Всё, что ты мне дашь

      - Вот дерьмо! Моя рука! Ой… Прости…       - Сейчас же с меня слезь!       - Я… Не могу встать… Погоди секунду…       - Слезай живо!       В огромном снежном сугробе, скопившемся у подножия длинного склона горы, началась какая-то возня.       - Дай хоть прийти в себя! Или, думаешь, твой локоть был сильно мягким?       - А так мягко?!       - Ай!       - Быстро поднимайся и помоги мне встать!       - Ох… Ладно… Сейчас попробую...       Ледяная куча снова зашевелилась, и оттуда показались две странные фигуры, залепленные снегом с ног до головы.       - Эй! С вами всё в порядке?       Осознав, что к ним присоединился кто-то третий, обе фигуры резко застыли, а потом абсолютно одновременно повернулись на звук. Перед ними красовалась старая заброшенная шахта. А возле неё стоял какой-то эльф.       И судя по чёрным волосам, он явно происходил из нолдор!       - Э… Доброго вам дня, господин… - Саурон вежливо поклонился, поспешно смахивая снег со своего лица. – К счастью, склон был пологим. И надо же было моей супруге так оступиться!       Удивляясь способности мужа настолько быстро приспосабливаться к резким сменам событий, Лютиэн тоже выбралась из снега и учтиво склонила своё явно неподготовленное ко встрече с незнакомцами лицо.       - Главное, все живы, - эльф тоже чуть кивнул, будто принимая их простенькое приветствие. – Но что же вы делаете в этих глухих местах?       - Мы – беженцы из Дориата, - тёмный майа, как обычно, принялся врать напропалую. – Быть может, вы слышали о тех событиях, что потрясли нашу страну?       - Я слышал об этом, - нехотя признался нолдо, разглядывая найденную семейку. – Наш король всецело осуждает своих сородичей, совершивших подобное лиходейство. Только зачем вы пришли сюда? Насколько мне известно, выжившие синдар отправились куда-то на юг.       - Мы убежали, куда смогли. И потом просто заблудились. Говорят, что где-то здесь расположен Гондолин. Мы хотели попросить там убежища. Не будете ли вы так любезны показать нам дорогу к воротам?       Эльф явно смутился.       - Я понимаю ваше горе. Но я не могу выполнить подобную просьбу. Чужаков в Гондолин не пускают. Таков приказ короля.       - Вы не пустите к себе даже эльфов?! – казалось, Саурон не поверил собственным ушам. – Будто мы не эльфы, а какие-то грязные орки?!       - Всё, что в моих силах, это сообщить о вас городской страже, - нолдо понуро пожал плечами. – Но я не могу отвести вас к воротам. И если вы последуете за мной, вас могут просто убить. Либо оставайтесь в этой пещере и ожидайте ответа короля, либо отправляйтесь на юг искать остальных синдар.       - Вот времена же настали! – голос тёмного майи начал потихоньку меняться на откровенно насмешливый. – Эльфы эльфам руки не подадут. Ещё и убивают друг-друга. Хотя… Какие там времена? Вы же и раньше были ничуть не лучше. Прав Мелькор, что орков из вас сделал.       На вытянувшуюся физиономию нолдо было жалко смотреть. Разве перед ним стояли не двое сородичей? Но глаза тёмного майи уже начали вспыхивать янтарными огоньками, а из-под заснеженного плаща показался весьма зловещий чёрный доспех.       - Вы… Вы кто?!       - Это не важно, - Саурон неспешно направился прямиком к своей жертве. – Главное, кто ты.       - Я… - эльф подался назад, спотыкаясь о разбросанные возле шахты камни. А потом, будто опомнившись, выхватил из ножен свой меч. – Ещё шаг, и ты покойник!       - Да ладно, - майа откровенно веселился. – Мы просто немножко поговорим.       - Я не собираюсь ни о чём с вами говорить!       - Конечно, собираешься, - Саурон точно также достал свой меч. – Вопрос лишь в том, сколько у тебя останется рук и ног к тому времени, как ты расскажешь нам всё, что тебе известно.       Издав яростный крик, нолдо бросился прямо на своего противника, но майа оказался выше и гораздо сильнее, с лёгкостью отбивая все его выпады. Лютиэн осталась чуть поодаль, просто наблюдая за этим маленьким поединком. Смерти встречного дурачка её муж совершенно не желал, и поэтому действовал осторожно.       Правильно ли то, что они делают? Где-то глубоко в душе эльфийка всё ещё сомневалась. Но разве её отец не считал этих нолдор преступниками, запретив использовать даже их язык?       Двое мужчин продолжали сражаться. Нолдо бился с каким-то остервенением, будто надеясь если не победить, так умереть в бою. Что угодно, лишь бы не попасть в плен. Плен в Ангбанде пугал его гораздо страшнее. И Лютиэн понимала это без всякого осанвэ.       Но вот её муж совершил ловкое движение мечом, выбив оружие эльфа из его теперь уже трясущихся пальцев. Мгновенно выхватив кинжал, нолдо снова бросился в бой. Только в последний момент Саурон ловко переместился в сторону, да ещё и умудрился подставить ему подножку. Эльф кубарем грохнулся на землю, тотчас получив удар ногой под дых. Второй же удар был нанесён скорее на всякий случай, дабы пленник уж точно не очнулся до тех, пока его не доставят прямиком в Ангбанд.       - Тренировка закончена, - с улыбкой сообщил майа, обратившись теперь уже к собственной жене. – Посмотрим, что мы сможем узнать от этого идиота.       Никогда в своей жизни Лютиэн ещё не была в пыточных камерах. Хотя, благодаря полученным воспоминаниям мужа, прекрасно знала здесь каждый уголок. Более того, девушка знала предназначение каждого инструмента, висящего на стене и каждого пыточного станка, живо представляя себе, что с помощью них можно сотворить.       Не понимала эльфийка только одно. Зачем Майрон так настаивал о её здесь нахождении? Хотел, чтобы привыкла?       Пойманный нолдо сидел в пыточном кресле, накрепко прикованный к нему как за руки, так и за ноги. Он по-прежнему был без сознания, но находиться и дальше в счастливом неведении о собственном положении эльфу оставалось считанные секунды. Саурон, конечно, мог бы обрушить на пленника всю силу своего магического взгляда, но сильные духом противники такому вторжению в свой разум всегда умели сопротивляться. И поэтому перед данной процедурой их дух требовалось максимально сломить. Что означало самый обычный допрос.       - Начнём, - объявил майа и сделал знак ожидающим у стены оркам.       Один из них тут же пришёл в движение и вылил на голову нолдо ведро ледяной воды. Лютиэн при этом чуть нервно пошевелилась, быстро вспомнив, как очнулась в темнице Тол-ин-Гаурхота. Никаких пыток будущий муж к ней тогда не применял, посчитав все возможные знания глупой девицы абсолютно ему бесполезными. И, похоже, оказался, как всегда, прав.       Придя в себя, эльф закашлялся от воды и, наконец-то, открыл глаза. Глаза, в которых тут же вспыхнул чистейший ужас.       - С добрым утречком, - заухмылялся его пленитель, остановившись прямо перед креслом. – Полагаю, ты уже понял, куда попал, и осознаёшь, что тебя здесь ожидает. Переломы костей, выдирание ногтей, выбивание зубов, выдавливание глаз, сдирание кожи… Ах, да! Не забудем про съедение орками по частям.       Саурон произносил всё это настолько весёлым и несерьёзным тоном, как будто готовил пленника к чудесной вечеринке.       - Но, поверь, - продолжил он, - всё не настолько плохо. К счастью, так вышло, что ты угодил ко мне, а значит, всё ещё можешь сохранить себе жизнь. Расскажи, как попасть в Гондолин, и, клянусь, что я сразу дарую тебе свободу!       Ощущение, что майа просто развлекался, сделалось гораздо сильнее. Если бы Лютиэн была этим пленником, то сразу осознала бы только одно. Враг однозначно врёт, и не видать ей обещанной свободы никогда в жизни!       Прикованный к креслу эльф так примерно и понял.       - Катись к своему хозяину и передай ему, что он – дерьмо!       Янтарные глаза Саурона удивлённо заморгали, будто не догадываясь, чем были вызваны только что произнесённые слова.       - О! Я понимаю! – продолжил он свой маленький спектакль. – Ты – слишком горд и смел, чтобы так быстро сдаться! Но, знаешь, эти парни тоже были гордыми и смелыми. Орки просто обожают вешать таких по углам. Как по мне, не плохое украшение. Жалко, что плохо пахнет.       Рука мужчины указала на пару живописных клеток с мумифицированными останками не то эльфов, не то людей, что висели в углах пыточной камеры, создавая соответствующий антураж.       Покосившись на «украшение», пленный нолдо нервно сглотнул, но решительность в его глазах всё ещё не угасла.       - Ты выглядишь гораздо сильнее обычного эльфа, - заметил Саурон, решив проявить к пленнику внезапное уважение. – И ты был пойман возле старой шахты. Любишь кузнечное дело, или ты – простой рудокоп?       На этот раз нолдо промолчал. Но по едва заметной реакции его глаз, майа тут же понял, что попал в точку.       - Между прочим, я тоже кузнец, - похвастался он в попытке сойти за «своего». – Интересный, кстати, у тебя клинок. Из метеоритного железа? Когда звёзды сгорают в атмосфере – этот чёрный обгоревший металл – всё, что от них остаётся.       Эльф продолжал молчать. Достав захваченный меч, бывший наместник Моргота снова его осмотрел, ибо подобные изделия действительно встречались крайне редко. В тёмном лезвии буквально ощущался какой-то мрак.       - Ты сделал его сам? Отличная работа. Мало кто в этом мире удостоился моей похвалы.       - Этот меч сделал мой отец, - огрызнулся нолдо, всё-таки подав свой голос. – Так что свои похвалы можешь засунуть себе…       - У нас здесь дамы, - напомнил Саурон, проведя пальцем по острому лезвию. – Значит, у вас династия? Твой отец, должно быть, тобой гордится.       - Моего отца… Нет в живых!       Эльф прошипел это с такой злобой, что майа сразу догадался – что-то там нечисто.       - Прими мои соболезнования.       - Засунь свои соболезнования…       - Среди нас дамы! – опять перебил майа. – Или твой отец был орком, если научил тебя так выражаться? Я всего лишь высказал сожаление по-поводу смерти такого искусного мастера.       - Мне плевать на его смерть! – нолдо внезапно взорвался. - И на все твои сожаления по этому поводу!       - О, как! – Саурон весело присвистнул. – Ах, да! Я же говорю с эльфом. У вас же такое в порядке вещей. Ладно… Ну а мать-то у тебя есть? Мне просто надо знать, кому отправлять твои части тела. Обычно для женщин хватает пары пальцев. А потом она сама прибежит и всё мне расскажет.       - Боюсь тебя расстроить, - мрачно произнёс пленник. – Но и матери тоже нет!       - Бедненький, - поохал тёмный майа. – Но есть же хоть кто-то, кто тебя любит? Может, девушка? Я бы отправил послание ей.       - Нет у меня никакой девушки! Ни один эльф Гондолина не прибежит к тебе меня спасать!       Теперь в словах нолдо чётко послышалась явная горечь.       - Похоже, ты не слишком популярен, - догадался Саурон. – Никого у тебя нет, никто тебя не любит. Ну, а сам-то ты кого-нибудь любишь?       - Не твоё собачье дело!       - Вижу, что любишь, - снова догадался проницательный майа. – Безответная любовь? Или ты с ней ещё не говорил?       - Катись в бездну!       - Я только что оттуда, - самый могущественный из слуг Моргота внезапно шагнул ближе и занёс отобранный у пленника клинок. – Как думаешь, ты понравишься ей без рук? Кузнец без рук – по-моему самое то.       Нолдо смертельно побледнел, а его зоркий взгляд буквально застыл на чёрном лезвии отцовского меча.       - Поверь, так будет лучше, - как ни в чём не бывало добавил Саурон. – Потому что иначе до тебя доберётся Готмог и просто медленно их сожжёт.       Ладонь мужчины сделала движение, и чёрное лезвие резко пошло вниз.       - Майрон!       Пленный нолдо зажмурил глаза, приготовившись к жуткой боли, но боль не последовала. Отцовский меч застыл в дюйме от его кожи.       - Да, милая?       Чувствуя, как трясутся собственные коленки, Лютиэн поспешила вмешаться в происходящее действие.       - Майрон… Пожалуйста, не надо… Это просто… Просто отвратительно!       - Тебе его жалко? – голос Саурона оставался всё таким же слегка весёлым.       - Да… Да, Майрон. Мне… Его жалко.       Эльфийку заметно трясло, и в глазах её мужа промелькнуло лёгкое сожаление. Но он должен был продолжать разыгранный спектакль.       - Слышал? Ей тебя жалко, - обратился майа к своему пленнику. – Но как же мне быть? Если ты не расскажешь мне про Гондолин, тебя всё равно отправят к Готмогу. А он не будет настолько любезен, как я. Балрог изжарит твои руки и ноги, а голову и тело специально оставит. Ты расскажешь ему всё на свете, только для того, чтобы он проявил милость и добил тебя.       Скулы эльфа были напряжены, а кадык ходил ходуном. Эльф не был трусом, но у всякой храбрости тоже был предел.       - Ну, так что? Будешь говорить?       Нолдо упрямо покачал головой. И именно в этот момент дверь в пыточную камеру с грохотом отворилась.       - Где он?! – рявкнул Готмог, заглядывая внутрь.       При виде балрога пленник напрягся ещё сильнее.       - Вот, молчит, - майа развёл руками.       - Владыка требует его к себе. Говорит, что будет проводить допрос лично.       - Ну, всё, - Саурон махнул рукой и принялся отстёгивать пленника от кресла. – Видно, дело – дрянь. Но если у парня вытекут мозги – я не виноват.       - Лучше поторопись, – новый наместник сердито рыкнул. – Мелькор зол и горит от нетерпения!       - Что, правда, горит?       - Давай без шуток!       Поставив эльфа на ноги и сковав его руки цепью, тёмный майа подтолкнул пленника к вошедшим вслед за балрогом оркам.       - Я предлагал тебе решить это дело по-хорошему, - печально вздохнул он, с удовлетворением отметив, как расширились у нолдо глаза. – Но ты отказался от моей милости и предпочёл худший вариант. Уведите его!       Лютиэн смотрела как уводят несчастного нолдо с не меньшим ужасом, чем тот, что был написан на его лице. Но стоило оркам забрать пленника, как поведение Саурона и Готмога радикальным образом поменялось.       - Почему хорошего тюремщика всегда изображаю я?! – возмутился тёмный майа, совершенно недовольный своей ролью. – А плохого всегда ты!       - Просто посмотри на себя и на меня, - сварливо ответил Готмог. – Или я похож на олицетворение доброты?       - А я, что, похож?       - А ты похож!       - Бред собачий! Эх! Я бы столько всего придумал! Подержал бы его над жерлом Тан-Городрима или подвесил бы в волчьем загоне.       - И так сойдёт, - балрог махнул рукой.       - Всё как обычно? – уточнил Саурон. - Проведёшь его через логово драконов? Или сразу через казармы орков?       - Эй! – в разговор внезапно вмешалась подошедшая Лютиэн. – Ты… Ты что это имеешь в виду?! Всё это… было не более, чем представление?!       - Обычный метод допроса. Я обещаю пленнику свободу, демонстрирую свою защиту. Готмог, напротив, строит из себя безумного и жестокого демона. Когда пленника снова возвращают мне, он сам всё рассказывает.       - Но как же история с мечом? Ты же чуть не оттяпал ему руку!       - Так и знал, что ты вмешаешься, - майа опять самодовольно заухмылялся. – Будешь у меня «хороший тюремщик номер два».       Звонкая пощёчина тут же прилетела прямо в его лицо. Быстро повернувшись к мужу спиной, эльфика обиженно пошагала в сторону их покоев.       - А-ха-ха! – Готмог чуть не рухнул от хохота. – Даже не верю, что я дожил до того момента, когда кто-то сможет просто так бить тебя по морде! А завтрак в постель ты ей случайно не носишь?       - Да пошёл ты! – Саурон потёр свою щёку. – Просто она… Ещё не привыкла к нашей жизни! Лучше скажи, что ты собрался делать с этим пленником.       - Я? Ничего.       - Как «ничего»?       - Так я же сказал. Его к себе Мелькор забрал.       - Погоди… - майа удивлённо застыл. – Хочешь сказать, что его действительно будет допрашивать сам Мелькор?!       - Ага, - подтвердил балрог. - Или ты думал, я пошутил?       Саурон растеряно кивнул. Но потом тихонько добавил.       - Вот срань… А если у эльфа, и правда, вытекут мозги?       - Позовём орков, и они их вытрут, - Готмог ни капли не беспокоился. – Не наше, короче, дело. И если эта тварь действительно сдохнет, владыка не сможет ни в чём нас обвинить.