~~~
Когда на календаре маячит первое сентября, Онегин ощущает нервозность. Они с Володей больше не касались темы совместного проживания, не обсуждали, как обстоятельства поменяются с началом его учебы. Онегин не готов прощаться, пусть даже это не значит, что все заканчивается. Да только присутствие Ленского в доме быстро стало слишком привычным и правильным. Утром Онегин усаживает Володю к себе на колени — чуть вялого после сна, мягкого, теплого, волосы в разные стороны, просто очаровательного, — укутывает в одеяло и чмокает в кончик носа. — Доброе утро, Счастье, — приветствует Женя, улыбаясь. Ленский млеет, ухмыляясь довольно, прикрывает веки и ластится к Онегину, потираясь носами, тычется нежными поцелуями в губы. — Нам обязательно подниматься? — чуть капризно интересуется Ленский. — Весь день хочешь проваляться в кровати? — хмыкает Женя. Володя бодро кивает и жалуется: — А то завтра уже на занятия, отдых закончился. — Вов? — М? — Останься со мной, — просит Онегин. Если не сейчас, если вовремя не поговорить с Ленским, то Женя может застать его на пороге с сумкой в любую минуту. — Две недели же были просто условностью. Ленский вздыхает и укладывается Онегину головой на плечо, но прежде чем успевает что-то ответить, Женя без экивоков спрашивает, надеясь, как и всегда, на честность Володи: — Ты сам хочешь уехать? — Нет. И это короткое слово эйфорией проносится по нутру Онегина. Больше ничего и не требуется. Он крепче стискивает Ленского в одеяле, буквально дышит его присутствием. — Тогда сегодня поедем за остальным твоими вещами, — воодушевленно заявляет Евгений и часто-часто зацеловывает Ленского в щеку.~~~
Володя вкатывает в квартиру Онегина чемодан и все еще сам до конца не верит, что теперь он здесь без конечной даты. Возможно, наличие собственного жилья за плечами слегка успокаивает, на случай если условия поменяются. Но две совместных недели с Женей пролетели катастрофически быстро, и разъезжаться на расстояние половины города, когда с началом учебы лишь вечера остаются из относительно свободного времени, у Ленского не было ни капли желания. Он бы обманул и себя, и Евгения, если бы озвучил неимеющуюся на самом-то деле причину, чтобы вернуться в свою квартиру, успевшую приобрести налёт одиночества. В общем-то, довезти приходится не так уж и много: кое-что из одежды, учебные материалы, тетради. И любимую кружку, потому что дома у Жени только сплошь одинаковая посуда. А по утрам теперь можно поваляться подольше в кровати: до универа действительно даже пешком недолго, да и Женя настаивает, что будет подниматься вместе с Володей и провожать его, хотя и сам далек от звания утренней пташки. — Давай устроим вечеринку в честь твоего переезда? — предлагает Онегин, пока Вова раскладывает вещи по выделенным ему в гардеробе полкам. — Пригласи Олю, а я позову Татьяну для ровного счета. Что думаешь? — Если только на выходных теперь, хотя в принципе уже через три дня, — отвечает Ленский, вспоминая, что начало сентября приходится на среду. — А ты точно хочешь? — Мы, конечно, можем отметить это только вдвоем, — начиная ворковать, говорит Онегин. Встает позади Володи, пристраивая ладони у него на боках, и вскользь касается губами шеи, отведя пальцами волосы в сторону. — Но Татка хотела познакомиться с тобой, да и мне любопытно встретить твою лучшую подругу, — Женя обдает кожу теплым дыханием, а потом цапает Ленского за край уха. Развернувшись в кольце его рук, Володя обнимает Женю за шею. — Оля тебе понравится. — А я разве утверждаю обратное? — удивленно вздернув бровь, задает вопрос Онегин. Прижимает Володю теснее к себе, чтобы максимально соприкасаться телами. — Нет, — улыбается Ленский. — Просто переживаю. Мне важно, чтобы люди, которыми я дорожу, нашли общий язык. — А я дорожу тобой, малыш, поэтому готов побрататься хоть с дворником возле твоего дома, если это тебя обрадует, — произносит Онегин, последние слова уже буквально чередуя с короткими поцелуями. Они так и пятятся до кровати от гардероба, не расцепляясь, а потом падают поверх покрывала, так что Володя прижимает собой Онегина. Заводит руки Жени над головой, сплетая с ним пальцы, седлает бедра и проезжается по ширинке. — Дразнишься? — ухмыляется Женя. — А если и так, что будешь делать? — флиртует в ответ Володя. Сегодня не только последний день лета. Сегодня он хочет закончить и время, в котором не полностью принадлежит Онегину. — Я даже боюсь, как много хочу с тобой сделать, счастье мое, — честно признается Женя и сглатывает, уже поедая Ленского изголодавшимся взглядом. — Не бойся, потому что я не боюсь, — произносит Володя и опускается ниже к лицу Онегина. — Жень, я хочу тебя. Целиком. Я готов. Онегин резко сокращает остатки расстояния между их губами и вминается в рот Володи. Целует горячо, жадно, практически за гранью нежности. Ленский понимает, что Женя сорвался. Неудивительно: тот неприлично долго не пересекал линию, даже имея к телу Володи любые доступы. — Жень, — зовёт Ленский, но тут же снова тонет в поцелуе Онегина. — Ммм… Же… мх… ня. — Ну что, малыш? — с заметным нетерпением откликается Женя. Глаза почернели, шальные. Грудь часто вздымается от дыхания. От этого сексуального зрелища у Ленского с новой силой тянет в паху. — Дай я в душ сбегаю, — просит Ленский. — Брось, ты утром там был, все отлично, иди лучше ко мне. Онегин высвобождает руки и укладывает их Володе на поясницу. Губами присасывается к шее — утром снова нальется отметка, думает Ленский. Он отдается на волю Жени, пока тот снимает с него одежду, но после берет процесс в свои руки и лично раздевает Онегина. Кажется, видом подтянутого крепкого тела Евгения Володя нескоро насытится. Он сползает ниже, посасывая кожу: на ключицах, на груди, возле солнечного сплетения. Останавливается на мгновение только когда прокладывает путь в низ живота, поднимает глаза на лицо Онегина, сталкиваясь с полным обожания взглядом, и ведёт губами вдоль члена. Женя протяжно вздыхает. Для Ленского эта ласка за две недели не первая, но он все еще сомневается в том, что действует верно, хотя Онегин убеждает: ты потрясающий. Льстит, конечно, но Володя старается, слыша, как реагирует Женя, как подаётся в рот бедрами, хоть и пытается сдерживаться. У Володи с непривычки все ещё чуть устает челюсть, но когда губы пачкает вязкая сперма, едва Ленский выпускает изо рта ствол Онегина, он чувствует неподдельное удовлетворение. А еще собственный твердый стояк. Ленский едва успевает опомниться, как уже оказывается прижатый телом Онегина, а губы вновь атакованы пылкими, мокрыми поцелуями. Ленский явственно ощущает, как член Онегина вновь наливается возбуждением, пока они притираются кожа к коже. Женя, ведя ладонью по боку Володи, спускается до бедра, оглаживает его ягодицу, а затем подхватывает Ленского под коленкой, заставляя забросить на себя ногу. Они оба чуть перекатываются набок, так что теперь ладонь Онегина гораздо свободнее блуждает по спине Ленского. Когда пальцы Жени сжимают почти до боли упругую ягодицу, а после мягко и с осторожностью касаются подушечками отверстия ануса, Володя рефлекторно ерзает, но уже в следующую секунду сам подставляется, напрашиваясь на продолжение. Женя наскоро оставляет его губы и тело без своего тепла, хватает смазку и возвращается. Сначала целует, жадно, будто исчезал на неделю, а не на мгновение: в губы, а после разбрасывает поцелуи по всему лицу Ленского, ласкает шею — Володя уже даже не представляет, как будет скрывать все следы страсти Онегина на своей коже. Но это жалкие мелочи в сравнении с тем наслаждением, которое Женя дарит. — Малыш, я могу быть снизу, если хочешь, — пылко шепчет Онегин, и от его дыхания у Володи мурашки бегут по затылку. — Мне все равно в какой роли, если с тобой. — Нет, — уверенно отказывается Ленский. Его руки почти бессистемно шарят по телу Онегина. — Хочу почувствовать тебя… внутри. — Вслух почему-то это звучит так распущенно, но дико заводит. Женя присаживается на колени между разведенных бедер Володи, недолго, но с таким упоением разглядывает распростертого перед ним Ленского, словно он ценнейшее произведение искусства, а затем быстро целует в коленную чашечку и сгребает с одеяла флакончик смазки. Женя готовит Володю тщательно, но с отчетливым нетерпением — Ленский тоже едва ли терпит. — Жень, вставь уже, — с лёгким оттенком каприза просит Владимир, замечая, как твердо снова налился член Онегина. Евгений не спорит. Рвет фольгу и, проскользив пару раз кулаком по стволу, раскатывает на себе резинку. Володя чуть выгибается в пояснице, когда Женя входит, распирая даже с учётом предварительной подготовки тугие мышцы: медленно, давая время привыкнуть, прислушиваясь к реакциям Ленского. Но первая дискомфортная боль минует достаточно быстро: у Вовы были целые две недели, чтобы освоиться с новым для него ощущением проникновения. Он настраивается на эмоции — свои и Женины, — понимая, что Онегин, кажется, даже больше волнуется. — Все хорошо, Жень, — успокаивает Володя, гладя бока Евгения. Войдя почти до основания, тот замер и вглядывается в лицо Ленского. — Двигайся. — Я люблю тебя, — произносит Онегин и мажет по губам Ленского самым нежным из поцелуев. — Покажи насколько, — будто бросая вызов, отвечает Володя и громко, отчасти от неожиданности выстанывает, когда Женя плавно, но сразу во всю длину и без остановок заново подается бедрами, распирая нутро Ленского. С каждым новым толчком чувство наполненности становится всё приятнее и естественней, так что когда Женя ненароком выскальзывает, Ленский хнычет от опустошения. — Прости, малыш, — шально дыша, извиняется Женя. — Не больно? Володя активно мотает в ответ головой. Сглатывает. Мышцы немного тянет, но он хочет вернуть близость, соединиться. Онегин берет Володю около щиколоток, задирает ноги и упирает ступнями к своей груди. Щекочет, скользя пальцами по коже подъёма и выше к коленям. А после впивается в бедра и, упираясь головкой к заднице, входит. Ленский тянется к своему члену, теребит в рваном ритме, потому что низ живота уже пульсирует волнами наступающего оргазма. Мысли в черепушке — сплошь вата, самое отчётливое перед глазами — безумно красивое, с румянцем на щеках лицо Жени. Очень хочется кончить, раствориться в сладком мареве наливающихся ощущений, но в то же время — не прекращать, чувствовать, как жаркая плоть Онегина проникает уже почти без препятствий, давит на стенки, прошивая тело разрядами. Женя достигает финала первым, с громким стоном абсолютного упоения чуть откидывая назад голову. Но ещё момент — и Онегин уже сам сжимает член Ленского и размашисто дрочит, заставляя обильно кончить. Растянувшись у Володи под боком, Женя тут же обнимает его за талию, притягивает разомлевшее тело, и прячет лицо в растрепавшихся волосах возле шеи. Кожа в чуть липкой испарине, но Ленского не тревожит. Он гладит Онегина по спине, опускается на бедро и, лишь на миг колеблясь, сминает пальцами ягодицу, так что от ощущений Женя тихо ахает. Ленскому нравится, когда он может сделать Жене приятно, когда вызывает такие чистые и простые реакции. Это подстегивает. — Мое предложение еще в силе, — негромко на ухо напоминает Онегин. — Я хочу тебя во всех возможных вариантах, хочу получить все твои первые разы. — Прямо сейчас? — уточняет Ленский и подставляет под губы Онегина шею, отводя назад голову. Чувствует, как язык влажно, кончиком рисует вдоль горла линию. — Может, сначала полежим в ванной? — Ладно, — соглашается Женя. Поднимается невесомыми поцелуями до подбородка Володи, прикусывает, а потом трогает губы, сладко посасывает и игриво мурлычет: — Но если обещаешь, что мы будем не только мыться. — Главное, не залить соседей, — улыбаясь, отвечает Ленский. А затем от неожиданности вскрикивает, когда Женя бодро подскакивает и берет его на руки.