Каждый день в моих мечтах ты свои руки кладёшь поверх моих

      Феликс останавливается напротив выхода на стадион, по щекам слезы скатываются, но тут же быстро вытираются рукавом свитера. Он замирает в удивлении: эти двое сцепились в драке.       И это явно произошло из-за него.       Наверное, у многих бывает такое, что ты на саму ситуацию и совсем немного на себя, ведь ты понятия не имеешь, как помочь, что сделать.       Складываются ощущения, что на улице стало намного прохладнее, чем было до этого. В легкие часто поступает холодный воздух, и это больно. Настолько больно, что хочется разодрать грудную клетку и вырвать их к чертям.       Только вот жаль, что это не легкие вовсе.       Это сердце обливается кровью, когда два горячо любимых человека цепляются в драке. И эта боль принадлежит целиком и полностью лишь Феликсу, виновнику происходящего.       Он ненавидит себя сейчас. Он слишком все затянул, это разговор нельзя было откладывать.       Но уже слишком поздно думать о том, что было бы, если бы.       Ли губу нервно прикусывает, вытирая появляющиеся слезы с веснушчатых щёк, и прочищает горло. Он старается следить вид, будто ему совсем не больно, будто он совсем не переживает, а голос ему нужен достаточно громким и суровым.       Он делает максимально рассерженное выражение лица и быстрым шагом идёт к этим двоим, готовясь давать подзатыльники. 
— Мне вашим сама позвонить?! — начинает он, и парни сразу же замирают на долю секунды, а после отходят друг от друга и смотрят на приближающегося к ним друга. — Мне рассказать, каких сыновей они воспитали?!       Енбок подходит к старшим чуть ли не вплотную и сжимает маленькие ладони в кулаки, выражая этим всю свою злость. Он глядит на них и ожидает оправданий, но все же перебивает их самостоятельно: — Это что еще такое?! Вы дети малые или кто?       Хенджин да и Чанбин тоже отмечают, что даже в, как всеми принято считать девчачьем, розовом свитере их тонсэн выглядит невероятно угрожающе, и они поклясться готовы, что сейчас бы они получили нехилых таких подзатыльников от него.       Но тот лишь вздыхает, рассматривая расцветающий синяк на щеке Со и приличную царапину на носу Хвана, и немного успокаивается. Ну правда дети малые. — В школу. Быстро. Обработаю ваши боевые ранения, и обсудим все за брауни. Идти будете впереди меня, еще раз поцапаетесь, я вас здесь брошу, а еще лучше брату сдам!       И под страхом Бан Кристофера Чана эти двое ломанулись в школу. «Всегда работает», хмыкает про себя младший.       И от этой картины немного лучше становится, прям совсем чуть-чуть.       Может, разговор пройдёт действительно гладко и хорошо?       Тогда Джонхан проспорит Минхао двадцать долларов. Хотел бы он посмотреть на лицо старшего в этот момент.

***

      Феликс коротко бросает серьезно-обиженный взгляд на самого старшего среди них, смеющегося над тем, как морщится Хенджин из-за обработки царапины. — Бинни-хен! — возмущается он, и Со тут же принимает серьезное страдальное лицо, будто ему ужасно больно скулу. — Пока я занят Джинни, расскажи свою причину, из-за которой ты полез к нему.       И Чанбину становится теперь максимально неловко. На самом деле, причина ведь очень глупа, о ней думать стыдно, а вслух произносить тем более. — Чанбин, — рявкает младший, разворачиваясь к нему на секунду, а после снова бережно обрабатывает чужой нос.       Но если Ли говорит так, то ему срочно нужно рассказать всю и вся, иначе только хуже будет. Он мнётся еще пару секунд, но, заметив, как поднялась чужая грудная клетка для очередного ругательства, спешит сказать: — Ну… я расстроился из-за того, что ждал твоих объятий, а ты стоял все это время с Хенджином… Ну, и я наговорил гадостей ему, он мне, ну и так вышло, что я первый получил от него…       Енбок, внимательно слушавший, кивает сам себе, наклеивая пластырь на чужой нос, мягко поглаживая кончиками пальцев: — Твоя очередь, Джинни-хен.       Теперь очередь Хвана мяться под пронзительным взглядом светло-карих глаз. Таких любимых и родных. Таких строгих сейчас. — Мы действительно наговорили друг другу всякого, а потом я решил, что лучшая защита — нападение, мне было ясно, что дело идёт к драке…       Ликси фыркает, отходя от парней, и садится на подоконник раздевалки, в которой они сейчас находятся.       Наступает напряженная тишина, из-за которой Чанбин непроизвольно дергает плечами. Неуютно. Младший редко устраивает подобные сцены, и это пугает больше всего. Чан постоянно жалуется на излишнюю болтливость своего братишки, да и в компании это было заметно: он точно не из тех, кто любит тишину. — Выходит, вы подрались из-за меня? — как гром среди ясного неба звучит этот вопрос, и парни в унисон кивают.       От этого легче не становится.       Голова трещит по швам, хочется снять себе скальп, вскрыть черепную коробку и вытащить мозг ложечкой.       Он издаёт нервный смешок и благополучно игнорирует две пары взволнованных глаз.       Ли зарывается в волосы пальцами и сильно дергает их несколько раз, будто пытаясь вырвать, будто это поможет ему утихомирить бурю эмоций где-то глубоко внутри.       И в этот самый момент оба старших действуют совершенно синхронно: подходят и крепко обнимают, заставляя обнять в ответ и уткнуться лицом в небольшую щель между плечами.       Пока он шёл к ним, с ними, в общем, с их пропажи и до этого момента он был так уверен в том, что скажет, а сейчас слова даются ему с огромным трудом. — Но я люблю вас обоих… — тихо говорит он, и слезы предательски скатываются по его лицу.       Он шумно сглатывает, срываясь на тихий скулёж, и сильно жмурится в ожидании того, как его сейчас выпустят из объятий сразу оба и будут смотреть долгим нечитаемым взглядом.       Но этого не происходит, и Енбок немного отодвигается от парней, вытирая слезы рукавом розового свитера, и всхлипывает, пытаясь отвернуться, но ему не дают этого сделать. — А в романтическом плане кого из нас ты любишь? — в один голос спрашивают они, и от этого еще больше белугой завыть хочется, да так, чтоб по полу кататься, и брат не трогал.       Все снова кажется до безумия неправильным. Настолько неправильным, что в нежную кожу под глазами бы ногтями вцепиться и сорвать куда подальше. И руки тянутся это сделать, только их сразу же перехватывают, заглядывая в глаза. И Ликси не выдерживает от слова совсем. — Я о нем и говорю! Я полиаморен! — выдаёт он на одном дыхании и отворачивается, вырывая свои руки и сразу же накрывая лицо ладошками, пытаясь так скрыть начинающуюся панику вперемешку с истерикой. Ноги поднимает на подоконник и колени прижимает к груди.       Чанбин и Хенджин одновременно непонимающе моргают, смотря на чуть ли не в клубочек свернувшегося младшего, а после переглядываются. — То есть… — первым начинает в себя приходить Хван. — Давайте попробуем встречаться втроём?       Минхао хмыкает, разворачиваясь спиной к двери в раздевалку, и тут же отпрыгивает в сторону. — А подслушивать не хорошо, малыш Хао, — тихо усмехается Джун, внимательно изучая выражение лица младшего, и немного расстраивается: чужой испуг выдал только небольшой прыжок от неожиданности. — Не делай вид, будто сам не переживаешь за своего лучшего друга, а пришёл ты сюда за мной хвостиком. И я просил меня так не называть!       Вэн смеётся тихо, слабо кивая. Су прав в обеих вещах: он и переживал за друга, и пришёл за Хао следом. Он нежно смотрит в чужие глаза, и рука сама тянется к синим волосам, чтобы пригладить их.       Но их обладатель уже успел сбежать. «И так каждый раз», вздыхает Джунхуэй и на секунду смотрит на дверь в раздевалку. — Если эта троица смогла, то я тем более.