Начать и закончить

      Перрон шумел детским смехом, колёсиками чемоданов, криками сов и родительскими наставлениями, весь этот шум перебивал свисток вот-вот отправляющегося поезда, как бы подгоняющий нерасторопных детей запрыгнуть в последний вагон. Кто-то нежно обнимал на прощание родных, а кто-то уже сидел в купе, с счастливыми улыбками разглядывая людей за окном. Платформа 9 3⁄4, как обычно, первого сентября принимала молодое поколение волшебников, становясь пунктом отправления во взрослую, насыщенную и такую интересную жизнь.       Ребята постарше от нетерпения посматривали на вагоны поезда, не особо внимательно слушая родителей. Им так не терпелось зайти внутрь, уехать к друзьям, к первой любви, к полётам на мётлах и квиддичному полю, к такой долгожданной и очень мнимой свободе. А вот для первокурсников наступал решающий момент, перед ними открывался такой большой, даже в какой-то мере беспощадный мир; мало того, что он был взрослым, так ещё и волшебным. Их ждали первая самостоятельная поездка, знакомство с преподавателями, парящие свечи, теплые гостиные факультетов, Большой зал и Почти Безголовый Ник, неизменно встречающий неопытных малышей. Каждый из них задавал тысячи вопросов родителям, старшим братьям и сестрам, чтобы хоть чуточку стало спокойнее.       Счастливые слёзы матерей и гордые улыбки отцов сливались в один сплошной поток, что невозможно уже было различать лиц и фигур. Хотелось одновременно скорее уехать в школу и спрятаться дома. В ушах начинало звенеть. Волнение приятно щекотало внутренности, а легкий страх перед неизвестностью растворялся под языком таким кисловатым привкусом, что ни одна конфета из «Сладкого королевства» не смогла бы его перебить.       — Я люблю тебя, Альбус. Слышишь? Посмотри на меня. У тебя всё получится, мы с папой когда-то тоже впервые через это прошли. Всегда помни, что мы рядом, там с тобой будет Джеймс, он тебе поможет в любое время. Мы гордимся тобой. Да, Гарри? — Голос Джинни был натянуто звенящим, напряжённым.       — Конечно. Мы с мамой всегда будем на твоей стороне, что бы ни произошло, и всегда ждём тебя домой. — Говоря это, Гарри присел на корточки перед взволнованным сыном. — Ты как, друг?       Альбус был полной противоположностью старшего брата: сдержанный, хмурый, рассудительный и немного отчуждённый, погружённый глубоко в свои мысли. Иногда чета Поттеров гадала, от кого он унаследовал эти качества, и каждый раз в шутку делала вывод о кровном родстве их сына с Северусом Снеггом. Прямой, неморгающий взгляд зелёных глаз, вечно сдвинутые брови, отсутствие лишних эмоций, так свойственных детям его возраста, лишь подтверждали их догадки.       Альбус крепко прижался к присевшему отцу.       — Пап, а если… если меня распределят на Слизерин?.. Вы с мамой были на Гриффиндоре, а еще тётя Гермиона с дядей Роном, даже Джеймс попал ко львам. Я тоже хочу быть как вы.       Гарри немного отстранился и заглянул в глаза сыну. В них отразился не молодой мужчина с уже проступающей сединой на висках, а маленький напуганный мальчик, который стоит на перроне. Только что его жизнь перевернулась с ног на голову, превратившись из ада в волшебную сказку. Он помнит, как отчаянно боялся ложиться спать каждую ночь, думая, что утром снова проснётся в маленьком чулане под лестницей, а всё это окажется лишь очередной его детской фантазией. На душе заскребли противные кошки при вспоминании того чувства безнадёжности, разрывавшего детское крошечное сердечко в клочья. Наверное, стоя сейчас перед вагоном поезда, его ребёнок испытывает нечто похожее: безграничный страх от предстоящей встречи с незнакомым, неизведанным и очень туманным.       — Ал, для нас с мамой гордость, что ты наш сын. Какой бы факультет тебе ни присвоила шляпа, ты всегда будешь для нас самым лучшим. А на Слизерине учатся умные, смелые, мудрые люди. Они не такие, как все, в них много расчёта, прагматизма, жизненной стойкости. А самое главное — они верны себе и своей семье. И ещё… — Он заговорщицки огляделся вокруг и прошептал на самое ухо сыну: — Меня шляпа сначала хотела отправить к змейкам…       Глаза мальчика стали размером с блюдца, а детский ротик раскрылся в немом изумлении. И Гарри уловил какую-то искорку, азарт, вспыхнувший в глазах сына.       «Слизерин. Он будет на Слизерине, без сомнений, он сам этого хочет».       — Папа! Почему ты об этом никому не рассказывал? Это же так круто!       — Тише-тише, Ал. Об этом не должны знать все на свете, пусть это будет наш с тобой секрет.       Гарри крепко прижал к себе сына, словно пытаясь передать ему все свои силы, уверенность, спрятать от пугающей неизвестности. Дать то, чего ему самому так не хватало в возрасте одиннадцати лет, — любовь, семью и поддержку. Он давно поймал себя на мысли, что когда обнимает своих малышей, то в груди поднимается ураган из сладкой, томительной боли, которую причиняет отцовство. Должно быть, именно это ощущали его родители, когда качали на руках ещё совсем крошечного Гарри: любовь, нежность и безграничный страх за его существование, за каждый его настоящий и будущий шаг. После рождения Лили это чувство стало особенно сильным, достигнув своего пика. Этот крошечный свёрток хотелось скрыть от всего мира, чтобы это была только его тайна: как малышка сонно открывает глазки и смотрит на него по утрам, как звонко и игриво смеётся над кривляньями Джеймса или со всей сосредоточенностью разглядывает свои собственные пальчики на пухлых ножках. А если Гарри видит её слёзы, то готов разнести мир в щепки, лишь бы не дать ни одной солёной росинке упасть с её нежного личика.       Он стал отличным отцом. Самым лучшим. Таким, каким представлял себе своего отца.       Стоя на одном колене перед сыном, Гарри крепко прижал его к себе и закрыл глаза. Ещё один его мальчик вырос.       Когда поезд дал последний предупреждающий гудок, Джинни с Гарри помогли занести вещи Альбуса в поезд. При выходе из вагона Поттеру показалось, что среди толпы мелькнул платиновый отблеск волос, знакомый ещё со школьных времён, но не придал этому особого значения. Сейчас в его жизни были вещи поважнее.       Поезд начал медленно двигаться, кое-кто даже шел следом за вагоном, помахивая на прощание рукой. Джинни держала крошечную ладошку Лили, склонив голову на плечо мужа. Она глубоко дышала, не давая себе расплакаться и расстроить своими слезами дочурку.       Её эмоции были просты и понятны: уже второй ребёнок уезжает из дома. Он стал на год старше, у него появились обязанности и личные дела. Наверняка он впервые влюбится в Хогвартсе, сделает множество ошибок, получит первую двойку, первый раз ввяжется в драку, и всё это будет вдали от неё. Если повезёт, узнает об этом из писем сына, а если нет, то от директора.       Выпускаясь из школы, Джинни была напугана не меньше Альбуса сегодня на платформе: что делать, куда идти, разве её где-то ждут, кроме дома? К тому же они все были детьми войны, каждый боролся с призраками прошлого изо всех сил, стараясь вернуться к чему-то нормальному, обыденному, привычному. Но она была бы не Джинни Уизли, если бы не взяла себя в руки: сильная, целеустремлённая, волевая, она проложила себе дорогу в большой спорт, играя несколько лет в квиддич за любимую команду Холихедских гарпий.       А потом всё как в тумане: раз — она прекрасная невеста самого лучшего мужчины во Вселенной; два — первая годовщина со дня свадьбы с Гарри, и она почти привыкла к фамилии Поттер; три — первая долгожданная беременность, уход из команды, работа в «Ежедневном пророке»; четыре — она стоит на перроне второй раз, провожая влажным взглядом удаляющийся поезд.       — Знаешь, Гарри, мне кажется, что дом опустеет без мальчиков. Без их вечных перепалок, проказ, игр. Что мы будем делать?       — Любить их, ждать и воспитывать Лили. Ты же знаешь, они будут приезжать в гости. Джеймс и Ал очень привязаны к нам и к семье, они не оторвутся. И к тому же, у тебя такой замечательный муж, как я. Разве можно со мной соскучиться?       — О чем ты говоришь, Гарри Поттер? Без единого сомнения ты самый лучший муж на свете. — Когда поезд превратился в еле заметную точку на горизонте, а перрон стал потихоньку пустеть, она добавила: — Я люблю тебя.       — А я люблю тебя, Джин. — Он нежно поцеловал Джинни в висок и мысленно в тысячный раз пожелал мальчишкам удачи.       — Мам, пап, я скучаю по Джеймсу и Альбусу. Зачем они уехали?       — Не переживай, милая. — Гарри подхватил Лили на руки и пошел к волшебной стене. — Они уехали не насовсем, лишь на время. Думаю, нам пора возвращаться домой.       Остановившись перед магическим проходом, чтобы дождаться Гермиону с Роном, провожавших Роуз на первый курс, Гарри всматривался в толпу и столкнулся взглядом с Драко Малфоем. Цепкие туманно-серые глаза быстро пробежались по нему и переметнулись на Джинни и Лили. Высокий, закутанный в черное дорогое пальто, Драко выделялся на фоне разношерстной толпы своей подчеркнутой элегантностью и изыском.       «Богатый засранец. Есть вещи куда более вечные, чем мировой океан».       Гарри лишь сухо кивнул в знак приветствия, как старому и не самому желанному знакомому. Драко ответил тем же.       Оказавшиеся рядом старые друзья вернули его в мир дома, уюта и тепла, увлекая за собой смехом, слезами и добрыми разговорами. Покрепче прижав к себе дочь, он пропустил вперёд семью Уизли, взял за руку Джинни и отправился домой.