Снова я вспоминаю, как песню, Пионерии первый отряд, Вижу снова рабочую Пресню И весёлые лица ребят. Красный галстук из скромного ситца, Первый сбор, первый клич: «Будь готов!», В синем небе я вижу зарницы Золотых пионерских костров.
Громкий свисток тренера вывел Антона из некого транса, в который он впал, проводив взглядом уходящего в лес Серёжку. Пионеры вокруг зашумели наперебой, болея за своих спортсменов, и в какой-то момент парню показалось, что из-за царившего на трибунах балагана он не слышит даже самого себя. Антон боковым зрением взглянул на Полину – та, подобно остальным, во всё горло кричала имя мальчика из пятого отряда, с которого и начиналась эстафета. Дима, которого все так яро поддерживали, нёсся вперёд со скоростью света, догоняя соперника из «Зарницы». Всем показалось, что он почти обогнал его перед тем, как скрыться из виду за тёмными силуэтами сосен. - Умничка, Димка! Не подвёл! – брюнетка взглянула на товарища, но, увидев, что он не разделяет её восторга и восхищения, вмиг посерьёзнела, - Антон, всё хорошо? И Антон действительно был не особо в восторге от удачного начала забега, скорее, в его душе не играли те же волнение и азарт; ему было фиолетово, как пробежит этот Дима или Никита, более мелкие ребята с «Совёнка», - он ждал лишь одного человека, который с минуту на минуту должен был выбежать из другой части леса. - Да, всё чудесно, - мимолётно ответил он, уставившись на дорожки, по которым должны были пробежать финальные бегуны. - По тебе не скажешь, - Полина покосилась в сторону, куда смотрел Антон, после чего вновь пронзила друга внимательным взором, - Знаешь, меня в последнее время очень поражает, насколько ты сблизился с Ромой, Антон. После сказанной фразы блондин оторвал взгляд от леса, резко повернувшись на подругу, словно она сказала что-то невероятно важное и беспокоившее его на протяжении долгого времени. - То есть? - Он еще неделю назад, если помнишь, хотел тебя убить, заставив тебя спрыгнуть с берега в реку, почти туда, откуда истоки бьют, - скептически произнесла скрипачка, скрестив руки на груди, - А сейчас ты за него переживаешь так, словно он тебе кровный брат, да и сам Ромка что-то после того случая стал к тебе чаще наведываться. Неужели эта проделка с речкой была неким посвящением тебя в их банду? Последнюю фразу Полина сказала на выдохе, ахая и прикрывая рот ладонью, и Петров поспешил её успокоить: - Сплюнь! Никакое посвящение я не проходил. А насчёт Ромки, он приходил извиниться после того инцидента на речке, и ты прекрасно об этом знаешь. - Думаю, тут дело вовсе не в извинениях. Здесь есть что-то глубже. Он предложил тебе дружбу? - Не думаю, что друзья ведут себя подобным образом, - с приглушённой досадой выдохнул Антон, вспоминая события последних минувших дней. - А в чём тогда дело? Почему ты так привязался к этому Пятифанову? – Полина всё никак не унималась, - Вокруг тебя же столько замечательных людей, и ты со многими ладишь и общаешься, но из всех них ты выбрал именно его. Почему? - Я…Я не знаю, - кратко, но честно ответил Антон, опуская голову, - Я не могу этого объяснить. Всё настолько сложно, я…Я уже на протяжении долгого времени нахожусь в разладе с самим собой. С каждым словом парень говорил всё тише, зная, что Полина его слышит. Блондин позволил брюнетке взять его за руку и опалять его лицо внимательным и обеспокоенным взглядом: они понимали, что сейчас произойдёт что-то очень важное равно для обоих, что сейчас он расскажет что-то, что терзает его душу, а она это примет и будет нести эту ношу вместе с ним. Антон уже разомкнул губы, чтобы что-то вымолвить, но его заглушили пронзительные крики и возгласы болельщиков. Пионеры обернулись на беговую дорожку, ведущую из леса к финишу, и увидели фигуру в синей форме, обогнавшую высокую фигуру противника и выкрикнувшую что-то, явно недоброжелательное. Сердце комочком сжалось внутри и забилось в темпе вальса, а руки похолодели, хотя в течение всего прохладного вечера они были довольно таки тёплыми. - Рома! Рома! Рома! – блондин и брюнетка вскочили с мест, надрывая голоса возгласами поддержки. Оба кричали настолько громко, насколько позволяли их голосовые связки, и, хотя их крик слился с громогласным ором всех собравшихся здесь пионеров, Антону показалось, что Ромка, остановившись и упав на колени, обернулся и затуманенными глазами посмотрел именно на него, словно услышал только его голос, только его поддержку. - Рома!!! Тонкие бледные губы приоткрылись, беззвучно что-то произнеся, после чего горячее, утомлённое тело спортсмена безжизненно рухнуло на траву.…
Шёл десятый час вечера. Игры и другие соревнования было решено перенести на следующий день, на первую половину дня при условии, что вчерашняя жара не повторится. Восторженные пионеры разошлись по корпусам, но во многих комнатах ещё горел свет от фонарика или ночной лампы – ещё бы, попробуй тут заснуть, когда в крови бушует адреналин! Все поздравляли бегунов, победителей забега подхватили и до корпусов несли на руках. Ромку тоже пришлось нести, но этим занялся Тихонов, и унёс он его в медпункт, поскольку хулиган до сих пор не пришёл в себя. - Константин Владимирович, можно мы с Ромой немного посидим? – взмолились Полина с Антоном, жалобно глядя в холодные, уставшие глаза воспитателя. - С ума посходили? Одиннадцатый час, всем спать пора! - Умоляем! Мы ненадолго! - Никаких посиделок, - отрезал мужчина, - Чего вы там не видели? Больному отдых нужен. - Мы одним глазком взглянем на него и уйдем, - умоляюще протянула Полина. - Всё равно ещё никто не спит, Константин Владимирович, - поддакнул Антон. Воспитатель хотел было в очередной раз отвергнуть мольбу подростков, но Лилия Павловна, смягчившись, вмешалась в разговор: - Пусть сходят к нему ненадолго, раз волнуются. Было б хуже, если бы было всё равно на товарища. Я схожу с ними, а ты пока остальных уложи. Тихонов ещё несколько секунд изучал своим пронзительным и тяжелым взглядом пионеров, после чего ему пришлось сдаться и направиться обратно в корпуса. Ребята благодарно взглянули на мать Кати, и та в ответ лишь кивнула, указывая рукой на медкорпус: - Пойдёмте. У нас немного времени. Через минуты три-четыре два подростка уже заходили в палату к больному. Пятифанов лежал на спине с закрытыми глазами, на его высоком лбу находилось мокрое, холодное полотенце. На приход Антона и Полины реакции от него так же не последовало. Скрипачка взглянула на Антона, застрявшего в дверях, который застывшим, полным сочувствия и беспокойства взглядом устремился на лежавшего без чувств шатена. Медленными шагами он направился к больничной койке и присел на её край, разглядывая каждый сантиметр его строгого, серьёзного лица. - Как же он так свалился? – вопрос прозвучал в пустоту. Полина с жалостью смотрела на обеспокоенного Петрова, стоя неподалёку от кушетки, на которой лежал Ромка, - Он разве ничего не ел за сегодня? Почему у него еле хватило сил пробежать столь короткую дистанцию? - Думаю, нервы сказались на его физической форме, - предположила брюнетка, оглядывая с ног до головы спортсмена, - Или переутомление, как вариант. Он же целый день бегал, так ещё и под солнцем, - может, солнечный удар схватил? - А с чего бы ему нервничать? Ромка же славится, как самый сильный в «Совёнке», с чего бы ему волноваться и бояться? – Антон дотронулся до ладони больного; она, как лоб и остальные участки тела, ещё пылала и обдавала жаром, - И очень странно, что он тренировался весь день. Он же должен был понять, что ему не светит победа, если так гонять себя весь день! - Может, он таким образом хотел оправдать свой статус перед кем-то? Или не подвести кого-то? – Полина вновь взглянула на блондина и встретилась с его печальными и обеспокоенными глазами, - Антон, по поводу того разговора на стадионе…Скажи… Девушка немного замялась, подбирая удобные слова, чтобы не задеть ими чувствительное сердце друга, и вновь подняла глаза на Антона: он по-прежнему смотрел, не сводя с неё взгляда, устремленного из-под очков, которые в этой ситуации придавали Антону милый, и в то же время заслуживающий жалости вид: - Скажи, ты что-то испытываешь к Роме? В плане, он тебе, ну, может быть, симпатичен? Взгляд блондина остался прежним после заданного вопроса. Полине вдруг показалось, что Антон сейчас вскочит, начнёт оправдываться и отрицать, упрекнёт её в глупости и бессмысленности её предположения, но ничего из этого не произошло. Более того, его ответ, который вполне имел место быть, почему-то поразил её: он кивнул. - И мне кажется, я более чем уверен в этом, - добавил парнишка, поглаживая по руке хулигана. Несколько минут подростки сидели в гробовой тишине, не решаясь что-либо добавить и прокомментировать, но вскоре Полина решила нарушить неловкую паузу: - Рома об этом знает? В ответ - отрицательное качание головой. - И что ты собираешься делать с этим? Ты хочешь рассказать ему о своих чувствах? – Полина подсела к блондину, взяв его за свободную руку. - Это очень рискованно, Полин. Я боюсь, если я расскажу ему об этом, он изменит мнение обо мне, если вообще не изобьёт до смерти. - Да уж, здесь, к сожалению, ты прав, - с огорчением в голосе ответила скрипачка, опуская глаза в пол, - Ромка – очень традиционный парень, с принципами, кодексом чести, все дела. Поэтому сложно сказать, как он может отреагировать. - Как думаешь, это скоро пройдёт? - Что именно? - Моя слепая любовь. В голосе Петрова звучали опустошение и утомление. Полина даже не знала, что и ответить на заданный вопрос. Первая любовь настолько запоминающаяся и, порой, часто невзаимная; она губит душу неделями, месяцами, а, может, ещё дольше, и брюнетка всей душой жалела Антона, понимая, что его первой симпатией оказался не самый приятный и лёгкий человек. - Я не знаю, Антон. Но надеюсь, что очень скоро……
На следующий день прошли и остальные соревнования: по волейболу и футболу победу одержала команда «Совёнка», только в плавании выиграла «Зарница» и то с небольшой разницей: пловчиха «Совёнка» не поспела за ней всего-то на несколько секунд. - Обидно за Наташку! - слышалось со всех сторон, когда пионеры возвращались с бассейна на стадион, - Ей чуть-чуть оставалось до финиша! - В любом случае, победа за нами, - вертихвостка Катя шла как всегда в центре своих подружек, - Они только языком чесать и могут. А в итоге кто остался ни с чем? Пока пионеры сравнивали счёт игр двух лагерей, наша троица шла где-то в конце этого своеобразного сборища и горячо обсуждала футбол: - Так вот, он несётся к воротам, как угорелый, я глядь – вижу, что за ним этот, в красном несется, - не умолкая, талдычил Вовка, то и дело размахивая руками, - Ору ему, мол, что он несётся? Тот не услышал, видать, и чую, что спасать надо: побежал навстречу и ты-дыщ с противником! Рыжик указал на свой синяк под глазом и заулыбался, словно это был не ушиб, а трофей какой-то. - Тише ты, спортсмен хренов, - Полина шла под руку с Матюхиным, то и дело прикладывая бутылку с холодной водой к фиолетовому глазу друга, - Набегался, а теперь шипит, недофутболист. Терпи теперь. - Да ладно тебе, Полька, мы же их сделали! – шипя от холода, все так же радостно отвечал Вовчик, - Ты-то хоть не волнуйся. - Скажешь тоже – смотри какой синяк набил! Осторожнее надо быть! - Так там на поле ситуация такая была, что другого выбора у меня не было! - Не ври мне! Будь мужчиной. - Антооон! Успокой эту даму, - хныкнул Вова, пытаясь увернуться от суетливой брюнетки. Антон с улыбкой наблюдал за этими двумя и умильнулся – хоть у них всё хорошо. - Поздравляю тебя, Вов, сыграли просто отменно! - Спасибо, Тошик, я это знаю, - парень самодовольно улыбнулся, - Но знаешь, кого надо поздравить больше, чем нас? Видя недопонимание в глазах Антона и Полины, он пояснил: - Нашим «зарницам», конечно же! Они так яро доказывали нам, что победят нас, даже на спор хотели взять, а в итоге остались в дураках они. Особенно выеживался этот самый, блондин, который с Ромкой бежал. Таких долбонавтов ещё отыскать надобно! «Точно! Серёга!», - спохватился очкарик, стоило другу заговорить о Сафонове, - «Надо будет найти его после награждения. Он наверняка сейчас очень расстроен. Может, я смогу его как-то приободрить».…
Когда все вновь собрались на стадионе, началась церемония награждения. Директор с гордым видом и твердым голосом объявлял победителей спортивных игр первой смены: - Судя по результатам прошедших игр и спортивных состязаний, победу в спортивном конкурсе «Готов к труду и обороне» между лагерями одержала команда лагеря «Совёнок»! Подростки в синей форме встали со скамеек и под бурные аплодисменты и возгласы направились к пьедесталу. Среди них был и Вова Матюхин. Ему, как самому старшему среди остальных пионеров, дали в руки кубок, на верхушке которого красовалась фигурка позолоченного футбольного мяча. Его сияющие от счастья глаза трудно было описать. Антон и Полина встали с мест и громко закричали, не переставая хлопать, когда рыжик стал улыбаться и махать болельщикам рукой. Правда, в кучке собравшихся на первом месте подростков пустовало одно местечко. Оно пустовало капитаном команды, тем, кому должны были первоначально вручить кубок, но которого не было по причине плохого самочувствия. Но, видимо, почти никто не заметил отсутствие грозного шатена, ведь крики от этого тише не стали. Аплодировали победителям весь лагерь стоя. Однако не все кричали и радовались так же, как все остальные «совята». Пионеры в красной форме стояли поодаль и молча аплодировали, мрачно поглядывая в сторону довольных и сверкающих улыбками парнишек и девчонок. Ведь согласитесь, не каждый умеет признавать поражение, а уж тем более принимать свой проигрыш на глазах других и продолжать улыбаться после того, как упал и пришёл далеко не первый. Тем не менее, и спортсмены «Зарницы» не остались без внимания. Они заняли почётное второе место и были награждены серебряными медалями от директора лагеря «Совёнок». После церемонии вручения наград за участие все стали расходиться по своим делам: отряды с вожатыми и воспитателями уходили в корпуса, в столовую, на речку или другие мероприятия дня, а приезжие спортсмены направились в сторону ворот, где их уже ждал автобус. Схватив с трибуны сумку, Антон пообещал подруге скоро вернуться и поспешил к выходу из лагеря, стараясь успеть до отъезда транспорта. Антон никогда не был хорошим бегуном, но, к счастью, пионеры в красной форме не успели далеко отойти. Вскоре перед глазами появилась светлая макушка. Серёга обернулся и остановился, увидев несущегося на него Антона. - Я думал, ты уже забыл про меня, - с улыбкой сказал он, - А я который раз оборачиваюсь назад. Думал ещё разок тебя увидеть. - Не глупи, тебя сложно забыть, - Петров встал сбоку от друга и неспешным шагом продолжил путь с ним до ворот, - Я провожу тебя, если ты не возражаешь. - Я-то уж, наверное, не возражаю, - с усмешкой ответил Серёга. Но она оставила колкий осадок в душе парнишки, потому что в голосе Сафонова послышались глухое разочарование и опустошение. - Н-нет, если ты против, я могу уйти, - почуяв что-то неладное, блондин остановился, собираясь в любой момент отправиться назад, - В этом нет ничего такого, я пойму. - Антон, я…ох, - юноша, похожий на Есенина, тоже остановился, закрывая глаза и опуская голову. Сейчас он выглядел очень утомлённым и немного расстроенным, - Нет, всё хорошо, правда. Не в тебе дело. Прошу, не принимай на свой счёт. - Ты расстроился из-за проигрыша? – голос Антона смягчился, и голубоглазый подошёл к собеседнику, кладя ему руку на плечо, - Не загоняйся ты так. Ты отлично постарался. Ты почти обогнал Ромку, а он считается у нас самым сильным в лагере. Это большое достижение, поверь. - Да, я наслышан о нём. И мне даже удалось с ним поговорить – если бы не соперничество, уверен, мы могли бы с ним скооперироваться, - следом послышался тяжелый вздох, и теплая широкая рука Серёжки легла поверх Антоновой ладошки, - Конечно, меня огорчил проигрыш, но больше меня огорчает ещё одна вещь. - Какая? Сафонов поднял на Антона свои печальные глаза. Он слегка сжал руку очкарика в своей и с грустью произнёс: - Я больше тебя не увижу. - С чего это ты так решил? Не выдумывай! – Антон попытался приободрить своего товарища, сжимая его руку в ответ, - Кто хочет, тот всегда найдёт способ сохранить общение или встретиться! - Это правда. Вот только отступать от своих слов поздно. Или я уже не пацан, Антон, и не могу сдержать слово? - О чем ты говоришь? Какое слово? – Петров в недоумении глядел на Серёжку, который смотрел куда-то вдаль застывшим взглядом. Он словно говорил уже не с Антоном, а с кем-то ещё, кого никто другой не видит, но который словно стоял здесь, перед ним, прямиком за спиной белокурого парнишки. Хотя обратился он к нему по имени. - Ох…в мысли ушёл, извини – опомнился Серёга только тогда, когда сзади его стали окликать его товарищи, но тот лишь махнул в их сторону рукой, говоря им, чтобы выделили еще немного времени, - В общем, посмотрим, Тош, посмотрим. Я и сам был бы не против общаться и гулять с тобой, но я такой человек, который не любит строить планы на будущее, понимаешь? Не хочу загадывать и утверждать, что всё будет именно так. - Ох…Да, я прекрасно понимаю, - очкарик с лёгким разочарованием опустил глаза. При виде такого погрустневшего Антона у недо-Есенина сжалось сердце. - Прости, я не хотел тебя так расстраивать, правда! - Что ты, все норма… Сафонов притянул Антона к себе, прижимаясь к его щеке своей щекой, на которой за ночь появилась небольшая, но немного колючая щетина. У Серёжи тоже были светлые и длинные, кудрявые волосы. Только не белесые, как у Антона, а цвета спелой ржи. Антон встал на носочки и обвил руками шею друга и, почувствовав ответные руки на своей спине, успокоился и обмяк. В объятьях Серёги было спокойно, и не появлялось ощущения, что он сейчас сбежит, пропадёт на неделю и даже перестанет здороваться, что регулярно происходило с Пятифановым. Тело парня обдавало жаром и было немного мокрым от пота, но Антону было плевать. Оторвавшись первым, Сергей положил ладонь на голову Антона и по-детски растрепал ему пряди. - Эээй, я же теперь не расчешусь! – захныкал Антон, пытаясь привести шевелюру в порядок, но намагниченные волосы никак не хотели укладываться обратно. - На память от меня, - по-доброму усмехнулся Серёга, не сводя глаз с забавно выглядящего товарища, - Пометил тебя, так сказать. Не боись, скоро вновь прилижешься. - Да ну тебя! - Сафонов, мы без тебя уезжаем! – послышался голос из транспорта. - Да иду я, иду! – раздраженным голосом ответил парень и с виноватым лицом вновь повернулся к Антону, - Прости, мне пора ехать. - Да, конечно, прости, что задержал! - Не извиняйся, глупыш. Береги себя! - И ты! Сафонов ласково улыбнулся напоследок и, с усилием заставив себя отвернуться, пошёл к автобусу. Следом за ним закрылась дверь, и машина тронулась в путь, но Антон еще стоял на месте, с улыбкой махая рукой белокурому парнишке, торчащему из окна, до тех пор, пока и он, и автобус окончательно не пропали из поля зрения.