Сборник "твой личный хён"

Феликс не плачет, это просто дождь сочувствует ему, проливая горькие слёзы. Он прячется под подносом левого кафе, которое уже давно закрыто в столь поздний час. Дрожащим руками он достаёт стопку листков из своей чёрной сумки, свисающей вниз с одного плеча. Помятые. Некоторые грязные, исписанные от и до. Ли непроизвольно всхлипывает, прижимая их к груди и стекая по стене на холодный тротуар. В голове ничего, лишь пустота. Глаза судорожно бегают по вывескам и витринам, пытаясь найти за что зацепиться. Безуспешно. Домой он не вернётся, и это более, чем очевидно. Прямо сейчас хочется исчезнуть. Не умереть, как многие воспринимают это. Просто больше не существовать. Чтобы никто не знал о тебе, ты ни о ком и не было никаких переживаний. И нет, он не плачет из-за разбитого сердца, его не предали друзья и даже не избили хулиганы в подворотне. Всё намного хуже. Родители разорвали, растоптали и смачно плюнули во все мечты своего единственного сына. У Феликса начинается истерика и он воет. Громко, протяжно, пытаясь отогнать от себя всю эту боль. Но та впилась когтями в его сознание и сердце, оставляя кровоточащие раны, после которых сто процентов останутся ужасные шрамы. С детства Ли любил читать. Много, долго, с головой погружаясь в каждый сюжет, иногда даже отмечая в маленьком блокноте пару фраз или свою версию действия событий. К шестнадцати годам Феликс набрался достаточно опыта, чтобы сесть за свою первую работу. Не книга, обычный фанфик по мотивам книги «Голодные Игры», которая года два верно расположилась в его списке фаворитов. Он пишет свою концовку, где главные герои всё же съедают отравленные ягоды и умирают. долгое время никто не обращал внимание на его работу. Проходит месяц, два, а может даже больше, и юноша уже оставляет это дело, забив и продолжая покорять белые моря с чернильными кораблями внутри. Но ему написали комментарий. Позитивный, воодушевляющий и поддерживающий. Феликс поверил в себя. Он поверил в свои силы, и начал ночами заседать за листами блокнотных листов, исписывая их с ног до головы, а после превращая всё это в однообразную массу, выпуская в сеть. Так продолжается три года. Ли пробует себя в разных стилях, разных соц. сетях и платформах. У него появляется аудитория, мысль, которая заряжает энергией на две жизни и ещё пару дней, которые он проведёт за рабочим столом за очередным сюжетом. Так и было бы, наверное, если не одно но. Ли решил признаться родителям, рассказать про свои увлечения, интересы и планы на будущее. Наивный дурачок, поверивший в понимание родных. Отец просто кинул недовольный взгляд, покачав отрицательно головой и удалившись в свою комнату. Мать же начала скандал. — Из тебя писатель, как из меня дальнобойщик. Лучше бы занялся чем-то путным, за учёбу серьёзно возьмись и хватит заниматься хернёй. И Феликс сбежал. Сбежал, прихватив с собой листы с недописанным сюжетом, пару блокнотов и пенал. в кармане кожаной куртки телефон, наушники и кошелёк. Дождь прекращается, и реки из шоколадных глаз иссохли. Он смотрит в пустоту, слегка приоткрыв губы и почти не дыша. Что ему делать, куда деваться, где жить, на что жить, — это всё он не знал, но единственное, что ему хотелось сделать это покурить и выпить банку любимого энергетика. Что, собственно, он делает, после того как выходит из круглосуточного магазина. Сигареты противные, самые дешевые. Он садится на тротуар, зажимая сквозь указательный и средний палец сигарету, глубоко, будто до самого желудка вдыхая густой дым, задерживая его в себе на пару секунд и выдыхая, словно уставший дракон. Облака отступили, и луна восстала перед юношей во всей своей красе. Он ей кивает в знак приветствия, приподнимает полу-пустую банку торнадо и делает глоток, вздыхая. На часах уже три ночи, а зарядки процентов двадцать. В ушах бьёт рок восьмидесятых, уносящий его куда-то далеко, за пределы этого мира. но удовольствие приходится прервать. он набирает до дыр в мозгу знакомый номер, сжимая зубами недокуренную сижку. — Бля, малой, ты время видел? — у Криса заспанный голос, с лёгкой хрипцой и ниже на октаву, чем обычно. Такой голос, который Феликс любил больше всего на свете. — Я из дома сбежал, к тебе можно? — на том конце трубки молчание, долгое и тягучее, давящее. Но ли готов подождать. Он упирается языком в щёку, пару раз делая круговые движения и разминая затёкшую шею. Он слышит только шорохи, больше похожие на помехи. — Скажи где ты, я подъеду. — Не, я сам подойду. — Я уже оделся. Ли усмехается, горько улыбаясь и шмыгая носом. — Я в какой-то пизде мира. Где-то рядом с парком в котором мы зависали, — и Крис кидает трубку, как делает обычно, тем самым дав понять, что он уже в пути. Дома тот напоит Ликса горячим чаем, угостит оставшимся ужином и укутает в одеяло, крепко обнимая и прижимая к себе, словно ребёнка. Успокоит, когда младшего прорвёт и он начнёт громко плакать, и споёт тихую колыбельную, чтобы его сны были самыми спокойными. Он позаботится о нём, поддержит и поможет. Просто потому что любит. А Феликс любит его.