* * *
Еще пару часов до сна в спальне текут разговоры. Не о Шиллере и о высоком, конечно, — о них самих, чтобы лучше узнать друг друга. Например, о любимых предметах в школе: у Володи, к удивлению, химия, ну а Женя не скрывает, что вообще не любил уроки, хоть и был среди хорошистов. О музыке, которую слушают. Ленскому нравится легкая меланхолия The Neighbourhood и The xx, популярные песни Ланы Дель Рей, более бодрые Arctic Monkeys и еще отдельные треки из инди. Ну а стихи писать предпочитает под классику, чтобы не отвлекаться на текст. Женя же что-то конкретное не выделяет, но рассказывает, что любил кататься по ночному, без пробок, Питеру под Red Hot Chili Peppers или что-нибудь потяжелее под раздрайное настроение вроде Deftones. Ленский делится, что он в семье единственный ребенок, хотя у него есть старший кузен, с которым в детстве они были очень близки, но затем тот переехал в Америку, и Вова по нему до сих пор очень скучает. Женя впервые кому-то, кроме Татьяны, рассказывает о том, что рано потерял мать, а отец мало им занимался, и фактически Онегина вырастил дядя. Почему-то говорить об этом с Володей достаточно просто, Женя не ощущает неловкости и не боится, что его пожалеют — возможно, он даже не против получить сожаление от Володи. Они снова лежат в обнимку, голова Онегина покоится на груди Ленского, слушая мерное биение сердце, которое баюкает и успокаивает. Они были на пороге того, чтобы заняться любовью, но сейчас Жене кажется, будто такая близость даже интимнее. Свое тело Онегин обнажал перед всеми любовниками, свою душу — исключительно перед Ленским. — Если тебе нужно что-то забрать из дома, давай завтра съездим вместе? — предлагает Евгений. Его веки почти сомкнулись, сон накатывает приливной волной из-за мягких касаний Ленского к коже. — Ты так говоришь, будто зовешь переехать к тебе с вещами, — усмехается Ленский, расчесывая пальцами волосы у Онегина на затылке. Но прерывается, когда Женя поднимает от его груди голову. — А я и зову, — кроме шуток заявляет Онегин. — Если ты сам захочешь, конечно. — У меня занятия начинаются через две недели. — Тем более, от меня до Герцена пешком минут двадцать. Или я смогу подвозить тебя утром, — воодушевленно излагает преимущества совместной жизни в своей квартире Онегин. — Жень… Но прежде чем Владимир успевает ответить, Женя шустро приподнимается, тянется к его губам и целует. — Прости, я вижу, что давлю на тебя. Но давай попробуем, хотя бы на оставшиеся две недели? Узнаем друг друга поближе, и не нужно будет терять время на поездки. И ты, конечно, в любой момент можешь все это закончить и вернуться домой. Просто подумай об этом, Володь, ладно? — Если я останусь, мне придется рассказать об этом подруге, — предупреждает Ленский. — У нас с ней нет секретов. А еще она любит заваливаться в гости без приглашения. — Пусть приходит сюда, я не против, честно, — убеждает Онегин. Он, конечно, не хочет делиться вниманием Ленского, но подобная монополия уже выглядит нездорово. — Мы можем даже как-нибудь пообедать вместе. — А с родителями познакомишься? — Если надо — конечно. Ленский смеется. — Я шучу. — А я нет, — отвечает Онегин и мелкими поцелуями проходится вдоль челюсти Ленского, от подбородка к самому уху, а затем шепчет: — У меня с тобой все серьезно.iv.
13 января 2022 г. в 19:51
В ванной Онегина появляются новые щётка и полотенце, а в холодильнике наконец — продукты, хотя бы на завтрак. Поздний ужин заказывают пока что в доставке, сил нет готовить после прогулки, у Онегина точно.
Он ложится на широкий диван в гостиной, чтобы расслабиться, и тащит к себе Володю, когда тот скромно садится в изножье. Руки Онегина как магнитом тянутся к волосам Ленского, перебирают мягкие кудри. Женя вдыхает их запах: что-то тонкое, едва уловимое. Может быть, просто кажется. Так, наверное, пахнет влюбленность.
Женя укладывает Володю между собой и спинкой дивана, обводит лицо по контуру пальцами, гладит губы, ластится, потираясь носом. Удивляется: откуда в нем столько нежности? Откуда это желание просто касаться, чувствовать, глядя в глаза напротив. Он бы, конечно, с удовольствием расцеловал каждый участок кожи на голом теле Володи, поцеловал каждую родинку — Женя за утро успел найти парочку. Но спешить и пугать Ленского своим рвением Женя боится. А ведь раньше он брал, что требовалось, и прощай, нам было здорово, надеюсь, больше не встретимся.
Правда, раньше Онегин не был знаком с Вовой Ленским. Раньше Онегин даже не думал, что способен влюбиться.
Женя медленно залезает ладонью под рубашку Володи, плавно гладит кончиком пальца вдоль позвоночника, пока Ленский не хмыкает, коротко вздрогнув.
— Щекотно, — шепчет Володя. Его руки лежат на груди у Онегина, а дыхание смешивается, так они близко.
— Не нравится?
— Нет, в смысле приятно.
Его честность радует Женю.
— Почему ты вчера поцеловал меня?
— Это так важно? — спрашивает Володя, отводя взгляд чуть ниже. Ну вот, снова смущается. Или боится рассказывать правду? Вряд ли за тем поступком кроется что-то ужасное.
— Любопытно, скорее, — признается Онегин и пробегается пальцами по пояснице Ленского сразу над кромкой джинсов.
Хочется запустить руку за пояс, дотронуться до мягкой кожи. Мысли невольно бегут в направлении секса, но Онегин опять тормозит себя: подозревает, что у Ленского вряд ли было много партнёров. Возможно, не было вовсе, по крайней мере серьезно.
— А вдруг тебя ответ не устроит, и ты меня на дуэль вызовешь? — шутит Владимир, рисуя сквозь ткань по груди Жени линии.
— Такое ещё практикуют? Я думал, теперь люди только в суд подают друг на друга, — иронизирует Онегин. — Ладно, пусть останется тайной, неважно, я рад, что ты это сделал.
— Я тоже, — вновь откровенничает Володя. Поднимает голову, смотрит Жене в глаза и просит: — Поцелуй теперь ты меня.
Их губы в ту же секунду встречаются, будто Онегин только и ждал разрешения. Он начинает плавно, но быстро вспыхивает и языком проникает в рот Ленского. Влажный звук поцелуев перемешивается с шумным дыханием. Ленский подрагивает под касаниями Онегина, но сам жмется теснее.
Женя берется за край рубашки Володи, приподнимает, но все-таки спрашивает:
— Можно снять?
Ленский кивает и помогает раздеть себя. Женя следом срывает свою футболку, бросая ту на пол.
— Ляжешь на спину? — уточняет и нависает над Ленским, когда тот выполняет просьбу.
Упирается локтями по обе стороны, но так, чтобы можно было касаться лица ладонями. Снова целует — оторваться от губ Володи катастрофически сложно.
— Брюки тоже, — коротко произносит Ленский.
Так что еще минута, и оба практически обнаженные. В доме правда тепло, а Жене — и вовсе жарко. Скрыть возбуждение уже нереально, но радует, что крепко стоит у обоих. Женя накрывает ладонью промежность Володи, сминает в горсти, вырывая из горла юноши сладкий стон, от которого Женя еще круче заводится. Он впивается Ленскому в шею, посасывает тонкую кожу, надеясь, что Вова не будет сильно ругаться — утром обязательно нальется отметка. Будь воля Жени, он бы пометил все тело Володи, оставив на том свое имя, выведенное поцелуями и даже укусами.
Губы в жажде скользят вниз по телу. Руки Ленского ложатся Онегину на затылок, когда он ртом приникает к соску и облизывает языком по набухшей бледной вершинке. Повторяет еще раз, прихватывает зубами — Ленский снова резко на выдохе стонет. Боже! Какое тут к черту терпение.
Впалый, но крепкий живот под губами Онегина чуть напрягается. Он выцеловывает на нем хаотичные линии и овалы, опаляет горячим дыханием, машинально пуская по коже Вовы мурашки. Сквозь ткань белья Женя касается губами члена Володи возле головки, облизывает выступающий контур и ведет кончиком языка по стволу ниже.
— Просто останови меня, если…
— Нет, — возражает, перебивая, Ленский. — Все отлично. Правда… мх.
Женя подхватывает ногу Ленского под коленом, сгибает и губами втягивает кожу на внутренней стороне бедра.
— Мы можем… если ты хочешь… — часто дыша, прерывисто произносит Ленский, — … зайти дальше.
Онегин одним резким движением нависает над разомлевшим Володей. Смотрит в глаза под полуприкрытыми веками.
— Ты уже спал с кем-нибудь? — без увиливаний задает вопрос Женя.
Ленский мотает головой в отрицании.
— Ааа! — Женя опускается всем телом сверху, упираясь лбом Володе в ключицу. — Я безумно хочу тебя, Вов, но… в первый раз неприятно. Может быть, даже больно. Тут не подготовиться на скорую руку.
Подползает повыше и, скорее в успокоительном для себя жесте, зарывается в волосы сбоку от шеи.
— Потерплю, — смело отвечает Володя, обнимая Женю за плечи. — Я хочу попробовать это с тобой, Жень.
У Онегина в постели были и девственники, редко, но все же случалось. Только прежде, до Ленского, он не испытывал такой смеси испепеляющей страсти и плавящей его сердце нежности хоть к кому-то из бывших любовников.
Женя чуть скатывается на сиденье дивана набок, кладет голову Ленскому на плечо — теперь тот зарывается пальцами в волосы Онегину на макушке.
— Я с тобой хочу по-серьезному, Вов, — вполголоса произносит Женя. — Со свиданиями, с разговорами, с прогулками как сегодня. Хочу знать, что ты еще любишь есть, кроме пышек и пасты с беконом, какие книги читаешь, стихи твои слушать, знать, какой твой любимый фильм, боишься ли ты высоты или клоунов.
— Клоуны правда пугают, — подтверждает Володя, усмехнувшись. — Мама рассказывала, что я в детстве заплакал, когда меня в цирк водили.
Онегин приподнимается, чтобы увидеть его лицо.
— Вот видишь, теперь точно можешь быть уверенным, что я не приглашу тебя в цирк, — обещает Евгений. — А мне, кстати, больше мимы не нравятся, обходил их стороной, когда был во Франции.
— Может, тогда в кровать пойдем? — предлагает Ленский. — Перечислю тебе свои любимые книги, так уж и быть, пока ты не уснешь.
— Неужели они такие скучные? — наигранно хмурясь, спрашивает Онегин.
Ленский пожимает плечами.
— Не знаю. Например, мне нравится Шиллер, исключительно дело вкуса.
— Только про Шиндлера слышал, увы. Наверное, я безнадежен еще и в литературе.
Ленский задорно хмыкает.
— Но если это повысит мои шансы стать твоим парнем, то я готов прочесть все его… эм, что он там писал, не подскажешь? — прищурившись, уточняет Онегин.
Володя уже откровенно веселится над ним.
— Шиллер был поэтом и драматургом, — разъясняет Ленский. — Но тебе не обязательно читать его стихи и пьесы, чтобы быть моим парнем.
— А что обязательно? Если составишь список и дашь время, то я подготовлюсь, — говорит Женя, создавая вид, что он крайне серьезно настроен. Хотя… это и правда шутка только отчасти.
— Да ничего не надо, — отмахивается Володя, отводя упавшую на лоб Жени челку. Замолкает на миг, а потом произносит: — Можно просто предложить.
— И даже читать не придется? — улыбается Онегин.
Ленский без слов качает головой.
— Тогда позволишь стать твоим парнем?
Ленский сглатывает. Нервничает? Не хочет встречаться? Все-таки Женя на него давит? У Онегина самого от волнения сердце бьется о ребра.
— Мы всего день знакомы, — отвечает Володя. Не совсем то, что Женя мечтал услышать. Не отказывает, но, возможно, сомневается в искренности.
Онегин ловит ладонь Володи и переплетает их пальцы.
— Понимаю, что ты не обязан мне верить, но я впервые действительно хочу серьезные отношения. У меня до твоего появления все дни в одну сплошную кашу сливались, но после твоего поцелуя в баре я будто с автопилота перешел обратно на ручное управление, и ты, — Женя подносит руки к губам и целует Вову в костяшки, — мой пилот.
Новые секунды молчания тикают в голове у Онегина метрономом.
— Хорошо. Тогда давай полетаем вместе.