Как быть?

Проснулся я от того, что Веник завозился и заскрипел. Уделив ребёнку время: покормил подогретым молоком и, рассмотрев животик, успел удалить за окно продукты жизнедеятельности, я присмотрелся к происходящему в кабаке. Судя по всему, за окном была ночь. Дети в недельном возрасте обычно нуждаются в кормлении через каждые 2 часа и Веник не был исключением. Время нашего нахождения в лесу много дало мне в овладении телекинезом (действительно, когда всё, практически всё делаешь телекинезом трудно не научиться им пользоваться), поэтому подмыть Веника и удалить кал и мочу, собрав их в компактные шарики, занимало немного времени и не требовало много подогретой трением воды. А вот возня с моими всё отрастающими и отрастающими волосами бесила меня сильнее и сильнее. Хорошо Эльфи – его короткая причёска смастряченная искусной рукой Лило хорошо держала форму и не требовала большого ухода. Мои же волосы, седые до белизны, стали густыми и крепкими, увеличившаяся толщина делала их жёсткими и непослушными. Утренний туалет с ними превращался в сущее мучение – расчесать волосы после сна и изобразить из них что-нибудь относительно приличное, а уж тем более промыть эту копну стало проблемой. Но, по здравому размышлению, а также учитывая сословное общество и эмоции, которыми фонила вчерашняя компашка, статус знатного оме, подтверждаемый, в том числе и длинными волосами, удерживали меня от превращения моих косм в короткий армейский ёжик. Так вот, о кабаке. Телеметрия и эмпатия показывали мне, что пока ещё все дрыхли. Конюшни и скотный двор светились силуэтами нескольких лошадей, двух или трёх коров, флегматично пережёвывавших жвачку. Петух, своеобразно видимый без перьев, завозился на жёрдочке в курятнике, вытянул шею, раскрыл клюв и до меня донёсся его приглушённый крик. Светящиеся силуэты мышей сновали на сеновале, а над ними, на пересечении невидимых мне балок перекрытия висел в воздухе, затаился страшный зверь, неотрывно следивший за их вознёй. Я долго к нему приглядывался и когда он дёрнул ухом, понял, наконец, что это обыкновенный кот! Тем более, он как раз в этот момент прыгнул, схватил неосторожную мышь, покатился с ней вниз по невидимой для меня копне сена и удрал, сжимая гаснущее тельце добычи, куда то в угол. «Природа, прислонясь к моим плечам, объявит свои детские секреты…» Через некоторое время этих наблюдений за жизнью кабака, под тихое дыхание Эльфи и чмоканье губ спящего Веника, я заметил какое-то движение. Кто-то из слуг, не замеченных мною ранее, открыл скрипучие ворота конюшни и начал что-то делать с одной из лошадей. Пробежавшись по силуэтам уже знакомых мне обитателей кабака, я убедился что все на месте. Жуликоватый Эми, сигнатуру которого я хорошо срисовал во избежание всяких инцидентов, копошился где-то внизу возле одного из четвёрки, возлежавшего горизонтально. Зелёная, отдающая в желтизну, голова Эми ходила вверх и вниз, то приникая в паху лежавшего, то поднимаясь. Ясно… Слуга, вероятно тот самый «человек» которого хозяин отправил в Майнау, предупредить неведомого Орсельна, вывел лошадь из конюшни. Быстренько выпутавшись из рук Эльфи и стараясь не задеть сладко спящего Веника я натянул сапоги, накинул плащ (а спали мы не раздеваясь) и приоткрыв окно тихо свистнул, привлекая внимание слуги. Тот поднял голову и подошёл ближе к окну, ведя в поводу засёдланную лошадь. Как только моя эмпатия дотянулась до подошедшего, я со всей имеющейся у меня силой ворвался в голову слуги. Сноровисто перебирая вкладки с информацией и совершенно не заботясь о его самочувствии, я выяснил, что хозяин действительно отправил его в Майнау к Орсельну с сообщением о том, что в дне пути от города есть одинокий, судя по всему, небезденежный оме с ребёнком и весьма симпатичным слугой-омегой. С оме предполагается поступить по обстоятельствам (либо убить, либо, после психологической ломки, приспособить к постельным утехам любителей), слуга-омега по мнению хозяина кабака однозначно годился в бордель, и не из самых дешёвых, а ребёнок, если выживет, либо в бордель, либо на органы – желающих много. Орсельн занимается этим бизнесом уже давно, имеет целую сеть информаторов в ближайших к городу постоялых дворах, а сам слуга – низкоранговый конюх-альфа по имени Рабе, уже не в первый раз отправляется к Орсельну с подобным сообщением. Сам Орсельн искусником не является, есть ли искусники в его банде, конюх не знает. Живёт Орсельн недалеко от ратуши, в переулке напротив ювелирной лавки (я увидел, где именно, а слуга застонал от боли). Вороватый Эми как раз является результатом работы банды Орсельна. Хозяин кабака – зовут его Оппо, в своё время приобрёл его почти задаром, по знакомству, и теперь Эми не только прислуживает посетителям, но и обслуживает, безотказно оказывая сексуальные услуги, всех желающих: хозяина, конюха вот и даже повара на кухне, не разбирая альф и омег. Четвёрка (а как оказалось все они альфы) тоже состоит в банде Орсельна и сейчас они откуда-то возвращаются, куда, как шептались на кухне, ездили по поручению Орсельна и сплавляли живой товар. Вытрясая информацию из безвольно стоящего под окном Рабе, я узнал, что сумма в два гульдена, запрошенная хозяином за нашу ночёвку в этом гадюшнике, действительно была запредельной: один серебряный гульден равнялся 60 серебряным крейцерам, а один серебряный крейцер – это 4 медных геллера. А золотые талеры – это такие деньги, которые, например, хозяин кабака заработает за три года, если не будет пить и есть. Короче, один золотой талер, при этом мозг конюха окутался красным свечением удовольствия, это 80 (восемьдесят! – снова красный свет) серебряных гульденов. Да весь кабак Оппо стоит около 7 гульденов. Сам Рабе получает от хозяина 1 крейцер и 2 геллера (это хорошие деньги) за 40 дней работы, а Эми вообще работает за еду и одежду и денег ему не дают – он купленный раб. Н-да… окунулся во всю эту информацию как в дерьмо наступил. Свернув мозговые исследования Рабе, я стёр в его мозгу следы своего присутствия нисколько не заботясь о сохранении этого самого мозга. Поставил Рабе под гипнозом задачу пробраться на кухню, которая пока ещё была пуста, и выкрасть из неё бутылку пойла, которое хозяин называл вином. С этой бутылкой Рабе удалился на сеновал, предварительно поделившись со мной мелкими деньгами, которые были при нём и которые он скопил за время работы у кабатчика, а осёдланная лошадь осталась стоять под окном. Расщепив мечом спинку нашего лежбища на несколько крупных щепок, я задвинул их под кровать, чтобы не сразу бросились в глаза и широко распахнул окно. Телепатически рявкнув на Эльфи, разбудил его, накинул плащ и сидор, положил Веника во вновь сооружённый подвес, подключился к глазам омеги, собрал оставшиеся вещи в свой узел и осторожно повёл свою команду по скрипящей лестнице вниз, мимо комнаты, где Эми старательно отсасывал любителю сладенького охваченного красным светом удовольствия. Обогнув дом, выглянул из-за угла и, увидев лошадь, я подозвал тихим свистом скотину, одновременно подключаясь к её голове и беря её под контроль. Дождь, к счастью, прекратился. Я, придерживая Веника, неумело взобрался в седло (никогда не ездил верхом). Кое как утвердившись в нём, подозвал Эльфи и вытянув его телекинезом усадил его перед собой. Подвес с Веником был перемещён на грудь Эльфи, а наши впопыхах собранные мешки кое как были увязаны за спиной. - Н-но… пошла, - тронул я пятками бока лошади и направил её в никогда не закрывавшиеся ворота двора. Копыта зачмокали по раскисшей дороге, а я, пока мы далеко не отъехали от кабака, телекинезом проник в оставленную нами комнату и, схватив крупную сухую щепку, стал тереть её о деревянный каркас кровати. Щепка, разогретая трением, вспыхнула, поджигая соломенный матрас. Через некоторое время наша комната пылала, а дым уносило в открытое окно. Я чуть пришпорил лошадь и дыша в такой ставший уже родным затылок Эльфи, порысил в сторону города. * * * Нет! Больше на лошади я не ездок! Болело всё тело, бёдра, казалось, были стёрты до крови. Лошадь шла шагом, я сидел в седле и едва удерживался от падения, клонясь то вправо, то влево. Целый день пути – дорога до Майнау заняла целый день пути! Да, мы останавливались передохнуть, я кормил и подмывал Веника. Эльфи, разбуженный мной под утро, тоже нуждался в опорожнении кишечника и мочевого пузыря. Сам он ничего сделать не мог и мне приходилось раздевать его, усаживать над ямкой, также подмывать как и мелкого. И вот со всеми этими остановками мы прибыли к первым домикам предместья Майнау только в сумерках. В домиках уже зажглись огоньки. Не доходя до заборов, отделяющих огороды жителей от мелкого зверья из примыкающего леса, мы с трудом слезли с лошади. Я утвердился на занемевших, растёртых ногах, снял наши сидоры, накинул капюшон плаща на голову (я снимал его в дороге) и, хлопнув лошадь по крупу, отправил её обратно. Было прохладно. Пахло дымком, где-то на грани слышимости лаяли собаки. Смотря вокруг глазами Эльфи, я заметил как у нас пар вырывается изо рта. Окинув телеметрией несколько домиков, я решил поискать в них ночлега. Проходя по сырым переулкам и нешироким улицам, обочины дорожек и тропинок в которых заросли побуревшей травой, я искал домик, жители которого не будут задавать много вопросов и уж точно не смогут представлять какой-либо опасности. * * * Город – это всё-таки город. Я, хотя и привыкший к относительному многолюдству замка, не мог представить, что будет так сложно ориентироваться с помощью телеметрии в городе. Миновали границу квартала и, судя по виду домов, достаток жителей здесь был выше. Пройдя несколько переулков и внимательно изучая сигнатуры жителей окружающих домов, мне удалось найти дом, в котором, как потом оказалось, нам было достаточно комфортно переночевать. Остановившись у невысокого заборчика (мне по пояс) заросшего изнутри живой изгородью я почувствовал в небольшом аккуратном домике двоих человек. Да, двое, оба уже в возрасте. Омеги. Синхронизированы. Альфы у них нет, но когда-то был. Они с ним были в браке. Он умер и теперь два его одиноких супруга доживают свои дни в этом доме недалеко от окраины Майнау. Небольшая кудлатая собачка выскочила откуда-то из-за крыльца и с заливистым лаем подбежала к калитке, поглядывая на меня и махая хвостом. - Ну что ты, что расшумелась…, - я успокаивал собачку, заставляя воспринимать нас как хороших друзей. Открыл калитку и собачка повизгивая и привставая на задние лапы закрутилась около нас отчаянно постукивая вертящимся хвостом по моим ногам. - Кто там? – раздался звонкий голос, в доме зажёгся свет, - Буся, кто там пришёл? Дверь отворилась и на пороге с зажжённой лампой в руках стоял худощавый омега с тёмными волосами до плеч с нитями седины и со следами былой красоты на лице. - Извините нас, - от долгого молчания мой голос охрип, - мы, я и мой слуга, путники (заблудившиеся на дороге жизни, ага) только что пришли в город… Вы не могли бы нас пустить на одну ночь, - сказал я, вкладывая в голос гипнотическое усиление и транслируя дружелюбие. - Кто там, Хени? – откуда-то из глубины дома послышался вопрос ещё одного омеги. - Это знатный оме со слугой и у них ребёнок, Дибо. Они просятся переночевать, - крикнул в ответ Хени, подняв лампу выше и освещая меня в наступившей темноте и заметив подвес с Веником. - Так что же ты ждёшь? Пускай немедленно, - послышался мелодичный голос подходящего Дибо. - Проходите, оме, прошу вас, - посторонился Хени, пропуская нас в прихожую, - проходите. Сейчас будем ужинать. Дибо испёк замечательный пирог. Таких пирогов во всём Майнау больше никто не печёт. И маленького вашего пристроим. Сейчас я нагрею воды и мы его искупаем. Мы прошли в тёплую, пахнущую выпечкой и деревом прихожую. Хени закрыл за нами дверь, отсекая нас от холодной осенней ночи. Подошедший Дибо постелил в прихожей небольшой цветной тканый коврик и предложил нам разуться и оставить грязные сапоги на нём. Не расставаясь с плащом, я сделал вид, что снимаю сапоги руками и стянул их телекинезом. «Эльфи, разувайся», - телепатически скомандовал я своему заторможенному омеге. - Ой, проходите - Раздевайтесь - Мы сейчас - Будем ужинать - Как будто специально - Ещё не садились Начался обычный диалог синхронизированных омег. Эльфи, не снимая сидора, начал выполнять мою команду. - Да положите вы уже свои мешки, оме, - воскликнул Хени. Я наконец-то скинул надоевший пропахший конским потом мешок и нашарив сидор Эльфи снял его с омеги. - Ой, какой прелестный ребёночек! Как его зовут? – полюбопытствовал крутившийся рядом с Хени Дибо. О, вот и основной маркер сработал! - Нас зовут Винрих, - ответил я, делая вид, что снимаю подвес с Веником руками. - Ой, что это мы, - спохватился Хени, - оме, пойдёмте мы вас проводим в комнату. - У нас есть чудесная комната для гостей, - подхватил эстафету хлопот Дибо. - Только вот гостей уже больше десяти лет нет, - печально развёл руки Хени. - С тех пор как наш Вернер…, - остановился на полуслове Дибо и Хени приобнял его за плечи. - Оме, вам ведь с дороги помыться надо… сейчас, сейчас, мы воды подогреем. Ваш слуга вам поможет, а мы пока за маленьким присмотрим, Хени и Дибо скучковались около Веника и с умилением наблюдали за ним. Эльфи наконец, справился с сапожками, я, стараясь незаметно использовать телекинез, снял с него плащ и повесил на крючок из оленьего рога, висевший на стене прихожей. Откуда-то из глубины дома в прихожую вальяжно вышел здоровенный полосатый кот. Он сел в дверном проёме и внимательно глядя на меня зелёными глазами, сказал прокуренным, сорванным в кошачьих драках, басом: - Мя-а… - О, а вот и Господин Ди пожаловал. Вы знаете, оме, это редко бывает, чтобы он снизошёл до общения с кем-либо, - пояснил поведение кота Хени. Господин Ди поднялся и неторопливо прошёл у моих ног, прижимаясь тёплым боком, остановился, подумал, развернулся прошёл ещё раз чуть выгнув спину и подрагивающий хвост. Поднял голову и снова важно промолвил, глядя мне в лицо: - Мя-я… Затем, с чувством выполненного долга (я прямо чувствовал это), не оборачиваясь, задрав хвост и покачивая его кончиком вправо и влево, ушёл обратно в дом. -Ой, - Хени прижал сжатые кулачки к постарелому лицу, - какой у вас слуга симпатичный… и причёска… - Мы с тобой, Хени, сидим как два филина, нигде не бываем, а вот видишь как меняется мода, - ответил ему Дибо. - А вы, оме, тоже раздевайтесь, ваши плащи просохнут, а утром я их почищу, - обратился ко мне Хени. -Нет, нет, благодарю…, - ответил я, смущённый искренним участием двух омег, подогретым моими гипнотическим внушением (тут следует добавить, что трудно внушить что-либо идущее против моральных установок субъекта). Вот ведь и не стыдно мне… чёрт! Мы проследовали в предложенную мне комнату с большой двуспальной кроватью. - К сожалению, оме, для вашего слуги нет комнаты - Но мы, оме, можем постелить ему - В кабинете Вернера - Там есть хороший диван - Правда там разложены вещи - Хени шьёт там иногда - На заказ - У нас приработок небольшой - Вернер спал там иногда, - в глазах Дибо блеснула слеза и он смущённо улыбнулся. «Сколько же времени прошло как он умер» - подумал я – «десять лет, они его до сих пор со слезами вспоминают". - Нет, нет, спасибо. Вы понимаете, Эльфи – он не совсем здоров и я за ним присматриваю и помогаю ему. Он должен быть рядом со мной, - ответил я, не желая обманывать симпатичных мне людей. «В крайнем случае можно память подправить». В комнате, глядя глазами Эльфи, я положил Веника на кровать и чуть раскрыл его – было тепло от большой, на несколько помещений, печи. Недавно покормленный ребёнок спал. - «Эльфи, раскладывай вещи», - протелепатировал я омеге, раскрывая сидоры и зажигая осветительный шарик. Нужно провести ревизию взятых вещей ещё раз. Итак, обнаружилось: Три белые рубашки бодоанского шёлка и вышитый золотом синий жилет Шиарре – мне не по размеру. Одни тонкие штаны тоже Шиарре и тоже мне не по размеру. Шесть (!) стрингов Шиарре. Три пары его белых носков. Две полотняные рубашки бежевого цвета – эти уже мои и расшитый серебром темно-зелёный жилет тоже мой (а я и не знал, что у меня есть такой), одни полотняные штаны – мои. Двое трусов и четыре пары серых носков. Рубашек у Эльфи и Лило не было совсем. Зато было положено по трое штанов. Трое стрингов Эльфи и трое трусиков-шортиков Лило. У Эльфи и Лило нашлись два уже виденных мной жёлтых металлических стакана с каким-то узором. 2 ложки и 4 вилки. Посуды больше не было. Туалетных принадлежностей (мыло, зубная щётка, зубной порошок) было на 5 персон. Несколько (4) полотенец. Три покрывала, считая и то в котором мы носили Веника. Копаясь в мешке Лило, я наткнулся на твёрдый увесистый пакет, развернув его я увидел полный набор косметических и маникюрных принадлежностей. Бля! Ну вот как!!! Как!!! Что было необходимо взять не взяли, а то, что совершенно не нужно положили! Отдышавшись я продолжил ревизию. Деньги Листерина в количестве 120 талеров были пересчитаны. Мешочек с его драгоценностями я раскрыл и детально пересмотрел: брачный браслет, серьги, несколько колец. Всё запаковал обратно – передам Венику как вырастет. Косметичка Листерина с какой-то помадой, зеркальцем, расчёской. Драгоценности Шиарре тоже были рассмотрены. Две пары серёг с крупными камнями красного (рубин?) и синего (сапфир?) цвета, к серьгам кольца и колье с камнями того же цвета. 2 странных штуки, назначение которых я сначала не понял, пока не разобрался – браслет, застёгивающийся на запястье и от него цепочки с широкими ажурными колечками, которые надеваются на пальцы. Несколько (5) массивных перстней с камнями красного, зелёного, синего цвета и один ажурный перстень с прозрачным камнем (бриллиант?) выбивающийся из общего ряда этой ювелирки. Ни один из перстней кроме того, что с бриллиантом не подходил к моим рукам. Нашлась также пара простых серебряных перстней, судя по всему, от печатей подавления. Было ещё несколько пар мелких серёжек в виде ажурных шариков и небольших тоже ажурных колечек. Разъёмные браслеты, достаточно широкие и украшенные искусной сквозной резьбой из металла белого цвета (но не серебро - это точно) по моим догадкам должны одеваться на руки в районе бицепсов, к ним пристёгиваются декоративные цепочки из того же металла, а как вообще должна выглядеть эта конструкция я даже не мог догадаться. Ещё в ювелирке Шиарре нашлось две диадемы из белого металла, тонких-тонких, украшенных похоже как бриллиантами. В общем богатый парнишка-то был. Денег от конюха мне досталось 6 крейцеров и 18 медных монет по 1 геллеру. Разменный фонд какой-никакой есть. Пока мы возились с вещами вода нагрелась и Хеми, деликатно постучав в дверь комнаты, пригласил нас в ванную. Ванна там была, но нагрев воды осуществлялся с помощью прикольной такой металлической печки через которую проходила труба с водой от большой ёмкости под потолком. В печке пылал огонь, а рядом на полу лежали небольшие деревянные чурочки. На крючках висели большие махровые полотенца. Всё это я увидел глазами Эльфи. Вернувшись в комнату я взял всё приготовленное для мытья Эльфи и вернулся к ванной у дверей которой и оставлял своего омегу. -К сожалению Эльфи сам помыться не сможет, поэтому я ему помогу, - сообщил я сопровождавшим нас на помывку омегам. Оба согласно кивнули. Заведя Эльфи в ванную комнату я прикрыл дверь, скинул плащ и свою кожаную куртку. Сел на нашедшийся там табурет перед ванной и начал орудовать – раздел Эльфи телекинезом догола и усадив в ванну начал поливать его из душа, трубка которого торчала прямо из титана. Эльфи жмурился. Подняв мокрого омегу, я стал мылить его мочалкой любезно предоставленной нам хозяевами дома. - Вот та-ак… сейчас Эльфи у нас будет чистый-чистый. Вымоем, волосики расчешем, а там может быть и головка заработает…, - разговаривал я, занимаясь с омегой и наблюдая сам за собой через его глаза. Телекинезом вертел мокрого омежку, поворачивая к себе то грудью то спиной. Посадил его в ванну и, ухватив тонкую ступню, стал сверху тереть её мочалкой. - С…а-ам…,- вдруг выдавил Эльфи, молчавший всё время нашего путешествия до города. Взглянув на него энергетическим зрением, я увидел как его голова едва-едва заметно переливается сине-зелёным светом. - Эльфи! Очнулся! – тряс я за тонкие плечи замолчавшего и снова ставшего безучастным омегу. Свет в его голове погас. Омега сидел в ванной с разведёнными ногами, он опустил голову и я увидел через его глаза растёртые верховой ездой внутренние поверхности бёдер. Ему тоже досталось! А сказать не может. Я выключил воду, повернувшись, встал, накинул плащ и вышел из ванной. - Извините, - обратился я к Дибо, - нам пришлось на лошади ехать. И… - Натёрли всё? – понятливо кивнул он. - Да, - подтвердил я. - Сейчас, погодите, у нас где-то была мазь. Хени! Хени, - обратился Дибо к подскочившему сожителю, - оме со слугой на лошади ехали и всё натёрли, ты не помнишь, где мазь у нас была. - А, да, точно была. Я сейчас, - и Хени ускакал куда-то в комнаты. Я вернулся в ванну и закончил помывку Эльфи, поливая его голову тёплой водой из титана. Растёр разомлевшего омежку махровым полотенцем, взлохматив его волосы. Сделав вид, что несу на руках, отлевитировал Эльфи в комнату на кровать. Не отходившие от нас ни на шаг омеги-хозяева во все глаза разглядывали как я, стараясь не светить телекинез, одеваю Эльфи в шёлковую рубашку Шиарре и натягиваю на него трусы Лило. Покончив с этим, попросил подвернувшегося Хени, показав повреждённые руки, намазать бёдра Эльфи мазью. Хени, всплеснул руками: - Оме, это что, шёлковая рубашка? - Честно сказать не знаю, взял, что ему подошло, - ответил я. - Да нет, это определённо шёлк! Дибо, взгляни! – обратился он к напарнику-сожителю. - Не может быть! – отозвался недавно подошедший Дибо, подпоясанный цветастым кухонным фартуком. - О да! Это бодоанский шёлк! – снова Хени привлёк внимание Дибо. - Да… действительно…, - задумчиво выдал Дибо, щупая полу рубашки. - Оме, если вдруг надумаете продавать что-нибудь из одежды, ну вот эту рубашку, например, то мой вам совет – дешевле, чем за сорок гульденов не отдавайте ни в коем случае, - пояснил мне свой интерес Дибо. «Упс! А мы с Листерином их на бинты рвали только так». Эмпатия не доносила до меня никаких хищнических интересов ни со стороны Хени, ни со стороны Дибо. Завозившийся Веник отвлёк наше внимание от Эльфи, лежавшего на спине раскинув ноги, согнутые в коленях, которому Хени, быстрыми ловкими движениями, смазывал натёртые места. Рассмотрев состояние ребёнка, я понял, что настало время для опорожнения кишечника мелкого – животик его окутался в жёлто-зелёные цвета дискомфорта. - Ну-ка, иди ко мне, - я протянул руки и, едва касаясь запелёнатого младенца, поднял его на руки. - Оме, а у вас не будет молочка, у нас совсем нечем кормить ребёнка, - обратился я к Дибо. - Ой, сейчас, сейчас, Хени, сбегай, пожалуйста, к Босвейну – у них корова недавно отелилась, - Дибо повернулся к Хени. - Оме Хени, не говорите никому для чего вам молоко, - чуть надавил я на омегу гипнозом, проводив его до гостиной. Хени, закончивший к тому времени смазывать бёдра Эльфи, с ойканьем кинулся на кухню, загремел там чем-то, при этом Дибо ринулся вслед за ним, выскочил оттуда, накинул на себя какую-то тёплую одёжку и под радостное повизгивание Буси заспешил по улице. Всё произошедшее я увидел энергетическим зрением. - Оме Дибо, а нет ли у вас чего-то, во что можно было бы перепеленать Винриха? – спросил я с надеждой, ибо количество захваченных из замка разных тряпок было невелико и новорождённому с его нежной кожей из них почти ничего не подходило. - О, оме, конечно. Хени сейчас вернётся и мы обязательно что-нибудь придумаем, - благожелательно ответил Дибо, - но прошу вас, не называйте нас оме, мы совершенно не знатны, называть нас так нельзя и если кто-нибудь услышит…, могут быть неприятности. - Оме, а можно…, - Дибо подошёл ко мне почти вплотную, - можно подержать, - он запнулся, - его…, - он кивнул на Винриха. Восторг и умиление пришли ко мне по эмпатии. - Ну конечно, возьмите… господин… Дибо, - с запинкой ответил я, - но будьте осторожны... Я не успел закончить как полураспелёнутый Винрих оросил задорной струйкой рубашку на груди подхватившего его Дибо. Счастье и восторг облитого омеги захлестнули меня. - О, оме, Винрих настоящий господин – в каких он у вас пелёнках! – воскликнул Дибо, - это тоже бодоанский шёлк! Присмотревшись Дибо всё-таки увидел, что мелкий завёрнут в разорванную шёлковую рубашку. - Это ваша рубашка? – спросил удивлённый омега. Я отрицательно помотал головой. - Ну ничего, вот вернётся Хени, он у нас замечательно шьёт, и мы переделаем эту рубашку в пару отличных распашонок для маленького господина, - пояснил счастливый Дибо, баюкая на руках Винриха, смотревшего на него пронзительно синими глазами. Хлопнула дверь и в дом ворвался весёлый и счастливый Хени с полным кувшином молока. - Тише, Хени, испугаешь маленького, - строго высказал ему Дибо по-прежнему бережно сжимавший в руках тело ребёнка. - Ой…, извините…, - Хени быстро разделся, заскочил с кувшином на кухню и, помыв руки, устремился к Дибо. - Оме… оме…, - шёпотом он обратился ко мне, - а мне… я могу…, - запинаясь смотрел он на меня. - Да, да…, пожалуйста, - ответил я, смущённый такой неуёмной жаждой потискать ребёнка. Хени завладел Веником, Дибо, спохватившись, поспешил на кухню кипятить молоко, а я повернулся к Эльфи, чтобы, наконец, надеть на него штаны. Эльфи был расчёсан, аккуратно одет в свежие штаны и белые носочки Шиарре, а Веник накормлен тёплым молоком. Желтизна в его животе нарастала, я забрал малыша у погрустневшего Хени, отнёс его в ванную комнату, где мы с ним и совершили всё необходимое, предварительно выпросив у бездетных (как я понял) омег чистую ветошку. Собрав телекинезом вышедшее из Веника в эту тряпочку, я подмыл попку новорождённого тёплой водой и вышел из ванной. Омеги кинулись ко мне снова выпрашивая Веника на руки. - Куда я могу выкинуть это, - показал я узелок. - О, оме, давайте я выброшу, - Дибо принял узелок как величайшую драгоценность и благоговейно понёс его куда-то на кухню, а восторженный Хени снова получил на руки спящего Веника. Так, теперь мне самому надо помыться. Кроме того грязные вещи Эльфи так и валяются в ванной и требуют моего внимания. - Господин Дибо, - обратился я к омеге. - Просто Дибо, прошу вас, оме, - ответил тот, - господин в нашем доме только один, - он указал жестом руки на сидящего на каминной полке и внимательно наблюдающего за происходящим кота, - и это Господин Ди. - Хорошо, Дибо, у меня к вам будет просьба – я хочу помыться, присмотрите пожалуйста за малышом и моим слугой, - попросил я омегу. - Конечно, конечно можете не беспокоиться, оме, мы присмотрим за ними обоими, - прошептал баюкающий ребёнка Хени. В ванной, стоя спиной к двери, стянул с себя надоевший плащ и пропахшую потом рубашку. Стащив с себя всё остальное, я вдруг почувствовал, что кто-то из омег идёт ко мне. - Оме, я вам полотенце принёс…, - постучался в дверь Дибо, - вы забыли. Ой, извините… - он приоткрыл дверь. - Дибо, вы можете мне помочь? – решился я показать ему свой облик, поворачивая голову к двери – чего уж там, не ходить же по дому в плаще. Вздох вырвался из груди Дибо, когда он увидел моё изуродованное лицо. - Д-да…, оме, я помогу вам, конечно…, - выдохнул омега. С помощью Дибо я смог весьма сносно вымыться, не намочив рук и лица и, самое главное, промыть копну своих волос (в кабаке это не удалось толком сделать). Дибо дрожащими руками осторожно касался моего тела и с любопытством (я это чувствовал) пялился на мои «украшения». Вышагнув из ванной я начал вытираться поданным полотенцем. Дибо подошёл ближе и невесомо дотронувшись дрожащими пальцами до длинного извилистого шрама на правой руке негромко спросил: - Оме, а откуда это у вас? - Да… есть… были… места, - ответил я уклончиво. Объяснять кто мы и откуда я не стал, а Дибо не спрашивал. Потёртости на моих бёдрах Дибо осторожно смазал мазью и вышел. Перестирав и просушив телекинезом свои вещи и вещи Эльфи, я вышел из ванной. Отмытый, с перевязанным стараниями Дибо белой чистой повязкой, лицом, я сидел в кресле в гостиной перед пылающим камином. В доме были печи – зимы, как пояснил Хени в Майнау были весьма суровыми – снег лежал два с половиной месяца (подумать только! это сарказм, если что), но всегда приятно сидеть около камина с живым пылающим огнём. Господин Ди, спрыгнувший с каминной полки, крутился у моих ног и мурлыкал так, что его было слышно даже в прихожей. Сытый Веник спал на кровати в нашей комнате, дверь туда на всякий случай была открыта, Эльфи сидел на стуле у стола и работал моими глазами, а Хени и Дибо хлопотливо накрывали стол для позднего ужина. Улучив момент, Господин Ди запрыгнул, всё таки, мне на колени, поднял усатую морду к моему лицу и, аж засвистев от удовольствия, начал месить мне лапами ноги, живот и грудь. Присматриваясь к балдевшему коту энергетическим зрением, я с удивлением обнаружил у него весьма крупный для такого небольшого животного энергетический источник. Кот – искусник! Вот это да! Ничего подобного у лежавшей на крылечке Буси не было. Кот, блаженно жмурясь, снова поднял морду к моему лицу и потыкался мокрым носом в мой подбородок. - Господин Ди, да что это с вами сегодня! – обратился к коту Хени, - никогда с вами такого не было. Кот, не поворачивая головы и не открываясь от своего занятия лапами, дёрнул ухом. Дескать, отстань! Я прямо почувствовал эту его эмоцию! «Эльфи, смотри на меня», - протелепатировал я своему омеге, чтобы посмотреть на кота нормальным зрением. И увидел. Здоровенный, заметно крупнее обычных кошек, кот топтался у меня на коленях мелко подрагивая задранным хвостом и бодая головой мою грудь. Я протянул к нему руку и в неё ткнулась голова кота, подставляясь для поглаживания. «Хороший, хороший» транслировал я эмоции зверю, который к тому времени завалился у меня на коленях на бок и обхватил лапами руку, чуть прикусив её и тут же зализывая место укуса. Омеги закончили с сервировкой стола и Дибо, остановившись в дверном проёме с улыбкой смотрел на растёкшегося у меня на коленях Господина Ди. Обратив взгляд на мои руки, гладящие мурлыкающего кота, Дибо перестал улыбаться и скрылся где-то в доме. Вернувшись через некоторое время, он смущённо остановился у кресла, где я сидел, что-то теребя в руках. - Оме, ваши руки… сильно пострадали и вот… я подумал… может быть вам будет комфортнее в перчатках, - запинаясь сообщил он, протягивая мне чёрные атласные перчатки. - О… благодарю вас, Дибо, я уже и сам собирался что-то придумать с руками и хотел завтра идти что-нибудь купить на руки. Я обязательно с вами рассчитаюсь, - ответил я. - Нет, нет, оме это подарок, - быстро ответил он. - …Ну хорошо… Тогда у меня к вам будет такая просьба – вы не могли бы разменять мне талер? – задал я вопрос, натягивая перчатки. - Талер? – брови Дибо полезли вверх, а Хени застыл у стола с тарелкой в руках. - Да, да, мне хотелось бы прикупить кое-что, но боюсь, деньги, которые у меня есть, слишком крупные для рынка, - пояснил я, нисколько не заботясь о том, что сообщаю омегам о том, что у нас есть большие деньги – подправлю память в случае чего. - Талер… да у нас всего семьдесят гульденов есть и это все наши накопления, - тихо ответил Хени. - А где можно разменять талер? Или может быть можно продать что-то из украшений? – снова обратился я к омегам, вспомнив весьма увесистый мешочек драгоценностей Шиарре. - Ну, с этим только к мэтру Отто Эндорфу, ювелиру, он живёт наискосок от… но, оме, давайте сначала поужинаем, а дела обсудим потом…, - предложил Дибо. И действительно, гостиная давно уже наполнилась запахом аппетитных блюд, которые натаскали хлопотливые омеги из кухни. - Погодите, у нас есть к столу немного вина, - поднялся я с кресла, придержав Господина Ди и бережно перекладывая его на освободившееся место. Поманив за собой Эльфи, прошёл в комнату и, с помощью его зрения порывшись в разложенных вещах, вытащил одну из четырёх оставшихся у нас бутылок из погребка Шиарре. Под руку попалось красное. За столом мы вели разговоры ниочём. Я посадил Эльфи слева от себя и периодически отрываясь от его кормления с рук, оглядывал стол глазами омеги, чтобы не путаться в приборах и блюдах. Отдав должное великолепному, тающему во рту пирогу с нежной начинкой из рыбы, овощей и риса и паре овощных салатов, я вытребовал у омег стеклянный кувшин для вина и попросил принести сыр и штопор. Перелитое в кувшин густое как кровь красное вино наполнило гостиную восхитительным сладким благородным букетом ароматов малины, вишнёвого ликёра, марципана, мармелада и йода. Ужинали мы при свечах и вино отсвечивало сквозь кувшин рубиново-фиолетовыми переливами. Взяв с тарелки кусочек сыра, я запил его вином. Спелые, сочные фрукты, цитрусовая нота, клубника и малина, а в послевкусии специи атаковали мои немногочисленные вкусовые сосочки. Пригубив бокал и разглядывая этикетку на бутылке, Хени поражённо выдохнул и закашлялся: - Оме, кх-м… это вино… Я только слышал о нём… Вот эта бутылка… она пятнадцать талеров стоит! Услышав цену, я тоже закашлялся. Ну Шиарре, ну и жук! Помолчали потрясённо. - Хени, Дибо, открытую бутылку надо выпить…, - ответил я тихо. Что уж теперь! Оставшееся вино надо поберечь. Всё, больше вин не пьём. Сила, но какое вино! Поднеся бокал к изуродованному носу, я вдохнул запах напитка. Вино после декантации раскрылось по новому: ирис, люпин и нарцисс, спелая слива и ежевика, сассафрас и лакрица, а также копчёное мясо, специи и соя – всё это соблазнительно донеслось до меня. Глотнул. Изящные танины и лёгкость охватили язык. Я провёл им по нёбу, стараясь ощутить послевкусие с ноткой мокко. Чёрт! От него можно потерять сознание! Сглотнув, я очнулся от ощущений. Тишина в гостиной поразила меня. Хени, Дибо, Эльфи и даже Господин Ди, присутствующий на одном из стульев у стола, тянувший голову и с вожделением заглядывающий на накрытый стол, неподвижно сидели и смотрели на меня широко открытыми глазами, а энергетическое зрение показывало мне их наполненные красным светом удовольствия головы. Я что, всё, что чувствовал, попробовав это божественное вино, транслировал окружающим? Похоже так – пришёл я к выводу, быстро перебирая свои воспоминания. Сосредоточенность на работе сознания «замылила» мне глаза и я полностью упустил из внимания всё, что чувствовало моё тело, тем более, что мне пришлось снижать его чувствительность из-за нанесённых ран. - Итак…, - негромко произнёс я. Окружающие вздрогнули, очнувшись от наваждения вкуса, испытанного мной. - Итак…, вино открыто – его надо выпить, - провозгласил я, - Хени, Дибо, наливайте. Божественная амброзия была разлита, и омеги, восхищённо принюхиваясь к бокалам, медленно и осторожно отпили. Я налил вина в бокал Эльфи и поднёс рубиновый, почти чёрный в свете свечей напиток к его губам. - «Пей, Эльфи, но сразу не глотай подержи во рту», - протелепатировал я ему. Омега послушно отпил. - «Теперь глотай». Эльфи проглотил. Электрические сигналы пронеслись в его голове. Синие и чуть красноватые. Пронеслись, переливаясь, и погасли. Ну хоть какой-то отклик. «Ещё пей», - опять поднёс я бокал к губам Эльфи. Эльфи отпил. Снова переливы в голове. Сердце омеги застучало быстрее, на бледных щеках показался румянец. - «Ну вот, видишь, как хорошо», - снова протелепатировал я ему. Наконец, вино было допито. Ужин съеден. Омеги прибрались в гостиной. Хени, порывшись в своих запасах подобрал нам несколько фланелевых пелёнок для Веника и мы все разбрелись по комнатам спать. Я приготовил молоко для мелкого и прилёг на кровать. Скоро опять вставать – осталось примерно полчаса. С одной стороны ко мне прижался выпивший Эльфи, спавший, что называется без задних ног. Справа спал Веник. Кровать вздрогнула. Господин Ди, провожавший меня в спальню, счёл возможным для себя улечься рядом со мной, прижавшись к моему бедру чуть ниже Веника. Всё, спим.