Я очнулась. Ожидание того, что проснусь в какой-нибудь заброшке или лесном домике в миг обрушилось. Я сидела привязанная к дереву. Пиджак с меня сняли и поэтому при каждом моём движении, тугая верёвка натирала кожу. Это доставляло дискомфорт. Было ещё темно, но небо заметно с каждой минутой становилось всё светлее и светлее. Из этого я сделала вывод, что сейчас около четырёх утра. Оглянувшись вокруг, я не увидела никого и судя по тому, что рядом нет даже намёка на дорогу, я очень глубоко в лесу.
Сзади послышались шаги. Ветки ломались с угрожающим хрустом. Они были всё ближе, и я перестала брыкаться. Передо мной встал тот парень, что привёз меня сюда.
— Проснулась? Прекрасно. Знаешь, мне сказали, что ты можешь быть очень опасна, но я с лёгкостью тебя украл. Даже не напрягаясь, — на его лице появилась довольная ухмылка, и меня это вывело из себя.
— Зачем я тебе? — спросила спокойным голосом.
— Ты мне нахуй не сдалась. Мне просто дадут кучу бабла за твоё похищение, — парень присел на корточки и начал перебирать пряди моих волос, — Но мне очень интересно, что ты сделала тем людям, что они тебя заказали. Тебе же лет шестнадцать или пятнадцать. Маленькая ещё, а уже что-то нахуевертила. Мне жаль тебя. Но ладно, довольно разглагольствований, скоро к тебе приедут и разберутся, так что спокойненько сиди здесь. Мне не особо хочется портить такое прекрасное тело, как у тебя.
Я молчала. Просто потому что нихуя не знала, что ответить. Грубить в моей ситуации было только себе дороже.
Парень поднялся и после достал из кармана скотч. Он поднял мою голову за подбородок, и я резко дёрнула головой. За это прилетела сильная пощёчина, что обжигала кожу.
— Сиди смирно, а то хуже будет. Мне сказали привезти тебя живой, но не обязательно целой, — он вновь схватил мой подбородок, но теперь сжимал до боли. Виду я не подавала. Резкими движением, парень начал наматывать скотч на мою голову, закрывая рот.
Закончив, он встал и посмотрел мне за спину. После улыбнулся дьявольской улыбкой и перевёл взгляд на меня.
— Вот, она жива и почти невредима, — сказал он кому-то сзади меня. Я спокойно сидела, ожидая своих похитителей.
И следующим их действием было пристрелить парня. Он упал мне под ноги, а кровь из груди медленно растекалась по его одежде. Меня это даже не удивило. Я просто смирно продолжала сидеть.
И вот две фигуры вошли в моё поле зрения. Они были повёрнуты спиной, но почему-то до боли знакомые. Я глазами следила за каждым движением этих людей, и наконец они остановились и резко повернулись.
То, что я увидела заставило глаза расшириться, а тело предательски дрожать. Передо мной стояли Цубаши и Отец. Я будто провалилась куда-то. Перестала осознавать, что происходит? И почему они вместе? Что им нужно? Мысли перемешались.
— Удивлена? — спросил отец, подходя ближе.
Его лицо было серьёзным. Он смотрел на меня с ненавистью, что прижигала дыру во мне.
— Я уверен, что ты не понимаешь, что происходит, поэтому мы всё объясним, — монотонно проговорил Цубаши, — Ты сейчас здесь просто потому, что ты мне мешаешь. Спросишь как? А я скажу. Своим существованием. Я хотел ту власть, которая есть у тебя. Хотел, чтобы меня также боялись. Но пока ты жива, это не возможно. Знаешь, как бесит, когда ты боишься девчонки, которая младше тебя. И дед тебя боготворил, уделял больше всех времени. И именно поэтому я его прикончил, — эти слова были, как нож в сердце. Я не хотела верить, что виновником смерти дедушки был Цубаши, — И теперь мне мешаешься ты. Я рассказал всё твоему отцу, про всё, чем ты занимаешься и предложил это исправить. Но вместо этого он захотел тебя убить.
Отец стоял и смотрел на меня с призрением и отвращением. А к горлу подкатил ком.
Папа сорвался с места и кинулся ко мне, как бык на красную тряпку.
— А знаешь почему? — перешагнув холодное тело парня, он сжал мою шею, — Потому что ты отняла у меня самое дорогое. Жену. Ты не представляешь, как я её любил, — хватка на шее была всё сильнее. Из глаз полились слёзы. Было обидно, обидно от того, что человека, который каждый день убивал меня морально и делал больно физически, любили больше. Готовы были убить меня за ту мразоту, — И что ты плачешь? А каково было мне, когда я пришёл домой и вместо жены увидел окровавленный кусок мяса. И не смотря на то, что она мне изменяла, я любил её всем сердцем.
Пазл складывался воедино. Теперь я понимала, почему отец просто говорил маме, что так делать не нужно и не более. Только потому, что он её сильно любил, он ей всё прощал.
— Видишь Мира, ты всем портишь жизнь. Всем мешаешь. Даже самые близкие люди, готовы тебя предать. Готовы бросить тебя, оставить, убить. Хотят причинить тебе боль и не только физическую. Несмотря на то, какой ты стала, ты всё ещё наивная и доверчивая, — голос Цубаши был насмешлив. Он явно чувствовал какое-то превосходство надо мной. От хватки отца и от слёз, я задыхалась. Хотелось кричать. Рвать, метать и убивать. Хотелось просто свалиться в бездну, где буду только я. Хотелось умереть.
— Понимаешь ли, — опять отец начал говорить, — Я отправил тебя к твоему деду, только потому что боялся. Боялся, что сделаю с тобой что-то очень плохое, причиню тебе боль. Тогда те два дня я сдерживался всеми силами чтобы тебя не избить или уж тем более не прикончить. Я тебя ненавижу, но всё же я твой Отец, и частицы любви сохранились. Поэтому я убью тебя быстро, ради этого мира и ради того, чтобы ты не мучилась. Я же знаю, как тебе плохо, и что ты тоже коришь себя за то, что сделала, — отец встал и достал пистолет, после, сняв его с предохранителя, направил на меня, — Такие люди, как ты, жить не должны. Ты — ошибка, ошибка которую не захотели исправлять, но этим лишь усугубили. Мне противно, что ты моя дочь, — я будто попала в вакуум, в котором ничего не было слышно.
*Выстрел*
Резкий и громкий звук раздался эхом по лесной чаще. Только выстрел был не в меня, а в отца. Его тело согнулось в коленях и упало мне на ноги. После чего тёплая жидкость из головы начала растекаться по моим ляжкам.
Я онемела. Весь мир будто остановился. Меня начало трясти. И самое противное, что я поняла в этот момент то, что несмотря на его слова, которые он сказал, я его любила и не за что-то. А любила, как отца. Как дорогого мне человека. Я резко подняла взгляд на стрелка.
— Не смотри на меня так. Он мне просто был уже не нужен. Мой план был в том, чтобы он тебе всё это рассказал, и после убить его. Он в принципе мне не особо был нужен. Он больше для того, чтобы причинить тебе моральную боль. Я бы ни за что не дал ему убить тебя, потому что хочу это сделать сам и не так сухо. Ты сама прекрасно знаешь, что пуля в лоб — это очень скучная смерть, — таким Цубаши я никогда не видела. Он был полон злости и ненависти ко мне. Но сейчас меня это не так волновало, как труп отца на моих ногах, который постепенно становился всё холодней и холодней.
Парень подошёл ко мне и оттащил трупы двух мужчин в сторону. После вернулся и сел на корточки.
— Если бы можно было сделать всё по-другому, я бы сделал. К сожалению, умрёшь ты не сразу. Я буду причинять тебе боль столько времени, сколько того захочу, — в нём сейчас я видела себя шестилетний давности. Видела то безумие, ту жажду крови. Как говорится: «всё вернётся бумерангом». Видимо вот он, мой бумеранг.
Парень начал развязывать скотч. Сначала было всё нормально, но как только он начал отклеивать от мест, где скотч приклеился к коже лица или волосам становилось больно, но терпимо.
Когда парень закончил, всё лицо горело, а голова болела от выдернутых волос. Слёзы стекали по покрасневшей коже лица и немного пощипывали.
— Хочу слышать твои крики, — прошептал он и после достал небольшой складной нож, что сверкнул от слабого света.
Холодное лезвие прошлось по моей ключице неглубоким порезом, который лишь больше расслабил меня, чем причинил боль. Поэтому я простонала, а не закричала. Но парень быстро исправил положение и воткнул мне нож в плечо, буквально на сантиметр и повёл вниз. Я хоть и была мазохисткой, но не настолько. Крик получился сдержанным. Рука начала неметь, а верёвка, которая попадала на рану, причиняла ещё большую боль. Цубаши ухмыльнулся.
Он намотал мои волосы на кулак и откинул мою голову в бок, тем самым открыв себе прекрасный вид на мою шею и окровавленную ключицу. Он провёл лезвием вдоль шеи и до самого начала топа. После чего примкнул к моей груди языком и провёл им по всей длине достаточно глубокого пореза, слизывая всю кровь.
— Скучно… — он встал и куда-то ушёл.
Я осталась одна. Боль от порезов заглушала моральную боль. Но всё же они были не настолько глубокими, как душевные раны. Я смотрела на труп отца, что лежал с открытыми глазами. Его взгляд был пустой и безжизненный.
В памяти начали всплывать воспоминания о том, когда всё было хорошо. Как он радовался тому, что я его встречаю. Как пытался с чем-то помочь, если у меня этого не получалось. Как заботился и поддерживал. И конечно вспоминалось, что я ни разу не сказала, что люблю его. Всегда относилась холодно и с безразличием. Думала, что без него будет лучше. А сейчас мечтала о том, чтобы он поднялся и крепко обнял меня и со словами «всё хорошо» мы бы поехали домой. Хотелось, чтобы в этих пустых глазах вновь появилась та искра жизни. Но этого не будет. Я потеряла этого человека из-за моего эгоизма. Я просрала с треском, возможно, самого последнего человека, которого и вправду любила, который вызывал во мне хоть какие-то чувства.
Слёзы текли ручьём, я отвернулась от трупа и стала смотреть вверх, чтобы хоть как-то остановить поток солёной воды из моих глаз. Краем глаза я заметила пистолет. Видимо, отца. Я решила не терять шанса. Выгнув ногу на максимум, притянула оружие к себе. С горем пополам смогла взять его в руки и спрятать за спину.
Через пару минут слышу приближающиеся шаги. Быстрые, злобные. Из-за того, что сейчас я совсем не могу собраться, мне стало страшно. Шаги всё ближе, а неизвестность угнетает.
И наконец передо мной стоит Цубаши. В руках у него был всё тот же нож. И я до поры до времени не понимала, куда он уходил. Но взглянув ему в глаза, сразу всё поняла. Он употребил и причём не хило.
Медленно он подошёл ко мне и сел на ноги. Его лицо ничего не выражало, оно было серьёзным и полным похуизма.
— Вот что ты сейчас плачешь? Сама виновата, — голос был спокойный и хриплый.
— В чём, сука, я виновата? В том, что у тебя синдром Бога? — я сорвалась.
Ему явно не понравилась моя выходка. Он резко поднялся и со всей дури пнул меня в живот. Я закричала. Крик был не только от физической боли, но и от эмоций, нахлынувших на меня сейчас. Ещё один удар сильнее предыдущего. За ним ещё два. Я согнулась в три погибели. Боль расходилась по всему телу.
— Знаешь ли, ты сейчас не в том положении, чтобы выёбываться, — схватив меня за волосы и подняв голову, сказал он.
***
Не знаю, сколько времени прошло, но уже было достаточно светло. Я уже не плакала, а сухие дорожки слёз немного стягивали кожу. Почти всё моё тело было изрезано, а Цубаши стоял и смотрел на проделанную работу, оценивая, насколько хорошо он постарался.
Я была обессилена, то ли от того, что потеряла достаточно много крови, то ли от того, что просто устала. Для меня переварить эту ситуацию очень сложно и все попытки привести себя в чувства были тщетны, и я лишь трачу силы.
— Я думаю, этого достаточно. Я уже какую-то жалость к тебе чувствую, а это плохо. Поэтому пора заканчивать наш спектакль, — я не злилась на него.
За эти пару часов он внушил мне, что я это заслужила. И ведь он прав. Я сделала слишком много плохого, чтобы быть достойной жить, любить и быть счастливой. Я ничтожество, которое заслуживает смерти, а не любви и ласки, которой так хотела.
Я смирно сидела и ждала, пока меня пристрелят, как скот, а после повесят голову, как трофей.
Парень подошёл и начал разрезать верёвку. Я не знала, зачем он это делает. Но даже не пыталась сбежать или хоть что-то сделать. Могу смело признать, меня сломали.
— Вставай, — я попыталась встать, но из-за ран на ногах и слабости, это было очень сложно. Пистолет я не оставила на земле, нет. Я его сунула за спину в джинсы.
— Зачем ты тянешь, прикончи меня уже. Я устала. Я уже заебалась, — парень натянул улыбку на лицо.
Он быстро подошёл ко мне с ножом. Я же рефлекторно вытаскиваю пистолет. И направляю на него. Цубаши остановился.
— Ты не выстрелишь. Кишка тонка меня убить, — он сделал ещё шаг и грудью упёрся в дуло пистолета.
— Не будь в этом так уверен, — серьёзно сказала я.
— Мира, ты не можешь убить меня, просто потому что я тебе дорог, — эти слова меня взбесили.
— Поверь, это не так. Ты видишь, что ты со мной сделал. Я только начала верить в то, что в моей жизни всё не так плохо, и ты это всё разрушил. Ты меня сломал, — слёзы вновь начали течь.
— И всё же, если бы тебе было плевать, я бы уже был мёртв. Ты слабая и ничтожная. Вот почему я должен жить, а ты умрёшь. Ты же сама понимаешь, что так будет лучше. Помнишь? Ты ошибка. А ошибки нужно убирать, иначе система будет работать неправильно. Так дай сделать доброе дело и убить тебя, — парень резко схватил мою руку, в которой я держала пистолет, и вывернул её.
Я уронила пистолет и упала на колени, схватившись за вывихнутый локоть. Цубаши двинулся ко мне и уже был готов воткнуть мне в глотку нож, как я резко взяла пистолет и выстрелила парню в живот.
Нож уже прошёл небольшой слой кожи, но это было не критично. Парень упал на землю, но всё ещё был живой. Резко осознав, что я сделала, подползла к парню, смотря ему прямо в глаза. И сейчас они выражали жалость.
— Прости, — прошептала я.
— Раскрою секрет. Я знал, что у меня ничего не выйдет. Знал, что всё равно останусь в дураках. Мне не затмить тебя. Я пытался идти рядом с тобой, но и это у меня плохо получалось. Сегодняшний спектакль был лишь для того, чтобы сделать тебе по максимуму больно. Я думал, что если сломаю тебя, то ты станешь слабее, станешь уязвимее. Но судя по всему, это оказалось не так. Раз не получилось, то тогда хотя бы попрошу прощения что ли. Это максимум того, на что я способен, — парень начал харкать кровью, а у меня началась истерика.
— Нет, я сама виновата! Это всё произошло из-за меня. Только я в этом виновата! Не бери на себя это бремя, оно не твоё! — истерически начала кричать я.
— Оно наше, — парень дотронулся до моей щеки и вытер слезу, после чего улыбнулся. Милой и такой забытой мне улыбкой. Той, которой улыбался мне в детстве, когда пытался успокоить или развеселить.
— Живи дальше, ясно тебе. Не смей останавливаться. И запомни одну вещь. Я просто придурок с синдромом бога, — улыбка пропала, а рука упала. А глаза закрылись, теперь уже навсегда.
Я не сразу поняла, что случилось. Но когда пришло осознание, то резко нахлынули эмоции.
Я орала во всё горло, срывая голос. Выкрикивала всё наболевшие, захлёбываясь от слёз. Боль разбирала всё внутри, а комок в горле никак не мог пропасть. Я продолжала сидеть рядом с трупом друга. Что делать дальше?! Как мне, сука, быть?!
Меня предали два очень дорогих человека и оба мертвы. Я потеряла самых дорогих мне людей за один день. За один ёбаный день.
Слёзы капали на бледное лицо Цубаши. А я переводила взгляд, то на парня, то на отца. Будто ожидая, что они сейчас встанут и всё наладится. Но они лишь больше бледнели и становились всё холодней. Последние капельки жизни уходили из их тел. А из меня будто уходила душа.
***
Начало рассветать, и я наконец немного успокоилась. Было принято решение набрать Минору. Найдя у Цубаши в кармане телефон, я решила сначала позвонить на свой. И о чудо, он был у того парня. Подойдя к его хладному трупу, я нашла телефон. На нём высветилось миллионы уведомлений о пропущенных звонках и сообщениях где я нахожусь.
Обратив внимание на отца, я решила что будет правильным закрыть ему глаза. Сделав буквально два шага, я присела на корточки и лёгким движением руки закрыла веки. После чего поцеловала его в холодный лоб.
— Прости, что у тебя такая дочь, как я…
Я была и вправду уже на исходе. Тело совсем не слушалось. От голода сводило живот. Хотелось спать. Я села, опершись на дерево, и стала искать контакт «Минору». Это не заняло много времени. Нажав на вызов, я поставила на громкую связь. Резкие и громкие гудки заставили меня вздрогнуть. Но продолжались они не долго. Наконец мне ответил знакомый голос.
*Разговор*
— Мира! Где ты? Почему на звонки не отвечаешь? С тобой всё хорошо? Почему ты молчишь?
— Я не знаю, где я. Мне нужно, чтобы ты меня нашёл.
— В смысле «нашёл»?
— В прямом. Я в каком-то лесу, встать не могу, поэтому даже больше сказать ничего не могу. Если поможет, то лес сосновый. Как бы, это мой максимум инфы.
— Как ты там сказалась?
— Минору, пожалуйста, не сейчас. Твоя главная задача — найти моё местоположение и приехать, забрать меня.
— Ладно. Жди.
— Хорошо.
Я сбросила. Откинув голову назад, закрыла глаза. Хотелось отдохнуть. Плюс у меня начался отходняк от стресса. Голова зверски болела, а глаза зудели.
Спустя где-то минут сорок звонок взбодрил меня, так как я почти уснула. Звонил Минору. Он сказал, чтобы трубку я не брала, а звук сделала на максимум. Так как сигнал телефона обрывается у дороги.
Я положила телефон на землю и стала ждать. Не знаю, чего хотелось больше: чтобы меня наконец отсюда забрали или чтобы никто не трогал. Но всё же было правильным уехать отсюда. Мне по-любому нужно в больницу.
Прошло минут десять, и я услышала шаги, но их было несколько. Они были сзади, но я даже не попыталась посмотреть, кто там был.
— Там, — услышала я, а после шаги ускорились.
И вот передо мной появляются Ран, Риндо и Минору. Они смотрят на трупы и удивлению парней не было предела, когда они увидели лица.
— Чё за хуйня? — спросил Ран.
— Знакомьтесь, мои похитители, — сказала я. Слёзы вновь подступили, — Увезите меня отсюда, — с этими словами Ран подошёл ко мне. Он попытался взять меня, но я его остановила, так как он подошёл с левой стороны.
— Стой, с другой стороны. Рука вывернута, — парень перешагнул меня и взял на руки.
— Блять, пиздец. Что здесь произошло? — спрашивает он тихо.
— Потом… — я не хотела сейчас обсуждать эту ситуацию.
Мы дошли до машины. Я лежала на заднем сиденье, головой на коленях Минору. За рулём был Ран. Я наконец почувствовала спокойствие. Я расслабилась и не заметила, как уснула.
