***
Паудэр сидит, припав спиной к холодным хрустальным перилам и молчит. Это густое и тягучее чувство в глубине груди наполняло её изнутри, пробираясь в самые дальние уголки такого старого сознания, что даже сама девушка не думала, сколько ему, продирая себе проход. Паудэр никогда не думала о том, что снова почувствует чувство вины. Девушка вздохнула. Не было сил встать и снова начать попытки переключить себя на книги, которые были уже прочитаны вдоль и поперёк, наверное, несколько раз? На хрустальных стеллажах танцевали солнечные зайчики, отблескивая на стеклянном полу и бокалах. Паудэр вздыхает и кладёт голову на колени. она понимала, что все это не принадлежит ей. Паудэр нагло украла это у кого-то важного, у кого, кто всегда был с ней. Почему? Воспоминания того времени бились огромными иголками о израненное, штопанное сердце, выворачивали наизнанку. Она не знала какой тогда был год, — лишь чувствовала сильную боль, словно из неё вырвали что-то настолько важное, что когда-то дало ей жизнь. Вокруг был лишь огонь, пылающее яркое пламя, что пробиралось до самых костей, если они и вовсе были. Ей, тогда, хотелось верить что это все иллюзия, муляж, но голос, который погружает её в бесконечную темноту, закидывает в эту крохотную комнату, говорит об обратном. Больше она не просыпалась. Паудэр догадывалась о том что одно её существование является ошибкой, допущенной самим богом. Она не понимала, почему она сохранила ей жизнь. Почему не убила сразу, почему дала шанс что-то сделать, побиться в конвульсиях, как мелкий щеночек и заставила умолять, умолять, умолять. Дверь в самой глубокой части её библиотеки открылась с гулким скрипом, рябью пробежавшего по всему пространству. Паудэр поднялась на ноги и огляделась. Внизу показалась белая макушка и два густых, длинных хвоста. Они быстро пропали с глаз и Паудэр вздохнула. По лестнице послышались быстрые шаги. Совсем скоро, Паудэр увидела в проходе низкую по сравнению с ней девушку с длинными хвостиками белого цвета. Она пальцами убрала чёлку за ухо и как обычно весело, в своей манере помахала Паудэр. Девушка скрестила руки на груди и вздохнула. — Привет, Ариил, — обратилась к ней Паудэр, — Что с твоими крыльями? — спросила она, взглядом метнувшись к её пустой спине, что выглядела крайне непривычно без широких белых крыльев. Девушка вспоминает, то какими они были мягкими и огромными. Даже самое белое и правильное на вид существо, будет обязательно заляпано чёрной краской, не избежит боли от разрушений, не избежит наказания. — А, ты про них, — Ариил удрученно втянула ноздрями воздух, — Их вырвали, — с явной болью в голосе ответила она. Паудэр тоже замолчала и несколько минут девушки простояли в полной тишине. И вот, они снова тут. — Может быть, перестанем стоять? — первой голос подала Ариил, усевшись около хрустальных перил. Паудэр села рядом с ней. — Ариил, ты же ведь самая умная из нас. Я бы хотела спросить тебя… я делаю всё правильно? — спросила она, тем самым введя её в шок. — А что ты можешь делать не правильно? — спросила она. — Я соврала девчушке, обманом доверила ей ядро. Вру им всём о том что пионеры мертвы. Я наблюдаю за девчушкой. Она из-за меня и из-за моих оплошностей оказалась на войне. Вроде бы, они все в одном городе, но так далеко друг от друга. — То есть, твоё ядро сейчас у нее и она не знает про него? — спросила Ариил, а Паудэр кивнула головой, — Может быть, ты расскажешь ей? Ну, обо всем, — поспешно добавила она, — Даже про то, как ты стала Паудэр и кто ты на самом деле, — девушка вздохнула, положив голову на плечо восьмого ангела. Ариил встрепенулась, но в конце-концов позволила сделать ей это. Ариил и Бардиил всегда были близки. Девушка это помнит и Паудэр тоже, просто не хочет говорить и вспоминать прошлое. А Ариил помнит. Их прошлое было ужасным. Десять ангелов — защитники чего-то настолько важного для самого бога, что он создал их. Вернее, десять таких одинаковых в своем несчастье, но таких разных на самом деле. Все они не заслуживают второй шанс, — они убили уже слишком много. Наверное, они и вправду были любимыми детьми воли. Возможно, именно поэтому их не коснулась самсара? — Я обрекла её на дальнейшие страдания… Я. Я убиваю её собственным руками. Я и так по локоть в чужой крови, но я… — Привязалась к ней и боишься потерять? — спросила Ариил, на что Паудэр запнулась на пару секунд, а после стыдливо опустив взгляд в пол, кивнула. — Я так боюсь… Что я снова останусь одна. В этой тёмной, запертой комнате. А ещё я боюсь что её ждёт та же судьба… — дрожащим голосом говорила Паудэр, поджав ноги под себя, — Они стали мне слишком дороги за это время. Знаешь, а я раньше думала что мы не в состоянии так быстро привязываться к людям, которых по идеи должны уничтожать. — Это работа судей, но не наша. Мы лишь защищаем. Защищали, — поправила себя Ариил, и сама поникла. — Не хочу терять кого-то снова, — Паудэр протерла глаза от внезапно подступивших слез и шумно вздохнула, — Я вижу в ней себя, понимаешь? — спросила она у удивленной, такими откровениями от вечно закрытой Паудэр, Ариил. — Может быть, ты скажешь мне её имя? — Мэл Каслана.***
— Ладно, рассказывай, — мужчина, который её разбудил и которого Мэл первым встретила после того, как очнулась после удара трубой по голове и прогулки под ливнем в лесу. На щеках была щетина, которая придавала ему возраста, но сам он выглядел лет на тридцать-тридцать пять. Военная форма с кучей нашивок, у стены сложено ружьё, а в кармане на ремне — складной ножик. Карие глаза изучают девушку напротив с интересом, а в пальцах зажата ручка. Мэл молчит, боится даже пискнуть. — Хорошо, давай я буду первым. Меня зовут Ник Теккери, моего напарника и подчинённого, который тебя трубой и треснул, зовут Эйс Хонеккер. У нашего лекаря было предложение что ты потеряла память из-за удара этого сказочного долбоеба, — Ник шикнул на любопытное лицо, которое терялось в складках палатки, — Так что кракто поясню: ты оказалась в Лейден Шатфлихе, у нас сейчас тут война с Сёгунатом. Там у власти поехавшие деды, которым только территорию, да рабов подавай, так что воюем за территории, но если честно, проигрываем. Эти твари взяли под свой контроль уже несколько крупных городов и это я не считаю всякие деревни, да провинции, там вообще уже счёт перевалил за тысячу. Людей у нас нет, поэтому берём кого попало. С улицы, женщин добровольно. Хочешь — отправим в город, будешь там, тебя все-таки никто не заставляет воевать, — Ник на какое-то время затих, — Ладненько, теперь ты. — Я единственное что о себе помню, так это что меня зовут Мэл Каслана и то что мне двадцать. Больше, если честно, ничего, — девушка решила придерживаться легенды о своей амнезии, ведь так будет проще и удобнее, ведь никому прямым языком не скажешь, что она из другого мира и попала сюда по наводке хер знает кого, но почему-то доверяешь. Почему, и сама не знаешь, как будто так и надо изначально. — Ясно-о-о, — Теккери тянет слоги и буквы, смакует каждое слово, — Ладно, я тебя на время оставлю, сбегаю за врачом. Не скучай тут! — и он ушёл, оставив девушку в одиночестве. Она заметила на тумбе рядом со собой, оставленный кем-то ножик, такой же как у Ника. Пальцы Мэл осторожно потянулись к нему, но она одернула себя, — нет, нельзя здесь. Старые раны на запястьях все ещё ныли фантомной болью. Девушка прикрыла глаза, осторожно залезая под одеяло. Она смотрела в стену из-под прикрытых ресниц. Постепенно клонило в сон. Мэл не хочет думать, Мэл не хочет знать. Хочет просто забыться, пытается отчаянно провалиться в пустоту, там, где все будет хорошо, там где все живы, там где…***
Тишина оглушает одним своим существованием. Тихий ветер колыхал короткие волосы Кевина, закрывая обзор, словно специально. Руки внезапно задрожали, Шамаш чуть не упал. Мужчина аккуратно подходит к трупу. Один, оставшийся глаз уныло смотрит в чёрный космос. Кажется, в нем отражаются все звезды этого чертового небосвода. А другой… Его нету. Вместо него там копьё, а по щекам стекают струи крови, капая в лужу бордового цвета под её телом. Вместо левой руки лишь обрубок, а между мясом остатки белых копий и костей. В животе застрял остаток ещё одного их оружия, поломанный, облитый кровью. Кевин упал на колени перед ней. Мужчина в слезах осторожно подполз ближе, прижимая к себе мёртвое, неживое тело. Оно было таким холодным, словно его накачали сталью и льдом. Его слезы были слишком холодными, чтобы согреть её, даже после смерти. Сам он слишком холодный чтобы давать кому-то тепло. Её сегодня не кончится никогда. Его сегодня закончилось вместе с её смертью. Почему? Почему? Почему? Почему Мэл умерла так жестоко? Почему умерла она, а не он? Мэл не заслужила. Мэл должна была выжить. Обязана. Она обещала всем своими яркими улыбками. Конечно, всему всегда приходит разумный конец, но не такой. — Кевин?.. Кевин! — голос Хуа. Девушка подбегает к нему и садится рядом. Она горячая, тёплая, — Это… Мэл? — её голос дрожит. Она сама плачет и осторожно берёт Каслану за нетронутую правую руку, крепко сжимая. Они не смогут забыть, не смогут уснуть. Но попробуйте сфинкса о чем-то спросить.***
Мэл открывает глаза с приходом людей в палату. Девушка садится на кровать и видит того самого доктора и самого Ника. Она кивает головой и осторожно потирает запястья. — Это Мэл Каслана, — говорит Теккери, пока мужчина в белом халате присаживается напротив нее, — Я оставлю вас на чуть-чуть, а потом вернусь. Буквально пять минут, — Ник ушел, оставив девушку и доктора наедине. Молчание поглащало собой помещение. Врач странно улыбнулся и подсел к Мэл ближе. Девушка же, наоборот, прижалась ближе к стене. Взгляд забегал от потолка до пола, а после снова к этому мужчине. Он был длиннолицым, лысым и широкой, пугающей улыбкой до ушей. Мужчина с напором коснулся её ладони, оглаживая. Мэл попыталась его остановить, но он в мгновение схватил девушку за запястья и прижал к холодной стене. Она вскрикнула, но свободной рукой тот заткнул ей рот. — Замолчи, сучка. Ты думаешь что в солдатах ты не станешь личной шлюхой для всех присутствующих? Дура, — длиннолицый начал раздевать Мэл свободной рукой, пытаясь расстегнуть рубашку. Перед этим, он засунул ей в рот тряпку, ограничивая любые попытки закричать или заговорить. Длиннолицый обозлился, когда не смог снять рубашку по-нормальному, так что разорвал её одной рукой. Тело не слушалось, обмякло в руках этого жуткого существа. Единственное что могла делать Мэл, так это тихо мычать и пытаться принять происходящее. Девушка в мыслях читала все молитвы, какие знала. Только успела ожить, как снова умирает, разрушается на самые мелкие частицы. Он прижался носом к ее коже, вдохнул запах застывшей крови и свежих медикаментов и языком провёл по овалам груди. Мэл задрожала, и тело наконец-то таки вернулось в норму, как только она наконец-то поняла что происходит. Девушка начала пытаться его оттолкнуть и смогла выплюнуть импровизированный кляп. Длиннолицый на время оторвался от изучения её тела и ударил в лицо с размаху с кулаком. Мэл почувствовала привкус крови на зубах. Девушка осторожно зажала разбитую губу ладонью и испуганным взглядом, словно как у зверя, уставилась на него. Он замахнулся на ещё один удар и попал в лоб, прямо рядом с бровью. Мэл почувствовала, как горячая жидкость каплями скатывалась по щекам и подбородку, капая на белую простынь. — Будешь рыпаться ещё — я тебя и вовсе убью. Ты сейчас просто расходный материал для меня, поняла? Шлюха, которая попалась под руку. Как же давно у меня не было секса, — длиннолицый зарычал и сорвал с её ног все ещё лежащее одеяло и начал попытки снять штаны, одной рукой все ещё держа руки Мэл на стене, крепко прижимая. Девушка часто дышала, как только ощутила шуршащую по ногам ткань её штанов. Мэл попыталась поджать ноги к животу, но длиннолицый отпустил её руки и схватил за ноги, стянул на пол. Девушка вновь ударилась головой. В глазах помутнело, сознание уползало и казалось, конец близок, вот-вот и никто не поможет, никто не спасёт. Дверь открылась.***
Мэл сидела на кровати, пока Ник бережно обрабатывал её свежие раны. Мужчина осторожно прикасался к рассеченой брови, пока сама девушка завернулась в одеяло примерно по плечи и боялась смотреть в глаза Теккери. — Извини меня. Я понимаю что тебе страшно, но… Это моя вина, — Мэл повертела головой, пытаясь отрицать его слова, — Нет-нет, ничего не говори. Виноват только я, что оставил тебя наедине с этим. Я не причину тебе вреда. «Врёт! Он врëт мне. Где теперь этот длиннолицый? А если он закончит начатое?» Было страшно. Мысли все ещё заплетались между собой крепкими, неразрывными узлами, а тело дрожало. Слезы так и норовились политься градом с глаз, падать и падать, разбиваться о мягкий матрас, словно хрусталь. — Мне кажется, тебе стоит срезать волосы, — Мэл задумчиво взяла в подрагивающие пальцы прядь волос и повертела её у себя перед носом, — Если ты хочешь остаться здесь, то они будут мешаться в… — Хорошо. Я отрежу, — сказала девушка, оборвав до недавнего времени односторонний диалог Ника. — Так сразу? Я уж думал что ты закатишь какую-нибудь истерику, как другие женщины… — Это же просто волосы. Они отрастут снова, если я захочу, — Мэл поднялась с кровати и взяла лежащий на тумбе карманный ножик Ника и придвинув к себе небольшее зеркало, вздохнула, — Ножом их не отрежешь. У тебя есть какие-то ножницы? — Теккери кивнул головой и быстро достал из полки тумбочки металлические ножницы. Девушка закрыла глаза и первая прядь с противным звуком падает на постель.***
— Ке-е-е-евин. Кевин! — Мэл толкает старшего брата. Девушка держит в руке резинку и расчёску, — Расчеши меня. — С чего-то это вдруг ты просишь меня? Обычно тебя заплетает Апония или Мёбиус… — Мэл обрывает Кевина. — Они заняты, а я не хочу их донимать лишний раз. И так, я наверняка уже надоела Фрау Апонии… Мэл осторожно села на кровать, пока Кевин сидел сзади и пытался состряпать хоть что-то с волосами сестры. В руках мужчины выбивались пряди волос, валилась чёрная лента и белая резинка. Он вздохнул и положил подбородок на плечо девушки. — Сама Апония и Мёбиус просили тебя не обращаться к ним так уважительно. — Кевин, — голос Мэл внезапно задрожал. Девушка посмотрела на него, — Я пришла сюда не за этим. Просто… Я хотела попрощаться с тобой. Что с тобой может произойти после этой операции? Может, мы видимся последний раз. — Все будет хорошо. Неужели ты не доверяешь доктору Мей? — Конечно доверяю, просто… Мне страшно.***
Ночь была прохладной. Над землёй стоял полу-прозрачный туман, а вокруг пахло недавним дождём. Длинную чёлку колыхал слабый ветер, чуть-чуть падая на глаза, закрывая обзор. Мэл молчала. Из леса показался силуэт. Высокий, с длинными, словно смоль, волосами и блестящими на лунном свете чёрными глазами. Руки в карманах, а золотые серёжки сверкают, переливаются. — О, ты подстриглась? — её голос вновь наполнен невидимой сладостью, тянется, даже успокаивает. — Я хотела поговорить с тобой, — Мэл вздыхает. Девушка знает что Паудэр просто так ей не ответит. Обязательно выдвинет какие-то условия, все вывернет для собственной выгоды, а Каслане ничего не останется. — У тебя есть четыре вопроса, которые ты можешь задать мне. Но учти, что на один я не дам правдивый ответ, — Паудэр снова ухмыляется. Девушка напротив вздыхает — все, как она думала. — Ты часто говоришь о неких Ангелах. Кто они? Может быть, ты сама Ангел? — на секунду с лица Паудэр слетела маска спокойствия и она стала похожа на настоящего человека. Не на скульптуру. — Происхождение Ангелов, по правде говоря, неизвестно. Я отправила вас в другие миры только для того, чтобы вы узнали о них, потому что я сама ничего о них не знаю. Возможно, они как-то связаны с богом. Может, они сами боги? Мэл тяжело вздохнула и перевела взгляд на луну. — Где мои друзья? — спросила девушка. Паудэр подошла ближе и провела кончиком пальца в чёрной перчатке, обрамленной кружевом, по её щеке. Она рассматривала лицо Мэл, и совсем скоро прикоснулась к повязке над глазом. — Вы находитесь в одном городе. С ними все в порядке. Вы обязательно встретитесь. Возможно, через год, или через два. Или может, больше. Мэл мягко убирает её руку от собственного лица и продолжает: — У меня есть сомнения что Кевин и Хуа мертвы. Я не знаю, как объяснить это чувство. Но они точно не тут. — Они и вправду мертвы. Погибли после вас в битве с четырнадцатой судьей от рук тех же апостолов. — Д-даже Кевин?.. — голос Мэл хрипит, а в кончиках глаз застывают слезы. — Даже Кевин. Никто не выстоит перед лицом самой смерти. И да кстати, я не знала что ты умеешь плакать беззвучно, — Паудэр хмыкнула и осторожно стёрла слезы с лица Мэл. Девушка только после этого её действия почувствовала то, как горячие ручейки текут по щекам и с тихим звуком приземляются на землю, — У тебя остался последний вопрос. — Паудэр. Зачем я тебе нужна? — черноволосая зависла, глаза удивлённо расширились, рот чуть приоткрылся, обнажив белые клыки, прямо как у вампира, а лицо зависло в немом испуге, снова как у статуи. Как у самой серой и безжизненной, переливающейся на лунном свете, самой смертельно-красивой и ужасающей, но такой… Впечатляющей. — Чтобы я смогла найти ответы на собственные вопросы. А поверь, их много. Паудэр безбожно врет. Причина была в другом, в более глубоком, пускающим свои корни в тело, как будто терзают мелкими иголками. Бардиил. Паудэр исчезает в лунном свете, а Мэл остаётся в одиночестве. У девушки было впечатление, что между ними происходит негласная холодная война, на ощупь ледяная. Словно, с каждой их встречей Каслану окунают с головой в холодный океан из лести, вранья и умения правильно играть на нитках эмоций людей. Паудэр не человек. Она что-то другое, более божественное. Наверняка, Паудэр Ангел.***
Мэл не засыпала вовсе. Девушка, по правде говоря не замечала потребности во сне. Она была достаточно бодра и без него, и к тому же, её новые товарищи по отряду завидовали ей в скорости и силе на недавних тренировках. Армия не была шибко дружелюбнее, чем мотыльки. Хотя, люди тут были явно веселее, чем там. Наверное, над ними не висела угроза вечной борьбы за жизнь и сражения с хонкаем. Их враги — люди. У них, спустя неделю тренировок, была простая цель — съездить в деревню одним отрядом, которая находится очень близко к фронту и забрать оттуда выживших людей в столицу, Лейден Шатфлих. В двух машинах было по восемь человек в каждой. Тяжёлое ружьё перевесило Мэл. Её волосы были заплетены в небольшой хвостик на затылке, а пряди чёлки развивал ветер. Под колёсами машины были камни, возможно, чьи-то трупы. Сосновый бор впереди был полу-сожжен. За тем, что когда-то звалось стволами сосен проглядывались бурые остатки полей пшеницы. В этом мире и вправду никогда не было хонкая, никогда не содрогались небеса под гнётом огромных молний и грома. Зато над головами простых людей уже как полгода гремели снаряды вражеской армии.***
Дома были разрушены. На балках сидели дети и женщины, покачивали ногами. Все грязные, побитые и худые. Везде валялись стекла, трещали под ногами солдат. Женщины обнимали маленьких детей, прижимали их к себе из последних сил и с испугом смотрели на мужчин и одну маленькую девчушку с тяжёлыми автоматами и ружьями. В конце деревни, около последнего дома, были складированы разлагающиеся трупы жителей деревни. Даже в её центре разило этим запахом. Мэл подошла к маленькой девочке, что склонилась над окровавленной землёй и с пустым взглядом смотрела вниз. Её пшеничные волосы были перемазаны в запекшейся крови, а щеки впалы, коленки разодраны. На запястьях проглядывались синие вены, которые сеткой украшали её тело. — Где твои родители? — молчание в ответ, — Эй, — Мэл коснулась ее плечей и девочка схватила её за запястье, намертво, и подняла взгляд аквамариных глаз. — Мертвы. Все мертвы. Мы с мамой несколько дней не выходили из подвала. Дома с людьми сжигали заживо. Я слышала их крик по ночам, слышала треск горящей древесины. А потом маму забрали. И больше она не приходила несколько дней. Мне приходилось пить собственную мочу, чтобы выжить. Этим монстрам было на все плевать. Умоляю, убей их. Убей их всех! — девочка подскочила к ней, схватила за воротник кофты и притянула к себе, — А потом были залпы снарядов всю ночь, снова что-то горело, полыхало, были крики, смерти! Я была одна! Я пыталась выжить, как могла! Прошу, УБЕЙ ИХ!!! Мэл осторожно отошла за уцелевшую стену дома рядом с той самой девчонкой. Девушка тяжело дышала. Вот, каково быть в центре войны. Она была за крепкими стенами базы мотыльков в безопасности. Да её даже не допускали к бою! Всем занимались более важные, старшие люди, её брат. Но не она. Теперь Мэл на войне, на самой настоящей войне. Там, где люди по рассказам однослуживцев едят крыс в подвалах, всех, кто вышел расстреливают. Ха… Человек — самый страшный враг. От него не убежишь, не скроешься в стенах базы, он умен и силен. Однако, хонкай не так страшен, оказывается. И вся её та борьба — пустяк.***
Все живые люди были успешно вывезены из деревни. Солдатам осталось лишь разобраться с трупами и желательно сжечь их, — на общественных кладбищах уже не остаётся места для того чтобы хоронить каждого встречного, погибшего после очередной стычки солдатов Сёгуната и Циммермана. — Мэл, прекрасная моя, — девушку из транса достал паренёк низкого роста. Она, по-правде говоря и не знала его имени, — Тут совсем рядом был небольшой костерок от орков, можешь разобраться с ними? — парень вручил ей небольшой кинжал в кожанном футляре. Вопрос, был наверняка риторический. На улицу постепенно спускались сумерки. В лесу рядом было особенно темно, так что Мэл приходилось ориентироваться по языкам пламени и разговорам на японском языке совсем близко. Девушка юркнула за уцелевшую сосну, сжимая в потных ладонях кинжал. Там, около костра сидели три человека — все как назло мужчины. Они что-то бурно обсуждали. Лежащие на земле ружья дали Каслане понять, что её враги были обезоружены. Её собственное оружие были оставлено на охрану тому парню для снижения шума при передвижении по сухим веткам. Мэл тихо вышла из своего укрытия и её силуэт пропадал в танцующем пламени. Солдаты притихли и начали прислушиваться к звукам вокруг. Девушка вздохнула и подбежала к одному из них, приставив к шее серебрянный кинжал. Мужчина обмяк в её руках, и она надавила на нежную кожу, вскрыв ему горло. Тело с тихим «хлюп» упало в небольшую лужу крови под его ногами. Мэл ощутила наставленные на нее дуло ружей. Девушка посмотрела на них, и вздохнула. «Они же в любом случае умрут, да?» Мэл вернула из призрачного пространства свой револьвер, в ответ наставив их на солдат. Девушка хмыкнула и побежала вперёд, до того момента как они опомнятся от её трюка. Она оказалась за спиной другого и пустила пулю тому в висок. Внимание Касланы привлёк выстрел из ружья и летящая в висок пуля. Девушка подпрыгнула и пуля пролетела мимо неё, впечатавшись в дерево. Она старалась не использовать АТ-поле, чтобы не привлекать лишнего внимания. А что если Мэл побоится? Не убьёт последнего, а он расскажет всем обо всём увиденном? Нельзя сомневаться. У неё есть цель, — убивать. В голове всплыли слова той самой девочки — «УБЕЙ ИХ ВСЕХ!!!» Бой — это как танец. Наверное, по стилю это хип-поп или нечто другое. Танец, у которого нет стиля. Танец, у которого нет названия. Мэл избегала любого попадания пуль в нее, защищаясь АТ-полем. Буквально собственной душой. За несколько секунд добравшись до парня, она вновь приставила кинжал к его шее, — уже более жесткой. Он попытался попасть в стоящую сзади девушку, но Мэл схватила его ружьё и вырвала из рук, ударив о землю. Кровь большим потоком полилась из раны на шее. Он упал к своим товарищам. Мэл осторожно ткнула носиком ботинка тело самого настойчивого, самого прозорливого. Девушка вышла вперёд и кинжал сам собой выпал из рук. Языки пламени возвышались к небу — и снова танец. Я убийца.