Всё, что ты мне дашь

      Да, свою семейную жизнь тёмный майа представлял как-то иначе. Ведь нормальный айнурский брак сводился к таким нехитрым вещам, как «посидеть рядом» и «погулять вместе под звёздами». Как ни старался мужчина хоть что-то вспомнить, ни про какие развлечения в постели там не было ни одного слова. Неужели его брак абсолютно неправильный?!       Но с другой стороны Лютиэн была эльфийкой… А у эльфов муж и жена должны были иногда исполнять супружеский долг. Раз в четыреста лет! Саурон был в этом абсолютно уверен. Эльфы рожали детей раз в четыреста лет, и когда у них заканчивалась внутренняя сила, переставали испытывать друг к другу какое-либо физическое влечение.       Конечно, исключения бывали. В той книге, которую он прочёл в Дориате, чётко говорилось, что их сын успел за сорок лет наплодить троих детей, и дети были чуть ли не погодки. Это явно не по-эльфийски, хотя эльфы всё свалили на людскую примесь. Но он-то знал, чья там была примесь. Помесь эльфов и айнур делала детей в каком-то другом порядке?       Лютиэн тоже помесь эльфов и айнур. Значит, правило одного раза в четыреста лет на неё не действует. Но как на счёт необходимой для зачатия внутренней силы? Даже Мелиан оказалась неспособна родить больше одного ребёнка. А у её дочери после всего пережитого силы не оставалось вовсе. На себя-то не хватало. Объединившись с ней в одно целое, майа был уверен – родить ребёнка Лютиэн больше не сможет.       И почему-то это его успокаивало.       Но заставив себя не думать о таких опасных для их брака вещах, Саурон вновь и вновь размышлял о странном поведении собственной супруги. Потому что оставалось только свойственное для айнур в телесной оболочке стремление к развлечениям. Семейная жизнь не воспринимался эльфийкой чем-то настолько священным, что её нельзя было свести к какой-то животной сути.       И значит его брак абсолютно неправильный!       Впрочем, брак с эльфийкой был неправильным с самого начала. А чего он, собственно, хотел?       Ну, неправильный, так неправильный…       Придя к столь нехитрому выводу, майа снова налил себе самогона и осушил второй по счёту стакан.       - Что-то ты приуныл? – раздался за его спиной осторожный голос Готмога. – Или женитьба оказалась настолько невыносимой, что ты позабыл про собственный запрет никогда не напиваться без повода?       - Просто мне доложили, что ты его отменил, - промямлил Саурон, возвратив бутыль к целому ящику таких же, но ещё закрытых. – А что ты делаешь тут, на складе?       - Ищу тебя, - «обрадовал» его предводитель балрогов. – Ибо ты обвиняешься в ввозе незаконных вещей. Пить без повода я, может, и разрешил, а вот ввозить ковры точно запретил.       - Но я не ввозил никаких…       - Сегодня утром, Майрон. Целых десять штук.       - Ах, ты про это! – Саурон как-будто вспомнил. – Так это ж не ковры. Это обычные циновки. Мне их люди сплели. Специально на заказ.       - Ци… Что?!       - Ци-нов-ки, - майа произнёс по слогам. – Это такие штуки из тростника. И, главное, что они – не ковры!       - Но они кладутся на пол! – возмутился Готмог. – Это тот же… Грёбанный ковёр!       - Так и есть. Но они не ковры. Они – циновки. А про циновки в твоём указе ничего не сказано! Так что катись в задницу, я ничего не нарушал.       На секунду балрог вспыхнул ярче, однако всё же заставил себя расслабиться. Это же Майрон. Известный игрок на чужих нервах. Тут требовалось другое.       Осмотрев склад, куда бывший наместник забрался с целью немножко выпить, и убедившись, что больше тут никого нет, огненный демон вздохнул и холодно спросил:       - Зачем ты вернулся?       - В смысле?       - Да ладно, Майрон. Не строй из себя идиота. Я же знаю, что ты не был ни в каком плену.       - Вот как? – одна из бровей тёмного майи удивлённо поехала наверх. Но зато в его глазах загорелся опасный огонёк.       - Всё очень просто, - объяснил Готмог. – Мне сразу показалась странной та история с сильмарилом. Эонвэ, Мелиан… Это слишком удивительно и необъяснимо. Но когда мои парни сказали, что единственный, кто входил в жилище Мелькора, это я сам…       - Хм… - протянул Саурон. – И на что это ты намекаешь?       - Изменять внешность среди нас умеешь только ты. Король Дориата требовал камень в обмен на девку? Ты его украл и отнёс ему. Сам, полагаю, жил с ней где-то все эти годы. Возможно, прямо там, в Дориате. А теперь, когда его разрушили, приполз обратно. Зачем, Майрон? Ты вполне мог уползти в любую другую сторону.       - Какое интересное предположение, - майа похлопал руками, но улыбка его стала слишком натянутой и какой-то очень нехорошей. – Правда, прошло сорок лет. Интересно, почему наш владыка об этом ещё не знает?       - А что я ему скажу? – балрог ответил вопросом на вопрос. – Стража могла лишь подтвердить, что в его покои входил я. Но они предпочли меня не выдавать. А как бы я доказал, что я – это не я?       - Так может сильмарил спёр именно ты?       - Мы оба знаем, кто его спёр. Для чего ты вернулся?       Пытаясь затянуть время, Саурон пожал плечами, хотя в голове быстро перебирал свои возможные действия. От «срочно убить гада» до «узнать, что ему нужно». С первым были проблемы. Ибо во всём Ангбанде убить Готмога мог только он. И сожжённый склад будет тому подтверждением. Мелькор сразу догадается, чьих рук это дело. Вернулся из плена – и тут же решил отхватить прежнюю должность? Нет, отвертеться он не сможет. И наказание будет соответствующим, вплоть до убийства Лютиэн.       Второй вариант сложнее. Готмог не торопился обо всём рассказывать владыке, а значит… Значит готов к переговорам. Главное тут не ошибиться.       - Жена попросила, - внезапно сказал майа. – Убей, говорит, этих нолдор всех до одного.       - В отместку за Дориат? – балрог мгновенно понял. – Ты, правда… Правда, там жил?       - Я не жил в Дориате. Могу поклясться хоть Мелькором, хоть Эру. Эльфы ненавидят меня также, как и прежде. И я не соврал, что король Тингол держал свою дочь в темнице. Я забрал её в Таур-ну-Фуин. Просто там мы немного задержались из-за проблем слияния душ между эльфами и айнур. А потом… сыновья Феанора уничтожили её страну. Вот и решила моя жена за всё им отплатить.       - И ты тут же побежал выполнять?       - А что такого? Девчонка наконец-то всецело перешла на нашу сторону. Она многое умеет. И, по-моему, собирается участвовать в уничтожении нолдор чуть ли ни лично.       - Ради неё ты предал владыку! - обвинил Саурона Готмог, издав возмущённый рык.       - Предал? – майа будто удивился. - Скорее уж помог. Раньше от сильмарилов был один вред. А теперь явная польза. Наши враги сами друг-друга поубивали. И, возможно, убьют ещё.       - И всё равно ты предал…       - Вы неплохо развлеклись с моей женщиной, заставив её отплясывать перед вами нагишом! Из-за вас она сбежала и оказалась в темнице у собственного отца. О, сейчас догадаюсь. Вы сделали это в шутку? Так вот считай похищение сильмарила ответной шуткой!       - Эта шутка не смешная, Майрон, - прошипел балрог, грозно покачав своими рогами.       - А ты думаешь, ваша была смешной? Или я уржался, таская этот камень в своей руке?       Тёмный майа показал обожжённую ладонь, и Готмог презрительно фыркнул.       - Эта девка свела тебя с ума!       - Айнур не сходят с ума.       - Айнур не сходят, а ты сошёл.       - Давай ближе к делу, - устав от этих препирательств, Саурон решил перейти к сути. – Я так понимаю, что ты чего-то от меня хочешь.       - Собрался откупиться? – ощутив себя хозяином положения, балрог тут же начал насмехаться.       - Ну, не просто же так ты пришёл поболтать по душам.       - Мои условия очень просты. Отныне – начальник я! Никаких попыток отобрать мою должность. Никаких действий вопреки моим указам! Будешь делать всё, что я скажу! Любое твоё действие против меня, и, поверь, я найду способ довести правду до самого Мелькора!       - Как?! – удивился наместник бывший. - И это всё?! Я думал, ты потребуешь сокровища Ногрода и Белегоста!       Но Готмог уже знал, что выиграл. И на такие простецкие шутки просто не повёлся.       - Я не прошу того, чего у тебя нет. Ты совершил ошибку, Майрон. И придётся тебе хорошенько за неё заплатить.       - Что ж, ладно… - самым небрежным движением руки Саурон вновь достал бутыль с самогоном и налил себе третий стакан. – Я совершил ошибку, и я за неё заплачу.       Предводитель балрогов буквально источал абсолютное удовлетворение.       - Я рад, что мы смогли друг друга понять. Доброго тебе денька, Майрон.       Грозная пылающая фигура повернулась к нему задом и быстро направилась к выходу со склада, стараясь при этом не задеть многочисленные ящики и мешки. Глядя ему вслед, тёмный майа обречённо покачал головой и издал тихий печальный вздох.       Ситуация и впрямь была опасной. Но и Готмог успел немного просчитаться. Если он скажет Мелькору хоть одно слово, то владыка уж точно задаст вопрос, почему всё это не сообщили ему раньше. И кого в таком случае накажут?       Его, Майрона, впрочем, накажут в любом случае. И он не мог себе позволить поставить на кон жизнь собственной жены. А значит, выход один.       Подняв стакан с самогоном, мужчина ещё раз вздохнул и тихонько произнёс:       - Ты был славным бойцом, Готмог. Да упокоит Эру твою бессмертную душу.       Залпом осушив стакан, Саурон вернул его на место и пошагал к толстым дубовым дверям. Прежде всего нужно, чтобы балрог утратил бдительность. А потом ему придёт быстрый и внезапный конец.       - Эй! Поаккуратнее! – потребовал тёмный майа, провалившись по локти в глубокий снег. – А если бы это бревно упало на меня?!       Но разбушевавшуюся Лютиэн его здоровье ни капли не волновало.       - Ты сказал мне его сжечь, и я сожгла! Я не виновата, что именно сегодня ты решил нажраться, как последняя свинья!       - Как свинья?! Да я почти что трезвый! – выбравшись из сугроба, Саурон запрыгнул на какую-то груду камней, только новая огненная вспышка разнесла её на мелкие осколки. Заставив мужчину упасть обратно в снег.       - Ладно, я останусь лежать здесь, - заявил он, полностью скрывшись в огромной белоснежной куче.       - А ну вылазь! На ком я буду тренироваться?!       - На ком – на ком… На ёлках!       - На ёлках не интересно! Нолдор же не будут стоять на месте! И потом, они гораздо меньше.       - Тогда иди сюда и доставай меня сама, - голос из-под снега отдавал какой-то хитринкой.       - Пьянь! – Лютиэн всё же высунулась из своего укрытия.       - От пьяни слышу! – вылезать из снега Саурон отказался наотрез.       - Если ты про тот праздник, то мне не стыдно! – пробравшись мимо здоровенного валуна, эльфийка направилась к злополучному сугробу, явно готовясь устроить мужу хорошую взбучку. – Когда тосты во славу Моргота – единственный путь к правосудию, то пускай будет так!       - Да когда ты уже запомнишь?! Не Моргота, а Мелькора! И мне тоже совершенно не стыдно! - куча зашевелилась. – Я должен был выпить за упокой души одного балрога.       - А разве хоть кто-то из них умер?       - Скажем так, почти. Он уже практически покойник, только ещё об этом не знает.       Совершенно не поняв услышанных слов, Лютиэн пролезла через снежные заносы и остановилась, как вкопанная. Ибо нужная куча оказалась абсолютно пуста.       - Попалась!       Саурон вынырнул из снега прямо у неё за спиной, только что сменив облик с какого-то маленького зверька. И ловкий тычок в спину отправил эльфийку прямо в белое ледяное месиво.       - Ах, ты, подлец!       Резко крутанувшись, Лютиэн жахнула по нему огнём, но опасное обжигающее пламя будто нарвалось на такую же огненную преграду. Мужчина вытянул руку, сдерживая удары жены к её огромному неудовольствию.       - Сильнее! – потребовал он.       Жар от огня резко возрос, растопив окружающий снег.       - Ещё сильнее!       Но эльфийка и так уже жгла изо всех сил.       - Я просто должен понять, где твой предел, - пояснил майа, наблюдая за её стараниями.       - Я… - Лютиэн продолжала лежать прямо в снегу. – Я больше… Не могу!       - Тогда прекращаем на счёт три! Раз! Два! Три!       Защита тёмного майи резко пропала. И будто догадавшись, что супруга вовсе не остановится, Саурон отскочил в сторону. Яркий сноп огня пролетел мимо его головы.       - Гад! – фыркнула эльфийка, всё-таки выбравшись из сугроба. – Эта холодная дрянь забилась мне под одежду!       - О, не волнуйся. Сейчас она успешно растает, а одежду можно подсушить, усилив жар собственного тела. Главное, ничего не спалить.       - Но там не только снег, - пожаловалась Лютиэн. - Там иголки от ёлок! Будь любезен, помоги мне их достать.       - Ну, начинается! – Саурон протянул ей руку. – Давай хоть вылезем из этого бурелома на склон горы. Там посвободнее, и ты точно больше не споткнёшься.       - Ладно, - согласилась его жена, ухватившись за протянутую ладонь. – Этот Таур-ну-Фуин порядком мне надоел. Скажи ещё раз, зачем мы притащились в такую даль.       - Мы ищем Гондолин, - напомнил майа, вытаскивая девушку из глубоких снежных заносов. – И ты сама сказала, что он где-то здесь.       - Я видела на карте у отца просто большой красный крест. Даже он не знал, где находится это королевство. Только сказал, что по данным разведки где-то здесь. Отец не любил нолдор и очень хотел узнать расположение каждого их логова. Жаль, что я тогда не понимала, насколько же он был прав.       - Найдём Гондолин, - «поддержал» её муж, - и отомстим им за всё.       - Но Гондолин не участвовал в нападении на Дориат!       - Да какая разница? Мы не сможем напасть на сыновей Феанора, пока у нас в тылу остаётся это государство. Гондолинцы тут же придут им на помощь и ударят нам в спину.       - Но это не те эльфы, которые убили нашего сына, – всё же попыталась возразить ему эльфийка.       - Они всё равно убили твоих сородичей – телери. Которыми руководил брат твоего же отца. Не нужно их жалеть. Все нолдор – конченные твари.       - Как и ты, - буркнула Лютиэн.       - Как и я, - согласился Саурон. – Но я тебя люблю, а они – нет.       Проворчав что-то неразборчивое, девушка позволила вывести себя на открытый пологий склон и поставить на небольшой камень.       - Ну и где твои иголки? – уточнил у неё муж.       - Здесь, - эльфийка указала прямо на грудь, впрочем, тщательно укрытую под тёплым меховым тулупом, пошитым из волчьей шкуры.       Расстегнув пару застёжек, майа снял перчатки и просунул здоровую руку под её одежду. Выглядело это, должно быть, странно. И оставалось лишь надеяться, что их не увидит никто из орков, посланных также выслеживать проклятых гондолинцев. Под тулупом было мягко и тепло. Но пошарив там рукой, Саурон преспокойно заявил:       - По-моему, там нет никаких…       И не дав ему договорить, Лютиэн прильнула к мужу, заткнув ему рот собственными губами.       - Ммм… Погоди… - майа сразу принялся вяло протестовать. – Мы же… уже делали это… вчера.       - Разве тебе не понравилось?       - Возможно… Но это же не значит, что мы должны это делать каждый день, где попало и на глазах у всех? Это же неправильно! Неправильно даже по-эльфийски!       - Ах вот как?! – Лютиэн коварно заухмылялась и внезапно со всей силы толкнула мужчину прямо с горы. Не учла она только одного. Ладонь Саурона по-прежнему оставалась под её одеждой и в последний момент всё-таки успела вцепиться в тот самый меховой тулуп, увлекая эльфийку за собой.       Издав короткий визг, девушка рухнула в снег прямо вслед за ним, и самая странная в Средиземье семейная пара дружно понеслась по белоснежному склону прямиком в неведомую даль.