5-гидрокситриптамин

      Запах лекарств, тяжелая голова, яркий и слепящий свет — все это сопровождало пробуждение студента медицинского факультета, который вообще не понимал, где он сейчас и что происходит. Глаза с неимоверной тяжестью открылись, и спустя пару морганий взгляд точно уловил белоснежный потолок. Сквозь головную боль блондин мог слышать шуршание одежды рядом и скрип стула.       — Проснулся наконец… — тихий и спокойный голос раздался откуда-то справа, а за ним облегченный вздох. Чуть поморщившись, Альбедо смог распознать силуэт красноволосого парня, сидящего рядом на стуле. Младший приподнялся через огромную боль в висках, оглядывая помещение, в котором находится, и себя, подмечая, что был нагишом, как и следует по правилам в реанимации, если человек без сознания… Судя по всему, его уже перевели в обычную палату, раз Дилюка пустили к нему. Да, он определенно в больнице.       — Дилюк… — попытавшись то-то сказать, он выпал в шок, услышав, насколько сильно сел его голос. — Кхм… Блять… Что я тут делаю… — потерев горло, которое ужасно саднило так, будто он орал весь вечер, он заметил, что в руку введен катетер, который присоединён к капельнице. — Что произошло…       — Напился ты. Я Кэйе уже все высказал. — старший устало зевнул, было понятно, ночка была из веселых. Рука потянулась к кнопке вызова медсестры, а младший чуть выше натянул одеяло, прикрывая голое тело.       — Высказал? Кхм-кхм… За что? — схватившись за закружившуюся от боли голову, Альбедо все пытался наладить контакт с реальностью и не удивляться из-за своего голоса.       — Ну он же не уследил. А тебе было херово. — Дилюк помог младшему сесть в кровати поудобнее, поправляя его подушку.       — Так я сам выпил… Он тут ни при чем… Кхм… — пересиливая себя, младший старался игнорировать ноющие мышцы и режущую боль не только в висках, но и в груди. Да, похоже, не стоило пить. Глаза старшего сверкнули в неком удивлении.       — Я думал ты здраво оцениваешь состояние твоего здоровья. — он хмыкнул, переводя взгляд в окно. Как всегда, с виду холодный, отстраненный от всего, а на деле не может проигнорировать проблему, поэтому, наверное, и сидит сейчас рядом.       В палату вошла медсестра, сразу подмечая, что блондин пришел в сознание.       — О, вы проснулись? Как себя чувствуете? — девушка мило улыбнулась, подойдя ближе к кровати.       — Честно? Отвратительно… — ему было сейчас не до шуток, казалось, что он вот-вот рассыпится на кусочки от ноющей боли.       — Нууу, не стоило же так вчера напиваться до беспамятства. Вам не говорили, что не стоит вообще вам пить? С вашей болезнью алкоголь строжайше запрещен. — медсестра делала какие-то пометки, обходя вокруг кровати. — Давайте снимем катетер, и вы получите свои вещи. Прошу вас выйти на пару минут. — последняя фраза была брошена в сторону красноволосого, который следом вышел из палаты, прекрасно все понимая.       Он не успел и повторить в голове все события ночи, как медсестра уже вышла, мило улыбаясь.       — Все, можете возвращаться в палату. Ваш друг в полном порядке. Скоро придет врач, и все станет ясно, что делать дальше. — поправив шапочку, она двинулась вперед по коридору, а Дилюк толкнул дверь в палату, заходя внутрь. Альбедо, слегка поднывающий от только что произошедшей болезненной процедуры, натягивал футболку.       — Ужасная вещь, этот катетер… - чуть поджав ноги, он поерзал на кровати, - Так вот… Что вчера произошло? Я ничего не помню… Разве что помню… Как выпил вторую рюмку… — в голове плавали картинки прошлого вечера, расходясь узорами и не давая четко вспомнить, что же было, пока старший спокойно сел на все тот же стул.       — Ты напился, сначала устроил разборки за столиком, вы о чем-то там перекрикивались… Потом ты резко встал, пошел к нашей сцене там и отобрал микрофон у Венти, что-то видно хотелось тебе спеть… Кэйа попытался тебя остановить, но ты его так отпихнул, что тот свалился со сцены… После ты чуть не засосал нашего музыканта прямо на сцене, но я тебя остановил. В итоге ты еле дал успокоить себя, а еще… Ну… Тебе стало конкретно плохо, и ты испачкал одежду Кэйи. Тебя стошнило. Ну, потом ты не отходил от унитаза долго, и в конце вырубился. Я сразу вызвал скорую, как понял, что ты в стельку. Куда этот придурок только смотрел, когда давал тебе выпить.       Альбедо слушал все внимательно, прикрыв глаза рукой и стараясь справиться со всем позором. Старший выглядел слишком спокойно для того, что произошло, но это было в духе Дилюка. А блондин просто сгорал от стыда, так хотелось сейчас слиться с этой кроватью и провалиться куда-то в небытие, лишь бы его никто не знал и не видел. Вчера он слишком много натворил, а мало того, оказывается устраивал разборки за столом. Только не дай Бог, что он проболтался. Если да, то ему придется съехать. Куда-нибудь подальше, чтобы не видеть синеволосого, иначе он просто не сможет посмотреть в эти разного цвета глаза.       — Пиздец… — тяжело выдохнув, он снова полностью расслабился, понимая, что теперь даже не узнает, что именно он наговорил. Есть конечно вариант выудить это у Лизы с Джинн, но, если окажется, что он все же признался, стыдно будет и перед ними.       — Ты отлеживался в моем кабинете до приезда скорой… С нами Кэйа поехал. Он до сих пор тут, в больнице. — слишком безразлично сказанная фраза сорвалась с уст старшего, заставляя младшего встрепенуться.       — До сих пор тут?! — голос сорвался, и крик прозвучал больше, как хрипящий писк, и головная боль не стала преградой для резкого рывка вперед.       — Ну да… Я еще уезжал, привозил ему сменную одежду и твои вещи, в бар возвращался… А он всю ночь тут пробыл, возле тебя. — Дилюк еще не подозревал, как сильно сейчас забилось сердце юного медика, разгоняя кровь по бледному телу.       — И… И где он сейчас… — небесные глаза, до этого бывшие потухшими, отдали небольшим блеском от лампы.       — За кофе пошел… Говорит, надоел жесткий стул и решил размять ноги. Боится за свою пятую точку. — закатив красные глаза, бармен поерзал на табурете.       — За пятую точку боится… Блять… Шутишь, как он. — Альбедо чуть поморщился, подмечая шуточку друга.       — Ты о чем? Хочешь сказать, ты признался этому дебилу? — красные глаза снова распахнулись в удивлении, хотя застать врасплох Дилюка удается не так часто. Сегодня слишком везет.       — Не знаю… Ты говоришь, я разборки устроил… — младший сел на край кровати, игнорируя все тело, которые нещадно ломило от боли. Первая мысль — пойти увидеть Кэйю, чтобы убедиться в словах его брата. Только он собирался встать, придерживаясь за тумбу, в голову пришла еще одна мысль — как смотреть ему в глаза. Его мучал все тот же вопрос — знает ли синеволосый о его чувствах. — Блять… — безнадежно вздохнув, он упал обратно на кровать, и казалось, что цвет его кожи сейчас правда сольется с простыней. Не стоило пить.       — Ты чего? Хочешь пойти его увидеть? Чего не идешь тогда? — старший, по мнению Альбедо, относился к этому как-то слишком спокойно.       — Просто... Если все же… Ну… Я ляпнул вчера лишнего… — взгляд голубых глаз был направлен в потолок, но вдруг за дверью палаты послышался громкий стук каблуков и голос двух спорящих людей. Дверь палаты распахнулась, показывая на пороге красивую женщину, одетую в медицинскую форму и с длинными светлыми волосами, которая явно была в бешенстве…       — Да стойте же вы! Блять… — за ее спиной показалась темно-синяя макушка, а взгляд золотого и обсидианового глаз был беспокойным. — Альбедо, я пытался…       — Мам…? — последним человеком, которого младший хотел видеть за последние два года, так это его мама, которая прямо сейчас резко сократила расстояние между ними и ударила сына по щеке. — Ай!..       Опешивший Дилюк не знал, что ему стоило сделать, ведь визита этой дамы не ожидал никто. Кэйа сразу же встал между женщиной и парнем, что сидел на койке, схватившись за щеку.       — Что вы себе позволяете?! Вы в своем уме?! — громкий голос дизайнера раздался на всю палату, он с вызовом смотрел на маму Альбедо, которую видел всего второй раз в своей жизни.       — Свали. Он мой сын, и я сама решаю, как его воспитывать. Ты ему никто. — тяжелый взгляд апатитов напротив давил, но парень не отшагнул ни на шаг, продолжая закрывать друга собой.       — Я виноват в том, что произошло и в том, что он попал в больницу. Вы не должны винить своего сына, миссис Голд. — он понимал, что ей будет все равно, и действительно ощущал большую вину из-за вчерашнего, ведь он даже подговаривал его выпить, но все вылилось так плачевно.       — Пхах, посмотрите на него. Рыцаря играешь? Небось вы уже встречаетесь с моим сыном? Что, трахал моего сына? Теперь чувствуешь ответственность за его зад? — она с силой схватила парня за ворот, чуть тряханув его, в то время как на его лице читался полный шок.       — С чего вы взяли? Что вы вообще несете? — Кэйа, как будто потеряв всю уверенность в себе и своих силах, с неописуемым удивлением слушал женщину, продолжавшую свою гневную тираду.       — Не делай вид, будто не знаешь, что мой сын гей! Мой больной отпрыск гей, который долбится в зад со своими дружками и пьет как последняя шваль! И при этом ты думаешь, что я должна как-то по-другому его воспитывать? — если бы у Кэйи спросили в этот момент, что такое безумство, он бы назвал тот бушующий океан в глазах миссис Голд.       Воздух покинул легкие младшего, в панике рассматривающий ссорящихся маму и друга. Теперь старший точно будет знать о его ориентации. Голос застрял где-то в горле, когда он заметил косой взгляд друга, ворот рубашки которого уже растянулся в руках женщины. Не было понятно в этом взгляде ничего: осуждение ли это, удивление, беспокойство или же злость — он не знал. Хотелось вопить и кричать, вытолкнуть синеволосого из палаты и больше никогда не появляться ему на глаза. Страх сковал его руки и ноги, заставляя дрожать на постели и держаться за все еще болящую скулу.       — Женщина, немедленно успокойтесь! — громкий голос Дилюка заставил всех вздрогнуть, а его руки резко отцепили ее пальцы от младшего брата. — Вы в больнице как минимум! И ко всему, можно все решить мирным путем.       Кэйа, как только его отпустили, посмотрел на друга в немом вопросе, правда ли это. Он действительно гей и любит парней? То есть, на протяжении двух лет он жил под одной крышей вместе с геем? Испуганный взгляд блондина давал понять, что не зря он боится. Глубоко вздохнув и усмиряя какое-то негодование внутри себя, старший вновь вернул взгляд на женщину.       — Ничего у меня с вашим сыном не было, миссис Голд, да и ваш сын пил вчера впервые. Приубавьте пыл. — сложив руки на груди, синеволосый думал сейчас лишь о том, чтобы защитить друга от этой бешенной дамы.       В голове младшего была путаница, он не понимал, стало ли ему легче после этой его фразы, осуждает ли его он или поддерживает — все это оставалось загадкой, и не хотелось пока расслабляться, ведь, зная политику Кэйи, ему становилось страшно.       — Да кто вы такие, чтобы мне указывать? Эта мразь… Почему я за него ещё должна переживать?! — женщина все никак не могла успокоиться, резко и рвано поправляя круглые очки.       — Почему вы позволяете себе отзываться так о своем сыне? Что вы о нем знаете? — строгий взгляд разных глаз заставил женщину отступить на шаг назад, словно она засомневалась в себе и своих силах.       — Я знаю то, что он вообще не переживает о себе и своем здоровье. Не сбежал бы — было бы лучше. И самому хуже, и я на нервах постоянно… — чуть остыв, миссис Голд поправила халат, перевешивая бейдж на кармане. На нем красовалась надпись «Заведующий отделения терапии, Рейндоттир Голд».       — Я вам обещал, что буду следить за вашим сыном. Сейчас виноват я, что позволил ему выпить. — все такой же строгий Кэйа закрывал собой блондина, сжимающего зубы так, что, казалось, сейчас сломаются от давления.       — Я сам виноват. Я сам решил выпить. И сам решил съехать. Это мои решения, я уже не маленький мальчик. — сдерживая слезы, блондин встал с кровати, выглядывая из-за синеволосого и со взглядом полным злости и обиды посмотрел на мать. — Если бы не твое осуждение, если бы ты давала мне больше свободы… Если бы позволяла спокойно видеться с друзьями, меньше пеклась из-за моей болезни… Я может и не сбежал бы. Твой чрезмерный контроль меня просто вынудил. Я не намерен жить под маминой юбкой всю свою жизнь только из-за своего диагноза.       Кристальные слезы все же покатились по щекам, ладони сжимались в кулаки так сильно, что ногти оставляли борозды на ладонях. Не посмотрев на друзей, он быстрым шагом покинул палату, хлопнув дверью.       — Вот мразь… Неблагодарная тварь… — врач цокнула языком, нервно оглядывая кабинет.       — Вы явно не в своем уме, раз называете так своего сына. Он уже взрослый человек и сам может принимать важные решения. — Дилюк вздохнул, ему уже порядком надоела эта ситуация.       — Прошу вас просто уйти. Все равно вы не его лечащий врач. Его выпишут, и я обещаю, он никогда больше не попадет к вам в больницу. — младший из братьев все так же строго смотрел на миссис Голд, переваривая внутри всю информацию, которую он получил. Женщина, громко хмыкнув, оглядела парня.       — Я уже подобное слышала однажды. Сам говоришь, не уследил, не справился. — оторвав холодный взгляд, она развернулась и тяжело зашагала, выходя из палаты.       — Неужели… — плечи Дилюка расслабились, он потер шею, снимая пиджак и оставляя его на пуфе. — Пойдем найдем Альбедо. Лучше ему вернуться в палату, а то если она снова его найдет, хер знает что будет.       — Я не пойду. — взгляд дизайнера все оставался напряжённым, вихрь поднимал все в голове, переворачивая вверх ногами. Его лучший друг оказался геем, тот самый друг, с которым они жили два года вместе и знали друг друга как облупленных. Однако точного подтверждения из уст Альбедо не было, и со стопроцентной вероятностью говорить о его гомосексуальности не стоит. В его сознании просто не мог уложиться тот факт, что тот самый тихий студент может оказаться не тем, кем казался. В голове крутилась эта пленка со словами женщины…

«Не делай вид, будто не знаешь, что мой сын гей!..»

      А вторило этой фразе желание услышать слово «нет» от блондина, если старший спросит.       — Будешь тут? Я в любом случае пойду его искать. — красноволосый посмотрел на часы, думая параллельно о том, куда мог пойти младший. Но от обсидианового и золотого глаз не смогла ускользнуть одна деталь.       — Ты знал. — голос прозвучал ниже, чем сам Кэйа ожидал, но зато получится сильнее надавить на брата. Точно ведь, он никак не отреагировал на слова женщины, даже не дернулась ни одна мышца лица, чтобы показать хотя бы наигранное удивление.       — С чего ты это взял… — Дилюк сразу пошел к двери, ведущей из палаты, намереваясь закончить разговор, но вслед ему продолжал звучать строгий голос.       — Ты не удивился. И сейчас даже спокойно готов ему помочь, будто ты… Ты не один раз с ним говорил на эту тему… — читает как открытую книгу, слишком хорошо они друг друга знают.       — Допустим. Просто, зная твои взгляды на это, я не стал говорить. Альбедо тоже просил не упоминать при тебе. Я не знаю, как ты, но я пошел его искать. Хочешь — езжай домой, если боишься за свой зад. Хотя вы живете вместе, не знаю, как вы дальше жить будете. Ну, это если ты не переосмыслишь ничего в своей жизни. — в конце речи бармена послышался скрип двери, что давало понять — в палате остался один модельер с мыслями наедине.