Утро первого учебного дня выдалось ясным — солнце светило в высокие окна Большого зала, а волшебный потолок-небо был сейчас безмятежно-безоблачным.
Лили, Мег и Анетта пришли рано — чтобы Лили успела до уроков повидаться с Невиллом и передать подарки от родителей.
За столами в такое время собралось ещё немного завтракающего народа, но профессор МакГонагалл уже была здесь. Даже став директором, она так и не передала никому пост декана Гриффиндора, и сейчас раздавала расписания всем приходящим на завтрак студентам своего факультета.
— Надо же, какие вы ранние пташки! Мисс Хилл-Дэвис, ваше расписание. Вот ваше, мисс Аркур. Мисс Поттер… — Лили приняла из её рук листок.
— И ещё… — директор взяла из стопки, плывущей возле неё по воздуху, три тёмно-лиловые брошюры и протянула их девушкам, — Информация от Министерства Магии о трудоустройстве для выпускников. Изучите — возможно, это поможет вам определиться с будущей карьерой.
Профессор МакГонагалл улыбнулась Лили поверх очков, глядя то ли на неё, то ли на значок старосты, приколотый к её мантии. Лили улыбнулась в ответ, пробормотав: «Спасибо!».
Подруги сели за стол. Мег подождала, пока профессор отойдёт подальше и прошептала:
— Вот что значит — нежелание делегировать! Уступила бы кому деканство и могла бы не заниматься всей этой мутью…
Мег встряхнула листки.
Лили пожала плечами. «Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо — сделай это сам» — она вполне разделяла эту идею и позиция директора МакГонагалл ей была понятна. Дело не в самих ведь организационных вопросах — а в том что гриффиндорцы были для той, наверное, как родные дети… Строгая, но справедливая — она столько лет умела держать в узде горячие гриффиндорские головы. Как их доверить кому-то другому?..
Лили заглянула в министерский буклет. Мег, тем временем, уже вовсю изучала расписание.
— О, вроде нормальный день, всё терпимо… О нееет!..
— Что там? — Лили отодвинула кувшин с тыквенным соком и заглянула через плечо Мег.
— Защита от Тёмных Искусств. Опять этот Хопкинс! Фу! Вот честное слово, было что-то в том, чтобы преподаватели каждый год менялись! Тогда вместо него мог бы быть кто-то поприличнее…
— Мег! Ну, как можно?! — возмутилась Лили.
— Ну, а чему он научить может?! Падать?
— Да нормально он всему учит… Какая разница, кто. Главное практика…
Лили отвлеклась, читая брошюру Министерства: «Отдел обеспечения магического правопорядка, Отдел магических происшествий и катастроф, Отдел международного магического сотрудничества, Отдел магического транспорта… » — для каждого отдела были указаны сектора и описаны вакансии в них, требования к кандидату и конкурс на место. У секторов имелись отметки рейтинга, и чем он был выше, тем выше был и конкурс на место, а требования к соискателям — строже. Для некоторых позиций с высоким рейтингом было подписано о необходимости вступительных испытаний. Например, в Отдел магических происшествий и катастроф определённо было не слишком много желающих устроиться на работу — особенно в Комитет по выработке объяснений для маглов. Туда принимали даже с не заоблачными результатами ЖАБА. Зато в Отдел Тайн был везде высокий конкурс, а самый высокий рейтинг — у Сектора Времени.
— Думаешь об устройстве в Министерство? — спросила у Лили Анетта.
— Я? А, нет… В общем-то нет.
— Но у тебя могло бы получиться! И директор МакГонагалл… Он на тебя посмотрела так — ну, таким знаешь взглядом, «специальным». Мне кажется, она уверена, что ты пойдёшь в Министерство.
Лили вздохнула, ковыряя ложкой овсянку. Перспективы будущего были настолько туманны для неё, что даже думать не хотелось. По крайней мере, сегодня, сейчас. Конечно, совсем скоро ей всё-таки придётся встретиться с необходимостью решать это, и тогда… Тогда начнутся опять новые проблемы и скандалы родителей. Потому что Гарри хочет создать фонд сохранения памяти о событиях прошлого, и хочет, чтобы дочь помогала ему в этом и работала там. А Джинни пока ещё не в курсе этих планов. Но Лили Луна прекрасно понимала, что узнав, мама не обрадуется…
Лили вернулась от мрачных мыслей к тарелке. Овсянку она терпеть не могла. Но рядом обнаружились орехи в медовой глазури с корицей — ими Лили и посыпала ненавистную кашу. Получилось даже вкусно.
За завтраком Лили, наконец-то, удалось после летнего перерыва рассмотреть витраж центрального окна, который так ей нравился. Теперь, при ярком солнечном свете, его было отлично видно. Тёмный силуэт контрастно вырисовывался на фоне голубого неба за окном. Сокол — то ли взмывающий ввысь, то ли раскинувший крылья в оберегающем жесте. Было видно, что тёмное оперение у птицы только со спины, а грудка и шея светлые — но к зрителю он обращён спиной.
Эскиз витража был создан Луной Лавгуд, когда восстанавливали Хогвартс после битвы. И честно сказать, не всем была по душе идея поместить его здесь. Тем не менее, — не без поддержки Гарри, — витраж всё же украсил окно Большого Зала. То самое, которое которое разбил директор Снейп, покидая Хогвартс навсегда, отказавшись вступить в бой против его преподавателей.
Голова птицы, изображённая в профиль, была чуть приподнята, детально прорисованный глаз как будто бы пристально смотрел на собравшихся в зале. В действительности он был не чёрным, как казалось на первый взгляд, а тёмно-тёмно карим. Так же, как не чёрным было и оперение — а очень тёмным синим. Но различить это можно было, только если не взглянуть мельком на витраж, а надолго задержать взгляд. Лили Луна всегда смотрела на него долго.
Постепенно начали подтягиваться и другие ученики. Лили заметила стайку первокурсниц, и среди них — Сьюзен. Сегодня она уже не выглядела перепуганной и разговаривала с другими девочками.
— Доброе утро!
— Привет! Ну как, всё в порядке? — тихо спросила Лили, когда Сьюзен устроилась рядом за столом.
— Да, всё хорошо! Спасибо за вчера, за то что поддержали… что поддержала меня — смущённо улыбнулась Сьюзен.
— Вот и отлично!
Первокурсники тоже получили расписания и рассматривали свои листки.
— Зельеварение… Ой… — прошептала Сьюзен, — Сегодня первым уроком…
— Там не страшно, — подбодрила её Лили.
— Да, сейчас это не страшное. Потому что его ведёт Слагхорн. Так что, нам очень повезло, — со знанием дела подтвердила полненькая девочка с двумя косичками, сидевшая рядом со Сьюзен. Она сосредоточенно смотрела на тост с маслом и джемом, который держала в руках (очевидно, боясь капнуть на мантию), и от этого казалось, будто она обращается к нему, — Вот раньше, когда вёл Снейп… — вот это было действительно ужасно чудовищно страшно… Это мне мама так рассказывала.
— Когда зельеварение вёл профессор Снейп, это было тоже не страшно, — проговорила Лили, и Сьюзен потрясённо вытараращилась на неё:
— Ты у него училась?!
— Нет, конечно нет, — невесело рассмеялась Лили, — Я это время не застала. Он очень давно погиб. Просто я знаю, что он был потрясающим специалистом в этом предмете. Так что не учиться у него — вряд ли можно назвать везением. Да, характер у него был непростой — ну, что ж…
— Тогда погиб? Ну, в той войне?..
— Да, во Второй Магической.
— Лили… — негромко спросила Сьюзен, — А здесь ведь где-то есть мемориал всем защитникам школы, да?
— Да, есть. Он во дворе — надо пройти через галерею и…
— А… а ты могла бы мне его показать?
Лили задержала на ней взгляд — Сьюзен стала очень серьёзной. «Да, должно быть, кто-то из близких…»
— Конечно, хорошо, обязательно выберем момент и сходим туда.
— Спасибо!
Закончив завтрак, Мег и Анетта вернулись в гриффиндорскую башню, а Лили положила в школьную сумку свёрточек подарков от Джинни и побежала к теплицам.
Утро было прохладным и стекла теплиц затуманились, поэтому Лили не сразу нашла Невилла. Наконец, она разглядела силуэт в теплице номер 5 и поспешила туда.
— Доброе утро, профессор Лонгботтом! Можно к вам?
— А, Лили! Привет! Заходи. С возвращением в Хогвартс! И — пока ещё не «профессор» — до завтрашнего урока травологии, по крайней мере — Невилл улыбнулся. Лицо его было покрыто многочисленными шрамами — частично новыми, полученными при взаимодействии с особо вздорными экземплярами, обитающими в теплицах, а частично — отметинами, которым было уже более двадцати лет. Но Лили считала, что когда он улыбался, дядя Невилл был по-настоящему прекрасен — каким-то ободряющим внутренним светом.
— Дядя Невилл, привет вам от родителей, поцелуй от них — Лили привстала на цыпочки и чмокнула его в щёку, — Вот это мама обещала тёте Ханне, а вот: вишнёвый джем, вот — ежевичный, а ещё — ваше любимое варенье.
— Оо! Ух ты! Крыжовник! С начинкой из грецкого ореха! Лили, спасибо! Не представляю, как вы это делаете, столько терпения… Погоди, а Джинни ведь говорила, что вот это из крыжовника варишь именно ты?
— Ага.
— Ух, если бы терпение можно было взвесить, у тебя было бы его точно не меньше центнера! — рассмеялся он, — А что там дома? Гарри, Джинни — как они?
— Да так… Нормально.
— Не хочешь уточнять, как всё скверно? — Невилл пристально поглядел на неё, и Лили, кивнув, опустила голову. Да, конечно он в курсе ситуации в целом, но зачем рассказывать, что стало хуже по сравнению с тем, что ему известно…
— Лили, ты, если есть сложности, лучше рассказывай мне. Я никому не передам. Только поддержать попробую насколько возможно. И ещё есть Гермиона, Рон, твоя крёстная Луна… Просто знай, что ты не одинока.
— Спасибо… Я… я спросить давно хотела — а в других семьях оно как? Ведь всё поколение пережило ту магическую войну — это же не только для отца не прошло бесследно… Как они справляются?
— Да… — Невилл предложил ей единственный складной стул, сам присел на край стола, — Да, Лили, это так. Как справляются? В общем-то не всегда и справляются. Я знаю многих студентов, у которых такие же проблемы в семье… Но не могу рассказать, потому что они не хотели бы об этом распространяться — точно так же, как и ты.
— Но разве скрывать и молчать — это решение?.. Я скрываю просто потому что папа… ну…
— «Избранный», — чуть улыбнувшись, подсказал Невилл, потом его лицо погрустнело — Решение… Решение тут по большому счёту вообще одно — отделяться от них и начинать свою жизнь. Лили, родителей не изменить — они сами выбирают, как им жить.
— Не выбирают. Это ведь не их выбор — они ведут себя так, потому что у них было такое прошлое. Оно обуславливает их поведение сейчас — всё то, что пришлось пережить им… И вам тоже…
— Да, Лили — обстоятельства никто не выбирает, это так. Но вот что делать дальше, как себя вести с тем, что уже случилось — каждый решает уже сам…
Лили вспомнилось, как однажды они с отцом зашли к Невиллу и Ханне — это было не полноценное «в гости» — им просто было по пути, а Джинни попросила завезти что-то Ханне. Они застали Невилла в дверях — оказалось, что он собирается в больницу Святого Мунго, навестить родителей. Гарри спросил, могут ли они съездить с ним. Он хоть и замялся в первую секунду, но потом всё-таки согласился.
То посещение больницы оставило у Лили очень тягостное впечатление. Безмолвные родители Невилла, постаревшие, с отрешёнными лицами. Алиса Лонгботтом ей улыбнулась — у неё была очень добрая улыбка и глаза… И она по-прежнему никого не узнавала. На прощание она вложила Лили в руку пакетик от драже «Берти Боттс».
— Ты понравилась маме, — тихо проговорил тогда Невилл, когда они возвращались. Он со вздохом потер переносицу — Она так делает, когда ей кто-то очень симпатичен…
Лили с трудом сдерживала слёзы и думала, что ужаснее? Совсем потерять родителей, как её отец, или видеть их живыми, но знать, что они навсегда заперты лишь вот в таком подобии жизни, потому что разум их погиб — как погибли Лили и Джеймс Поттеры.
В коридоре им встретился странный человек в бархатном халате, с золотистыми вперемежку с сединой поредевшими волосами. Он радостно-рассеянно улыбнулся:
— О, а вы должно быть ко мне, юная леди?! За автографом, разумеется? Сейчас-сейчас! — он похлопал себя по карманам и извлёк откуда-то фото и перо, поставил росчерк. С вытянутой руки осмотрел его с явным удовольствием и после этого протянул карточку Лили. «Гилдерой Локхарт» — прочла она золотистую надпись на колдографии.
— Спасибо, — пробормотала Лили. Локхарт подмигнул ей, и удалился по коридору, что-то мурлыча себе под нос.
Лили растерянно проводила его взглядом — она ведь видела его в Омуте памяти, в воспоминаниях отца о втором курсе Хогвартса. Но сейчас едва узнала — так мало он был похож на себя прежнего. Только самое привычное действие — раздача автографов — осталось прежним. Словно робот, выполняющий неизменную программу…
Они прошли обратно к выходу через отделение — как же много в нём волшебников, чьё сознание было разрушено… У Лили сжималось сердце. Именно там она впервые осознала — как страшно это — остаться просто телесной оболочкой, лишённой разума…
Внутренне содрогнувшись, она отогнала воспоминания, возвращаясь в уютную теплицу.
— Дядя Невилл, простите меня, пожалуйста, за то, что я хочу спросить. Если это совсем невыносимо, то не отвечайте тогда мне. — Невилл кивнул, подтверждая, что внимательно её слушает, — А как справляетесь вы сами?
— Я… — Невил помолчал, — Наверное, я просто принял это как неизбежность. То, что оно уже случилось, как случилось — сложилось так и всё.
— Почему же никак не может папа…
— Гарри… У него, мне кажется, дело в том, что он всё время считает виновным себя. Ему нужно понять — по-настоящему внутри себя понять это: всё происходило не из-за него самого. Люди умирали не за него, а за ту идею, которую он олицетворял — борьбу и победу над тёмными силами. Это мог быть не он — и тогда все умирали бы точно так же за кого-то другого… Я пытался говорить с ним об этом. Но Гарри не отпускает идея, что это его личная вина. Потому у него и не получается принять что всё случилось, как случилось. И сделать единственное возможное в такой ситуации — отпустить это. Даже то, что больно и невыносимо больно — просто потому, что нет другого пути чтобы жить дальше, кроме как отпустить то, что непоправимо.
Лили молча кивнула, думая над его словами. Да, всё так. Это мог быть кто угодно — сам Невилл, кто-то ещё… Но всё же — Лили и Джеймс умирали в ту ночь не за идею. Да, Гарри не был виноват в том, что Волдеморт выбрал его. Но Лили Эванс защищала не убеждения, а самого главного для неё в жизни человека — своего сына. И этого достаточно, даже если не думать обо всех других, чтобы раз за разом отправлять отца на всё новые круги чувства вины… Вины, которая держит его в постоянном напряжении, заставляет считать, что он сделал недостаточно — для памяти, для защиты будущего от повторения ужасов тех времён.
Возможно ли хоть как-то остановить это? Лили не знала. Она ещё немного побыла у Невилла, и заспешила обратно в замок — скоро должен был начаться первый урок.
***
Анетту и Мег Лили встретила на главной лестнице.
— Ох, наконец-то, Лили! Того и гляди опоздаем!
— Хопкинс будет в ужасе! Как это — тебя вдруг нет, и что же ему бедному тогда делать?! — хохотнула Мег.
— Ай, ну тебя!
Они помчались к кабинету Защиты от тёмных искусств.
Им уже оставалось пройти совсем немного, как вдруг откуда-то сверху грянул вопль:
— А НУ СТОЯТЬ! — из-под потолка спикировал Пивз, полный решимости что-то сотворить, но увидев Лили, затормозил, — Ооо! Кого я вижу! Малюточка Лили, привет!
— Добрый день, мистер Пивз!
***
Странная дружба Лили Луны со школьным полтергейстом возникла, когда она ещё училась на первом курсе. Как-то раз Джеймс попал в Больничное крыло, получив во время матча сильный удар бланджером. Мадам Помфри ограничилась сообщением, что в черепе у него трещина, и вытолкала всех за дверь, включая перепуганную Лили. Та полночи ворочалась, не могла заснуть, переживая, что там с братом. И Мег предложила пробраться в Больничное крыло.
Лили, переборов сомнения, согласилась. Хотя это было чистой воды авантюрой — дело было в начале года, они и в расположении кабинетов-то ещё путались порой, не говоря уж о том, чтобы найти дорогу ночью в темноте. Как и следовало ожидать, девочки заблудились.
Тут-то они впервые и встретили Пивза. Причём, Лили устремились к нему первой, как к единственной надежде — она уже встречала школьных призраков по пути на уроки и некоторые подсказывали дорогу.
— Сэр! Простите, пожалуйста!
От «сэр» Пивз чуть не кувырнулся вниз от неожиданности и удивлённо уставился на неё. Мег, когда он повернулся, быстро сообразила, кто перед ними и попыталась было остановить Лили, но та отмахнулась от дёргающей её за рукав подруги, и продолжала:
— Сэр, как хорошо, что мы Вас встретили… Простите, как Вас зовут?
— Ээ… Пивз.
— Мистер Пивз, Вы не могли бы подсказать, как выйти к главной галерее? Пожалуйста!
Мег смотрела на неё, как на сумасшедшую, а Пивз выглядел совершенно сбитым с толку.
— Хмм, я вообще-то никогда не помогаю ученикам, бродящим по школе ночью, и…
Неизвестно, чем бы дело кончилось, но тут раздался гневный вопль:
— ПИВЗ! ОПЯТЬ?! — к ним мчалась профессор МакГонагалл, обнаружившая результаты его недавнего занятия, а именно — светящуюся цепочку нецензурных слов, протянувшуюся по стене соседнего коридора.
Мег схватила Лили в охапку и втащила её в нишу за рыцарскими доспехами. А вот Пивз улизнуть не успел — из волшебной палочки директора вырвалось нечто наподобие сети, опутавшей его с ног до головы.
— Пивз! Я тебя предупреждала! — профессор МакГонагалл встряхнула палочкой, Пивз истошно вопил и барахтался, сеть не выпускала его, — Сто раз предупреждала! Всё, моё терпение иссякло, теперь я точно развею тебя!!!
И тут Лили выскочила из-за доспехов:
— Профессор МакГонагалл, не надо развеивать его, пожалуйста! Прошу Вас! Мистер Пивз помогал мне найти дорогу, я заблудилась и…
— Лили?! Вы…
Ошарашенная директор на секунду утратила бдительность и Пивз мигом выкарабкался из сети. Он тут же понёсся прочь с радостным кудахтаньем, но на прощание крикнул:
— Держись, малюточка Лили! Я твой должнииик! Держись, нас не сломить никомууу!..
Профессор МакГонагалл, конечно, устроила ей взбучку и сняла баллы. Правда, после того, как Лили рассказала, куда она шла, наказывать отработками пока не стала:
— Чтобы я Вас видела в коридоре ночью в первый и последний раз! Я отведу Вас в башню факультета, идёмте.
(Лили боялась оглянуться, чтобы не выдать Мег, и только надеялась, что подруга незаметно последует за ними — так и вышло)
По дороге директор добавила:
— Мисс Поттер, Пивза нельзя развеять. С ним вообще ничего нельзя сделать толком. Разве что, набросить ненадолго вот такую сеть, — она со значением посмотрела на Лили, — И ему об этом прекрасно известно.
Оказавшись, наконец, в гриффиндорской гостиной, Лили выждала чуть-чуть, пока директор уйдёт, и открыла дверной проём, чтобы Мег не пришлось объясняться с Полной Дамой.
Мег ввалилась запыхавшаяся и страшно рассерженная:
— Зачем тебе понадобилось его спасать?! Как тебе это вообще в голову пришло?! Это же Пивз!
— Ну и что, что Пивз… — пробурчала Лили. Она чувствовала себя ужасно глупо, что поверила, будто ему и в самом деле угрожает полное уничтожение, — И вообще, всё можно сказать, обошлось! А так, неизвестно, как бы мы ещё искали дорогу…
***
Но у той истории были и положительные последствия. Пивз, к которому никто не обращался иначе как «вон отсюда!», похоже впечатлился её поступком — с тех пор Лили Луну он называл всегда «малюточка Лили» и делал для неё исключение, когда устраивал ученикам какую-нибудь пакость.
Вот и сейчас — он блокировал коридор, затеяв свою излюбленную игру «подпали себе штаны» — щёлкающий забралом шлем от доспехов парил в воздухе, атакуя всех, кто пытался пройти, не выполнив условие. Ученики, бранясь, бежали искать обходной путь — обойти было можно, но это было долго.
— Как Вы провели лето, сэр?
— А, да что там, малюточка Лили, всё как обычно. Филч озверел — всё его, видите ли, раздражает: доспехами греметь нельзя, миссис Норрис в штору замотать нельзя… Ничего нельзя. Эх! — тут он подмигнул, — Но я всё равно продолжаю, невзирая на «нельзя», потому как «-льзя» мне уж точно не дождаться. Тебя никто не обижает?
— А, нет, всё в порядке!
— Смотри, если что… Чего мне про этого Ньютона тогда не сказала? Когда он ещё тут был — я б ему… — Пивз поймал шлем от доспехов и потряс — я б ему эту штуку знаешь куда…
— Не надо, не надо, сэр! И Ньютон меня давно не беспокоит, всё хорошо.
— Ну, ладно… — с некоторым сожалением протянул Пивз, очевидно уже представив «массу увлекательных вещей», которые можно учинить с предполагаемыми обидчиками «малюточки Лили».
— Сэр, Вы нас пропустите?
— Тебя пропущу… А вот их…
— А они со мной! Ну, пожалуйста, мистер Пивз!
— Ладно, ну вас — идите все трое! Быстро марш!
Подруги проскочили в соседний коридор.
— Спасибо! — крикнула Лили, убегая.
— Спасибо… — Пивз проводил её взглядом, — Верёвки из меня вьёт.
Он развернулся и спикировал на попытавшихся нырнуть следом третьекурсников:
— А ну, куда?!..
***
— Лили, ты бы его хоть прогнала! Ты же староста!
— Ани, ты же знаешь, он не уйдёт. Или вернётся сразу.
— Как ты вообще можешь с ним дело иметь…
— Ну, просто есть те, кто ещё может меняться. А есть те, кто измениться уже не сможет, и к ним можно только адаптироваться, когда обойти никак нельзя… Как к погодному явлению — ливню там, или снегу. А Пивза мне жалко — что он хорошего от кого видел?
— А что он хорошего для кого сделал?
— Может, он бы и сделал, если бы ему хоть чуть шагнули навстречу и не орали сходу «пошёл вон», даже прежде, чем он что-то сделает. К нему относятся заведомо плохо, ещё до всякого его действия. Ну, он и платит тем же, естественно. Вот, например, сейчас — с ним же никто не пытается даже поговорить — либо пробуют проскочить, либо плюют и уходят…
— Ох, Лили, твои дикие симпатии меня неизменно приводят в ужас, — проворчала Мег, — Если кого-то терпеть не может вся школа, так тебе это недоразумение непременно захочется поддержать… О, вот и ещё один.
— Ну, Мег, перестань!
Возле кабинета их ждал преподаватель Защиты от тёмных искусств — профессор Сэмюэл Хопкинс.
