Как быть?

Метель мела довольно долго (если бы я мог нормально видеть, то я бы сказал, что метель мела всю ночь) и скоро весь лес был завален снегом. К утру температура упала и в доме стало заметно прохладно. Выпутавшись из рук спавшего Эльфи, я встал и, натянув плащ на голое тело (на мне были только трусы), осторожно открыл дверь наружу. По ногам резко потянуло холодом и я вдохнул морозный воздух. Руны, нанесённые на веранде на всё, что только можно, слабо светились в энергетическом зрении. Набрав дров, затащил их в дом и, кинув в печь шарик пирокинеза, затопил её. Эльфи, озябший без меня на топчане, не просыпаясь, скрючился и сжался в комок. Огонь, разгоревшись, загудел, дрова шипели и громко потрескивали, я присел на край топчана, поджав озябшие ноги, и накинул снятый плащ на замёрзшего омегу. Пахло дымком, откинувшись на стену, я слушал как горят дрова. Громкий треск сгорающих дров говорил о том, что нужно ожидать сильных морозов. Мысли мои медленно шевелились в голове, клонило в сон. Нет, спать нельзя. Печь топится и надо будет вовремя закрыть трубу. Эльфи согрелся и, не просыпаясь, начал поиск – нащупав мой бок, он уткнулся в него носом и блаженно засопел, закинув тоненькую ручку мне на живот. Дрова, наконец, прогорели, я осторожно снял с себя руку Эльфи, встал и подкинул оставшиеся дрова в печь. Она уже достаточно прогрелась и блаженное тепло стало распространяться по дому. - Эльфи, вставай, - потолкал я омегу. Он вздохнул, завозился и поднял голову. - Оме, что уже пора? – спросил он заспанным голосом. - Пора, красавица, проснись, - со смешком процитировал я поэта, - сейчас встаём, завтракаем и выдвигаемся в город, - сообщил я ему о своих планах. Эльфи вздохнул, сел на топчане и начал расправлять на себе мою одежду, в которой он спал. Я сдёрнул с него свой плащ и накинул себе на плечи. Ориентируясь на руны на посуде, взял горшок с остатками лесной курицы, наощупь зажёг шарик пирокинеза на глиняной плите на рабочем столе и пристроил сосуд с едой на штырьки подогреваться. Эльфи всё ещё ёжился и вздыхал на топчане и никак не слезал на пол. Я, взглянув на него, обнаружил, что его промежность прямо таки полыхает жёлтым светом. - Эльфи, а что ты молчишь? В туалет хочется? – спросил я. - Да-а, - протянул омега. - Ну так пойдём. Мне тоже надо бы, - ответил я, плотнее запахиваясь в плащ. Омега надел сапоги, натянул на себя мятый плащ и мы с ним вышли из дома. Светает.Тишина. Мороз. Пахнет свежевыпавшим снегом. Снегом был завален весь овраг. Ориентируясь на руны и посматривая через глаза Эльфи я прошёл по всем керамическим плитам телекинезом, выкидывая снег за пределы оврага. Буквально в несколько минут всё было очищено. Подхватив у родника пару шаров воды и подогревая её на ходу, сопроводил Эльфи в хижину размышлений. Эльфи подмылся и вышел. Заскочил сам. Сливая накопившееся за ночь, пришлось убедиться, что туалет тоже нуждается в подогреве. Расписав его рунами на подогрев, сопровождаемый Эльфи, вернулся в дом. Разложив четвертинки тетерева по тарелкам, мы с Эльфи неспешно перекусили тем, что было оставлено на завтрак. Эльфи сполоснул посуду, я натянул на голое тело кожаную куртку и прикрыл трубу протопившейся печи. Пока омега по моему указанию переодевал и подгонял большую ему одежду, я снова вышел наружу и отыскав в штабеле комлей подходящий кусок древесины, выточил из него новый баклер, тут же расписав его рунами на стабильность и прочность. Как я помнил, именно этими рунами я расписывал свой первый щит-баклер ещё в замке. Эльфи вынес мне меч, который я прицепил на пояс, дверь дома была подперта снаружи палкой и, держа телекинезом перед собой омегу и включив щит, мы оба поплыли по лесу в город. Останавливаясь примерно через каждые сто метров (расстояние я определял на глаз – как только начинала пропадать из видимости предыдущая отметка), я делал отметку на стволах деревьев – примерно на уровне пояса ставил друг над другом две крупных, диаметром в два пальца, точки и напитывал их энергией. Отметки светились в энергетическом зрении и телеметрия их тоже обнаруживала. Такая цепочка следов оставалась за нами от оврага к дороге. По ней мы будем возвращаться обратно. Просвет между деревьев, замеченный мной через глаза Эльфи, подсказал нам место, где проходит дорога. Выбравшись к ней, я опустился на санный след – кто-то же успел проехать на санях по свежевыпавшему снегу – и, выбрав два стоявших рядом дерева, нанёс на их комли у самой земли, не потревожив снега, широкие полосы энергетических меток. Вижу их только я, но всё же подстраховаться не помешает. Санный след повёл нас к городу. Дорога петляла и я не боялся, что кто-то сможет издалека увидеть, как мы с Эльфи быстро летим над самой поверхностью заснеженного пути. И если в лесу скорость нашего передвижения была сравнительно невелика, так как приходилось маневрировать между деревьев и, Эльфи которого я держал телекинезом перед собой был закрыт энергетическим щитом благодаря чему мы практически не мёрзли, то двигаясь по дороге наша скорость возросла и нам стало очень, скажем так, прохладно. Мёрзли мы! Останавливались, кое-как отогревались и продолжали движение. Эльфи шмыгал озябшим носом и иногда спрашивал долго ли ещё нам лететь. Пролетели мимо пожарища и развалин сарая, оставшихся от кабака Оппо. Я остановился размять ноги. Двигаться в одном и том же положении, маневрируя телом, чтобы не упасть, очень утомительно. Хорошо Эльфи - я его целиком держу телекинезом и ему можно не напрягаться. Наконец, пахнуло дымком – скоро город. Нам повезло - за всё время пути никто на дороге не попался и не видел как мы летаем. Добравшись до огородов и отыскав уже протоптанную жителями тропинку, пешком вышли по ней на знакомую улицу. Пройдя несколькими переулками - а жители окрестных домов уже начали расчищать дорожки от домов на улицы и улицы перед своими домами, нашли знакомый дом Хени и Дибо. Дорожка была расчищена, Буся с радостным визгом бросилась к нам и закрутилась под ногами, метя снег хвостом. Господин Ди выглянул из-за угла и с достоинством проследовал на крыльцо, ожидая, когда откроют дверь. Я почувствовал в доме троих – двое взрослых и одного совсем маленького. Искра Веника слабо светилась – видно сказывалось отсутствие энергетической подпитки. Не спит. Ну ничего, скоро я тебя подпитаю, малыш. Эльфи поднялся на невысокое крылечко и постучал дверной скобкой. Послышались шаги и лицо Хени удивлённо воззрилось на нас: - Оме! Ну наконец-то! Мы вас так ждали! И малыш совсем измучился, вас всё ждёт. А вас нет и нет. Ну проходите скорее. Замёрзли, наверное. Холод-то какой. Мы прошли и хлопочущий вокруг нас Хени закрыл дверь, впустив перед этим Господина Ди. - Раздевайтесь. Проходите, проходите. Сейчас обедать будем. У Дибо как всегда всё на столе – пальчики оближешь. Мы стянули сапоги, Эльфи ещё и плащ снял. - О! Эльфи, вы выздоровели! Как же это хорошо, - воскликнул Хени. - Хени, спешу представить – мой Личный Слуга – Эльфиус Иберг! – торжественно провозгласил я. - Да поклонись, идол, - легонько толкнул я Эльфи пальцами в затылок. - Да-да, оме, - поклонился омега. - О! – удивлённо воскликнул Хени. - Да, Хени, так получилось, что у нас возникли проблемы с одеждой. Прежде чем мы сядем за стол, нам бы хотелось одеться подобающим образом, - обратился я к омеге. - Конечно, оме, ваша одежда в комнате. Маленький господин тоже там спит. Мы с Дибо были так рады, когда ребёнок остался у нас. Но к сожалению, когда вы ушли он совсем перестал спать. Кушает хорошо – мы здесь у соседей договорились, они нам козье молоко дают, а вот спать – спит плохо. Хнычет часто. Мы с ним совсем измучились. Думали болит что-то, а нет. Целителя приглашали, а мастер Дитрих у нас как раз маленькими детьми занимается…Ой, оме, мы хотели мастера Маркарда пригласить, но вы знаете, оме, у нас тут говорили… В общем, погиб он, и погиб нехорошо, - Хени наклонился ко мне и прошептал, - говорят убили его… - Хени, так что с мастером Дитрихом? – задал я наводящий вопрос отвлёкшемуся омеге, проходя в комнату, где лежал Веник. - Ой, ну так вот. Посмотрел Винриха мастер Дитрих и говорит: я, говорит, ничего страшного не вижу. Ребёнок развивается правильно. Гуляйте, говорит, чаще. Ну и козье молоко посоветовал вместо коровьего. Оно, говорит, для маленьких детей гораздо полезнее. Ну вот мы и стали ему козье молоко давать. И правда, лучше стало. У него и стул наладился. И он немножко лучше спать стал. Но всё равно…, - Хени виновато вздохнул. В комнате, используя глаза Эльфи, я разобрал в шкафу свою аккуратно сложенную одежду, выбрал свежие трусы, чистые штаны из плотной ткани. С помощью Эльфи облачился в свежую чистую рубашку и теплую вязаную кофту, любезно купленную Хени ещё в прошлый его поход на рынок. Заставил переодеться в чистое самого Эльфи и прошёл в ванную помыть руки. Вернувшись, взял на руки не желающего спать Веника. Возившийся и кряхтевший до того малыш тут же успокоился. Зная, чего ему не хватает, я приложил его грудью к своему средоточию силы и синеватая струйка Великой Силы потекла слабым ручейком к ребёнку. Малыш вздохнул и блаженно задремал в знакомых руках. - Ну вот, видите, всё просто, - прошептал я удивлённо замолчавшему Хени. Осторожно разместив Веника в кроватке, я вышел из комнаты и вслед за мной вышли и Эльфи и Хени. Дверь туда мы закрывать не стали на случай если проснётся Веник. Дибо в очередной раз расстарался и мы сели за накрытый стол. Отдав должное великолепному обеду, я пересел в покойное кресло и мои колени тут же оккупировал Господин Ди. Теперь необходимо поговорить о делах. - Хени, Дибо, господа, скажите пожалуйста, известен ли вам некто Орсельн? – задал я вопрос омегам, убиравшим со стола. - Орсельн? Да, конечно, мы знаем господина Орсельна. Он работает в ратуше помощником начальника стола землемерных дел. Оме, а зачем он вам понадобился? Вы хотите землю купить? Конечно, этот вопрос надо с ним обсуждать, но честно говоря, про него разные слухи ходят. Когда наш Вернер был жив…, - омеги сделали паузу, вспоминая своего альфу, - он у нас заместителем начальника городской стражи здесь служил… Так вот, он нам ни в коем случае не советовал обращаться к Орсельну. Кто угодно, только не он. И мы вам, оме, тоже не советуем с ним дела иметь. - Нет. У меня к нему другое дело. Надо мне с ним кое-что обсудить…, - ответил я не желая раскрывать гостеприимным омегам всю информацию об Орсельне. - Хени, Дибо, у меня к вам будет одна просьба, - начал я издалека. - Оме, мы готовы помочь вам, всем чем можем, - практически хором ответили омеги. - Я буду вынужден сейчас отлучиться на некоторое время. А потом, когда я вернусь… (вернусь ли?)…, - проговорил я тихо. Эльфи перебил меня не дав договорить: - Оме, я с вами! Я вас одного не оставлю! - Эльфи! Скажи мне, пожалуйста, - начал я, тяжело вздохнув, - кто тебя учил перебивать своего господина? Так вот… Эльфи останется здесь… Здесь, я сказал, - надавил я гипнозом на вскинувшегося омежку, - и поможет господам Хени и Дибо собрать все наши вещи. - Господа, - снова обратился я к омегам, - я бы хотел вас попросить вот о чём – мы с Эльфи остановились за городом… и нам просто необходимы некоторые продукты: мука, масло, овощи, соль, сахар, чай, молоко для маленького, яиц, мыло, пару мочалок. Не могли бы вы помочь Эльфи купить всё это для нас. - Конечно, оме, мы сможем помочь господину Эльфи купить всё, что необходимо, - ответил Дибо, - но, оме, может быть вы всё-таки останетесь у нас… Хотя бы ненадолго, - он повернулся к кивнувшему головой Хени. - Господа, уверяю вас, так как здесь, нам с Эльфи нигде не было так хорошо, и это не комплимент, но, - я вскинул руки, - нам надо быть в другом месте. Со своей стороны обещаю вам, что мы все трое исчезнем из вашей жизни нескоро и обязательно будем приходить к вам в гости. По крайней мере, я, так точно. А сейчас, я вынужден вас покинуть, но перед этим, Хени, - я обратился к омеге, - нет ли у вас в ваших запасах тканей, чего-нибудь чёрного для повязки на лицо – я не хочу обращать на себя внимание окружающих своим уродством. - Конечно, оме, сейчас мы вам подберём необходимое, - откликнулся Хени. Стряхнув с коленей недовольно мявкнувшего Гоподина Ди, я встал и уже в прихожей притянул к себе Эльфи и прошептал ему на ухо, применяя гипноз: - Эльфи, соберёшь всё, вяжешь в узлы, понесём с тобой вдвоём. Мелкого в подвесе, его кроватку тоже заберём. И не дай тебе Великая Сила, что-нибудь забыть. Съем! – ощерился я на отшатнувшегося омегу. Скрыв изуродованные глазницы под чёрной повязкой я поглубже натянул на голову капюшон плаща, вышел из дома и направился в сторону ратуши. В одном из переулков отходящих от площади, напротив лавки ювелира, как я помнил из головы трактирного конюха, и проживал Орсельн. Ориентируясь на телеметрию и энергетическое зрение я пробирался по расчищенным от снега улочкам Майнау. Ну, по крайней мере, я могу понять, где находятся края улиц, видя силуэты прохожих и жильцов в домах. Лиц, конечно, я не видел, но вот примерно срисовать энергетический каркас того или иного живого существа, чтобы потом его узнать, у меня получалось. Пройдя по нескольким улицам, я заметил, что за мной следует человек. Чем-то его энергетический каркас мне показался знакомым. То, что он омега я срисовал однозначно, а вот кто он? Ну вот и ратуша. Люди старательно обходили находящийся в центре площади фонтан, засыпанный снегом. А соглядатай осторожно следовал за мной по улицам, прячась за углами домов в тех случаях, когда он думал, что я оглядываюсь по сторонам. Я отыскал переулок в котором мы были с Эльфи когда ходили к ювелиру. Кстати, у него в магазине работал весьма миленький молоденький омежка. Интересно, родственник или нет? Так! Стоп! Что за хрень?! Это что такое?! Задушенно вопросил я сам себя, полностью копируя вопрос совы из мультика про Винни-Пуха и резко останавливаясь прямо посреди узкого переулка. Откуда?! Соглядатай тоже остановился недалеко от меня и сделал вид, что разглядывает крыши домов. Чёрт с ним, потом разберусь. Вот и нужная дверь. Прислонившись спиной к стене я накинул на себя отвод глаз и решил проследить, что же будет делать шпион. Омега, преследовавший меня почти от дома Хени и Дибо, заметался, запаниковал, выскочил из переулка, снова заскочил в него, скрипя снегом прошёл мимо меня дальше по переулку и снова вернулся. - Так, так, - произнёс я, по-прежнему не отлипая от стены. Омега дёрнулся и повернулся в мою сторону. - Эми, если мне не изменяет память? – задал я вопрос, перехватывая горло омеги телекинезом. Тот часто и мелко затряс головой, соглашаясь со мной. - Орсельн где? – негромко задал я вопрос, - пальцем покажи. Омега протянул руку, показывая нужный дом. - Кто ещё в доме есть? – продолжил я допрос бедолаги. Эми отрицательно замотал головой. Дёрнув Эми на себя, я подтолкнул сопротивляющегося омегу к двери дома Орсельна: - Открывай. Жёлтый свет дискомфорта и страха залил голову омеги. Он дрожащей рукой трижды негромко постучал в деревянную дверь. Эмпатия у меня не работала, но страх Эми я сумел уловить. Что-то не так. Я отошёл в сторону из-за спины омеги. Синевато-зелёный энергетический силуэт приблизился к двери с внутренней стороны, удерживая в руках какой-то предмет. Не искусник. На двери открылась смотровая дверка: - Эми, ты, поганец? – проскрипел грубый голос альфы, - а это кто с тобой? – он всё-таки заметил меня – прятаться не имея глаз довольно сложно, - Кого привёл, гад? Я оттолкнул Эми в сторону и, применяя всё своё гипнотическое воздействие, негромко сказал: - Открывай, Орсельн, товар прибыл. - Сейчас, погоди, открою, - завозился он за дверью, отодвигая брякнувший засов. Дверь открылась и я втолкнул запнувшегося за порог Эми внутрь. Захлопнув за собой дверь, я задвинул засов. Отпихнув Эми, шагнул к Орсельну и потребовал, снова давя гипнозом: - Ну, рассказывай. - Что? Что рассказывать? – задрожавшим голосом ответил альфа. В его голове сине-зелёное свечение быстро менялось на жёлтое. - Всё рассказывай. У кого товар брал, кому в ратуше платишь, - давил я. - Я… это… группа у меня… четверо, они по селениям ездят…Хуго, Герт, Зак и Санни, ещё этот вот… сучонок... вернулся недавно… Они детей… собирали…, - лепетал трясущийся Орсельн, - разных… и альфы и омеги были… На заказ… Я…я… продавал, де…деньги хорошие… Возьмите… там…, - он показал рукой куда-то в дом. - Платил кому? – надавил я. - Это…это… стражникам платил. Бертраму и Виллему платил, они взводами командуют… прикрывали…, - голова Орсельна прямо-таки полыхала жёлтым светом. - Детей кто обрабатывал? Отвечай?! Ну?! – взбесился я. - Это не здесь! Не здесь! Кабак был… на дороге… Оппо там хозяином… сожгли его… кабак, то есть… И Оппо сгорел… голову ему пробили…Гады какие-то… А детьми занимался… дрессировал… Герхард Одноглазый… Герхард Затейник – он любит... когда его так называют… Он к вечеру придти должен… есть тут у меня для него трое… он их дрессирует… Продадим скоро… Деньги хорошие дают… Зима сейчас… несезон…А мне иди надо… Пойду я, можно, а?.. На обед я пришёл… Покушать… Хватятся меня... А вы денежки возьмите… Все возьмите… мне не надо сейчас… А я пойду…, - скулил он, жёлтый свет полыхнул в промежности Орсельна, зажурчало и запахло. Брезгливо отстранившись от обоссавшегося Орсельна, я пережал ему мышцы ног и, взмахнув мечом отсёк их по самую промежность. Завоняло горелой плотью, жжёной тканью штанов и перегретой мочой, а Орсельн нелепо взмахнув руками, шлепнулся на пол и оглушительно завизжал, срывая горло. Морщась от крика альфы, я пирокинезом прижёг ему культи ног и, внедрившись в его мозг, отключил ему болевые центры. Орсельн, покрытый дурной испариной, судорожно шаря руками по полу, часто дышал, хватая воздух открытым ртом. Из его отсечённых ног, валявшихся рядом с телом, на полированный деревянный пол прихожей натекала кровь, а энергия медленно рассеивалась постепенно истаивая, по мере того, как ткани ног отмирали. Эми, отпихнутый мной, привалившись к стене спиной, раскинув ноги, сидел на полу и широко раскрытыми глазами смотрел на происходящее. Я присел к Орсельну и спокойно сказал ему, поглаживая его щёку: - Не переживай, они тебе больше не понадобятся. Орсельн трясся глядя на меня, всё его тело было наполнено жёлтым светом. - Герхард Затейник. Живёт. Где? – спросил я его медленно проговаривая слова. - Не знаю-не знаю! Он не говорит никому. Он придёт, он придёт сюда, подождите. Скоро, - зачастил Орсельн. Я встал и прошёлся по комнате. Дошёл до Эми. Постоял над ним. Помолчал. Наклонился: - Вставай. Покажешь, где деньги лежат. Орсельн завозился, шевельнул рукой. Я дёрнулся вправо. Стрела из маленького арбалета пробила полу моего плаща и воткнулась в грудь Эми. Омега дёрнулся и заскрёб руками по полу. Я резко развернулся. Орсельн продолжал шарить руками по полу, очевидно в поисках ещё одной стрелы для арбалета. В два шага подлетев к нему, я взмахнул зажжённым мечом и под заполошный крик альфы его руки отделились от тела. Опять завоняло горелой плотью - пирокинез прижёг культи и Орсельн забился, колотя затылком по полу и размазывая натёкшую из конечностей кровь. Болевые центры рук были отключены и Орсельн глубоко дышал, тоненько подвывая от бессилия и злобы. Я вернулся к ещё живому Эми и присел перед ним. Омега едва дышал, опустив голову на грудь. Шевельнул головой, с трудом приподняв её: - Спа… спасибо ему надо… сказать, - едва прошептал он, - лучше сдохнуть… чем… такая жизнь… Оме…, вы ведь тот оме… у Оппо ночевали… пять дней… назад, - грудь омеги едва вздымалась, кровь клокотала в горле, - оме, это я… Оппо… прикончил… Как животное…у него жил… Герхард… убейте… его, оме. Если сможете…Хоть теперь…сдох… ну… чело…век-х-х…, - голова омеги безвольно повисла на грудь. Умер. Вернувшись к Орсельну схватил его за короткие волосы на голове, подключился к глазам и поволок обрубок по дому, рассматривая обстановку. Здоровенная прихожая, в которой произошло побоище, гостиная, кабинет Орсельна. Кабинет – это интересно. - Где, тварь?! Говори! - тряхнул я тушку Орсельна. - Там. Там. В столе ключ, - ныл Орсельн. Выдернув ящики стола, я глазами альфы увидел большой ключ с фигурной бородкой. - Вон там. Шкаф, - простонал Орсельн. За портьерой обнаружился металлический сейф, покрашенный в цвет панелей, которыми были отделаны стены кабинета. Я бросил тело Орсельна на пол и открыл толстую дверцу. Деньги в мешочках, стопки документов. Шкатулки. Сорвав одну из портьер свалил всё найденное на неё и начал завязывать узлом. Было ваше – стало наше. Орсельн смотрел на разграбление сейфа и закрыл глаза. Узел портьеры я завязывал уже наощупь. Завязал. Взял награбленное, подошёл и с размаху пнул альфу в бок: - Глаза открыл! Орсельн посмотрел на меня и я увидел сам себя его глазами – широкоплечий высокий человек в чёрном плаще, в чёрных перчатках (выходя из дому омег я одел подаренные мне Дибо длинные чёрные перчатки) и с чёрной повязкой на лице склонился над лежащим брезгливо кривя губы на покрытом беловатыми шрамами подбородке. Это я так выгляжу? Кру-уто! Чё уж там. Ирония, если чё. - Дети где? Ты говорил, их тут трое, - надавил я на альфу. - В подвале…, - прохрипела обессилевшая тварь. - Вход где? – потребовал я. - Через кухню, люк в полу, - услышал я ответ. Погоди, так просто я тебе сдохнуть не дам. Опять схватив обрубок тела Орсельна я поднял его и, глядя через его глаза, начал действовать. Разрубив вдоль мечом спинку одного из стульев, находившихся в кабинете этой сволочи, из боковинки спинки я получил крепкий штырь. Заточил его как карандаш. Затем, телекинезом прорезал в столешнице роскошного письменного стола четыре дырки и вставил в них ножки стула, опустив его до конца, а потом с размаху задницей насадил на получившийся кол всё, что осталось от ещё живого Орсельна – помощника начальника стола землемерных дел ратуши коронного города Майнау. Осталось последнее – включить болевые рецепторы – гад должен получить полное наслаждение от произошедшего. Постепенно включая боль в теле Орсельна, я ходил вокруг стола и, цепляясь своим разумом хоть за что-то, чтобы самому не сойти с ума от всего, что я творю уже в своём настоящем виде, а не в виде демона – тогда я был во многом сторонним наблюдателем происходящего, говорил размеренным голосом, вколачивая гипнозом в голову Орсельна: - Орсельн, знаешь кто я такой? Твой Чёрный Человек. Я всегда буду у тебя за спиной. Никто кроме тебя не может меня видеть. Всегда буду настаивать, требовать твоей смерти. Смерти в отмщение за всё, что ты сотворил. И теперь ты сдохнешь на этом колу… Ты не сразу умрёшь. Тебя найдут. И тем, кто тебя найдёт ты расскажешь о Чёрном Человеке… Прощай…, - я шагнул к двери, - Да. И ещё. Я Чёрный Человек не только твой, но и всех, кто торгует рабами. Не забудь это. В кухне сквозь пол я разглядел энергетические сигнатуры людей, бросил узел с деньгами и документами на пол и, подняв люк, спустился вниз, идя на звук и показания телеметрии. А подвал-то большой. Толкнув дверь перегородки, за которой шевелились сигнатуры детей – это уже было точно видно, я вошёл в небольшое помещение – скорее камеру. Затхлый сырой воздух, воняет парашей, застарелым потом и копотью прогорклого масла из светильника. Самый взрослый из детей встал мне навстречу. Небольшой силуэт второго ребёнка вцепился в ногу вставшего и повернул лицо ко мне. Третий, самый маленький, остался на топчане и забился к самой стене. Я молчал, разглядывая находившихся в подвале. Не искусники. Самый мелкий полыхает страхом – весь жёлтый. Средний по размеру потихоньку желтеет. Старший пока держится. Я шагнул к детям и заметил, как старший задвинул мелкого за спину, закрывая его собой. Протянул руку и дотронулся до головы старшего, транслируя спокойствие, дружбу и умиротворение. - Кто вы? – негромко спросил я. - Я, - ответил старший, - Оле, - моя рука дрогнула на голове ребёнка. Оле? «Оме, я не хочу! Оставьте меня с собой!» - вспомнилось мне, и горло моё пересохло. - Оле? Ты вернулся…, - прошептал я и, ощерясь, уткнулся в левую руку, вцепившись зубами в рукав на плече. - Кто здесь с тобой? – спросил я, отдышавшись и немного отойдя от очередного потрясения. - Оме? Вы ведь оме, да? – с надеждой разрывающей мне сердце спросил ребёнок. - Да. Кто с тобой…, - я едва дышал. - Это Анели, - он за руку вытащил из-за себя несопротивляющееся тельце, - а там, - он махнул рукой на топчан, - Грет, он не говорит совсем. Он альфа, а мы с Анели омеги. - Давно вы здесь? – снова начал я свою пытку, задавая детям вопросы. - Не знаю. Тут света не видно. А вы нас заберёте? – ответил Оле, - только я один ни за что не пойду. Мы все вместе пойдём. Втроём. Оме, возьмите нас. Мы всё-всё можем. И по дому… И в постели… если надо… господин Герхард нас учил…, - едва слышно прошептал Оле, - только Грет пока совсем ничего не может, но я за него всё сделаю, - с жаром воскликнул Оле, крепко вцепился в мою руку и целовал её, не отпуская. - Только не надо его на материал…, он очень хороший… ну и что, что не говорит, он подрастёт и всё для вас будет делать, а пока я всё смогу. Я красивый…, - привёл свой последний аргумент Оле, - Анелька, а ты что молчишь? Проси, оме, он добрый, он нас к себе возьмёт. Анели отлепился, наконец, от ноги Оле, покачнувшись, неумело сделал книксен и произнёс: - Я тозе класивый… А есё я целуюсь холосо… Вот. А Глет… наш. Возьмите нас, оме, - закончил он едва слышно. Улька в подсознании рыдал, неразборчиво что-то приговаривая. Его эмоции передавались мне и я едва держался на ногах. - Пойдёмте наверх, - произнёс я, подталкивая Оле к лестнице. Оле выбрался и я подал ему Анели и Грета. Подобрал узел и мы начали пробираться на выход по дому Орсельна, всё ещё стонавшего в кабинете. Перебрав висевшую на вешалке у входа одежду, я завернул в тёплое пальто Грета, подыскал тёплую одежку для Оле и Анели и мы все вчетвером, осторожно обойдя мёртвого Эми, вышли в переулок. Бля, ну вот куда их теперь? Бросить где-нибудь? Денег дам и пусть как хотят. Сука, да что ж так-то всё! У меня своих скоро трое будет – Эльфи родит рано или поздно. Грета я нёс на руках, а Оле и Анели вцепились в полы плаща и молча семенили рядом, постоянно заглядывая мне в лицо. Перешли площадь. Вошли в улицу, по которой я проходил от дома Хени и Дибо. Что делать? Что делать, а? Всё, не могу больше. Не выпуская Грета из рук, я привалился к стене дома не в силах идти дальше. - Оме, что с вами, оме? – затряс меня за рукав Оле. - Не могу я, Оле, не могу. Не знаю, куда вас деть, - тихо проговорил я. - А с вами нельзя? – поднял на меня глаза омежка. - Некуда мне вас деть. Поверь, просто некуда, - ответил я дрожащим голосом. - Ну что ж, некуда, значит, некуда, - взросло ответил Оле и вздохнул. - Ты это… погоди… Вот у меня тут…, - я спустил Грета с рук на мостовую и начал спешно рыться за пазухой, отыскивая деньги, - на, здесь пять гульденов. Вам надолго хватит…, - я сунул в детскую ладошку серебро. Я встал и Оле ткнулся мне лицом в живот, крепко обняв за талию. Долго стоял. Наконец, оторвался. Я присел перед Анели и Гретом. Провел рукой по голове того и другого. Анели всхлипнул, а Грет, глядя на мокрые глаза Анели беззвучно заревел, открыв рот. Один, два, три, четыре… пять… шагал я на подгибающихся ногах… десять, одиннадцать… пятнадцать… дети стояли держась за руки и смотрели мне в спину. Да что ж такое-то?! Ну почему я всё время в выборе каком-то?! За что, Великая Сила?! За что?! Я привалился лбом к стене дома, стуча в неё кулаком. За что?! Ну не могу я их бросить! Вот так посреди зимы на улице оставить! Так! Всё! Я повернулся к так и смотревшим на меня детям. Подошёл. - Ну-ка, Грет, иди сюда, - я наклонился к малышу и подхватил его на руки, погладил по голове Анели, - идёмте. - Возьмите, оме, - Оле протянул мне серебряные монеты озябшей ладошкой, - это ваше. Пошли по городу. Оле и Анели молчали, понимая, что говорить сейчас не нужно. Дружелюбная Буся бросилась нам в ноги, быстренько обнюхав ноги Оле и Анели и признав их за своих. Прихожая гостеприимного дома омег встретила нас собранными Эльфи узлами. - Хени, Дибо, - негромко позвал я омег, проталкивая впереди себя в дом спасённых. - Ой, кто это, оме? – всплеснул руками Хени. Дибо в это время присел и начал быстро раздевать Анели. - Это Оле, Анели и Грет, - представил я детей, опуская Грета и узел с добычей на пол - если можно, господа, давайте их отмоем, покормим и я должен с вами поговорить. - Конечно-конечно, мы сейчас, Хени, Эльфи, раздевайте детей, а я сейчас титан разожгу, - захлопотал Дибо. То, что в их доме неожиданно появилось сразу трое совершенно незнакомых детей ничуть не удивило ни Хени, ни Дибо, казалось они только были этому рады – очевидно, сказывалась долгая бездетная жизнь, а может быть на них давил мой авторитет знатного оме, подкреплённый гипнозом ещё в первый день нашей встречи, но весь мой невеликий опыт мага разума говорил мне, что очень трудно заставить разумного (по крайней мере, мне) действовать против его внутренних установок. Дети были раздеты, утащены Хени и Эльфи в ванную комнату и в четыре руки отмыты до скрипа. Я, разглядывая их через глаза Эльфи (подключаться к глазам Хени или Дибо я полагал неуместным), с удивлением видел, что Оле как две капли воды похож на нашего Оле, погибшего в замке, только был помладше – лет десяти. Отмытый Анели со светлыми волосёнками до плеч, большими голубыми глазками и розовым бутончиком губок был похож на маленького ангелочка, Грет же, тоже светловолосый, не смотря на свой возраст был крепок телом, его серые глазки умно смотрели по сторонам и вообще он своей какой-то основательностью напоминал маленького мужичка. Всё время пока длилась помывка, Анели не закрывал рот, рассказывал и рассказывал, всё, что видел, слышал, свои впечатления обо всём на свете. И ещё я заметил маленькие чёрные синяки на худощавых, даже тощих телах Оле и Анели. Но не где попало, а в конкретных точках – на локтях, под коленями, в нижней части рёбер, в промежности, на спине вдоль позвоночника… Дибо накрывал стол в гостиной сразу на семерых. Дети были перемыты и я прошёл в ванную чтобы побыстрее высушить им волосы телекинезом. Хени вышел за свежими сорочками – детей за неимением детской одежды решили пока обрядить во взрослое, пусть и слишком большое для них. - Оме, оме, посмотрите какой я класивый, - тут же обратился ко мне Анели. - Анели, ты самый красивый малыш которых я видел, - подыграл я ему. - Воть, Оле, а ты говолись…, - обвинительно наставил пальчик на Оле Анели. Я, отвлекая внимание малышей разговорами, подсушил их мягкие волосы и вернувшийся Хени быстренько и умело обрядил их в принесённое. После того как я подхватил маленького Грета на руки, мы всей толпой прошли в гостиную. Детей рассадили по стульям и надо сказать, что несмотря на то, что они были голодны, никакого безобразия за столом, что часто бывает свойственного маленьким детям, не было. С обедом было покончено, я пересел в кресло, Эльфи подсел к Грету и, гладя его по голове, пытался разговорить. Оле придвинул свой стул ко мне, а Анели бесцеремонно оккупировал мои колени. Господин Ди с высоты каминной полки наблюдал за происходящим в гостиной. Хени и Дибо убирали со стола. - Оле, скажи мне – что за синяки у вас с Анели, - задал я вопрос омеге. - Господин…, - Оле сглотнул, - Герхард… нас учил подчиняться. Оле наклонил голову и прикрыл лицо ладошками. - У него палочка была специальная, небольшая и неострая совсем…, - Оле говорил сквозь ладони не показывая лица, - Вот ей он и тыкал в локти – руки отсушивал, в спину – тогда боль ниже пояса была. Он говорил нам так: «дабы служить верно и правильно - следует очистить чувства и желания твои и научиться управлять ими. И коль скажет хозяин - "сие нельзя", то, как бы ни было сие желанно тебе - укроти возжелание своё.» - процитировал Оле Герхарда, подражая его голосу, - и каждый раз тыкал, тыкал… Болью вколачивал свои слова… Хени выронил тарелку и прижал руки к щекам. Анели, услышав слова Герхарда, прижался ко мне, обнял меня за шею и прошептал: - Оме, я самый класивый, сто вы хотите, стобы я сделал для вас? - Анели, нет…, - негромко сказал Оле. Анели вздохнул и провёл пальчиком по шраму на моей щеке. - Тебе лет-то сколько, - спросил я Оле, безуспешно пытаясь закрыться от эмоционального шторма Ульки и Эльфи. - Десять, - выдохнул он, не отрывая рук от лица. - А тебе, малыш, - обратился я к Анели. Он, улыбаясь, показал ладошку с растопыренными пальцами и приник к моей шее. - А Грету сколько? – снова обратился я к Оле. - Я слышал, что Орсельн говорил господину Герхарду, что Грету три года и он готовил его на материал использовать, - прошептал Оле, - но заявок не было… - Оме, ты холосый, - прошептал мне в ухо Анели не разрывая объятий, - а ты не уйдёс? - Нет… - комок стоял у меня в горле. Я выдохнул. Вдохнул и выдохнул ещё раз. Хлопнул рукой по подлокотнику кресла. - Так, дети, а теперь вам поспать надо, - проговорил я и, подхватив Анели на руки, встал, чтобы идти их укладывать. - Но ведь день ещё? – удивился Оле. - А неужели вы спать не хотите? – ответил я наращивая своё воздействие и незаметно усыпляя детишек. - Да-а…, - зевнул Оле, а Анели и Грет клюнули носами и задремали. Махнув рукой Хени в сторону спальни, где стояла кроватка Веника и спали мы с Эльфи, я понёс туда заснувшего у меня на руках Анели. Эльфи подхватил спящего Грета и понёс вслед за мной. Полусонный Оле поплёлся за нами. Кровать расстелили, детишек раздели и как были голеньких, всех троих укрыли одним одеялом. Шторы были задёрнуты и в комнате стоял приятный полумрак. Дверь в спальню прикрыли и я позвал омег на совещание. - Хени, Дибо, я должен перед вами извиниться, - начал я, - я без вашего ведома притащил к вам в дом троих детей. Но, вы сами видели в каком они состоянии. - Ну что вы, оме, что вы, - мы совершенно не против. Всегда мечтали о детях. Но… не сложилось…, - тихо ответил Хени. - Так вот, если возможно, я хотел бы вас попросить подыскать для всех троих какие-нибудь семьи, которые бы могли взять детей к себе, - продолжил я. - Оме, мы с удовольствием поможем вам, но…, - Хени и Дибо переглянулись, - мы…, - Хени теребил на груди свою рубашку, - мы… могли бы вас попросить…, можно чтобы дети остались у нас, - закончил Дибо. - Да я разве против, - поднял я руки, - Я только за. И детям хочется вместе остаться. Хени и Дибо обрадованно переглянулись. Фу-ух. Этот вопрос решён. - Теперь вот о чём, - перевёл я тему, - Я был у Орсельна. Моё посещение окончилось для него неприятностями. Дети у него в подвале сидели. Но, господа, прошу вас не говорить никому о том, что я был у Орсельна. Ещё одно. У меня есть документы – Орсельн любезно со мной поделился. И я бы хотел просмотреть их вместе с вами. Документы были извлечены из узла и изучены. Обнаружились все связи Орсельна во всех прибрежных посёлках и деревнях вдоль побережья, не только в коронных землях, но и во владельческих (а такие тут встречались). Вскрылась целая, хорошо отлаженная сеть людоловов, приносящая своим хозяевам неплохие деньги. - Хени, Дибо, попрошу вас ещё раз - есть ли у вас возможность переправить все эти бумаги в городскую стражу Майнау? – обратился я к омегам. - Да, оме, нынешний начальник стражи служил в своё время под началом нашего Вернера и у нас сохранились с ним хорошие отношения, - ответил Дибо. - Хорошо. Вот это, - я показал на мешочки с деньгами, - я нашёл в сейфе у Орсельна. И я хотел бы, чтобы эти деньги были потрачены на детей. Хени и Дибо кивнули. Шкатулки, найденные в сейфе я решил не отдавать. Договорившись с омегами и предупредив их о том, что в страже есть неблагонадёжные люди, я и Эльфи начали собираться в длительное путешествие. Кроватка Винриха была разобрана на детали и увязана в компактный пучок. Купленные омегами продукты были навьючены на Эльфи, а вещи и мелкого в подвесе я взял на себя. Осветительные шарики, прихваченные нами ещё в замке я поделил: три, подзарядив их, оставил омегам, а два, поярче, взял с собой. Оставаться в городе я опасался. Проблем не хотелось ни со стороны стражи, ни со стороны сохранившихся подельников Орсельна. При этом Хени и Дибо заверили меня, что им опасаться нечего, так как их супруг служил в страже, стража своих не бросает, а конфликтовать с городской стражей ни один здравомыслящий преступник не будет. Уже в сумерках мы с Эльфи вышли из гостеприимного дома омег и, стараясь не привлекать внимания, пробрались выходу из городской черты. Погода способствовала в наших начинаниях – мороз и так достаточно сильный, к вечеру усилился ещё больше, улицы были безлюдны, так как желающих морозить сопли не было. Выйдя на дорогу я подхватил Эльфи, раскрыл перед нами силовой щит, и мы полетели в сторону родных пенатов. Пару раз по пути нам приходилось сходить с дороги в лес – либо догоняли попутчиков, либо нам навстречу попадались люди. Миновали горелый кабак. До поворота в лес оставалось немного. Вот и мои метки. А дальше по точкам на деревьях до оврага. Винрих завозился в подвесе – ему подошло время кушать и оправляться. Я, не отвлекаясь от движения по лесу, баюкал мелкого – до дома оставалось совсем немного. Мелькнули два коловрата – вот и наш овраг. Спускаемся. Палку долой. Вещи на топчан. Продукты на лавку. Один из захваченных с собой осветительных шариков к потолку. Дом за время нашего отсутствия выстыл и только шарик пирокинеза, зажжённый мной позволил нам согреть его как можно быстрее. Загудела растопленная нижняя печь. Эльфи притащил охапку дров, запасённых мной на веранде. Веник спокойно лежал на груде вещей на топчане и тихо дожидался кормления. Подогретый шарик козьего молока был приставлен к губам младенца и употреблён по назначению. Дом прогрелся уже достаточно для того, чтобы можно было распеленать мелкого – промежность его наливалась угрожающей желтизной. Эльфи, утомлённый путешествием и треволнениями беспокойного дня, клевал носом. Быстро сварганив на пирокинетической плите яичницу из трёх яиц, я подсунул её спящему на ходу омеге, распотрошил узел с тряпьём, застелил постель на топчане и отправил его спать рядом с поевшим и опорожнившимся Веником. Сам пока не лягу – печь надо протопить полностью…