Как быть?

Господин Ди завозился, встал, потянулся и, обойдя Веника, ткнулся мокрым носом мне в щёку. Я просканировал состояние новорождённого, определил, что он вот-вот проснётся и со вздохом встал, готовясь заниматься ставшими уже привычными делами: подогревать молоко, кормить малыша, собирать и утилизировать всё, что у него накопилось, а потом подмывать перепачканную промежность тёплой водой. Моё неосознанное влияние на организм новорождённого сказалось: выделение мочи и кала происходило в пока ещё редкие моменты бодрствования Веника – до, во время или сразу после кормления. Большое удобство всего этого состояло в том, что можно было не беспокоиться, что малыш будет мокрым или перепачкается во время двухчасового сна. Кормил я мелкого тёплыми шариками молока, удерживая жидкость телекинезом. Количество съеденного потихоньку росло – Веник восстанавливал, упавший было после рождения, вес. Я закончил возиться с ребёнком и, уложив его рядом с собой, для чего пришлось подвинуть недовольно мявкнувшего Господина Ди, задремал. Ухнул как будто в омут. Темнота сомкнулась за моей спиной, окружила меня со всех сторон и попыталась поглотить. Что за чёрт? Ведь только же нормально спал! Не осознавая, что делаю – во сне это весьма проблематично, я объединился с темнотой, стал её частью и незаметно проскользнул, как мне показалось, вперёд, прежде чем меня хватились. Эта темнота была хоть и неразумной, но вполне живой сущностью мира снов – так мне тогда казалось. Через какое-то время я понял (как?!), что она была для меня не противником, а ближайшим союзником, позволяя преодолевать препятствия, что постоянно мне встречались в этом сумбурном и запутанном сновидении. Используя проникшую в меня темноту, я не боялся, пробираясь по извилистым тёмным коридорам, что путались и сплетались в немыслимом лабиринте. Всё больше осознавая себя, ко мне приходило понимание, что самый страшный зверь здесь – это я. Потому что мир снов был уязвим перед такой простой вещью, как ясность сознания. Любой кошмар и непередаваемый ужас, что встречались у меня на пути (всё-таки я куда-то двигался!), я, помня своё новое состояние после попадания в мир Эльтерры, обращал в своё оружие и сохранял в памяти, с каждым разом обретая всё большую силу. За одним из поворотов лабиринта мелькнул отсвет рыжего пламени. Я немедленно свернул туда, следуя за призрачным знаком (чем было продиктовано моё решение?). Чем дольше я шёл, тем чаще сверкало пламя и огненная аура какого-то существа (понять невозможно!). Чуть погодя до меня донёсся яростный рык и многоголосый вопль отчаяния и ужаса. Я уже не раз слышал этот рык – точно также рычал демон с хвостом, убивший моих омег в замке. Наконец, я вышел в огромную пещеру, объятую багровым пламенем, где за каждым камнем или проходом скрывалась злобная морда убитого мной демонического волка. Да пошёл ты! Я смело вышел в центр зала, осмотрелся и двинулся к выходу, за которым виднелась лестница, ведущая наверх. Разочарованный вой и жуткий хохот сопровождали меня, но я даже не обращал внимания на эту какофонию (я, сука, тебя убил!). Подъём по лестнице из глубин сна к повседневному сознанию (так мне казалось) был самой трудной частью моего пути в этом сне. Не сложной, не опасной, а трудной. Я чувствовал себя так, будто не только поднимаюсь по этой лестнице, но тащу на себе огромный камень, прижимающий меня к земле и так и норовящий столкнуть с каменной лестницы без перил. Я словно всплывал из глубины вод на поверхность – по мере подъёма мне становилось легче и возрастала свобода движений. Последнее усилие и я, прорвав плёнку какого-то поля, осознаю себя стоящим в довольно широком коридоре светлые каменные стены которого, покрытые искусной резьбой, освещались короткими факелами горящими бездымным пламенем. Лёгкий тёплый сквознячок пролетел по коридору, на меня пахнуло ароматом цветов и свежестью зелени. Цок, цок – я переступил ногами. Опустив голову вниз увидел плоскую голую грудь с чуть выступающим сосками, откуда-то из-за спины свисали золотистые цепочки, по три с каждой стороны, проходили в подмышки, а самая длинная, выходя из-за спины, смыкалась на колечке того же цвета, продетом в пупок. На нижней части шеи была одета, переходящая на верхнюю часть плеч, широкая золотая фигурная горжетка-ошейник состоящая из вертикальных, шириной примерно в палец, плоских металлических пластинок, именно от неё восемь цепочек шли за спину, по три из них выходили из-за спины через подмышки обратно к шее, а длинная смыкалась в колечке на животе. Ниже пупка, в паху, висела, опустившись до середины бедра полуэрегированная елда с узорным браслетом у самого основания. Подняв её вверх, я увидел крупные, не меньше куриного, яйца в бледно-розовой мошонке. Ноги были одеты в ярко-синие с муаровым узором штанины с толстыми проходящими с наружной стороны бёдер прошитыми золотой нитью швами, доходящие до самого верха бёдер, закреплённые золотистыми фигурными ободками вверху и широкими золотыми браслетами у самых копыт внизу. Покачнувшись, я снова переступил раздвоенными копытцами (бля!). Голова закружилась, я оперся о стену, чиркнув по камню чёрными длинными ногтями – на камне остались царапины. Приглядевшись к рукам, обнаружил на них закреплённые у плеч рукава того же цвета, что и штанины с аналогичными швами по наружной стороне руки. Рукава держались на плечах на толстых золотых ободках, а у запястий были перехвачены широкими сплошными золотыми браслетами, цепочки от которых шли к средним пальцам на каждой руке, почти полностью укрытым золотыми чехлами с заострёнными кончиками. Грудь, живот и промежность с членом были бледно-розового почти белого цвета, цвет этот темнел к бокам и спине, судя по всему переходя в тёмно-розовый. По коридору пронёсся едва слышный вздох. Я обернулся, тело мотнуло, что-то звякнуло над головой и промелькнуло перед глазами. Подняв руку, я обнаружил, что волос на голове нет, а вместо них у меня от затылка вперёд отходят рога и загибаются к вискам, а их задранные вверх кончики укрыты золотыми чехольчиками и эти чехольчики соединены золотой цепочкой в середине которой закреплён голубой светящийся слабым светом камень. Такой же камень был и на горжете. Длинные листовидные, торчащие в стороны уши по нижнему краю были унизаны золотыми клипсами. Схватившись за голую задницу, в поисках того, что же промелькнуло у меня перед глазами, я с ужасом обнаружил довольно длинный, ну, по крайней мере, его длина была равна моему росту, толстый у основания, тёплый тёмно-розовый хвост. Провёл по нему руками, натыкаясь на массивный сплошной браслет у самого основания. Дрожь наслаждения пробежала по телу, поднявшись снизу к голове. Поймал кончик, наткнувшись на тонкий прорезной браслетик у длинного, в ладонь, мягкого треугольного наконечника. По коридору пронёсся ещё один вздох. Снова прошелестел сквознячок с ароматами сада. Новый облик во сне не вызывал у меня никакого удивления. Цокая раздвоенными копытцами и виляя хвостом, походкой от бедра, не торопясь пошёл по коридору освещённому таинственным светом, считая факелы от того места, где я появился. Елда, а по другому это не назвать, достигавшая, как уже было сказано середины бедра, в такт шагам смещалась то вправо, то влево, несильно хлопая по бёдрам и доставляя удовольствие от ходьбы. Коридор кончился и я оказался в довольно большом квадратном дворике, обнесённом каменной стеной выше моего роста, заросшей виноградом и плющом. Солнечные лучи, проходя через решётку перголы, бросали причудливые тени на стены. Крупные бело-зелёные листья хост торчали из пузатых фигурных каменных горошков, стоявших по углам дворика. Вход, через который я попал во дворик, был отделён от всего остального пространства двора стеклянной ширмой, состоящей из металлической кованой рамки с квадратами, забранными декоративными толстыми стёклышками искажающими изображение. Откуда-то из-за ширмы послышалось цоканье копыт, мелодичное хихиканье, звуки поцелуев, короткий стон наслаждения и неразборчивый шёпот. Чуть шагнув в сторону из-за ширмы и выглянув, увидел как две демоницы (два демона?), одна красноватого, скорее бордового цвета, а другая сине-фиолетовая с выдающимися высокими грудями, никак не меньше 3-4 размера, чувственно, с удовольствием целуются. Демоницы, повернулись, одна из них, бордовая, искоса, лукаво сверкнула в мою сторону ярко-зелёными светящимися глазами с вертикальным зрачком. Между ног их торчали вздыбленные члены с такими же как у меня золотыми узорчатыми браслетами у основания. Ниже членов у каждой из них висели крупные лоснящиеся яйца. На головах, от лба к затылку, в обратную по сравнению со мной сторону, завивались по два рога, прикрытые спереди изящными затейливыми золотыми диадемами. Бордовая демоница, оторвавшись от поцелуя, снова взмахнула огромными ресницами миндалевидных глаз и улыбнулась мне полными вишнёвыми губами, обнажая белоснежные ровные зубы с тонкими короткими клычками. Хвосты целующихся, украшенные у оснований широкими узорчатыми браслетами, сплелись между собой – фиолетовая чуть слышно застонала. Бордовая повернулась к своей подружке и, зная, что я на них смотрю, стала неторопливо, наслаждаясь сама и доставляя удовольствие фиолетовой, едва касаясь губами губ напарницы целовать её. Фиолетовая, так и стоявшая с закрытыми глазами, обхватила бордовую за талию, а левой рукой, с чёрным листовидным, как у меня маникюром, гладила обнажённую ягодицу бордовой, переходя на основание хвоста, а правой, свободной рукой крепко держала возбуждённый член бордовой и водила по нему сжатым кулачком вверх и вниз. Нежная бордовая кожа члена опускалась вниз, к перехваченному браслетом основанию, рельефно обрисовывая и открывая тёмную головку с прозрачной капелькой преякулята и возвращалась обратно, закрывая головку и собирая преякулят у щелевидного отверстия мочеиспускательного канала. Внутренние поверхности широких стройных бёдер фиолетовой блестели – откуда-то выделялась душистая смазка. Бордовая, мелодично засмеявшись, бережно обхватила руками лицо фиолетовой не отрываясь от поцелуя. Я, будто заворожённый, не в силах ни сдвинуться с места, ни произнести ни звука наблюдал за происходящим. Фиолетовая, застонав сквозь поцелуй, разорвала его и, повернувшись к бордовой спиной, прогнулась, оттопыривая свой роскошный зад и отводя хвост в сторону. Бордовая, всё также глядя на меня светящимися зелёными глазами, с размаху загнала свой здоровенный член куда-то под хвост фиолетовой, хлюпнув смазкой и громко шлёпнув своими бёдрами по ягодицам подруги. Фиолетовая тонко застонала от наслаждения и с шумом выдохнула воздух, когда бордовая снова сильно толкнула свой член во внутренности фиолетовой. Её крупная высокая грудь со здоровенными тёмно-синими ареолами и торчащими твёрдыми сосками упёрлась в стёкла ширмы. Демоница, содрогаясь от сильных размашистых ударов бёдер бордовой в свой зад, полусогнутыми кулачками с длиннющим маникюром на пальцах уткнулась в стёклышки и, чуть повернув голову в сторону, искоса наблюдала за мной, сверкая жёлтыми светящимися глазами со щелевидными вертикальными зрачками, корча гримасы наслаждения и облизывая сохнущие тёмно-красные губы. И бордовая и фиолетовая, ускоряя взаимные движения набирали темп. Бордовая крепко обеими руками удерживая фиолетовую за рога, чуть ослабила напор и стала быстро-быстро двигаться, вытащив член наполовину его длины и не погружаясь в фиолетовую до конца. Та подалась назад, желая глубже насадиться на член подруги. Бордовая, издеваясь над фиолетовой, тоже отстранилась, не входя на всю глубину, но продолжая быстро двигаться. Фиолетовая мучительно застонала и бордовая, идя ей навстречу, снова с размаху затолкнула свой член на всю его немаленькую длину. Глаза фиолетовой вспыхнули и затуманились, она облегчённо улыбнулась, показывая коротенькие клычки в углах рта. Бордовая мстительно ухмыльнулась, потянула за рога голову фиолетовой на себя и начала колотить бёдрами по заду подруги, вгоняя хлюпающий член как можно глубже. Член фиолетовой напрягся, поднялся ещё выше и почти касался стёкол ширмы. Бледная голубоватая кожа на нём натянулась, наполовину обнажая багровую головку, из которой медленно тянулась и дрожала струйка густого прозрачного преякулята, раскачиваясь в такт движениям почти у самого пола. Член подрагивал, движения бордовой ускорились и, крупные – не меньше куриного, яйца фиолетовой в отвисшей мошонке начали раскачиваться, хлопая по торчащему вперёд члену. Фиолетовая прогнулась ещё сильнее, чуть отстранилась назад от ширмы, глубже насаживаясь на член бордовой и, повернув голову, неотрывно смотрела широко раскрытыми светящимися глазами прямо на меня. Рот её, с пирсингом на нижней губе, приоткрылся – были видны ровные белоснежные зубы. Она прогнулась ещё больше – багровая, видимо, подходила к пику наслаждения и тянула фиолетовую на себя за рога всё сильнее. Член фиолетовой демоницы раскачивался больше и больше, кожа сдвинулась с головки назад и полностью её обнажила. Крупная капля преякулята, блестевшая в солнечных лучах, достигла пола и растеклась по нему прозрачной лужицей соединённая с членом тонкой колеблющейся нитью. Вдруг фиолетовая закрыла сияющие глаза, откинулась назад ещё больше (хотя куда уж больше!), её кулачки с длинными чёрными ногтями разжались, резко растопырив пальцы, судороги сотрясли блестевшее от испарины тело, яйца, перекатываясь под атласной кожей мошонки, подтянулись выше к промежности и, из чуть приоткрывшейся щели мочеиспускательного канала, брызнула первая, самая сильная струя густой голубовато-белёсой чуть светящейся спермы, забрызгав стёкла ширмы. Сперма ещё стекала вниз по стекляшкам, как фиолетовая снова содрогнулась, мучительно застонала и её член исторг ещё одну порцию спермы. Судорожно выдохнув, демоница подняла голову с затуманенными наслаждением глазами и, глядя на меня сквозь волнистые стёклышки ширмы, снова сотряслась, выпуская третью последнюю струю семенной жидкости. Член её чуть опал вниз, нисколько не уменьшившись в размерах, бледная кожа почти полностью прикрыла головку, фиолетовая облегчённо выдохнула как вдруг за её спиной всхлипнув тонким женским голосом, задохнулась, задёргалась бордовая, кончая внутрь фиолетовой. Фиолетовая прикрыла глаза, глубоко вдохнув и наслаждаясь происходящим, припухшие губы её раскрылись, она снова дёрнулась, член вздрогнул и, открывая тёмную головку, выдавил из себя последнюю каплю спермы, повисшую вытянувшейся нитью. Бордовая, кончив, судорожно дыша, завалилась на спину фиолетовой одновременно и целуя и кусая её и обвивая подрагивающим хвостом ногу подруги. Не вынимая члена, отдышалась, хихикнула и, свесившись в сторону, выглянула из-за спины подруги. Затем, пошевеливая бёдрами, начала вытягивать свой член из недр фиолетовой – та снова прикрыла глаза. Член вышел и капли такой же густой голубоватой спермы потекли по ногам фиолетовой. Покрытая испариной фиолетовая глубоко дышала, опираясь руками и расплющившейся о стекло грудью на ширму. Затем, не открывая глаз, разогнулась, повернула миловидное лицо и поцеловала подсунувшую голову бордовую прямо в губы. Оторвавшись от поцелуя подруги, бордовая, цокая копытцами и виляя бёдрами, обошла ширму, облокотившись на неё задранным выше головы локтем, встала, выставив крепкую высокую грудь и спросила, водя пальцем свободной руки вокруг затвердевшего крупного соска: - Понравилось? Я, охватив единым взглядом и симпатичное светлое личико с родинкой над верхней губой и прищуренными в лукавой улыбке зелёными светящимися глазами, и вызывающе торчащую грудь с вновь окрепшими от возбуждения сосками, и осиную талию танцовщицы, плоский животик с чуть проступающими мускулами и тёмной точкой аккуратного пупочка, изящные бёдра и поникший вниз крупный член перехваченный у основания узорчатым металлическим браслетом с каплей спермы висевшей на его кончике, и длинный бордовый хвост, тянувшийся из-за ширмы, спросил в ответ: - А вы кто? Бордовая, оторвавшись от ширмы, сексуально выгибая бёдра, шагнула, принюхиваясь, вздохнула и обошла вокруг меня, проведя пальцем по моим плечам и груди. Полные груди и опавший, но не уменьшившийся член, колыхались в такт её шагам. - Вигдис, ты что? Ты откуда вернулся? – почти пропела она высоким мелодичным голосом. Она потянулась к моей шее, снова шумно вдохнув напоенный ароматами сада воздух. - А, так ты пустой…, - разочарованно констатировала она. Бордовая ещё раз обошла вокруг меня и, прижавшись влажной после бурного соития грудью к моей правой руке, жарко дыша, приникла к моей шее, вызвав толпу мурашек, поднявшихся откуда-то из под основания хвоста к затылку, провела горячим языком по ней, поднимаясь за ухо. Я непроизвольно выдохнул, ноги дрогнули, переступив копытами по камню пола. Член мой потяжелел, наполняясь кровью и я, чуть обернувшись к бордовой демонице, прикрыв глаза, вдохнул чудесный запах разгорячённого сексом тела, полный феромонов. Поворачиваясь, потянулся своими губами к губам бордовой, дотронувшись до них, чуть прихватил податливые вишнёвые уста и услышал нежный шёпот: - Дурачок, я же кончила, я всего тебя высосу… Жаркий выдох мне в шею. Цокая копытцами, она чуть отстранила меня рукой и отошла. Я выдохнул. - Вилда, сестрёнка, - из-за ширмы послышался расслабленный голос пришедшей в себя фиолетовой, - Вигдис там, да? Цокая и позвякивая браслетами на руках и ногах из-за ширмы вышла фиолетовая. Её фигура оказалась чуть полнее бордовой Вилды, а задорно подрагивающая при каждом шаге высокая грудь больше. Шею фиолетовой демоницы плотно охватывал причудливый плетёный ошейник-браслет такой же как у Вилды, по видимому, составлявший комплект к браслетам на руках. Ещё один одуряющий, чертовски приятный, будящий какие-то далёкие, неуловимые воспоминания, запах настиг меня. На фиолетовой как и на её сестре ничего не было, здоровенный член, такого же размера как и у Вилды, также с узорчатым прорезным браслетом у основания, переваливался вправо и влево, касаясь двигающихся бёдер. С кончика его стекла капля спермы и упала на пол. Ярко жёлтые светящиеся глаза ласково и призывно смотрели на меня. В ноздрях изящного аккуратного носика торчали золотые шарики пирсинга. Тёмно-красные полные губы тронула мягкая улыбка. «А они похожи с сестрой, прямо одно лицо, если бы не цвет» - подумал я. Сёстры были одного роста и их раскраска напоминала мою – лицо, грудь, живот, словом передняя поверхность тела, внутренние поверхности бёдер и рук были почти белыми гораздо светлее спины, только у Вилды эта белизна чуть отдавала розовым, а у фиолетовой белизна была едва-едва голубоватой. На боках, за ушами, на руках и ногах белизна плавно переходила в насыщенный бордовый и такой же густой фиолетовый цвета соответственно у каждой демоницы. Самая серединка ягодиц имела по светлому, размером с ладонь, пятну. И когда девчонки шли, то эти пятнышки кокетливо двигались вверх вниз и вправо влево. - Канно, он пустой, - произнесла Вилда из-за моей спины. -Да ну, Вилда, всё бы тебе насыщаться, - глубоким грудным голосом ответила Канно, - иди ко мне, мальчик мой, - она протянула ко мне изящные руки, перехваченные на плечах узорными золотыми браслетами из причудливо завитой толстой проволоки. Глядя на Канно во все глаза, я переступил ногами назад и наткнулся на торчащие соски высокой груди Вилды, стоявшей у меня за спиной. Горячее дыхание коснулось моей шеи чуть ниже затылка. - Ну, дай я тебя поцелую, - подошла Канно вплотную ко мне, взяв моё лицо в ладони. Глаза её вспыхнули ярче, фиолетовая грудь упёрлась здоровенными сосками в соски моей груди. Отчего последние затвердели и заныли. -Ну же…, - прошептала демоница, дотрагиваясь своими губами до моих. Её висящий горячий член прижался к моему набухшему и пытающемуся толчками встать члену. Она несильно прихватила своими зубками мою нижнюю губу и начала чуть посасывать её, касаясь моих зубов пирсингом в губе. Её язык ворвался в мой рот и стал осторожно и нежно исследовать внутреннюю поверхность губ. Паника, наслаждение, восторг захлестнули на меня одновременно. Вилда, чувствуя моё состояние, обхватила руками сзади, провела ногтями по коже боков, поднимаясь вверх и, перебравшись к соскам, прихватила их пальцами. Ноги мои задрожали и я, пытаясь не упасть, схватил Канно за талию. Мягкое податливое тело согрело заледеневшие пальцы. Я открыл осоловевшие глаза и, с трудом оторвав руки от нежной кожи фиолетовой демоницы, из последних сил сохраняя остатки разума, обхватил ладонями лицо Канно и чуть отстранил её от себя. Разглядывая её симпатичную (да что там – красивую!) мордашку, я чувствовал как руки Вилды шарят по моему телу, исследуя соски, бока, пах. Одна из её шаловливых ручек переместилась на ягодицы и стала гладить основание хвоста. Нет! Только не это! Не в силах держать меня, ноги задрожали и я, разжав руки, стал опускаться вниз, неожиданно уткнувшись лицом в роскошную мягкую грудь Канно. - Вилда…, - просипел я перехваченным горлом, повернув голову в сторону, чтобы не задохнуться, - оставь… - Что? – игривым тоном произнесла Вилда, продолжая издеваться над моим хвостом. Я снова крепко обхватил фиолетовую демоницу за талию чтобы не упасть – ноги меня не слушались. Канно легко гладила меня по лицу, по ушам, по щеке и нежно невесомо целовала в поглаживаемые места. - Вилда, - пропела она своим грудным голосом, - действительно, оставь, ты убьёшь его, смотри, как сердечко бьётся – сейчас выскочит… - Ох-х…, - выдохнула снова возбудившаяся Вилда, - ну ладно. Слышишь, Вигдис, - сказала она, целуя меня куда-то между лопаток, - уходи скорее, а то я тебя съем сейчас…, - оттолкнулась она от нас с Канно. Я выдохнул, оторвался от роскошной груди фиолетовой демоницы, пошатываясь, отступил к стене и оперся на неё спиной, пытаясь отдышаться. Выскользнувшая из-за меня Вилда приобняла отпустившую меня Канно сзади и обе демоницы уставились на меня светящимися глазами. Одна ярко зелёными (Вилда), а другая ярко жёлтыми (Канно). - Что, правда, съела бы? – отдышавшись, я подложил руки под свою голую задницу, упёршуюся в холодную, несмотря на солнечный день, каменную стену и обвил нервно дёргающимся хвостом левую ногу. - Вигдис, танцор ты наш, люби-имый, - протянула Вилда, целуя Канно в щёку, - как будто первый раз. Ну, что ты так всегда пугаешься? Если хочешь знать, - она перешла к поцелуям за ухом Канно, та, закрыв глаза, млела, - мы, футы, вообще не едим других демонов. А в этом домене, домене госпожи Аул Бит тебе повезло, - она ткнула пальцем с длиннющим ногтем в меня, оторвавшись от нежащейся в её объятиях Канно - таких пожирателей вообще нет. И вдруг добавила капризным тоном: - А вот ты… когда ты придёшь полным? Мы соскучились… Ну, Вигдис, Вигдисик… ну, когда? – она протянула руку и легонько потрепала мой воспрявший член. Затем рука Вилды скользнула по бедру Канно к промежности, углубилась куда-то под висящий член и яички – Канно задрожала от наслаждения, рука вынырнула – на её пальцах осталась сперма бордовой демоницы, извлечённая из лона фиолетовой сестры. Вилда подняла руку вверх перед своим лицом и длиннющим розовым язычком, кося на меня глазами, стала слизывать стекавшую вниз по пальцам сперму. Канно скорчила на личике просящую гримаску, Вилда повернула руку к лицу сестры и футы стали вдвоём, переплетаясь языками, слизывать светящееся голубовато-белёсое семя. Бух, бух, бух – билось моё сердце и, в такт ему кровь пульсировала в моём члене. Член торчал, бессовестно пялясь своим единственным глазом на футок-сестричек. Демоницы, увидев моё состояние, звонко, словно колокольчик зазвенел, захихикали, повернулись и, поддерживая друг друга за ягодицы со светлыми пятнышками, виляя хвостами, медленно, как на подиуме, зацокали куда-то вглубь дворика. При этом, бордовая футка развела ягодицы Канно в стороны, а та, зараза, прогнулась, отвела фиолетовый хвост в сторону, демонстрируя свой бесстыдно глядящий на меня бледненький анус. Ух! Отдышавшись, я повернулся и побрёл обратно в коридор, из которого здесь появился. Раз, два, три…, считал я бездымные факела на стенах. Вот и то место. Ну! Я ринулся в надежде встретить то поле, которое с трудом пропустило меня сюда. Нет. Ничего нет. Я запаниковал. Как отсюда выбраться? Я, что навечно теперь тут останусь? Спокойно, спокойно, Саня. Я попал сюда, поднимаясь по лестнице. Очевидно, также по лестнице и надо уходить. Я закрыл глаза. Представил, что спускаюсь по ступеням вниз. Есть! Цок, цок, одна, две… Я открыл глаза. Мои ноги чуть выше копытцев утопали в каменном полу и дыра со ступеньками закрывалась. Шлёпнувшись на голую задницу, я выдернул ноги из пола. Дыры не было. Сидя на полу и обхватив укрытые широкими сплошными золотыми браслетами щиколотки, я со стоном раскачивался вперёд и назад. Ну как? Как мне отсюда выбраться? Что теперь делать? Получается, всё моё сознание, сознание искусника - мага разума оказалось заперто в каком-то демоническом сне? Обнажённые ягодицы холодило от каменного пола. Крупные яйца, которых мне так не хватало в Эльтерре, и здоровенный член лежали на полу и уже начинали зябнуть. А как же там без меня Веник и Эльфи? – острая мысль пронзила моё сознание. И того и того кормить, мыть, одевать надо. Пропадут они там без меня. Погибнут. Вдруг пол подо мной расступился и я полетел в огненную пещеру, по пути восстанавливая свой прежний облик и даже одежду… Очнулся я от того, что Господин Ди всем своим немаленьким весом топтался у меня на груди, громко урчал, почти выл и шипел, захлёбываясь слюной. - Всё, всё, успокойся, я проснулся, - столкнул я рассвирепевшего кота. Энергетическое зрение, включившееся автоматически, помимо моей воли, показало, как энергетический каркас моих рук, вместо ставших уже привычными цветных линий наполнен чернотой. Эта чернота, вытесняемая моей энергетикой, постепенно отступает, истаивая, истекая шлейфами, напоминая шлейф «бомбы биджу», виденной мной в замке. Именно эта чернота во мне так возбудила кота и он огрызался именно на неё. Этого ещё не хватало. Я, что, теперь стану демоном?