Его безмолвие красноречиво

      Всё, что у него было - это отключенный телефон.       Спамтон перевёл взгляд на старое, блестящее чёрным лаком коварное устройство, корень всех его проблем. Свернувшись калачиком и прижав колени к груди, марионетка не мог остановить набухающие в голове мысли. Ему было на что жаловаться.       На улице становилось всё холоднее.       Его конечности оцепенели.       Он не ел ничего уже несколько дней.       Никто не приходил к нему.       Никому не было дела.       Он никогда больше не станет большой шишкой. Майк позаботился об этом. Он проведёт остаток своей жалкой жизни, сгнивая в мусорном баке. Не было смысла пытаться.       Все его ненавидели. Каждый день, каждый раз, всегда– Униженный. Забытый.       Пережившего все виды плохого отношения к себе, его выбросили, как мусор, которым он и был. Спамтон прожил свою лучшую жизнь, теперь же... Ну как. Теперь этот проклятый телефон был единственным, что осталось от неё.       Он ненавидел свой голос, ненавидел то, как его разум сбивался и заикался, ненавидел то, что как бы он ни старался, он всегда возвращался сюда, в этот мусорный контейнер рядом с особняком, который когда-то был для него домом.       Даже если бы он попытался измениться, он всё равно остался бы Эддисоном. Извращённым, тревожным и, к тому же, донельзя низким, но, тем не менее, Эддисоном. Он никогда не мог избавиться от этого бремени, от своих сбоев и глюков, от своей ненасытной потребности продавать...       Все ненавидели в нём это.       Или, может быть, они просто ненавидели его самого.       Его пустой желудок скрутило, пронзив всё тело острой болью. Спамтон свернулся ещё сильнее, вжав колени в подбородок, надеясь, молясь из последних сил, чтобы это небольшое движение избавило его от страданий. Он еле подавил стон, когда чёрные глаза-булавки сквозь грязные линзы очков уставились на телефон.       Ему хотелось есть.       Ему хотелось согреться.       Его мозг окаменел.       Ему хотелось хоть с кем-нибудь поговорить.       Но никто никогда не слушал. Да и как это было возможно, с его-то голосом?       Ему нужны были деньги.       Ему нужна была его семья.       Ему нужен был друг.       Он хотел уже хоть чего-нибудь... Что-либо... Что угодно, только не этот чёртов телефон.       Его взгляд задержался на свёрнутом шнуре телефона. Он хотел слишком многого. Он нуждался во многом. Но его движения были скованы, силы покинули тело. В его жизни царили лишь холод, голод и беспомощность.       Спамтон был слишком слаб, чтобы заботиться о том, чтобы вновь стать больше. Слишком уязвимый, слишком маленький, слишком раздражающий.       Всё, что у него было - это отключенный телефон.       Спамтон перевёл взгляд на старое, блестящее чёрным лаком коварное устройство, корень всех его проблем. Свернувшись калачиком и прижав колени к груди, марионетка уже не стал останавливать набухающие в голове мысли. Ему было на что жаловаться.       Но зачем ему это?       Разве это не будет попросту лучше?       Всё что угодно лучше.       Всё что угодно лучше этого.       Внезапный прилив энергии, и Спамтон, оторвавшись от пола мусорного контейнера, потянулся к телефону всего в нескольких футах от него.       Всё что угодно лучше.       Крошечные пальчики схватили не сам телефон, а провода. Он потащил устройство за собой, пока выползал. Как только его ноги коснулись твёрдой земли, марионетка замер как вкопанный, ища глазами ближайшую высокую точку.       Он уже умирал. Умирал от голода. Его мышцы поедали сами себя, он больше не мог переваривать обёртки, картон и скудные остатки от еды.       Каждый раз, когда он заставлял себя жевать и проглатывать этот мусор, маленький Эддисон лишь получал очередное напоминание о том, как низко он пал и что он никогда больше не поднимется.       Всё было так.       Пожалуйста, Боже, дай же хоть что-нибудь...       Что угодно, только не этот чёртов телефон.       Никто не приходил к нему.       Никому не было дела.       Ему хотелось хоть с кем-нибудь поговорить, но никто никогда не слушал. Да и как это было возможно, с его-то голосом?       Он был в полном отчаянии.       Он перетащил свою ношу через улицу к проржавевшей лестнице, по одной ступени за раз добрался до верхней. Спамтон посмотрел через перила лестничной клетки, вниз, на обрыв. По спине прошли мурашки.       Он ненавидел свой голос, ненавидел то, как его разум сбивался и заикался, ненавидел то, что как бы он ни старался, он всегда возвращался сюда.       Теперь он не вернётся.       Кукла сидела, туго привязывая шнур к перилам, его пальцы дрожали всё сильнее с каждым укреплённым узлом. Выдержит. Он был достаточно лёгким, это не займёт много времени. Всего один прыжок, и всё будет кончено.       Как только был сделан последний узел, Спамтон накинул другой конец на шею и обернул его один раз... второй... На третий его взгляд впился в мусорный контейнер на другой стороне улицы и особняке чуть дальше.       Он гадал, кто его найдет, когда просовывал свое маленькое тельце в щель между перилами. Будет ли им не всё равно, устроят ли ему похороны? Или, может, просто развеют его прах по ветру? Будет ли его семья горевать? Заметят ли они вообще?       Или они уже считают, что он мёртв?       Всё, что у него было - это отключенный телефон.       Он всё равно умирал.       На улице становилась всё холоднее.       Его конечности оцепенели.       Он не ел ничего уже несколько дней.       Никто не приходил к нему.       Никому не было дела.       Никто не приходил к нему.       Никому не было дела.       Всем было плевать.       Ему хотелось хоть с кем-нибудь поговорить.       Никто никогда не слушал.       Затаив дыхание, Спамтон закрыл глаза и позволил себе упасть.       Небеса, Вы Смотрите?

***

      Опять вынос мусора. Уже вторую неделю подряд Свотч задерживались после работы из-за мусорной пошлины.       Конечно, в этом не было ничьей вины, кроме их собственной. Они действительно велели Свотчлингам отправляться домой пораньше. Дворецким предстоял долгий день уборки после одной из вечеринок Королевы. Самое меньшее, что они могли сделать - это закончить всю эту рутину, чтобы их подчинённые могли расслабиться.       Тем не менее, Свотч не любили этим заниматься, и по большей части причиной этому было постоянное присутствие этой марионетки. Каждый раз, когда они выносили мусор, Спамтон был там, кричал что-то, пытаясь обманом заставить Свотча купить его мусор или незаметно проследовать за ними внутрь, отвлекая своим бессвязным лепетом.       Это было... утомительно.       Монохромная птица не испытывала ненависти к Спамтону; по сути, он был для них лишь частью рутины. Снова и снова они выгоняли Эддисона после того, как тот пробирался ближе к королевским покоям. Свотч всегда старались быть как можно более деликатными, в конце концов, Спамтон всё ещё был Тёмным. Но они, полностью переутомлённые, понятия не имели, сколько они смогут выдержать, прежде чем сорвутся.       Когда он уже поймёт, что ему в Особняке больше не рады?       Почему он был так одержим подвалом?       Собравшись с духом и глубоко вздохнув, Свотч распахнули заднюю дверь, перекинув пакет с мусором через плечо. Они быстро подошли к мусорному контейнеру и открыли крышку, заглянув внутрь всего на мгновение, чтобы убедиться, что мешок не раздавит куклу...       Спамтона там не было.       Конечно, парню не обязательно было там находиться, но он почти всегда был там с того дня, когда марионетку впервые вышвырнули из Особняка. Для Свотча его присутствие, как нуждающегося бездомного, было попросту ожидаемо. Так куда же он делся?       Свотч затолкали пакет внутрь бака, покачав головой. Это было не их дело, Спамтон мог делать всё, что ему заблагорассудится, в конце концов, это делало их работу проще и избавляло от лишних хлопот.       Они развернулись, вытирая руки о штаны, готовые закончить оставшуюся часть обязанностей...       Всего один шаг, и до их ушей донёсся искажённый, прерывистый голос.       Сначала они подумали, что им это показалось, к тому же, этот вечер был достаточно тихим, чтобы звук был неправильно истолкован. Вполне возможно, что это какой-нибудь там Задач вдалеке, однако дворецкий всё равно остановились и вытянули голову. Просто убедиться, что всё в порядке. Похоже, что голос принадлежал Спамтону, но когда марионетка вообще издавал такой звук?       Он раздался снова, с новой силой, сопровождаемый пронзительным свистом статики.       Это был уже не тот раскатистый, харизматичный голос, к которому Свотч так привыкли. Это был придушенный хрип.       Перья Свотча встали дыбом, их охватило беспокойство. Это звучало как борьба, нечто такое, на что дворецкий отказывался закрывать глаза. Вне зависимости от того, кого это касалось. – Спамтон?       Свотч вновь повернули голову, от волнения переминая перья, их желудок сжался. Они обогнули мусорный контейнер в поисках источника звука. – Спамт...       Вдруг они заметили блеск розово-жёлтых очков, отражающий свет лампы у задней двери. Только когда их глаза привыкли, им открылась вся картина, и тогда Свотч замерли, осмысливая проявившееся зрелище.       Они и представить себе не могли...       Ноги Спамтона брыкались, крошечные ручки сжимали петлю шнура, обернутую вокруг его шеи. Его вездесущая улыбка была искажена выражением паники и агонии.       Свотч не стали долго думать. В этом не было необходимости.       Они бросились вперёд и схватили сопротивляющегося марионетку, который тут же начал биться в их руках. Руки Спамтона запутались в проводах, пока он яростно дергался и вырывался, отчаянно пытаясь закончить начатое.       Свотч без усилий разорвали шнур пополам, а затем опустились на колени на землю, одной рукой аккуратно придерживая тело куклы, а другой пытаясь развязать петлю на его шее. Они уже начали думать, что он укусит их.       Спамтон визжал. Никаких слов, никаких предложений сделок или рекламы, никаких остроумных ответов, только мучительные, сердитые крики, которыми сопровождалась любая их стычка. Он визжал так, будто от этого зависила судьба всего мира. – Спамтон, остановись. - наконец выдавили из себя Свотч, положив куклу плашмя на спину, прижав его одной рукой. Наконец, когда провода были распутаны, дворецкий отбросил их как можно дальше. Спамтон сделал глубокий вдох, чего он явно не хотел делать, слёзы стекали по его белому лицу. Свотч могли сказать, что он определённо вымотан.       Свотч не потрудились спросить, в порядке ли он, было очевидно, что нет. Да, он был последним Тёмным, о подобном отношении к которому они ожидали, но их кровоточащее сердце больше не могло игнорировать страдания куклы. Они прижали его вплотную к своей груди и обняли так крепко, как только могли. – Остановись.       Спамтон издал пронзительный всхлип, но подчинился. Вместо того, чтобы метаться во все стороны, крошечные ручки взметнулись и вцепились в куртку Свотча. Он так отчаянно нуждался в контакте с кем-либо, даже с теми, кто несколько раз вышвыривали его на обочину.       Всхлипы превратились в полномасштабные крики. Душа Свотча сжалась от этого звука.       Они погладили Спамтона по спине, игнорируя дрожь в их собственном теле, чтобы сосредоточиться на реальной проблеме. Они и представить себе не могли, что Спамтон когда-либо...       Он всегда был таким...       Но теперь, когда он сидит прямо здесь, перед ними, после всего, что произошло...       Они ни за что не оставят его снова.       Спамтон развалился в их объятьях, Свотч расположились на грязном полу переулка, используя оба своих крыла, чтобы спрятать его от всего мира.