Это не так...

      Мун с силой хлопнул дверью, отчего, казалось, по стенам прошла вибрация. — Сранные дети! Сука!       Он подошёл к зеркалу, что освещалось светом от лампочек, расположенных по краям него.       В комнате Муна всегда было темно. Темно и прохладно. Стояла кровать с тёмным постельным бельём, расшитым звёздами. Был одинокий светильник, на тумбочке около кровати, был и шкаф с зеркалом во весь рост. В шкафу было практически пусто, лишь предметы первой надобности да пару вещей на сменку. Было трюмо, усыпанное атрибутами для грима и всякой прочей мелочью. На полу красовался молочного цвета ковёр, пушистый и с длинным ворсом. Конечно же были тяжёлые плотные шторы, имитирующие звёздное небо, всё по жанру классики, чтобы дневной свет как можно меньше проникал в комнату. Подойдя к трюмо парень нагнулся чтобы получше разглядеть ушибленное место. — Бляяять… — практически около виска красовалась нехилая гематома, а в её центре виднелась рана, с уныло стекающей из неё тоненькой струйкой, уже запёкшейся крови. Мун попытался прикоснуться к синяку, как при малейшем касании голова вновь загудела. — Вот чёрт… Аай… — парень начинал вновь закипать, — Вот же сучка! — сжимая и разжимая кулаки Мун судорожно искал на чём же выместить свою злобу, — так… не позволяй чтобы что-то позволило тебя вывести из себя…       Прикрыв глаза и сделав глубокий вдох и выдох парень попытался успокоить себя, но вновь открыв глаза и увидев расшибленую голову он не выдержал и схватив попавшийся под руку телефон швырнул его в зеркало. Тысячи трещин поползли по нему, коверкая до неузнаваемости отражение. — Мун то, Мун сё! Как же меня это заебало! Бесит! Эти тупые козявки постоянно чем-то недовольны! — заходив по комнате он активно жестикулировал, пытаясь тем самым дать свободу всем своим эмоциям, — «Мы боимся Луну, он нас пугает, Солнце лучше» — цитируя слова детей он снова посмотрел в зеркало. — Разве я виноват, что такой? — уже тише обратился сам к себе.       Дети не любили Муна, что уж ходить вокруг да около. Хоть он и пытался быть с ними более обходительным и ласковым, они быстро выводили его из себя. Уж больно капризными там все были. Мун всегда был немногословным, да и не очень активным. Практически всегда он сидел на стуле в углу зала (в самом тёмном углу зала), и наблюдал за игрой Солнца с детьми. На самом деле он всегда наблюдал за Солнцем, сдались ему эти дети.        Вот Солнышко все любили. И дети, и родители детей. Он был очень активным, умел развеселить и утешить, он всегда понимал их и был как вторая мама, на время их пребывания в саду. Конечно, он же был таким светлым, чистым… настоящее солнышко… Наверное ни одному ребёнку не приходило в голову как-то пошутить над воспитателем. Толи дело Луна. Ооо, детишки частенько подшучивали над ним. Сейчас это был растянутый трос, на прошлой неделе это был разлитый сверху на него клей с блёстками, а в прошлом месяце они коллективно пожаловались родителям на Муна, из-за чего того ждали длинные разбирательства. Почему пожаловались? Потому что пришло время сна, а это означало, что игры с Солнышком окончены. — Блять! Который раз на те же грабли! — Мун уже нервно копался в карманах в попытках найти пачку сигарет, — «ты их пугаешь, что с тобой не так?!»… да иди-ка ты нахуй, дорогой мой! Я, сука, уволюсь! Завтра же подам заявление. Нет, всё! Хватит с меня!       Поджигая спичку он поднёс её к сигарете и облегчённо вдохнул. Пожалуй, именно они были его успокоением. В груди что-то предательски заныло. От гложащей обиды было трудно дышать. Мун не обижался на детей, чёрт с ними, в таком возрасте все проказничают, разве он не был таким? Он обижался на Солнце… На то, что тот каждый раз, как в первый, неустанно тыкал ему всем, чем можно.       Курить в помещение нельзя, ну и что? Потом Мун обязательно проветрит комнату.       Выбежав из сада, Сан не заметив девушку, врезался в неё, отчего та, не устояв на ногах, упала. — О Боже, Чика, прости, прости, прости… — быстро затараторил Солнце и принялся помогать ей встать, — я очень спешу… извини меня, я тебя не заметил. — Всё нормально, — чуть потирая бок ответила та, — ты какой-то взволнованный, что-то случилось? — она оглядела его с ног до головы. — Да… нет… я не знаю! Мне надо найти Муна! — непонятно почему, но сказав это он покрылся румянцем, слава Богу его было незаметно, ведь из-за спешки он и так весь словно горел. — Ааа, — с какой-то еле уловимой усмешкой произнесла Чика, — ну тогда ладно… Она уже собиралась уйти, как Сан аккуратно взял её за руку. — Чика… можешь буквально пару минут посидеть с детьми, я… я просто не могу оставить их совсем уж одних, — он запинался из-за чувства стыда, что он перекладывает свою работу на других… Но ведь Мун важнее! — Эээ… ну только если минуток 10. — Ой, ты лучшая! — не сдержавшись он кинулся ей на шею, сгребая в свои объятия. — Да да да, знаю, иди уже, ищи свою Луну.       Парень смущённо улыбнулся и отпустив девушку побежал к комнате напарника. «Вот блин… почему я сразу не понял, что он не виноват. Это же было так очевидно… Ой дурак… дурак…»       Вот она, комната второго воспитателя. Переминаясь с ноги на ногу Солнце думал как же ему лучше постучать, а как начать разговор? Вдруг Мун обиделся на него… Больше всего на свете Сан не любил, когда его напарник грустил. И мало кто знает, что добродушный воспитатель, каждый раз после инцидентов с Луной, ругался на детишек и даже устраивал им байкоты, пытаясь донести, что так поступать плохо. Собравшись с мыслями Солнце всё-таки постучался в дверь. За ней раздался недовольный вздох и тихие шаги. — Кто ещё? — Мун открыл дверь, — а, это ты, — он уже хотел захлопнуть её обратно, как тот остановил его. — Мун… — он хотел продолжить говорить, как тот его остановил. — Что. блять. тебе. надо? — он уже отпустил дверь, отчего Солнце увидел, что тот держит в свободной руке сигарету. — Ты опять куришь? — голос Сана был тихим, он говорил почти шёпотом, словно боялся спугнуть его. — Чего? Серьёзно? — парень напротив чуть ли не скалился. Наверное, этот вопрос он ожидал услышать меньше всего. — Ты всегда куришь, когда расстроен… — Сан только сейчас поднял глаза на него, — Господи, что это? Заметив у него синяк на пол ладони, он потянулся рукой к нему, чтобы удостовериться в том, что то, что он видит взаправду, — Боже, Мун! У тебя идёт кровь! Луна резко перехватил его руку, тем самым останавливая его. — И что? Иди лучше успокой свою милую Моллии, — имя девочки он специально протянул, из-за чего Солнце ещё больше поник. — Ты обиделся? — казалось, Солнце боялся смотреть ему в глаза, как будто он мог увидеть в них что-то страшное. — Мне похуй, — стараясь как можно равнодушнее это сказать, Мун пошёл к окну, которое он уже открыл, впустив в комнату прохладный воздух. — Это же не так…       Ох, Солнце знает его слишком хорошо. Слишком хорошо он научился его чувствовать.       Проходя к нему в комнату, он закрыл с обратной стороны дверь и остался стоять около неё. Возникшее между ними молчание резало уши. Было видно, что Мун хотел что-то сказать, но никак не решался. На его лице уже не было той злобы, осталась лишь какая-то грусть. — Прости меня… Мун… — Сан тихонько подошёл к нему со спины, — Прости, что опять наговорил бреда… Дай, дай помогу тебе обработать рану!       Он уже потянулся к ней рукой, как Мун развернулся и перехватил его запястье. Из-за полумрака в комнате его глаза вновь переливались алым оттенком, но только сейчас это не внушало страх, наоборот… От неожиданности Сан издал приглушённый стон, но с места не сдвинулся. Мун бегал глазами по его лицу, стараясь уловить в нем хоть какой-то намёк на подвох, но не найдя ослабил свою хватку. — Ты… — Луна первый нарушил тишину, — правда так считаешь? Считаешь, что я злой, страшный и плохой?       Он смотрел на солнце и больше всего боялся услышать, что именно он, с этим согласен. Плевать на других, лишь бы Солнышко не было такого мнения о нём. — Что? Нет! Нет, нет, нет! Мун… конечно нет, — найдя в себе силы Сан прикоснулся ладонью к щеке парня. Он надеялся, что хоть так тот услышит его, — Мун, ты самый лучший! Ты самый красивый, самый добрый… ты, ты лучший!       Они уже смотрели друг другу в глаза и это не вызывало у них даже капли смущения. — Это я дурак! Повёлся на сопли этой девчонки, но я знаю, знаю что ты поступил как нужно! Ты все делаешь правильно…       Рука Сана заскользила вниз по скуле, поглаживая нижнюю губу парня стоящего напротив него. В ответ Мун лишь приблизился к нему. Его дыхание уже обжигает, несмотря на то, что сам он такой далёкий и холодный. — Я не могу, когда ты против меня… — неожиданно для себя выпали Мун, — я… не могу всегда прятаться от тебя в тени, я хочу быть рядом с тобой, рядом с настоящим Солнцем!       Накрывая ладонь Сана своей, он примкнул к ней, словно кот, прикрывая глаза и слабо улыбаясь. Сейчас Сан лишь молча любовался им. Он никогда бы не мог подумать, что этот парень может быть настолько уязвимым. — Сан… я… — Мун хотел продолжить говорить, но Солнце быстро освободилась свою руку от его хватки и обхватил его лицо своими тёплыми ладонями, заставляя второго притихнуть. — Не говори… — он медленно, словно спрашивая на то разрешения, прильнул к его губам. Как он и ожидал, они были мягкие, словно какой-то шёлк. Руки Солнца нежно оглаживая скулы, спустились к шее и сомкнулись на ней кольцом. «Молчит… наверное он не то хотел сказать!» — почему то ударяет ему в голову, и Сан с разочарованным вздохом отстраняется от него. Через силу открывая глаза, он видит, как Мун смотрит на него с удивлением и облегчением. Впервые он видит в его глазах столько нежности, отчего покрывается румянцем. Отвести бы взгляд, да не может. Луна словно гипнотизирует его. Хочется что-то сказать, но эти чёртовы слова словно застряли где-то в глотке. Солнце может лишь приоткрыть рот, в надежде, что у него найдётся что сказать, но Мун опережает его. Притягивая его за талию, он чуть ли не впивается в его губы.       Поцелуй от Муна не такой, что посвятил ему Солнце. Он более требовательный, страстный. Но он становится до невозможности нежным, когда понимаешь от кого и для кого он. Сан охотно отвечает ему, но уступает инициативу, ведь он так долго хотел оказаться рядом с ним. Прохладные руки Муна спешно очерчивают изгиб талии, каждый позвонок. Если бы не эти костюмы, они бы проникли под одежду и до красных отметин бы впились в тело, ведь… Так Мун не нуждался ещё ни в ком. Солнце всегда был нужным, всегда был долгожданным, манящим… и вот сейчас он тут, такой податливый и ласковый. Муну не хочется его отпускать от себя, хочется чтобы он согрел его и наполнил светом, которого, на его взгляд, в нем было ничтожно мало. Мун отстраняется от него, но лишь для того, чтобы взглянуть ему в глаза и убедиться ещё раз, что это он, что это его Солнышко. Он ласково убирает выбившуюся золотую прядь, которая упала на лицо Сана. Тот глубоко дышит, не отводя глаз от него. Внезапно Солнце рассмеялся, так нежно и заразительно, что Мун не удержался и подхватил его. — Чего ты смеёшься? — сквозь смех спрашивает его Мун. — Не знаю, — заливаясь ещё сильнее, Солнце падает в его объятия, а тот укрывает его в них. Не хочется отпускать его. Никогда.