главный страх

ему так обидно. слезы капали беззвучно в комнате витает страх и тревожность злополучно напоминает о главных врагах учебный год кончается, подобающе добивая тех, кто имеет к нему отношение. школьники будто формируют свору, нарочно договариваясь о том, где же подследить этого педагога и накинуться группой с надоедливыми вопросами, изображая, а иногда и просто не имея сил сдержать слез, беспокойства о своей будущей жизни, резко взросшего в эти непрекрасные даты. а ещё здесь больно жарко. дым сигаретный, воздух разрывая в нем витает. кудрявые волосы, взъерошившись и на глаза спадая, не скрывали под ними черные полосы. в туалетах отвратительно, предательски, неприятно... одним словом, в туалетах стоит такая же жара, как и снаружи. здесь разного рода дыма и пары курильщиков словно умножаются, снося башку до ненастоящих признаков тошноты. к этому привыкнуть было возможно, когда ежедневно вдыхаешь эту дрянь и считаешь ее единственным поставщиком радости в больную головушку. в кабинке казалось ещё теснее сейчас, чем, например, прохладной весной, когда с лёгкостью открываешь окно и спокойно стоишь, привыкая ко свежему воздуху и не особо зацикливаешься на токсичной смеси всего остального. лакрица слишком много рефлексирует. этому очень много лет, может даже слишком, а кризис понимания все равно никак не хочет проходить, чем бы его не заглушай - хоть долби альфа пвп, ощутив приближающуюся смерть, а с травой все слишком приумножается, чтобы назвать это сбеганием от реальности. лакрице страшно. — кхм, — он полудемонстративно кашляет, как-бы заставляя на себя обратить внимание. — а тебе вообще нормально рядом стоять? пассивное курение, все такое. — ого. я бы сам отошел, не стоит беспокоиться. — своеманерно промурлыкал кловер, ещё задолго понимая, что его уже заметили и наблюдать скрыто смысла нет. — ты, верно, понял - я пришёл сюда поговорить. о нас. — о нас?! — лакрица нервно усмехается, краснея от тревоги и быстрее высушивая едва выступившие слезы на своих глазах рукавом серой толстовки. — я в полном порядке, дружище. — он разворачивается к названному, за секунду по-актерски скорча серьёзную и позитивную морду и самому себе кивает. — я не так сильно люблю много общаться, так что... извини меня, если выгляжу злым каким-то. взгляд невероятно внимательный, прямой и понятный с непонятными нотками одновременно, заглядывая в душу, будто говорит, что все знает. чувство независимости от такого неизбежно разбилось ещё давно, комфорт витал с тревожностью в посмертном танце, и он сам ещё не понимает: кто же в этом поединке выигрывает и на чьей стороне нужная правда? а ведь кловер продолжает смотреть, ни разу не намекая на дрожь, очень умиротворенно с виду, пока лакричный отрывисто выдыхает и мотает головой. — я тебя вижу. все внутри твоей головы хорошо кажется снаружи. — отстань от меня. звонкий слой поэта раздается по этому неприятному месту. он не выдаёт его обеспокоенности насчёт друга, просто изливаясь странно мило. почему?.. — ну-ну. — парень останавливается у выхода, секунду будучи в виде замеревшем и все-таки кое-что на конец бросает: — будь осторожнее, герой. страху нет конца ситуация непроглядным дымом ещё сильнее пугая юнца, смешиваясь с гневом непоколебимо лето начинается, а этот диалог так и остается последним. только в темени, которая приносит холодок он чувствует, что преисполнен собственными чувствами и снимает злость в одиноких разговорах с самим собой. какая-то неприметная поляна, ставшая бы для многих поиском вдохновения, если бы только была к городу чуть ближе, сформировала основные его мвслии убеждения. шутка ли - ходить сюда буквально с детства, задерживаясь даже тогда, когда родители уже брали за руку и силой тащили домой. теперь это делать некому. им все равно на взрослое дитя. только лакрица остаётся неминуемым подростком с проблемами. может быть, даже ребёнком, что отчаянно старается выглядеть максимально самодостаточным, отдаляясь ради этой благой цели ото всех дорогих людей. свято место для него несется сквозь года здесь не ожидает никого и не будет никогда лакрица ненавидит дроч на чистоту, оставляя собственную комнату в странном подобие свалки; здесь же ни единый окурок не упадет на ангелом дарованую землю, а все, что было мерзко обронено посторонними, укрывалось в объятиях маленького пакетика. не ждет, не представляя что есть кому-то дело но сзади ноги приставляя к нему подходит смело и руку на плечо кладет. лакрица, напугавшись очень сильно, вскочил и закричал, как мелкий кот но лицо знакомое... отбой. — кловер? "герой" голову склоняет удивлённо. — я знаю, ты тут часто. — поэт усмехается, когда его от неожиданности пихают локтем в плечо, а потом, осекшись, повторяют шепотом извинения. — да не стоит волноваться: я ожидал этого. — я же.. несильно ударил, да? — лакрица выглядит слишком виноватым, ощупывая место, куда ненарочно зарядил совсем недавно. — прости... я напугался. кловер поднимает брови и усаживается рядом. он, оказывается, с собой притащил лютню приятного зелёного цвета и дизайнерски выполненную в форме клевера. — я, кажется, сказал уже, что все хорошо. — поэт искренне улыбается, когда лакрица возвращается на свое место, садясь рядом, но взгляда не поднимая. — хочешь спою тебе какую-нибудь из баллад? ты постоянно выглядишь грустным, а здесь... ещё глубже. да как возможно быть настолько чутким? да ещё и полулживо приподнимать уголки губ, больше внушая страх, чем бесконечное доверие? — я хотел бы послушать, но... сначала хочу поговорить о кое-чём... тёмные волосы со второго глаза сходят открывая миру жёлтый огонек его чужие взгляды заботят многозначные. почему - ему так и невдомек — мы так и не говорили после того, как я на тебя в школе накричал. но больше кричал он на себя, слабость выдавая страх отторжения, знобя никак не прикрывает — все нормально, произносит, почти сойдя с небес исполняя инструментально один из эпизодов любимых пьес. а лакрица смотрит. ему правда непонятно. ничего ровным счётом в голове не укладывается. возможно, он впал в сюр, или... спятил? сжался, как котенок беззащитный тревожность - воистину проклятье а кризис - дополняет злыдней — слушай, мне правда жаль, кловер. я не понимаю, ты на меня злишься, или нет, ты... слишком... непонятный. — полагаю, видишь в моих словах пассивную агрессию? — типо того. поэт вздыхает. в лицо тому серьёзно посмотрел — я серьёзно. я могу тебя понять, звучит, как сотни стрел и они словами впиваются в кожу до бьющегося сердца. звучание убедительно. но все равно страшно. лакрица не готов. хочется тотчас же сбежать, возможно ещё и от реальности. он так хотел, чтобы его кто-то понял, но не представлял себе, насколько это будет больно и даже местами унизительно. а кловер знает, какие из них очень слабы; доверять.. а стоит ли? — точно не знаю, что у тебя в душе творится, и чего натворил ты сам.— такие слова так и заставляют покориться поэта искренним речам. — зато я знаю, что в любом случае ты заслуживаешь хорошего. как и все, впрочем, — складывает лютню на своих коленях по-удобнее. из уст лакрицы внезапно все пошло. детские мечты.. общество нарекло неудачником по жизни. — и ты выгорел? " почти сгорел. " слеза-река, а спина - горб, набита кучей словострел. — и потом со мной заговорил ты. на это поэт вскидывает бровями и слабо улыбается, словно вовсе не ожидал внезапного упоминания собственной персоны в чужих тяжёлых рассказах. как-бы поддакивая, мол, продолжай, он склоняет голову в вопросе "а что дальше?", не теряя и песчинки интереса к словам. — слушай, ты... — лакрица выставил руку с поднятым указательным пальцем вверх. нужно подождать. мысль только формулируется. поляну последний час окинул, оглядываясь гордо солнца глаз — почему ты решил со мной общаться вообще? я как аутсайдер выгляжу... — парень отвернул голову от навязчивого света, волнуясь и поправляя цепь с пластмассовыми черепами на шее. — заинтересовал. — легко кловер отвечает, усмехаясь в ответ на шок. — ну правда. — скоро подмечает, всмотревшись в тёмный восток. там и розовые с перехода куда-то облака стремятся; такие же с восхода любят ветру подчиняться. — ты необычен. и пережил такой комок отврата. вызываешь жалость. лакрица чувствует, как его лицо кривится в злом выражении абсолютно непонятом. он теряет смысл во всем этом с каждой новой секундой и не уверен, что все происходит наяву - вдруг чем-то пришлось успокоить себя психоактивно? — жалость не с пустого места. и не потому, что ты слабый, а наоборот, — поэт склоняется над лютней, взяв ее осторожно в руки снова. — потому что ты невероятно силен. мелодия разлилась в этом месте снова. парень необыкновенно польщен и ущипнул себя. ущипнул, чтобы проверить, реально ли все это. кловер школьный поэт и автор музыки для собственных стихов. ранее лакрица не чувствовал к этому интерес и не понимал манящего шарма, к которому так тянуло слушателей, но сейчас... капали слезы. беззвучно шелестит ветерок в траве и тревожность благополучно исчезает в приятной синеве июль открывается тут. первое число, полуночь дома пока его никто не ждёт ведь кловер рядом, чтоб помочь. вечера с прохладой где-то проскакивает мышь с очередной балладой ты всех поразишь и пока синеет небо на твоих глазах разговаривая тут нелепо, он отгоняет главный страх