Против часовой стрелки

      Гермиона шла по влажной от вечерней росы траве во дворе Хогвартса. От жаркого августовского солнца осталась лишь бледная розоватая дымка заката на стремительно темнеющем небе. Сладко веяло ароматом ночных цветов. Бесшумными тенями проносились над головой почтовые совы. И вдруг с негромким хлопком перед нею возник Холи.       - Профессор! – воскликнул он. – Я нашёл её! Нашел чашу Хафлпафф!       Гермиона застыла, а потом кинулась к эльфу, падая коленями на траву, чтобы было удобнее говорить:       - Правда?! Это же просто чудесно, Холи!       На радостях они обнялись, а потом слегка смущенно отстранились друг от друга: домовик, видимо, всё же стеснялся подобной дерзости по отношению к волшебнице, а Гермионе было неловко, что она потеряла контроль над собой, услышав отличную новость.       Они вместе двинулись в школу. Холи устало семенил: его клетчатая шляпа выглядела потрепанной и запыленной, а вместо костюма на худом тельце болталась какая-то грязная тряпка.       - Пришлось переодеться ради конспирации, - пояснил он Гермионе, заметив её сочувствующий взгляд. - Свободным домовикам не очень доверяют. Вы сейчас к директору Дамблдору идете? Я с вами.       Альбус если и удивился такой компании, то виду не показал. Он взмахнул волшебной палочкой, и на столе появились большая тарелка с закусками и три кубка с тыквенным соком.       - Угощайтесь.       Холи быстро съел бутерброд и стал рассказывать:       - Чаша – уже крестраж, от неё явно исходит тёмная магия. Злой, очень злой предмет. А знаете, где я её нашёл?.. Весьма неожиданное место, я бы даже сказал, несколько абсурдное, – он явно выдерживал драматическую паузу и наслаждался этим.       Гермиона понимала, что ему пришлось нелегко и поиски потребовали много сил, но всё же подобная театральность немного раздражала.       - Теряюсь в догадках, - с улыбкой откликнулся Альбус.       - На выставке наград при магловской фабрике неподалеку от приюта, где когда-то воспитывался некий Том Реддл! – торжествующе воскликнул Холи.       - Что?! Не в сейфе Лестрейнджей в Гринготтсе и даже не у кого-то из Упивающихся дома, но почему? – ошеломленно переспросила Гермиона. - Волдеморт же ненавидит обычных людей.       - Определенная логика в этом есть, - менторским тоном, явно подражая детективам из фильмов, сказал Холи. Проведенное в дом Дамблдора магловское телевидение, очевидно, и его не оставило равнодушным. – Во-первых, чаша явно тянет энергию из людей: рабочих фабрики и… магловских сирот, многие из которых там подрабатывают. И тут мы переходим ко второй причине: сейчас там трудятся в основном подростки не моложе четырнадцати лет, да и то далеко не все из приюта. Но в первой половине века почти всех сирот принудительно сгоняли туда на работы, так что, похоже, Сами-Знаете-Кто тоже в детстве был вынужден там вкалывать, - сурово пропищав последнюю фразу, Холи взял еще один бутерброд и принялся жевать.       Гермиона представила, как Тома Реддла – высокомерного юного волшебника - заставляли на каникулах подчиняться тем, кого он ненавидел и глубоко презирал, и трудиться на магловской фабрике. Представила его красивое, искаженное злобой и отвращением лицо, его изящные руки, которым приходилось без магии выполнять тяжелую и грязную работу.       - В начале сороковых фабрика вдруг внезапно загорелась - тогда погибло и было искалечено много людей. Причины так и не установили, ведь шла война с Германией, и всё списали на неё, - сухо продолжил излагать Холи, - но…       - Это сделал Том? – спросил Альбус, на лице которого застыло странное выражение приглушенной печали.       - Доказать ничего невозможно, пусть место и пахнет магией, да только с тех пор прошло уже порядочно лет. Фабрику потом отстроили, уже после войны, а приют не прекращал работать.       - В моем времени никакого приюта уже нет, - заметила Гермиона. – Мы полагали, что крестраж может находиться там и искали его, однако в девяностых ветхое здание снесли и построили на том месте офис. Никакой фабрики там уже тоже не было. А еще Гарри сказал, что сиротский приют являлся местом, которого Волдеморт решительно избегал, а потому никогда не стал бы прятать там часть своей души. Ведь в качестве укрытия для крестражей он искал места, овеянные величием и тайнами, полные магии, так что я поражена…       - Сейчас всё еще на месте, - пожал плечиками Холи, - и чаша однозначно там, стоит на выставке, где собраны награды и призы, полученные фабрикой, и где висят портреты погибших.       - Думаю, в том-то всё и дело. Для Волдеморта это место стало первым, где он совершил массовое убийство, по сути, таким образом отомстив всему магловскому миру, как до этого отомстил отцу и бабке с дедом. Первая, но, к несчастью, далеко не последняя его месть, - задумчиво проговорил Альбус. – А потом, когда именно мы теперь точно не узнаем, переместил чашу в сейф Лестрейнджей, посчитав, что безопасность крестража важнее, чем подпитка его от людей. Спасибо, Холи, это было блестящее расследование!       Гермиона согласно закивала. И домовик зарделся.       - Проверь там всё, Фоукс, пожалуйста. Только незаметно, хорошо? – Дамблдор обернулся к фениксу, тот издал негромкий клёкот согласия и вылетел в распахнутое окно, алой вспышкой исчезнув во тьме ночного неба. - А на днях я и сам туда отправлюсь взглянуть. Думаю, что поставить долгодействующие и при этом мощные защитные чары в сердце магловского Лондона вряд ли под силу даже Волдеморту. Однако я опасаюсь, что он сплел какую-то сложную связку заклинаний, и попытка забрать чашу может повлечь опасность для обычных людей вокруг. Что-то еще, Холи? – обратился он к домовику, который едва не подпрыгивал на стуле, явно желая сказать.       - Да, директор! По просьбе профессора Грейнджер я также разузнал о домовом эльфе по имени Добби, который, возможно, тоже мечтает о свободе и хочет бороться с Сами-Знаете-Кем. Всё верно, он служит семье Малфоев, мне удалось пообщаться с ним лишь однажды – бедняга очень запуган, но потенциал есть однозначно… - с явными покровительственными нотками в голосе дал оценку Холи.       - Альбус! Как же нам его освободить? – Гермиона стиснула руками начинавшую болеть голову. – Он только мучается в Малфой-мэноре.       - А дневник он нам всё равно не поможет добыть, ведь ему нельзя идти против воли хозяев, - поучительно вставил Холи и доел последний бутерброд.       - Ну с этой бедою, думаю, я смогу помочь, - улыбнулся Дамблдор. - Есть у меня один план. Приятно знать, что я еще годен на что-то. У меня, в моей личной библиотеке, лежит некий древний трактат, думаю, его охотно примут в уплату за Добби.       - И вам, директор, не жаль расставаться с бесценной книгой? – спокойно спросил Холи, глядя своими огромными глазами прямо в глаза Дамблдора.       - Оно того стоит, - так же спокойно ответил тот. – Тут другая проблема: ни вы, Гермиона, ни я не сможем выкупить Добби, Малфои нам его просто не продадут. Вам – из-за сомнительного статуса крови, хоть мы и создали подобие алиби, но, по мнению многих чистокровных семей, его явно недостаточно, чтобы владеть домовиком. Мне – из-за моих давних разногласий с Абрахасом, а теперь и с Люциусом. Однако есть тот, кому они не смогут отказать – многолетний декан факультета Слизерин и их любимый учитель профессор Слизнорт, а по совместительству - мой хороший друг. Гораций нынешним летом уходит на пенсию, и я вручу ему в честь данного события этот трактат, а он выкупит за него Добби и даст ему свободу. Разумеется, трактат будет подарком лишь для прикрытия, ибо сэкономить на настоящем презенте мне всё равно не удастся – Гораций не позволит, - усмехнулся Альбус. – Впрочем, это наши стариковские разборки, и они вас касаться не должны.       Тут в дверь внезапно постучали – это был очень решительный стук.       - А вот и тот, кого я хочу включить в вашу с Северусом команду! - оживился Дамблдор и лукаво блеснул глазами за стеклами очков. - Входи, Аластор.       И в кабинет зашёл Грюм.       Он был намного моложе, чем его помнила Гермиона, – совсем еще молодой мужчина, несмотря на шрамы. Оба глаза и обе ноги были на месте, а нос выглядел целым. Правда, Грюм всё равно сильно хромал и опирался на палку, но при этом умудрялся двигаться стремительно, почти грациозно.       Дамблдор представил их друг другу, и они пожали руки. Хотя Грюм старался действовать осторожно, всё равно его рукопожатие оказалось слишком крепким, почти болезненным. Его густые светлые волосы без малейших признаков седины были коротко острижены, а с широких плеч, несмотря на жаркий август, спадал плотный дорожный плащ, который он не пожелал снять.       - Мне придётся просить у вас, Гермиона, разрешения, чтобы сообщить Аластору основные сведения. Я бы не стал этого делать, однако ваши рассказы убедили меня в том, что моя тактика оберегания информации от команды ошибочна, - сказал нахмурившийся и посерьезневший Дамблдор.       Холи прижухся на своем стуле; Грюм сидел с каменным лицом, словно это не его обсуждали в его же присутствии.       - Конечно, - помедлив, кивнула Гермиона, - если вы только не будете вдаваться в детали о конкретных людях. Мне не хотелось бы создавать о них ложное представление по тем поступкам, которых они еще не совершили.       - Разумеется.       Альбус Дамблдор коснулся чайника волшебной палочкой, и Гермиона поняла, что она опять засидится в Хогвартсе за полночь.       

***

      Так в их доме в Годриковой впадине появился Аластор Грюм, отрекомендованный Дамблдором, как хороший специалист именно по боевой магии, которой столь не хватало команде, и немедленно устроил им выматывающую тренировку. Первой сдалась Чарити: бормоча скомканные оправдания про срочные дела, она улизнула в сторону сада и растворилась среди деревьев, словно призрак. Гермиона, отвыкшая от полевых условий, после нескольких раундов весьма высококлассной дуэли поняла, что хоть и не всё позабыла, но квалификацию однозначно подрастеряла, и расстроилась. Злая, вымотанная, с разламывающейся от боли спиной она чихала от пыли, в которую за последние полчаса её трижды опрокинул Грюм. Северус сражался с упрямством смертника и изощренностью истинного слизеринца.       - Гребаный тёмный маг! - прошипел Грюм с брезгливостью и ноткой восхищения одновременно, но всё же загнал Снейпа за старый курятник, где тот окопался, понимая, что выход на открытый бой будет означать немедленное поражение.       - Вылезай оттуда! Ты же не будешь сидеть там вечно, а если бы тут были Упивающиеся, то они бы эту развалюху попросту подожгли.       Снейп в ответ ударил из-за курятника сектумсемпрой – Грюм нюхом опытного аврора почуял, что заклятие нехорошее, и предпочел не отбиваться, а по-магловски откатиться в сторону, но Северусу это не помогло. Когда он попытался воспользоваться полученной секундной передышкой и сменить убежище, Грюм его скрутил и кинул в пыль рядом с сидящей на поваленном стволе дерева раздраженной и растрёпанной Гермионой.       - Ну, в целом… я думал, будет хуже, - грубовато сказал Аластор, пока Снейп, чертыхаясь, поднимался с земли. - Обленились вы тут, сидя за книгами, но потенциал есть. И я не буду выяснять, какой именно гадостью ты пытался меня проклясть, - добавил он, глядя на Северуса. Тот промолчал, злобно блеснув черными глазами.       У Гермионы не было сил гасить конфликт. Слишком сердилась на себя и свою слабость, на Грюма с его нереальными требованиями, на Альбуса, который внезапно решил превратить их в боевую группировку. Умом она понимала, что надо восстановить форму на случай открытого боя с Упивающимися смертью, но нервы были на пределе. Снейп пошел к колодцу попить воды, а Грюм сел на дерево рядом с ней и тихо произнёс:       - Дамблдор сказал, что парень – талантливый окклюмент. Вы владеете легилименцией, Гермиона?       - Только на базовом уровне.       - Да больше и не надо. Сейчас он вернется, и вы должны попытаться проломить его ментальные щиты и проникнуть ему в разум.       - Что?! – Гермиона с изумлением посмотрела на спокойного Грюма, а потом на Северуса, который, ничего не подозревая, жадно глотал холодную воду.       - Снейпу необходимо тренироваться на высшем уровне, ему еще к Волдеморту идти.       - Да, но тогда Северус будет начеку. А я не Волдеморт, - сухо ответила Гермиона и сердито поджала губы. – Получить удар в спину от своих – это слишком.       - Какие нежности, - проворчал Грюм, но настаивать не стал. - Бдительность, нужна постоянная бдительность, когда же вы поймете!       Северус вернулся и протянул Гермионе кружку с водой. Он был измотан, на болезненно-бледное, не тронутое загаром лицо падали неряшливые прядки волос, припорошённые пылью.       - Знаешь, Снейп, тут мисс Грейнджер отказалась внезапно нападать на тебя и пытаться пробить твои ментальные щиты, - неожиданно заявил Грюм. - Боится ранить твою хрупкую психику.       Северус остался бесстрастным, только рот неприятно скривился:       - Мы сами разберемся со своими отношениями. А впрочем, напрасно не стала – неплохая бы тренировка вышла… - и скользнул холодным пустым взглядом по лицу Гермионы.       Она задохнулась, резко вскочила и молча пошла к дому. Солнце пекло так, что казалось, плавятся все кости и воздух сгорает в легких, а может, дело было в незаслуженной обиде. Все они, парни, одинаковые, им лишь бы волшебными палочками померяться да шальную аваду поскорее словить! Как же её всё достало!       Грюм попрощался, но она предпочла проигнорировать его голос и закрыла за собой дверь. Гермиона уже вошла в гостиную, когда её нагнал Северус и положил ладонь ей на плечо:       - Ты что, обиделась?       Она медленно обернулась и скинула его руку:       - Знаешь, что, Снейп… как же вы меня вымотали! Если ты никак не успокоишься и так мечтаешь всем доказать, что самый крутой среди нас, пожалуйста, иди. Иди куда хочешь: хоть один к Упивающимся, хоть к Волдеморту, хоть к самому дьяволу на рога!