мир на моих плечах

Порой тренировки укрепляют тело медленнее, чем хотелось бы тем, кому позарез нужен головокружительный результат. Шиничиро вернулся к жизни чудесным образом не так давно, прикладывал много усилий для поддержания физической формы, но времени минуло чрезвычайно мало. Поэтому теперь, оказавшись один на один с Киёмасой, который был крепче и оказался научен горьким опытом таких драк явно лучше, чем доставшееся Шиничиро тело, не мог не чувствовать, как после парочки увесистых ударов по лицу мир стал покачиваться. Разбитая губа неприятно ныла, да и в целом лицо ощущалось как один сплошной синяк. Если бы парень не ухитрялся ставить блоки, давно бы валялся в отключке в пыли, грязи и собственной крови. И опозорился бы на всю Шибуя тем, что самоуверенно вызвал Киёмасу на бой, чтобы через несколько минут вытянуться на земле не в силах пошевелиться. Сано знал, что пока публика воодушевлённо завывала, подстёгивая его оппонента забить такого наглеца до полусмерти, друзья не осмеливались присесть, глядя на происходящее с напряжением в каждой клеточке тела. Видел краем глаза, как чувствующий себя виноватым Такуя готов был броситься на импровизированное поле брани, как Ацуши схватил его за плечо, рывком оттягивая назад и покачивая головой, безмолвно прося сохранять самообладание. Ацуши доверял ему как никто другой. Шиничиро не знал, какие взаимоотношения у Такемичи были с этим парнишкой, но раз он безоговорочно прислушаться и удержать других от глупостей ради сомнительного плана — значит, они являлись друг для друга братьями на каком-то особом, духовном уровне. — Ну что, вспомнил своё место? — насмешливо хмыкнул Киёмаса, глянув на покачнувшегося и приготовившегося к удару Шиничиро. — Нет, думаю о свободе, которую мы получим, когда я одолею тебя. Сано неожиданно снисходительно улыбнулся, во взгляде его отразилось безмерное спокойствие, будто он плыл по течению и точно знал, что то принесёт его туда, куда ему необходимо. Для Киёмасы это выглядело наивностью, глупостью, пускай внутренний голос и кричал ему, что с этим парнем что-то не так. Неправильный этот Такемичи какой-то, пугающе взрослый не по годам порой. Старшеклассник бросился на Шиничиро с боевым кличем, но юноша уклонился в последний момент, проводя подсечку, невольно вновь забывая о том, кем является. Киёмаса, рухнувший со всей силы на землю и разбив нос, поднялся с видом куда более убийственным. Насмешливость исчезла с его лица: парень по-настоящему разозлился и готов был стереть Такемичи в порошок. Шиничиро увернулся от первого удара, но второй, точно под дых, сбил его с ног, заставив вновь пошатнуться и упасть, больно приложившись копчиком о землю. Противник ликовал, не собираясь останавливаться, желая проучить мальчишку так, чтобы он больше никогда не пришёл к такой глупой мысли — выступить против него. Серия метких и безжалостных ударов осыпала рёбра, грудь и живот. Шиничиро сипел от боли, чувствуя металлический привкус крови на губах, закрывал то лицо, то живот, периодически пытаясь сбросить с себя старшеклассника. Такуя, не в силах смотреть на то, как избивают друга, вырвался из хватки Ацуши, однако не успел вмешаться в происходящее. Неподалёку раздался пугающе будничный в такой ситуации, но не сулящий ничего хорошего незнакомый голос: — Что здесь происходит? Все зрители почти одновременно стихли, многие узнали прибывшего до того, как повернули головы в сторону входа на стадион. Невысокий светловолосый парнишка, сунув руки в карманы штанов, самой что ни на есть беспечной походкой направлялся к тем, кто ранее дрался. Почему ранее? Потому что, завидев лидера тосвы, Киёмаса вскочил на негнущихся ногах и поспешил к нему, оставив Такемичи отплёвываться от крови, чувствуя каждое своё ребро. Киёмасе было о чём беспокоиться: эти бои он проводил, не уведомляя верхушку банды о своей деятельности. Одно радовало: сегодняшний бой предложил его оппонент, а не он сам, а значит у него были все возможности выкрутиться. — Для меня честь увидеть тебя… — начал старшеклассник, но Манджиро прошёл мимо него, не удостоив взглядом. Масатаку расслабился, решив, что гнев лидера будет направлен на Такемичи, и очень зря — мощный удар колена в живот без предупреждения заставил его поперхнуться воздухом и рухнуть на колени как подкошенного, судорожно закашлявшись. Парень поднял затуманенный взор на Дракена, поравнявшегося с ним, и услышал равнодушное: — С тобой мы поговорим после. Любому дураку хватило бы лицезреть собравшуюся толпу, чтобы понять систематичность происходящего, тем более, Майки и Дракен давненько стояли поодаль и наблюдали за развитием событий, решив вмешаться после того, как неизвестный расхрабрившийся парнишка заявил о свободе. От более верных и менее проблемных сторонников тосвы Манджиро слышал о том, что Киёмаса переходит черту, и вот решил лично убедиться. — Ты, — юноша опустился на корточки перед избитым Шиничиро, оценивающе оглядывая его и терпеливо дожидаясь, когда тот сможет сфокусировать на нём затуманенный взор, — как тебя зовут? Сано не нужно было видеть Майки, он узнал его, как и многие присутствующие, по голосу. Сколько прошло времени с тех пор? Он вдруг забыл год своей смерти, напрочь потерял в голове возраст нынешнего «тела», ведь для него перерождение длилось незначительные мгновения. Тьма наступила и прошла, она была эфемерна, неощутима, у неё не было ни конца, ни края. Но младший брат определённо точно подрос, такой осознанный и взрослый не по годам, словно бы что-то надломило его. Неужели смерть Шиничиро? Или произошло что-то ещё? Старший Сано не сразу собрал волю в кулак, чтобы ответить. Он всё вглядывался в до боли знакомые черты лица, чувствовал, как перехватывает дыхание и как чужое — не его — имя почти стирается из памяти. Ему так хотелось признаться, успокоить, потрепать по волосам как в старые-добрые, расспросить о жизни, о достижениях и увлечениях. Только вот прежняя жизнь в прошлом, их братские узы тоже, и всё, чем может довольствоваться Шиничиро, — наблюдениями издалека. И именно потому, выдавив вымученную улыбку, юноша произнёс заученное: — Ханагаки Такемичи. — Та-ке-му-чи, — повторил задумчиво Манджиро, умудрившись совершить ошибку в таком коротком имени, словно намеренно, ведь не стал слушать попыток Шиничиро исправить его, а просто кивнул. — Неплохо держишь удар, Такемучи. Младший Сано выпрямился, махнул рукой стоявшему поодаль Дракену, не скрывающего оценивающего и пристального взора в сторону Ханагаки, и направился прочь, бросив Киёмасе: — Бои, значит, именем тосвы прикрываешь? Увидимся в семь часов вечера на нашем месте. Едва Майки скрылся из поля зрения присутствующих, толпа отмерла. Немногочисленные люди Киёмасы рванули к своему фавориту, помогая подняться с земли, остальные же молча разошлись кто куда: кто-то обратно в школу, кто-то — прогуливать уроки. Шиничиро неторопливо сел и утёр кровь с лица, ощущая некоторое смятение. Манджиро стал несколько сдержаннее, его глаза не лучились от счастья, но и не были пустыми, лёгкая улыбка по-прежнему озаряла осунувшееся лицо младшего. Когда Шиничиро умирал, в банде Токийской свастики не набиралось и десяти человек, но реакция учеников Шибуя сбивала с толку. Принадлежали ли они тосве или слишком хорошо знали её лидера? И почему смотрели, затаив дыхание? Радовало лишь, что в глазах присутствующих не было ужаса, только безмолвное восхищение, — это позволяло Шиничиро надеяться, что брат не пошёл по кривой дорожке и не стал отпетым хулиганом. И всё-таки Киёмаса дрожал перед ним так, словно парень ниже его на две головы мог впечатать того в асфальт намертво, не иначе. И Дракен… Боже, как же он вымахал, честное слово. — Такемичи! Обеспокоенный Такуя первый бросился к нему, выуживая из рюкзака пачку салфеток и протягивая, на что получил насмешливое фырканье Ацуши. — Издеваешься? Да его лицо одними салфетками не исправить, только в раковину заныривать. — С ума сойти, Майки заговорил с тобой! — не унимался тем временем Ямагиши. Именно он в начале недели завёл тот разговор о тосве, причём донельзя неоднозначный, и тогда определённо выглядел мрачнее нежели сейчас. — Я думал, тосва двинулась, раз Масатаку стал распускать руки, но видимо они не потеряли хватку, вот это облегчение. — Толку от твоего облегчения, если его всё равно избили? — возмутился обычно спокойный Такуя, чертовски перенервничавший из-за случившегося с Ханагаки. — Осмелюсь заметить, что я ожидал его легендарного падения после первого же удара… У Шиничиро начала раскалываться голова, ему немало досталось, а к перебранкам друзей за минувшее время он так и не смог привыкнуть. Его прежнее окружение позволяло себе так тараторить только после того, как накатывало баночку-другую пива, да и вкупе с заплетающимся языком выходило это не так складно и одолевающе, как сейчас. А эти школьники за секунду устраивали такую вакханалию, словно кто-то во всеуслышание объявил о конкурсе на скорость изложения информации. — Воу-воу, погодите. Ещё пара фраз на такой громкости и звон в моей голове станет контрольным выстрелом, — пожаловался Шиничиро как можно несчастнее. Как, наверное, стоило бы мальчишке его нынешнего возраста. Ребята понизили тон, помогли ему подняться и дойти до ближайшей лавочки, между делом рассуждая, что бы могло значить внимание Майки к персоне Ханагаки. — Уверяю вас, Такемичи ждёт великое будущее в банде побольше и поавторитетнее нашей, — гнул свою линию Ямагиши. — Он не бросит нас ради успеха, — фыркнул Ацуши. — Да и с чего ты взял, что в рядах тосвы нужны малолетки вроде нас? Там сплошь и рядом старшие, да и Такемичи почти увели в нокаут сегодня. — Но Майки сказал, что он неплохо дрался, — упрямо запротестовал Казуши. — Я слышал, что он мало к кому проявляет интерес, кроме устоявшегося ближнего круга. С чего тогда спрашивать имя, если тебе на человека плевать? — Ближний круг? — отвлёкся от попыток стереть подсохшую кровь с лица Шиничиро, с любопытством поглядев на Казуши. Ему хотелось узнать, изменилось ли что-то с тех пор, как он видел брата в последний раз, не связался ли тот с другими группировками и не разросся ли за их счёт. К сожалению, самостоятельно он у Манджиро спросить не мог. Даже если бы младший подпустил его к себе в качестве друга, то ни за что бы не воспринял правильно подобные вопросы. В самом деле, кто при вступлении в банду проводит соцопрос, а? — Я не знаю имена всех, — покачал головой Ямагиши. — И себя ты зовёшь справочником по бандам Токио? — не удержался от добродушной насмешки Ацуши, что, как ни странно, помогло активизировать приятеля. Тот поправил очки важным жестом и приподнял подбородок. — Я не сказал, что ничего не знаю, — произнёс он, чеканя каждое слово. — Дракен что-то вроде его правой руки, это он сегодня дал Киёмасе поучительный пендель, но, судя по правилам тосвы, тот всё равно не избежит исключения, — Казуши задумчиво почесал макушку, силясь припомнить имена других. Они с ребятами были из средней Шибуя, старшая пускай и находилась недалеко, но и он не сталкер. Себе дороже следить за хулиганами. — Есть ещё Баджи и Мизуши… Тацуя… Да как же его там, чёрт побери. — Я бы предпочёл избежать новых чертей в своей жизни, — послышался приятный и ровный голос позади. Ребята вздрогнули и обернулись как по команде. И, приветствовав незнакомца нестройным «здравствуйте», уставились на него с видом, словно тот враг народа. Посыльный Масатаки, в общем, очередная проблема в их задницах, тяготеющих к приключениям. И только Ямагиши выбился из общей реакции, выдохнув потрясённое и непочтительное: — Ты! — Такаши Мицуя, — кивнул парень. — Ты был близок, не расстраивайся. В следующий раз получится, — он перевёл взгляд на Такемичи. На мгновение Мицуе показалось, что среди прочих тот смотрел на него с неким узнаванием. Нет, ни восхищенным взглядом, ни потрясённым, ни с трепетом и ни с ужасом. То самое ностальгическое чувство, когда ты смотришь на того, кто изменился за годы, но его образ ещё свеж в твоей памяти. И это вызывало довольно смешанные чувства, потому что сам Мицуя никогда не видел Такемичи. Он пересёкся с Майки пару минут назад и тот, спохватившись, вдруг попросил его позвать одного светловолосого и избитого парня на стадионе на сегодняшнее собрание банды. Разъяснить Такаши пообещали всё там же, на месте встречи вечером, поэтому он просто явился исполнить просьбу друга, не ожидая натолкнуться на такую реакцию незнакомца. Тот самый незнакомец же пришёл в себя, моргнул, и это необыкновенное выражение исчезло с его лица, только губы приподнялись в будто выученной приветливой улыбке. — Что-то случилось? Мы можем помочь? Шиничиро не знал, как выразиться так, чтобы не показать присутствующим, что не ощущает угрозы от этого парня. Он знал Мицую с малых лет, знал о его принадлежносии к тосве и приближённости к Майки. И пока друзья боялись, что этот человек — угроза от Киёмасы, старший Сано был убеждён, что его братец о чём-то забыл, как нередко бывало. — Так ты Такемучи, — то, как он произнёс имя Ханагаки, убедило несведущих ребят в том, что перед ними человек Майки. — Знаешь где храм Мусаши? Майки просил прийти тебя на сегодняшнее собрание, если ты не занят. Понимаю, всё это немного внезапно, — Мицуя хмыкнул, было видно, что Манджиро нередко озадачивал членов тосвы своими порывами. — Так что, если решишься, подкатывай часиков в семь. И вот так просто, не пытаясь убеждать, уговаривать или объясняться, юноша развернулся и махнул рукой. Шиничиро не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать несколько любопытных пар глаз, обращённых к его персоне. — Ты правда пойдёшь туда?! Сано прикусил губу и прикрыл глаза, сдерживая уставший и шумный выдох. Вопрос был поставлен неверно.

Мог ли он прийти туда?