ССС или Сотвори Судьбу Сам

      Не то, что бы я и раньше не видела большие скопления людей, но… АХРЕНЕТЬ! Это что за фестиваль безумных соломеных шляп, платков и кокошников?! Люди, как пчелы в улье, толкаются, переходят от одного прилавка к другому. А на тех товаров разных видимо-невидимо. Чего только не продают: одежда, еда, животные, техника (в смысле, товары для хозяйства), рукоделия, — всё есть, даже статуи каменные в человеческий рост видела. И цыгане на месте, поют, танцуют, медведя на поводке водят — ничего удивительного. Везде крик, шум, гам — ад для интроверта. От такого разнообразия цветов рябит в глазах.       Мы с моим родителем приехали на второй день ярмарки, а всего она длится неделю. Начало октября выдалось тёплым, погода способствовала хорошей торговле и, конечно, развлечениям. — Давай, дед, крутани как следует! — заорала малая девчонка, единственная среди сидевших рядом хлопцев. Большая круглая карусель, подвешеная на верёвке, как большая качеля. Только качель туда-сюда катается, а эта раскручивается вокруг оси. — Юху! — нараспев кричала я, пока мои сокачельники, с зелёными лицами, пытались удержаться внутри. Я, в своё время, на американских горках накаталась так, что на подобных аттракционах мой рвотный рефлекс отключается. Сойдя с остановившейся карусели, я уверенно, пьяной походкой (а пьяные очень уверенны в себе) направилась к Ромиру. Не обращая внимания на блюющих в кустиках (походу, для этого они там и растут) парнишек, воскликнула: — Бать, а пойдём ещё на Ньютоновский молот, ну ту штуку, где кувалдой бьёшь и он силу показывает, — физика, неиначе.       Он с таким недоумением посмотрел, то ли из-за названия моего, то ли засомневался, что я тот молоток хоть приподнять смогу… — Кристиночка, — ах да, я же не представилась. Меня зовут Кристина, мне, в сумме по прожитым на бренной земле годам, двадцать шесть лет и я Повелитель Тьмы из другого мира! А нет, простите, просто из другого мира. Так вот, вернёмся, — нам пора уже и делом заняться. К концу ярмарки нужно всё продать. — сказал он ласково. — Да продадим, а кто брать не захочет, тому впихнём, что он и не заметит, — я всегда считала, что с хорошей рекламой, и воздух продашь.

***

— Подходи, чесной народ, смотри, покупай тыквы сладкие, груши, яблоки наливные! Подходи девица красная, богатырь добрый, бедный, богатый — всем товару хватит! — вот это я разошлась. Ну а что? Надоело мне второй час смотреть, как батька молча сидит, в толпу смотрит, да покупателя ждёт. Эх, нет в нём маркетинговой жилки, значит, я помогу.       Раздобыть в этой суматохе шапку шута с колокольчиками, оказалось не проблемой, так же, как и найти мальчуковую сорочку со штанами и завязками, красной лентой (а это уже матушка подарила на второй день рождения) завязала глаз, а-ля пират, а волосы по лопатки остались распущеными. Такое комбо и в современном мире привлечёт внимание, не то, что здесь, где замужняя без платка на голове боится выйти, а настоящим мужиком будешь считаться, когда борода вырастет. Хотела ещё карамельного петушка (купленного, прошу заметить) в рот засунуть, но громко орать неудобно, а именно это мне и нужно делать. — Подходи! Покупай! Эй, мелкая, — обратилась к девочке, примерно моего возраста, в серой накидке. — Купи грушку, красавица. Она и правда была красива: бледное личико, заплетеные в косу с голубой лентой и разными заколочками длинные тёмно-коштановые волосы, светло-карие глазки с густыми чёрными ресницами и бровями. Под накидкой можно заметить вышитый яркими узорами и камушками сарафан, что относил юную особу к богатой прослойке общества. Её по-детски наивные и горящие глаза разбегались во всей этой безумной красоте, звущейся ярморкой. Видимо, девчонка сбежала от строгих мамок-нянек в большой мир. Я спрыгнула с телеги, служившей мне платформой для вещания, и, крутя грушку в руках, подошла к девочке. — Как зовут тебя, девица? — подмигнула я. Та повертела головой, сомневаясь, что обращаются к ней. — Тебя, тебя, — и протянула грушу. — Бери, в этом году сладкие уродились. Она настороженно, буд-то ждала подвоха, протянула руку и взяла фрукт. — Так скажешь? — весело проговорила я. –В-василиса. — Ты чегой-то такая пугливая? — одгрызая смачный кусок яблока проговорила. — Я не пугливая! Я осторожная. Мне няньки такие истории рассказывали! — округлила она глазки, пытаясь показать масштаб ужаса. — Буд-то на таких ярмарках девиц воруют и в полон утаскивают, и мужики страшные на тебя глядят, будто съесть хотят, вот! — Ну не знаю, меня ещё никто не украл, да и я не кусок пирога, чтоб хотеть съесть. — пожав плечами, откусила ещё кусок. — Так ты девица?! — воскликнула Василиса. Мне аж яблоко не в то горло пошло. Откашлявшись, спросила: — А ты только поняла? — Ну ты в одежде мальчишеской, никогда не слышала, чтоб девица так одевалась. — Привыкай. Это называется права человека, так-как я таковым являюсь, имею полное право, моральное и юридические, прошу заметить, прописаное в конституции, на полную свободу действий, если данная не ставит под угрозу жизни и здоровье окружающих. — подняла поучительно указательный палец вверх. Она, видимо, поняла только первое предложение… — Но ты, всё равно, сама не ходи, может меня не украл и не съел никто, но ты можешь на таких напороться. Давай проведу тебя, что-ли. — Василиса согласно кивнула и мы направились в сторону выхода из улицы, где проходила ярмарка.       Обычно, именно такие девочки-припевочки находят неприятности с завидной регулярностью. Вот-вот. Сначала, девушка, давайте проведу, а в последствии — дорогая, выходи за меня. Ну не ужас? Так, а если серьёзно, как вообще она сбежала из-под крылышек нянькиных? Этим и поинтересовалась.       — А я накидку эту надела и служанкой прикинулась, у нас такой балаган сейчас — к батюшке моему какой-то важный гость приехал, на кухню тихонько пробраться и из дверцы на задний двор выскользнуть оказалось проще простого. Я часто от гляделок своих сбегаю, но в этот раз дальше чем раньше, а искать-то они меня в саду будут или где-то рядом, — явно, девчонка горда своим смелым поступком, и это конечно хорошо, но если бы я не подошла — велика вероятноть, что она нарвалась бы на неприятности. Поэтому, на правах взрослого, стоит провести воспитательную процедуру. — А как назад собиралась возвращаться? Батька бы к тому времени отряд на твои поиски организовал, а случись что, как бы из опасности выбиралась? Она, скорее всего, об этом не задумывалась. — Мой батюшка и не заметил бы. Всё делами важными занят, а меня на нянек сдал. Сына хотел, наследника, а что с дочки поимеешь — замуж за какого-то выдал и нет больше дочки, — грустно вздохнула Василиса. Да уж, поучение вылилось в откровение. Я на психолога училась и встречала такое. Жалко девчушку, загонется ведь. Потом комплексы всякие ненужные будут. — Знаешь, не нужно из-за этого так переживать. Внимание можно разными способами привлечь, а рисковать жизнью, сбегая в разные опасные места — не самое правильное решение. Можешь попробовать учёбой заняться, очень помогает отвлечься, — сказала я, пытаясь навести заблудшее дитя на путь истинный. — Не люблю я учителей своих, скучные они. — Так вот и повод есть. Прийди и скажи: «Милостивый родитель, вели слово молвить, наставники мои, ранее столь светлые и мудрые, научили всему, чему могли, теперь хочется, чтоб другие, опыт передали», а не сработает, ты сделай так, чтоб учителя сами от тебя ушли, — закончила я с видом великого сенсэя, Василиса же на мою речь лишь рассмеялась.       Уже вечерело, гуляли мы по улочкам меж домами с резными ставняли, и, конечно, зашли куда-то не туда. Мой прокол. Будучи в городе впервые, слишком переоценила свой интуитивный навигатор. От провожатой пользы тоже было мало. Улица становилась всё уже, грязнее, а я настороженней. — Потерялись, девицы? — послышался довольный голос мужчины за нашими спинами. Ой-ой… — А вам чего, дядя? — резко ответила, справедливо рассудив, что лучше Василисе слово не давать, её вон как трясёт. И не зря: от мужика веяло алкоголем, навозом, и опасностью. Мы, кажется, зашли не в самый благоприятный район. — Пойдёмте со мной, девоньки, я проведу вас, — заговорило это нечто в грязной рубахе, скрипучим голосом, явно не подразумивая ничего хорошего. — Не стоит, мы знаем куда идти, нас родители встречают, — попыталась подпугнуть этого, может отвяжется — не сработало… — Не бойтесь, красавицы, дядюшки вас не обидят, — дядюшки? Вот же… Как я сразу не заметила! Нас окружили ещё два мужика, подходя всё ближе. Нужно действовать! Шепнув на ухо Васелисе: «Когда крикну «бежать» — беги со всех ног», стала медленно подходить к тому, который закрывал выход. Сделав наивнейший голос, произнесла: — Мы потерялись, вы же нам поможете? — и со всей дури ударила его между ног — получи, фашист, гранату.– Бежим!       Понеслись по улице, откуда пришли, пытаясь скрытся от погони, повернули в проулок, и ещё. Василиса не отставала, но силы кончались. Мы бежали в противоположную сторону от ярмарки, это было нашей ошибкой. Только бы напоротся на патруль. Впереди замаячили крепкие мужики в стражеских латах. Слава Богу! Мы спасены! Подбежав к ним, мы попросили помощи, показывая пальцами на догоняющих. Богатырь с красным шлемом, среди трёх золотых, кивнул, мол, разберитесь, а сам остался с нами. Фух, пронесло. Чтоб я ещё хоть раз по улицам без сопровождения расхаживала! — Что с вами случилось? — спросил он. — Мы возвращались с ярмарки, но случайно забрели куда-то, к нам подошли и стали зазывать, — быстро произнесла Василиса. А мужик-то, походу, знаком с девчонкой, вон как глаза округлил. — Василиса Еремеевна, что же вы по улицам гуляете. Батюшка ваш весь отряд на поиски отправил. Думали уж, украли вас. — Воевода, я… , — ВОЕВОДА?! Ахренеть! — Объясняться перед батюшкой своим будете, а сейчас, мы уходим. Меня, кажется, даже не заметили. Но так даже лучше. — А это кто? — а нет, заметили. — Она помогла мне, воевода, хотела провести, но получилось по-другому. — Проведи куда пожелает, — отдал он приказ, а сам развернулся и повёл оглядывающуюся Василису. — Пока… — на прощание сказала я. Как-то не хорошо разошлись… И даже не спросила, где живёт и кто такая, ведь теперь вряд-ли встретимся, теперь её не выпустят и во двор, наверное. Боюсь представить, что дома ждёт, её и меня, в том числе. Время-то уже позднее, может и меня ищут. Повели, где ярмарка проводится, людей уже нет, прилавки пустые, батькина телега стоит, а на ней он сам… Чувствую, приближается смэрть моя, жопа, короче. Ромир, завидев нас, подбежал, да обнял дочь неродивую, даже стыдно стало. Я там приключения на задницу ищу, а он волнуется, нервы себе портит. Ему солдат (или как они здесь называются), служивый, вообщем, расказал, как всё было и батя, ох как не добро посмотрел. Таки не прокатит. На время ярмарки, мы поселились в гостинице, хотя, это скорее бар со съёмными комнатами на втором этаже. А наша комната стала моим эшафотом. Ой, как вставил батька уму-разуму в бошку, на всю жизнь запомню. Моя детская часть, немного обиделась, я же не по своей воле встряла, просто провожала девчушку, а другая, часть двадцатичетырёхлетней бабки, говорила, что правильно делает — ибо нефиг одной по тёмным улицам шляться. В наказание, до конца ярмарки, мне запретили отходить от батьки и никаких тебе отракционов и подарков. Но на третий день, после происшествия это забылось, и я снова могла гулять и развлекаться. На неприятности не напарывалась и с Василисой больше не виделась.