***
— Фух... — Ты главное увереннее будь. Он поймёт, если ты его боишься. — Я его не боюсь. — Верю, — бодро, но саркастично поддержал Чарли, похлопав коллегу по плечу. Они были на финишной прямой коридора четвёртого этажа, недалеко от 406–й. Барри всё же немного волновался. Со своими подопечными он нашёл общий язык. Но это был случай исключительный. И его знаний и опыта могло не хватить, хоть Чарли и рассказал ему обо всех тонкостях этой работы. А может, и не обо всех. — Все готово, Чарли, — несколько врачей покинули палату. — Угроза ликвидирована. — Спасибо, Хамфри. Ну, в добрый путь, — он подтолкнул Барри к двери, и тот нерешительно вошёл. Почему-то здесь не любили включать свет. В прошлый раз было так же. Всего одна еле работающая лампочка. Пациент был обездвижен и пристёгнут к железной койке. Его голова была повёрнута в сторону стены, и он не обратил внимания на вошедших. Ему словно было уже всё равно, что с ним сделают. Барри бросил быстрый взгляд на обстановку. Тумбовый столик с ящиками белого цвета у кровати. Старая краска уже практически полностью слезла, отчего всё казалось ещё более унылым. Забитые досками окна, на которых, судя по всему, были еще и решётки с той стороны. Железный стул для врача. Всё. Две двери у противоположной стены, очевидно, уборная и ванная. Это был изолятор, и здесь было очень холодно. Наверное, весь этаж был неотапливаемым, и, кроме того, в комнате был каменный пол. Барри бы сказал, что это одиночная тюремная камера — и это было бы вполне уместно, на пациенте была полосатая кофта. Барри сделал пару шагов вперёд, снова бросив взгляд на ржавый стул, и в итоге решил присесть на край кровати. Прокашлялся. — Я доктор Мэлтон, — нерешительно начал он. — С этого дня буду твоим лечащим врачом, — ноль реакции. — Будь добр смотреть на меня, когда я с тобой говорю, — уверенно попросил Барри. Пациент медленно повернул голову в его сторону. Он был слаб. Видимо, ему что-то вкололи прежде, чем Барри нанёс первый визит. И Барри даже почувствовал вину за свой резкий тон. Теперь он мог видеть его лучше, чем тогда — той ночью. Его глаза и вправду были практически бесцветными, возможно, раньше они были голубыми. Кто был не в курсе, посчитал бы, что человек слеп. Спутанные тёмные волосы отросли до плеч. В нём не было ничего такого ужасного, о чём говорили все, кто о нём знал. Но почему-то всё равно создавалось впечатление, что в любой момент он может кинуться и перегрызть горло. Довольно изящной и интересной внешности человек. Черты его лица были мягкими, губы — тонкими и потрескавшимися, небольшой заострённый нос, немного торчащие уши. Один раз увидишь — запомнишь на всю жизнь. Так о нём можно было сказать. Барри был явно выше и физически имел значительное превосходство. Но душевнобольные люди были на удивление непредсказуемы и сильны. Опасаться было чего. Пациент неотрывно смотрел на вошедшего следом Чарли, и Барри смекнул, в чём дело. — Не волнуйся, Чарли, всё в порядке, ты можешь идти. — Точно? Смотри. Если что пойдёт не так, я недалеко. — с этими словами он покинул палату. Как говорил Патрик: «Ричи до чёртиков боится нашего Психа!». Чарли держался на удивление молодцом, не выдав и грамма своих опасений. Но вот руки в некомфортной обстановке у него начинали трястись, и он потел. Как только закрылась дверь, взгляд больного перешёл к Барри. В плохо освещённом помещении это можно было заметить по движению мутных зрачков. — Здравствуй, Джесси, — молчит. — Я Барри Мэлтон, твой лечащий врач, но ты можешь называть меня просто Барри. Возможно, ты меня помнишь. Можешь молчать, но если это так, кивни в ответ. — к его удивлению, пациент кивнул головой в знак утвердительного ответа. «Есть! Контакт налажен!», — подумал Барри. Теперь он мог напрямую спрашивать обо всём, что ему было необходимо. — Итак. Возможно, я тебя обрадую. Ты станешь гораздо реже видеть Доктора Саннэрса. Теперь о тебе забочусь я, и ты можешь мне смело доверять, — ноль реакции. Но взгляд был сфокусирован, значит он слушал. — Я попрошу у тебя немножечко содействия в ответах на вопросы, хорошо? — кивок. «Есть! Поехали дальше». Барри приготовил блокнот для записей. — Ты помнишь, сколько тебе лет? — отрицательно. — Та-ак, — Барри сделал пометку в блокноте. — Навещает ли тебя кто-нибудь из родственников? — положительный ответ. — Часто? — Снова положительный. Странно. Такое можно было бы и заметить. Но, как говорил Патрик, к нему никто никогда не приезжал. Возможно, это были последствия лекарств, и он бредил. Сложно было сказать без необходимых проверок. — Джесси, я бы хотел сделать некоторые анализы, только если ты будешь не против, — Барри повернул к нему листок с перечнем необходимых процедур, и больной пробежался по нему взглядом, а затем кивнул. — Отлично. — Барри немедленно принялся за дело, пока его подопечный был в настроении ладить. Теперь ему было нестрашно. Невменяемый был вполне вменяемым. Барри справился за десять минут. Всё это время Джесси был безучастлив. Барри снова сел на кровать и внимательно, по-доброму посмотрел на него. — Если ты хочешь, я отстегну тебя. Хочешь? — отрицательный ответ. — Не волнуйся, всё будет хорошо, — кажется, это привело его в замешательство. Барри на пробу отстегнул один ремень. Затем все остальные. — Ты не пленный здесь. Теперь я твой врач, и при мне такого не будет. Я обещаю, — теперь его рассматривали уже с интересом, растирая перетянутые запястья. — Симпатичная пижама, — немного подумав, пациент повернул голову к тумбочке с ящиками. — Хочешь, чтобы я посмотрел? — положительный ответ. — Хорошо. Который из них? Первый? Нет? Второй? — открыв второй ящик, Барри увидел две стопки одежды: полосатые кофты в светло-серую и тёмную полоску и светло-зелёные штаны в чёрный горошек. — О, да тут целый гардероб! Мне нравится, — это всё, что у него было. Ни носка, ни футболки. — Послушай. — Барри сел обратно, уже не опасаясь. — Я здесь не просто так. Я скажу тебе по секрету, но я не доверяю Доктору Саннэрсу, — после этих слов Джесси усмехнулся, словно это было само собой разумеющееся. — Мне не дали твою карточку, я должен её раздобыть. И раскрыть некоторые вопросы. Поможешь? — они посмотрели друг на друга, и Барри понял, что ему окажут содействие. — Мои подопечные взволнованы. Жалуются на визиты некоего… эм, Постороннего. Ты знаешь кто это? — кивок. — Хорошо. Он приходит к тебе? — снова кивок. Барри был почти уверен, что знает, кто это. Нора Гравицки, описывая свои ощущения от ночного визита, в точности описала то, что почувствовал Барри, первый раз побывав на четвёртом этаже. — Та-ак. А я, как ты думаешь, видел его? — утвердительный ответ. По спине пробежали мурашки. Одной тайной меньше, но почему-то от этого становилось только тревожнее. — Последний вопрос, и больше я не буду тебя мучить. Скажи, найду ли я твою информацию в кабинете Доктора Саннэрса? — положительный ответ. — Я тебе очень признателен. Отдыхай, я зайду вечером, — Барри немедленно вышел. «Ну, надо же!», — он закусил губу и немного постоял на месте, обдумывая дальнейшие действия. Ему снова нужен был Патрик.***
— Чего? Нет, ни за что, — Патрика он нашёл в палате одного из его пациентов. Тот мерил давление, даже не включив аппарат. Хотя, судя по состоянию самого пациента, он тоже был в отключке. — И как тебя вообще взяли работать? Кнопочка справа. Ещё раз. Мне нужно, чтобы ты отвлёк Билли. На десять минут. Мне нужно порыться в его документах. Я наведу порядок в твоих карточках, что скажешь? — Имей в виду, если что-то пойдёт не так, я не при делах. — Ты просто чудо. — отвлечь Билли не составило труда. Как только Патрик начал его забалтывать, а если это случилось — то надолго, — Барри проскользнул в его кабинет. В сейфе оказалось несколько бутылок виски. Билли был рассеянным человеком, поэтому рядом на стене записал пароль карандашом. В ящиках стола ничего полезного. Десять дорогих минут оказались совершенно бессмысленными. Ведь Джесси подтвердил насчёт места поисков. Барри вышел в расстроенных чувствах, громко хлопнув дверью — так, что отпала табличка «Х.Д. Саннэрс», а за ней висела другая — «Доктор Б.Э. Джонсон». «Они знали, что документы, возможно, кто-нибудь будет искать. И сделали эту уловку. Хитро. Его кабинет не здесь. Конечно, нет», — но сил на поиски уже не осталось. Барри поспешил на обеденный перерыв. — Что, совсем безуспешно? — Патрик жевал сандвич, довольный тем, что его карточки теперь точно будут в порядке и Билли не будет орать. — Было бы проще, если бы ты мне рассказал. Ты ведь знаешь правду. — Знаю только то, что мне рассказали. Прости, но я не хочу потерять место, а, более того, мне жизнь дорога. Помогу, чем смогу. Но разглашать информацию не стану. Если что нароешь сам — другое дело. Но скажу прямо, смелости тебе не занимать. — Тогда добудь мне пропуск на пятый, будь другом. Мне нужно попасть туда любым способом, хоть через вентиляцию. — Я что-нибудь придумаю, — допив кофе, Патрик покинул подсобку. А Барри сделал несколько записей в блокнот. „Хочу рассказать про Нору Гравицки. Удивительная женщина. Главное её занятие — вязание невидимыми нитками вокруг своих пальцев. Она занимается этим весь день. Посторонний больше к ней не приходит. И она стала чувствовать себя гораздо лучше. Активно разговаривает. Сегодня за обедом я познакомил её с Майклом Филлсом. Так они теперь навещать друг друга ездят. А у Филлса, наконец, появился настоящий собеседник“. Закрыв блокнот, он отправился к Норе с порцией лекарств. За исключением отсутствия информации, день сегодня складывался хорошо. — Ещё раз добрый день! — она заулыбалась, отложив ненадолго «вязание», и приняла таблетки. — Миссис Гравицки, могу я поинтересоваться, что вы вяжете? — она довольно взяла свою невидимую работу, показывая Барри. — Невидящий просил сплести верёвку. Пока он жив, у нас у всех есть шанс выбраться отсюда. — Невидящий? — так-так. Начали появляться новые персонажи. Он почему-то сразу подумал про Джесси, вспоминая цвет его глаз. — Есть ещё кто-то помимо него? — Хранитель и Наблюдающий, — совершенно спокойно ответила она, словно её спросили который час. «Посторонний, Невидящий, Хранитель и Наблюдающий. Интересно. Если Посторонним был сам Доктор Саннэрс, то логично можно предположить, что Хранитель всех его секретов — это Билли. А если Невидящим был Джесси, то Наблюдающим мог быть Чарли. Каждую вторую и третью среду он наблюдает за опытами, проводимыми Доктором Саннэрсом, и их результатами. В любом случае, в словах Норы есть смысл, и к ней стоит прислушиваться», — он вышел в коридор, проверяя всё ли сделал, пролистав блокнот. А затем направился на четвёртый. Ему даже выдали ключ от 406–й. Её всегда закрывали на ключ, чтобы пациент не сбежал. На коляске его перевозили, видимо, по этой же причине.***
На этот раз дверь в 406–ю была открыта, и Барри не на шутку переволновался, ожидая увидеть там Доктора Саннэрса. Но не увидел там вообще никого. Он даже растерялся, но в коридоре тут же появилась толпа врачей во главе с Чарли, везя пациента обратно. — Барри! Должно быть, потерял нас? — Чарли был в хорошем настроении. — У нас была кормёжка, всё хорошо, — пока другие врачи занимались больным, Барри отвёл его в сторону. — Почему его не отвозят в общую столовую? Чем его кормят? — Ради общей безопасности, разумеется, — Чарли ещё раз продемонстрировал наложенный шов. — Кормят? Да что остаётся после других, тем и кормят. — Ты серьёзно? Раз в день! Объедками, как собаку? — А чего ты хотел? Скажи спасибо, что им вообще занимаются. — Чтобы больше такого не было. Я возьму все обязательства на себя. Но с этого дня больше никакой толпы врачей рядом, это первое! Второе — все мероприятия, касающиеся моего подопечного, с разрешения и уведомления меня лично. Третье… — договорить он не успел, ему позвонил Патрик. — Ну, в общем, ты меня понял. Отпускай ребят. Теперь забота об этом человеке — полностью моя обязанность. Да? — Патрик говорил шёпотом, а это значит, что ему удалось что-то придумать насчёт прохода на пятый этаж. — Парень, тебя плохо слышно, я сейчас спущусь, — Чарли лишь усмехнулся. Нет, он был не против. Только за, если ему не придётся бывать здесь так часто. Просто Барри был смел и относился к делу со всей ответственностью, как будто для него пациент 406–й был действительно таким же, как и другие. Чарли это нравилось. Хотя он и жалел, что именно Барри приходится теперь всем этим заниматься. Ни один сотрудник в здравом уме не согласился бы добровольно на такое. А как же толпа врачей? Добровольно — определяющее слово. Каждый, кто хоть немного участвовал в этом, находился здесь без билета в обратный путь. Барри забежал в подсобку, где Патрик тут же вручил ему пару ключей. — Один от пожарной двери на пятый этаж, это с той же стороны, где мы были на четвёртом первый раз. И вот этот — не потеряй — от его кабинета. К несчастью, он на этой стороне коридора, негде спрятаться будет. А Саннэрс вечно где-то там. Камер точно нет, я проверил. Чтобы провернуть такое дело, тебе стоит дождаться среды. Он как раз будет заниматься нашим Психом. Времени хватит. — Но я не могу бросить Джесси одного. Я обещал. — Ричи побудет. Соври, что Филлсу плохо стало. Но не упускай такой возможности. Мне большого труда стоило добыть их тебе. — Я в долгу не останусь. Спасибо, Патрик.***
До конца смены было тихо. Суббота и до вечера воскресенья были выходные. Планов Барри настроил кучу. Надо было всё успеть, потому что ночь воскресенья была рабочей. Катрина ожидаемо начала жаловаться на недостаток внимания. Ему самому это не нравилось, но он был врачом и не мог пренебрегать своими обязанностями. Теперь уже нет. Хоть дома его и встретили тепло и с горячим ужином, Катрина сердилась, что он обещал, но всё-таки влез туда, куда не стоило. А он защищался тем, что ему неплохо за такую работенку доплачивали. В итоге на утро она вытащила его по магазинам. Барри и сам хотел. Он даже набросал список того, что ему было необходимо притащить в 406–ю, чтобы там можно было жить в нормальных условиях, а на все вопросы отвечал, что ему это нужно на работе. — Где бы настольную лампу найти? — Что, у вас там и этого нет? На чердаке у нас валяется старая. Лампочку поменять надо. — Так, хорошо, а что насчёт тапочек? — она смотрела на него, как на идиота. — Ты благотворительностью занимаешься там, или что? — Я не могу взять на работу тапочки? Ладно, едем домой. Поищу на чердаке. Вечер они провели вместе. Он рассказал ей про своих подопечных. Про Нору и её вязание. Про Филлса и его шахматы. Упомянул о Джесси. И обещал, что однажды возьмёт её на одну свою смену, чтобы она перестала думать, что он задерживается не на работе, а у других женщин. Билли наверняка разрешит. А вечером следующего дня Барри покинул дом с двумя большими пакетами барахла, от которого Катрина с радостью избавилась. — Это все твоё? — На проходной его ожидаемо остановил Генри Родвуд. Он хоть и был вполне ничего, но всё же с ним не стоило шутить. Работу он выполнял на совесть. — Так точно, сэр, — пакетов уже было четыре, так как Барри заехал в магазин по пути, но Генри просто устало махнул рукой, чтобы он скрылся с глаз. Ночные смены тут никто не любил. А в подсобке снова был Чарли. Спал. Видимо, всё было хорошо после отбоя. Время уже было позднее. Коридоры пустовали и частично был погашен свет. И только сам Барри шуршал обёрткой от батончика и своими пакетами, пока шёл к лифту. Ни души. На четвёртом этаже вообще горела всего одна дальняя лампа. Тихо шурша, за спиной закрылся лифт, словно навсегда. Барри пошарил в кармане в поиске ключа. Он ещё ни разу так просто не заходил в 406–ю, тем более ночью, но почему-то совсем не боялся. — Да где же ты… надеюсь, не оставил дома… — он шумно поставил пакеты, выворачивая карманы. Никогда ничего нельзя было найти сразу. Маленький ключ упал на пол, и Барри нагнулся за ним, да так и остался сидеть на корточках, потому что заметил сбоку какое-то движение. Сердце рухнуло куда-то вниз. Если бы не было так темно. Он осторожно выпрямился и посмотрел по сторонам. Кажется, никого. Затем подхватил пакеты. Он подумал, стоит ли вообще идти к 406–й, может, ну его, и вернуться к лифту. Сама 406–я так неудачно была где-то в конце коридора. Палат здесь было много, но без номеров и пустых. Пустых ли? Словно специально после таких мыслей послышался явный стук в дверь где-то недалеко и с той стороны. «Чёрт! Из какой именно палаты?», — и тут до его руки кто-то дотронулся. Барри от неожиданности дёрнулся и отшатнулся к стене. Здесь доходил свет, и он увидел маленькую старушку. Как она могла так тихо подойти, он не понял. — Что… — Барри её узнал. — Роза Ривер? — она была полностью обнажена, а её глаза были зашиты крест-накрест чёрными нитками. Барри помахал перед её лицом ладонью, и, не увидев реакции, решил тихо обойти. Повернуть к лифту уже было невозможно, она перегородила путь. Теперь только вперёд. Сейчас ему было плевать на то, что она не должна была быть живой, что до этого она и ходить-то не могла. Но пакеты… и ключ. Он не сможет так быстро открыть дверь. Шаг. Ещё один. Он благополучно отошёл от неё на три метра. С обеих сторон были палаты. С левой стороны что-то с силой ударило в дверь. И Барри вздрогнул, выдавая себя шуршащим пакетом. Старушка Ривер медленно повернула в его сторону голову, и у Барри остановилось сердце. В ту же секунду ожили абсолютно все двери, в которые начали ломиться с той стороны. Он быстро попятился спиной к 406–й. Было темно, и он проморгал тот момент, когда Роза кинулась бежать на него. Он и сам уже кинулся к двери, пытаясь её открыть, но руки дрожали и пакеты мешали, чтоб их. С диким криком старушка уже было набросилась на него с намерением покусать, но что-то не дало ей этого сделать. Она как будто зацепилась за что-то. К счастью, в этот момент дверь поддалась. Барри смог попасть в палату, захлопывая дверь и подпирая её спиной. Все стихло буквально через минуту. Ни стуков в двери, ничего. Барри щёлкнул замком, закрывая дверь изнутри, только теперь замечая, что пациента тоже нигде нет. Кровать пустовала. Он почувствовал, что тот стоит рядом с левой стороны совсем близко, но было темно, и Барри вжался в дверь, проклиная себя за то, что вообще пошёл сюда. Дышал он быстро, ему было страшно. — Джесси… Джесси, это я… Барри. Барри Мэлтон! — Барри почувствовал на своём горле острую вилку и вжался в дверь ещё сильнее. — Помнишь меня? Твой новый врач! — Я знаю, — Барри первый раз услышал его голос. Спокойный. Давление вилки ослабло. Джесси отошёл от него и забрался на кровать. И Барри судорожно выдохнул после всего пережитого, съезжая вниз по двери. — Не бойся. Здесь они тебя не тронут. — Они? — он понял, о чём речь. Но всё равно спросил. Понятно, четвёртый этаж вовсе не был пустым. Роза Ривер не умерла. Возможно, Саннэрс использовал их всех для своих экспериментов. Это было секретно. Потому-то ему и сказали, что Розы больше нет. Списана, как биомусор. Барри до сих пор было страшно. Прошлую ночную смену он смело ходил по коридору, даже не подозревая о подобном ужасе. — Зачем вы здесь, доктор Мэлтон? Так поздно, — Джесси сидел, сложив ноги по-турецки, и смотрел на него. С этого момента Барри, кажется, перестал его бояться. — Пожалуйста, можешь звать меня просто Барри. Я привёз тебе немного вещей из дома. Хотелось отдать поскорее, — немного отдышавшись от волнения, он поднялся на ноги. — Тут есть тёплое одеяло, плед, небольшой обогреватель, тапочки. Ах да, лови, — он кинул ему небольшой телефон, которым уже давно не пользовался. — Там всего один номер. Мой. Ты всегда можешь позвонить мне, если что-то потребуется, — Барри принялся разгружать пакеты. — Розетка у тебя всего одна и далеко, поэтому привёз удлинитель. Мокрыми руками не лезь. Плеер, пара дисков и книг. Мои любимые. Будет чем заняться, пока я не привезу чего поинтереснее, — он тут же подключил лампу к удлинителю, и в комнате наконец-то появилось теплое освещение. Затем обогреватель, так как было просто невыносимо холодно. — Кутайся, — Барри укрыл его одеялом с головой. Он так же привёз ему расческу, небольшое зеркало, предметы для мытья и умывания. Всё, что успел и смог привезти, чтобы человек мог почувствовать себя человеком. — Надеюсь, йогурты любишь. Взял то, что не так быстро портится, учитывая, что твоя комната и есть холодильник. — Спасибо, — скромно и тихо. Барри перестал мельтешить и уселся на кровать, вручив Джесси йогурт и ложку. — Пожалуйста, ешь. Завтра я займусь этими ужасными окнами. — Если он увидит… — И пусть увидит. Теперь я твой лечащий врач. Никто ничего у тебя не отнимет. Хотя телефон лучше спрячь. Как прячешь свои вилки. Кстати, можно спросить? — В матрасе. Я натаскал больше сотни. Кажется, им пришлось закупаться новыми, — он задумался, вспоминая, так ли это. — Я сохраню это в тайне. Значит, Посторонний это и есть Доктор Саннэрс? — утвердительный кивок в ответ, так как ел йогурт. — А Невидящий — это ты? — снова кивок. — Из-за цвета глаз? — Да нет, просто я единственный, кого не водят на прогулки, и я не вижу внешнего мира. — Серьёзно? Ввожу в твой распорядок прогулки с завтрашнего дня и нормальную горячую еду, — Джесси отложил в сторону стаканчик с ложкой. — Барри, почему ты так добр ко мне? Может, я что-то должен тебе теперь? — Я врач, и забота о людях это мой долг. Я заинтересован в том, чтобы мои подопечные шли на поправку. Всё, что ты мне должен, это хорошо питаться и настраиваться на то, что теперь всё изменится. — Все бы врачи были такими, — он немного согрелся и выпутался из одеяла. Барри такой ответ расстроил. Неужели не осталось больше людей, кто на совесть выполняет свою работу. Он что, был таким один? — Могу я взглянуть на твои руки? — когда ему была протянута рука, Барри закатал рукав и увидел багровые синяки, которые остались с прошлой среды, как он и думал. — Это он сделал? — кивок. — Ублюдок. Мы должны его остановить. — Ты не сможешь. Нельзя мешать ему делать то, что он делает. Тебе придётся участвовать в его работе. На него всё равно ничего нет. Но всё под контролем, — хотелось о многом спросить. Но… Барри остался с ним до утра. Он и под дулом пистолета теперь не рискнул бы пойти ночью по коридору. Оставалось дождаться, когда придёт Чарли на утренний обход, хватившись напарника. Джесси уснул, согревшись впервые за долгое время. И Барри мог не бояться, что ему проткнут горло вилкой, — человек ему доверился. А может и не доверился. Но в любом случае пошёл на контакт. Нужно было это уважать. Он был болен, хоть и вменяем. И Барри предстояла долгая работа по выяснению проблем и их ликвидации.