Дед Мороз в подарок

«Проклятая судьба, как играет людьми! А ведь могло случиться так, что она влюбилась бы в него, не будь он таким тупоголовым ослом в тот далекий день! Что за идиот?! Эта восхитительная красавица, о которой любой мужчина мог только мечтать, отдала бы ему свое сердце! И уж тогда он перевернул бы небо и землю, лишь бы быть рядом с нею, и к дьяволу Джеймса, который вот уже несколько лет мозолил глаза и трепал ему нервы своими любовными признаниями! Но теперь уже поздно. И сколько бы Эрик не отрицал этого, и как бы сам Жофре не жаждал привлечь её внимание, она, похоже, сделала свой выбор раз и навсегда!» — Ян, подслеповато прищурившись, посмотрел на экран ноутбука, клацнул по клавише с символом отображающему «точку», знаменующую, как конец предложения, так и окончание очередной главы. Подняв на лоб очки в толстой роговой оправе, парень со стоном потер переносицу и уголки глаз. «Как же осточертело писать эту слезоточивую эротическую муть!» Будучи ещё студентом Льежского университета, который так и не удалось закончить, он провел исследование, в ходе которого понял, что любовно-эротическая проза уже несколько лет занимает лидирующие позиции по популярности. Прилавки книжных магазинов давно наводнили третьесортные романы, где больше пятидесяти процентов сюжета составляет ничем не прикрытое порно. «Мастера» этого литературного жанра неплохо зарабатывают. Тогда же понял, вот она — золотая жила. Ведь спрос и интерес не угасают. Хотя даже не подозревал, что придется буквально с головой «нырнуть» туда самому. Но судьба в лице профессора того же Льежского университета Ганса Штольца распорядилась иначе, облив его ушатом помоев, выставив шлюхой и соблазнителем. Ян поморщился, вспоминая причину своего жизненного фиаско. Вера в любовь, блестящие перспективы филолога и зыбко маячившее на горизонте докторское звание во французской литературе, растаяли как снег под июльским солнцем, а он сам в свои двадцать два с хвостиком года стал неприятным подарком старшей сестре в новогоднюю ночь. Даже страшно подумать насколько быстро летит время. Прошло уже целых три года. Ян выдохнул, повел затекшими плечами и поднялся с жесткого неудобного стула за огромным компьютерным столом, занимающим в гостиной целый угол. Единственным, кстати, послаблением в угоду своему эго, приобретенным после первого честно заработанного гонорара за изданную книгу. Вспомнился и первый литературный опыт, размещенный на сайте под именем сестры вместо вымышленного псевдонима, и звонок из редакции известного на тот момент издательства с предложением опубликовать первые пятьсот пробных экземпляров. Последующие договорные пять тысяч экземпляров принесли приличный гонорар, на который он купил себе двушку за третьим транспортным кольцом. Квартирка не ахти какая новомодная, но жить можно. Мелькнувшая мысль о том, что надо бы приобрести и стул поудобнее, поэргономичнее к такому-то столу. Однако быстро угасла за накатившим как-то резко утомлением и уверенно прозвучавшим внутренним голосом, мол, «и так сойдет, а то и вовсе спать за столом у ноута будешь». Ян согласно и как-то даже покорно кивнул внутреннему «я» и расслабился. Жесткий неудобный стул приносил легкий дискомфорт. Это заставляло Яна время от времени отвлекаться и встать, чтобы размять затекшие мышцы, походить и даже приготовить себе легкий перекус в виде пресловутого бутерброда или «заморить червячка» баночкой йогурта. Глаза устали, под веками плясали белые пятна, а электронный будильник, больше напоминающий табло в ледовом комплексе в Лужниках, стоящий на шкафу слева, издал очередной раздражающий сигнал, известивший о начале нового часа. Ян бросил взгляд на это архаичное чудо века электроники и кибернетики, доставшееся еще от родителей, и ужаснулся: «Ой, блин! Засиделся!» Табло информировало хозяина, что до нового года осталось уже менее трех часов. А ему даже самый захудалый стол накрыть нечем. Будь рядом Ната, в миру Наталья Николаевна Виннер, владелица сети аптек «Витамин» и по совместительству его старшая сестра, беспокоиться было бы не о чем. Еще днем её стараниями были бы заготовлены и расставлены на полках холодильника тарелочки, вазочки, розеточки с салатами и икрой. А в морозилке или на балконе дожидалось своего часа шампанское, может и вино. Но сестрица, надавав ценных указаний, укатила отмечать праздники на Бали, оставив брата домовничать одного. Ян подумал было о джентльменском наборе, — бутылке коньяка, палочке сырокопченой колбасы и апельсинах, — но продержавшийся весь день на голодном пайке желудок протестующе заурчал, давая понять нерадивому хозяину, что подобного издевательства в Новогоднюю ночь не потерпит. Пришлось соглашаться с правотой собственного организма, что хотя бы в этот день сам бог велел устроить праздник живота. По своему обыкновению продукты в ближайшем супермаркете он заказывал через службу доставки. По магазинам Ян ходить не любил, да и о нахождении оных в их микрорайоне имел довольно смутное представление. Он уже достал телефон, с намерением сделать заказ, когда увидел сообщение из центра рассылки смс об окончании работы всех служб в 20:00.  — И тут Фортуна повернулась задом, — со вздохом пробурчал себе под нос. Ничего не оставалось, как идти в ближайший супермаркет. Тем более, что с кресла у камина на него испытующе щурился голодный рыжий мейн-кун Люцифер, по-хозяйски опустивший лапу на шею беспородному метису непонятных кровей, псу Бармаглоту. Тот смотрел на Яна с такой бесконечной тоской в голодном взгляде, что наворачивались слезы стыда. Какой же он к чертям хозяин, если едва не уморил голодом ни в чём неповинную животинку. Суетливо одеваясь, парень торопливо забегал по квартире под заинтересованными взглядами питомцев, хватая бумажник, выключая свет в гостиной и прикидывая, что же такого купить к праздничному столу. Уже стоя в прихожей у открытой в подъезд двери, оглянулся в сумрак квартиры. Казалось, будто что-то забыл, упустил, но внутренний голос упорно молчал. Ян пожал плечами. Под нервное подергивание хвоста и голодный нетерпеливый взгляд Люцифера, и игривое постукивание оным по полу добродушного Бармаглота он, наконец, пожал плечами, захлопнул дверь в квартиру и отправился в супермаркет. Дарить подарки Ян Виннер не любил… точнее не так. Выбирать подарки Ян не умел и поэтому не любил ходить по магазинам. Ему казалось, что для этого нужен особый талант, чтобы из тысяч выставленных на витрине товаров выбрать тот самый, один, самый нужный. Который поутру не станет украшением мусорного ведра, а останется памятной вехой в жизни человека. Да и дарить подарков ему было, откровенно говоря, некому. Родителей у него и Наты не было — погибли в авиакатастрофе, когда ему было тринадцать. А частые переезды по стране из части в часть военнообязанных родителей лишили возможности маленького Яна завести друзей. С годами тихий нрав, смущение при контакте со сверсниками, стеснительность и боязнь быть осмеянным из-за долговязой худощавой фигуры и неотъемлемого украшения лица в виде безобразных очков с толстенными линзами в черной роговой оправе, сделали из Яна человека нелюдимого, скрытного и необщительного. Правда с годами фигура стала справной, набрав мышечную массу в нужных местах, превратив угловатого подростка в тонко-звонкого изящного парня с красивым телом и плавными изгибами в плечах, талии и бедрах. С соседями он так и не наладил контакт. Из квартиры почти не выходил. Вынужденно здоровался, сталкиваясь на лестничной клетке, отправляясь на прогулку с Люцифером или Бармаглотом. А после фиаско, пережитого в годы студенчества, среди сверсников, таких же как и он ныне двадцатипятилетних парней, друзей не завел вовсе, тщательно скрывая свой главный секрет — Ян был стопроцентным геем. Принять себя, учась за границей, где люди не так категоричны в проявлении ненависти и неприятии человека иной ориентации, было значительно проще. Там он был не один такой, да и окружающие не пытались столь рьяно скрывать свою ориентацию. Зачастую можно было встретить на улице прогуливающихся за ручку парней, или целующиеся парочки на скамейках сквера, а то и вовсе нежно ластящихся друг к дружке молодых девчонок и парней на ступенях универа, куда они выскакивали посидеть под скудным европейским солнышком между парами лекций. Осознав себя, его первая влюбленность в собственного преподавателя, ставшая в последствии роковой ошибкой, поначалу выбила землю из-под ног. В такого грех было не влюбиться. Высокий, широкоплечий мужчина средних лет с узкой талией и крепкими бедрами профессионального пловца сразу привлекал взгляд. А аккуратная эспаньолка на округлом лице с высокими скулами и модная модельная стрижка, удерживающая непослушные волны вьющихся темных волос в определенных рамках и вовсе делала его похожим на Роберта Дауни младшего. И Ян влюбился, впервые и безоглядно, приняв игривый флирт преподавателя и желание легкой интрижки на стороне за ответные чувства. Чем это закончилось, вспоминать не хотелось. Сердце до сих пор сжималось от боли, стоило лишь воскресить в памяти тот его презрительный взгляд в кабинете ректора и необоснованные обвинения. С учебой в Бельгии пришлось расстаться и вернуться в Москву под осуждающий взгляд старшей сестры. Парень вынырнул из накативших тоскливой волной воспоминаний с чувством сожаления и потери, и только теперь обратил внимание, что находится на противоположной стороне от супермаркета. Звуки улицы, гомон воробьев, шелест обледенелых ветвей берез над головой, мягко позвякивавших и пощелкивавших после сковавшего их ледяного дождя, временами осыпающихся звенящими осколками льдышек, клаксоны проезжающего мимо транспорта, наполнили мир вокруг привычным шумом. Воспользовавшись подземным переходом в тридцати метрах от маркета, Ян перебрался на противоположную сторону улицы и окунулся в гул и предпраздничную суету новогодних распродаж. В магазине повсюду царило праздничное настроение. То и дело рядом раздавался детский смех, а в динамиках звучали «Jingle bells» и «Сhristmas tree» и на душе становилось легко и весело. Он то и дело останавливался, невольно замечая, что подпевает, повторяя веселый напев. Впереди маячил, как финишная черта, прилавок с готовыми салатами и выпечкой. И как рождественская звезда манил единственный контейнер с любимой «сельдью под шубой». Ян остановился, предвкушая, а голодный желудок радостно заурчал. Мыча песенку, парень двинулся с тележкой вперед к заветному прилавку. Полная дама в бежевом пальто и кудрях, беспорядочно торчащих из-под белой вязаной шапки, остановившаяся рядом, прищурившись посмотрела на него и язвительно улыбнулась:  — Он мой! — тоже бросилась вперед, стуча каблучками и резво лавируя тележкой между покупателями. Контейнер они ухватили одновременно. Дама ехидно скалилась, а испуганный Ян замер, не выпуская вожделенную «селедку» из рук.  — Он мой! — снова настырно прошипела женщина. Лицо ее покраснело от быстрого бега, дыхание вырывалось из подскакивающей груди рваными толчками, от чего широкий меховой воротник пальто то и дело закрывал нижнюю часть лица, пряча пунцовые пухлые губы. Ян напрягся и свободной рукой поправил сползшие на кончик носа очки.  — Я первый его увидел. Так что салат мой. А вы возьмите еще. Наверняка есть на складе, — он перевел взгляд на стоящую за прилавком девушку с бейджем на груди, как бы прося подтвердить его слова.  — Увы, к сожалению это последний, — девушка в поварском халате и белом колпаке виновато улыбнулась, глядя на Яна. Парень вздохнул: «опять удача мимо проскакала», и выпустил из рук контейнер.  — Ну что ж, не привыкать… — вздохнул, улыбнувшись толстой тетке, — Он ваш… С наступающим! Женщина хмыкнула, ничего не ответив, лишь с торжественной миной победителя на лице отвернулась и покатила дальше. Ян грустно смотрел вслед: «Не привыкать…» За свои двадцать пять лет он как-то привык к тому, что удача раз за разом проходит мимо него, а все, что имеет, досталось тяжелым трудом. После долго бродил по продуктовым отделам, внутренне мечась между покупкой полуфабрикатов, готовых салатов и курочки гриль или привычных продуктов и торопливой готовки под бой курантов, толкаясь из одной очереди в другую, среди таких же как он нерадивых опоздунов, оставивших закупки на последний момент. Готовить не хотелось. Наконец определившись, отправил в тележку контейнер с традиционным «оливье», «цезарем» и курицу-гриль. Затем французский багет, брикет масла и баночку красной икры. Вдруг нестерпимо захотелось побаловать себя. Гонораров за книги хватало на безбедное житье и коммуналку. Правда не так, чтобы шиковать, но и не переживать, что завтра желудок подведет голодными спазмами. Прихватил бутылку шампанского в бакалее и корм для питомцев в отделе для животных, а после остановился в раздумье. Что приобрести в подарок своему литагенту, редактору и художнику-оформителю? Да, друзей у него не было, а вот коллеги по цеху были. Ян в рассеянности покрутился в отделе косметики, галантереи и даже бросил смущенный взор на сверкающий огнями отдел нижнего белья, представленный кружевными треугольничками стрингов всех расцветок, бюстье, бюстгалтеров, множеством штучек и почти невесомых прозрачных тряпочек на тонких бретельках, коротеньких прозрачных халатиков с лебяжьей опушкой по вороту и низу, так напоминавших детские или кукольные платья, которые он подсознательно в мечтах часто примерял на себя, но в реальности даже думать стеснялся о такой вольности. Ян смущенно отвернулся. Потоптавшись на месте еще какое-то время, но так и не определившись с выбором подарков, в безмолвной мольбе поднял глаза к потолку, прося высшие силы Рождества и наступающего года подать хоть какой-то знак. Но знаков не было, даже дорожных. А вот реклама СПА-салона на Вернадского вовсю приглашала насладиться ассортиментом процедур омолаживающего и подтягивающего эффекта. Ян счел это знаком свыше и вцепился в идею. Позвонить и оплатить комплекс процедур для трех дам было делом пяти минут, и уже спустя полчаса, сертификаты отправились в подарок адресатам, а уставший и донельзя вымотавшийся парень торопился в тишину собственной квартиры. Ян, отстояв приличную очередь в кассу, наконец выбрался на улицу, нагруженный парой увесистых пакетов с покупками и непроходящей с момента, как покинул квартиру, тревожностью. Что же он все-таки забыл? Никак не мог понять, пока не добрался до подъезда своей девятиэтажки. На улице резко похолодало. Шел снег. Мягкие белые хлопья так и норовили сесть то на нос, то забиться в глаза, ныряя под оправу очков и оседая на ресницах. Парень поставил покупки на лавочку и, мыча под нос «Джинг- белз, джингл-белз», полез в карман в поисках ключей. Ключей не было. Причем ни в одном из карманов куртки. Он расстегнул полы, чтобы удобнее добраться до брюк и похлопал себя по бокам. Бросило в жар: «Похоже, ключи он потерял. А может украли? — мелькнуло в голове. — Тогда почему не взяли бумажник?» Ноги в тонких ботинках начали подмерзать, а поднявшийся ветерок так и норовил забраться под полы его одеяния. Ян попрыгал у лавочки, поглядывая на свои замерзающие покупки и соблазнительно выглядывающее из пакета в золотистой фольге горлышко бутылки шампанского.  — Может начать отмечать уже сейчас? — спросил вслух, нерешительно потянувшись к напитку. Но одернул себя, снова подпрыгивая и вышагивая рядом со словами незабвенного персонажа с «улицы Строителей, дома 12»:  — Пить надо меньше! Надо меньше пить! — и едва не пропустил сигнал пикнувшего домофона. Подъездная дверь открылась, и на улицу из черноты подъезда показалась его соседка по лестничной клетке.  — Ой! Подержите… подержите дверь, Вера Сергеевна! — схватив пакеты, он кинулся в подъезд, едва успев поставить ногу в закрывающуюся створку.  — А что случилось? — женщина приподняла в удивлении брови, прижимая к объемной груди дрожащее тявкающее создание с пушистой мордой, красным бантом на макушке и в кислотно-розовой шубке, из-под которой торчал покрытый редкой шерстью похожий на крысиный хвост.  — Да с ключами беда, — бросил он из-за плеча, просачиваясь в дверь. Ян попытался вспомнить породу этого чуда, храбро бросавшегося под ноги его Бармаглоту во время прогулок. «Похож на игрушку» — мелькнуло в голове. Той… той-терьер, вспомнилось ему, когда дверь наконец захлопнулась. Воодушевившись удачей он преодолел первые ступени и бросился к лифту. Остановился, едва не вписавшись носом в закрытые двери с табличкой «Лифт не работает». Попытался вспомнить, как выходил из дома и пожал плечами: спускался точно на лифте. Ян это прекрасно помнил. «Так когда же его успели сломать?» В груди поднималось и пузырилось глухим рычанием раздражение. Подхватив пакеты в обе руки, он резво запрыгал по ступеням на свой восьмой этаж и лишь у двери собственной квартиры его настигло осознание очередного фиаско: в квартиру тоже не попасть без ключа. Парень обреченно выдохнул, поставив пакеты на коврик у двери и достав телефон из кармана. Открыл телефонный справочник. Где-то в нем был номер слесаря местного ЖЕКа, настойчиво оставленный сестрой «на всякий пожарный». Наталья как в воду глядела, когда забивала его в контакты. Пальцы быстро забегали по кнопкам, и через пару секунд в динамике раздались гудки. Трубку долго никто не брал, а после, едва ворочающий языком голос с ходу послал его коротким пешим маршрутом, и трубка отключилась. Ян в растерянности почесал затылок и сполз по стене на пол. Он расстегнул куртку, стянул с головы вывязанную орнаментами шапку с большим помпоном и прикрыл глаза.  — Мдааа, замечательный Новый год… Ну что ж, у него есть еда и выпивка. Ложек и вилок правда нет, но и тут можно что-то придумать, соорудив примитивный прибор из пластиковой крышки контейнера. А выпивку употребить прямо из горла. Он уже собрался было с удобством расположиться на коврике у двери, когда громыхнула створками кабина приехавшего снизу лифта и в проеме показалась его соседка.  — Лифт же не работает. — Ян выпучил глаза на низенькую женщину.  — Да нет, работает. Это Славик из семьдесят четвертой квартиры пошутил, табличку повесил. Я случайно увидела. — женщина загадочно улыбнулась. — Ян, деточка, а ты что тут? — Она удивленно спустила лохматое чудо в шубке на пол и достала ключ от двери своей квартиры.  — Да я ключи, видимо, дома оставил, как в магазин побежал. Вот и не ворвусь теперь. Словно услышав голос хозяина из-за двери его жилья послышалось кошачье завывание и радостный собачий лай, а чудо в шубке поджало хвост.  — Так звони в ЖКО, — соседка пропустила испуганную шавку в квартиру.  — Звонил, послали. А куда еще можно позвонить, не знаю.  — Ян, деточка, сейчас столько служб… да вот хоть… «муж на час». Приедут и откроют тебе дверь.  — Вера Сергеевна, у меня номера телефона нет. Как я позвоню? — Ян, устало растягивая слова, привалился головой к стене.  — Да вот же, пожалуйста! — женщина скрылась за дверью квартиры и через пару секунд появилась вновь с газетой в руках. — Вот, возьми, тут все есть, много вариантов, — протянула сложенный пополам газетный разворот подскочившему с пола Яну. На третьей странице красным маркером было отмечено несколько объявлений, в которые парень впился глазами, выуживая в очередной раз из кармана телефон. Соседка похлопала его ладонью по руке и со словами «удачного праздника, деточка» скрылась за дверью квартиры.  — Спасибо, Вера Сергеевна! С Новым годом! — крикнул вдогонку Ян, набирая номер. По первым трем номерам никто трубку так и не снял. Накатило раздражение. И парень решил, что если четвертый окажется пустышкой, он отметит праздник прямо тут, в подъезде. Сначала шли длинные гудки, но Ян настойчиво ждал, словно чувствуя нерешительность хозяина телефонного номера. Но когда он уже собрался сбросить вызов, злой голос в трубке буквально прорычал: «Да! Муж на час» Ян испуганно дернулся, но взял себя в руки.  — Это Тимирязева 13, квартира 92. У меня дверь захлопнулась, а ключ внутри. Не поможете?  — Парень, ты время-то видел? Новый год почти!  — Видел, в подъезде торчу под дверью.  — Тройной тариф, — рыкнула трубка и отключилась. Парень вновь опустился на ступеньку и привалился головой к стене. Такого с ним не случалось ни разу. Нет, не то чтобы он не терял никогда ключей. Терял и заказывал новые. Он еще помнил время, когда мать пришивала варежки на резинку, а связку ключей вешала на широкую атласную ленту, во избежание потери, и эта связка болталась у самого пупа. Да и за все потери сам Ян ответственность нес редко. В основном все улаживала старшая сестра, после смерти родителей заменившая ему мать, хотя сама была лишь на 7 лет старше. Но вот так, чтобы в новогоднюю ночь застрять в подъезде… То ли усталость взяла свое, то ли напряжение, что он испытывал все последние часы, но Ян почти уснул, когда на лестнице раздались тяжелые шаги и злое отрывистое дыхание.