потом зачерпнула воды сама и сделала жадный глоток.       Вкус был неприятным. Саурон отравил своими чарами все эти земли. И Лютиэн знала, что худшее ещё впереди. Горы Эред Горгорот возвышались совсем рядом, а за ними простирался Нан Дунгортеб. Ужасное место, кишащее пауками и прочими жуткими тварями. Берен прошёл через эту мрачную пустошь, но рассказывать о своём походе отказался наотрез. Видимо, прошёл её и Саурон. Вот на этом самом коне. Так что пройдёт и она!       Продолжая ощущать гадкий привкус во рту, эльфийка поморщилась. Если Нан Дунгортеб старались даже не упоминать, то Эред Горгорот обсуждали довольно часто. Пройти там было можно. Главное… Главное не пить ту воду, что стекала с его вершин.       Конь опять жалобно заржал, и Лютиэн задумчиво уставилась на всё тот же журчащий ручеёк. Он ведь не оттуда? Или всё же…       «Те, кто пил, впадали в безумие и отчаяние», - припомнила девушка байки отцовских стражников.       Безумие и отчаяние? Это то, что она испытывала все последние месяцы. Значит, опасаться нечего. Всё самое плохое уже произошло.       Но конь ещё раз заржал и помотал головой. После чего потихоньку пошагал куда-то в кусты.       - Эй, - позвала его эльфийка. – Успокойся. Всё хорошо.       Только животное её не послушало. Периодически тряся головой, статный эльфийский скакун продолжил свой путь прямо к завалу из старых стволов.       - А ну стой! – потребовала Лютиэн, внезапно осознав, что сейчас он просто убежит.       Конь остановился и обернулся. В глазах его стоял какой-то дикий страх. Прижав уши, животное захрипело и, будто увидав вместо своей хозяйки какого-нибудь орка, попятилось назад.       - Пожалуйста, не уходи, - бывшая принцесса постаралась не делать никаких резких движений. – Ты выпил отравленной воды. Но это должно пройти.       Испуганный конь опять заржал. Из его рта потекла белая пена.       - Только не уходи, - Лютиэн буквально умаляла. – Я обещаю… Обещаю тебя исцелить.       Что уж там почудилось коню, оставалось только гадать. Услышав её слова, скакун сорвался с места и уткнулся в раскуроченные брёвна, к счастью, перегородившие ему дорогу.       - Тише, маленький, - голос девушки дрожал, и всё же старался звучать спокойнее. – Стой на месте. Сейчас я тебе помогу.       Осторожно подойдя к трясущемуся животному, эльфийка нежно коснулась его рукой. Конь мгновенно встал на дыбы и, расталкивая брёвна, со всей силой ударил её копытом.