Higher than the Big Trees

Алек замедляется и тяжело дышит, когда наконец полностью останавливается. Он только-только закончил утреннюю пробежку, и сейчас самое время наградить себя кофе и, возможно, кексом. К счастью, он выстроил маршрут так, что сейчас находится всего в паре улиц от Uptown Java. Он задирает футболку, чтобы вытереть лицо, и идет по направлению кофейни так медленно, будто у него есть все время мира. Алек любит выходить на пробежки раз или два в неделю и, зная, что он будет рядом и сможет заглянуть за кофе, сегодня он пробежал десять миль. Он определенно чувствует тот кайф, ради которого бегуны и делают эти пробежки, даже несмотря на то, что мышцы ног дрожат как осиновый лист. Несколько минут спустя он распахивает дверь в Uptown, улыбаясь, когда слышит перезвон колокольчиков над дверью. Сейчас почти восемь, и перед кассой стоит очередь в полдюжины человек, которые хотят зарядиться кофеином перед работой. Алек становится в конец и спокойно ждет, улыбаясь, видя, как Люк и Майя работают в тандеме. Майя двигается грациозно, но быстро, взбивая молоко, добавляя сиропы и разливая кофе по стаканам. Люк же мастерски пробивает заказы, выдавая чеки, и с улыбкой берет на себя сложные заказы. Когда Алек подходит к кассе, Люк рассеянно поднимает на него взгляд, чтобы уже через секунду восторженно рассмеяться. — Эй, приятель, — весело говорит он. — Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз видел тебя, что уже собирался отправить поисковую группу. — Я был занят, — смеется Алек. Пожимая плечами, он продолжает. — Я не понимал, что прошел месяц с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Видя, как чувство вины залегает хмурой складочкой между бровей Алека, Люк просто качает головой, все еще улыбаясь. — Все в порядке, Алек. Бог мне свидетель, я месяцами не вылазил из кофейни, а когда выходил за дверь, то не мог вспомнить, когда делал это в последний раз. Он тычет Алека в грудь. — Но это не значит, что я забыл о том, что ты обещал мне выпивку, — строго говорит он. Вздохнув с облегчением, что Люк на самом деле не расстроен, Алек смеется, поднимая руки в защитном жесте. — Да, я тоже помню. Почему бы нам не договориться о времени прямо сейчас? Люк прищуривает. — Во вторник. Но не на следующей неделе, а через одну. — Звучит отлично, — с готовностью соглашается Алек. — Я удивлен, что ты не выбрал дату поближе. Пожимая плечами, Люк просто говорит. — Не только у тебя есть дела. Алек отдает свою карту и бросает в банку щедрые чаевые, когда Люк отворачивается. К счастью, похоже, что движение наконец успокоилось, и Люк идет к машинам, начиная готовить напиток для Алека, а Майя заканчивает с остальными посетителями. — Итак, чем ты занят? В прошлый раз, когда мы разговаривали, ты прямо дал понять, что парня у тебя нет, а я знаю, как ты любишь отдыхать в перерывах между альбомами. Так что нового? Люк все еще не отводит глаза от эспрессо-машины, как бы между прочим, добавляя. — Может, ты был занят определенным профессором? Алек дважды моргает, пока его сердце пропускает удар, а после медленно выдыхает. Этого стоило ожидать. — О чем ты? — Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Нужно жить в глуши, чтобы не заметить, как ты начал сближаться с кем-то. Пару недель назад в одном из таблоидов была до смешного размытая фотография, а потом еще и TMZ показывает, как ты скрытничаешь по поводу нового друга. — Люк, наконец, поднимает глаза, закончив с шапочкой из взбитых сливок на напитке Алека. — Так что там? Я знаю тебя, Алек. Поговори со мной. Алек с минуту обдумывает стоил ли говорить или нет, но, в конце концов, решается. Это ведь Люк. Этот человек был для него как отец и видел его во всех мыслимых состояниях. Алек знает, что он может пойти к Люку с чем угодно. Так почему бы хотя бы не признаться, что что-то происходит? Он вздыхает. — Да, хорошо, ты прав. Я познакомился с новым другом в начале этого лета, и, думаю, я был… весь поглощен мыслями о нем. Люк не злорадствует, а просто знающе улыбается. — Подробности. Алек опирается на стойку склоняясь вперед. Люк же остается на своем месте, кивая Майе, давая понять, что они меняются позициями. Прикусив губу, Алек думает о том, с чего начать и сколько он хочет рассказать. Он открывает рот, но сразу же захлопывает его обратно. Люк ничего не говорит, не торопит его, давая столько времени сколько нужно, просто делая напиток для ожидающего в очереди клиента. Через минуту или две Алек начинает. — Для начала, он профессор. В Колумбийском. Люк поднимает бровь. — А у тебя губа не дура, да? Алек смеется, чувствуя жар, поднимающийся по обратной стороне шеи. — Заткнись. Итак, однажды ночью мы случайно встретились в богом забытой закусочной, а через несколько дней судьба свела нас опять здесь. С тех пор мы разговариваем практически безостановочно. Прищурившись, Люк повторяет. — Вы встретились здесь? — его глаза расширяются пониманием. — Ты хочешь сказать мне, что твой профессор Колумбийского университета — Магнус? — Эм, да? Люк застывает на мгновение, прежде чем разразится смехом. — Блин, Лайтвуд, каковы шансы? Алек дает ему пару секунд отсмеяться. В конце концов, он успокаивается, вытирая слезы с глаз. — Боже мой, я не могу поверить, что два моих лучших клиента встречаются, но я не был тем, кто их познакомил. — хмыкая, Люк продолжает. — Теперь, когда я задумываюсь об этом, вы двое и правда подходите друг другу. — Мы не встречаемся, — уточняет Алек чуть нервным тоном. — Мы просто друзья, — настаивает он. Но Люк не уступает. — Но ты хотел бы большего? Он спрашивает легко, но в его голосе слышится, что он понимает намного больше, чем может показаться на первый взгляд. Разговаривая с кем-то, кто знает его как облупленного, он чувствует себя голым — он не может скрыть истинную суть, как бы ему этого не хотелось. — Да, — говорит он угрюмо. Люк мастерски делает несколько рисунков на пене капучино, пока говорит. — Это здорово, Алек! Я знаю, что мы обсуждали это все в том месяце, но я немного беспокоился о том, что ты никак не остепенишься. Приятно видеть, что ты все еще способен проявлять какой-то глубокий интерес к кому-то. Алек делает глоток, зажимая между губ соломинку очередной сумасшедшей раскраски (в этот раз ему досталась раздражающе сине-оранжевая). — Даже если я заинтересован в ком-то, не значит, что это взаимно. Люк понимает глаза, слыша эту реплику. — О чем ты говоришь? Ты чертовски хороший улов, и если я хотя бы наполовину понимаю, насколько вы сблизились, то я практически полностью уверен в том, что это взаимно. — Мы уже обсуждали. С моей карьерой сложно построить что-то серьезное. — Ты красивый, талантливый и у тебя доброе сердце. Так в чем проблема? Да, ты в турах большую часть года, и ты явно не обделен вниманием к своей персоне. Но не значит, что однажды ты не влюбишься. — Мой последний тур длился девять месяцев и, благодаря чистой удаче, мне удалось выкроить две недели перерыва между гастрольными блоками. СМИ, эти чертовы кровопийцы, будут разнюхивать все как гончие, они не оставят Магнуса ни на секунду, будут следовать за ним по пятам. Я не могу так эгоистично кинуть его на амбразуру, заставить мириться с этим, когда он не подписывался на такое. Люк бросает на него взгляд, полный сожаления. — Я не говорю, что будет легко. Да, будут моменты, над которыми придется поработать. Но отношения — это дорога с двусторонним движением. Вот что я скажу — ты идиот. Магнус выбрал тебя, дружбу с тобой. Я знаю, что многие смазывали пятки, когда давление начинало расти или когда единственная причина, почему они были с тобой, не оправдывалась. Но я ручаюсь за Магнуса. Он хороший человек и, должно быть, искренне в тебе заинтересован. — Ты правда думаешь, что он не понимает, что значит быть в твоем окружении? Ты не бухгалтер, протирающий штаны в офисе. Ты одна из самых известных личностей в мире, и даже твоим друзьям придется иметь дело с СМИ и прочими. Магнус не глуп. И если вы все еще общаетесь, несмотря на то, — Люк показывает кавычки в воздухе, — что «пресса вынюхивает как гончие», значит он выбрал остаться рядом с тобой, а значит и со всем тем, что приносит твоя карьера. Наступает пауза, Алек думает о том, что сказал Люк, а тот тем временем делает фрапучино. Он отдает напиток и соломинку ожидающему клиенту, прежде чем повернуться обратно к Алеку. — Я не могу с кристальной уверенностью сказать о том, что Магнус влюблен в тебя, Алек. Но я хочу сказать тебе, чтобы ты не позволял собственной неуверенности или СМИ лишить себя того, что ты хочешь. Это единственная причина, по которой ты ничего не предпринимаешь? Алек без колебаний кивает. — Да. Я, наверное, пригласил бы его на свидание еще несколько недель назад, если бы не думал о том, что раздует пресса. Люк тянется через прилавок, хлопая Алека по плечу. — Тогда дерзай. Худшее, что может произойти — он ответит отказом. — Люк фыркает и продолжает. — Я знаю, что ты большая рыба, но даже тебе отказывали раньше. Алек слабо улыбается. — Но что если это разрушит нашу дружбу? Люк качает головой, но Алек не видит этого, сконцентрировавшись на капельке карамели в своем стакане. — Не переживай об этом сейчас. Не дай страху контролировать тебя. Судя по тому, что я услышал, у вас крепкие взаимоотношения. Но даже если он захочет оставить все как есть, ты-то сможешь справиться с таким положением вещей? — Конечно, — отвечает Алек, но в его голосе слышна неуверенность. Все было в порядке, пока он держал эти размышления при себе, он прокручивал тысячи гипотетических вариантов развития событий, и самой главной целью было сохранить хотя бы эту дружбу с Магнусом. Но что если он признается в своих чувствах, а Магнус не ответит взаимностью? Изначально, конечно, гора упадет с плеч, если Магнус не исчезнет в ту же секунду, как слова сорвутся с языка Алека. Но что потом? Сможет ли Алек справиться с месяцами, если не с годами, этих односторонних чувств? И, кажется, он знает, что ответ на этот вопрос будет отрицательным. Люк оставляет его наедине с мыслями, и Алек, наконец, отходит от прилавка. Ему нужно все хорошенько обдумать, нужно писать и ему действительно стоит связаться с Лидией, у него всегда дел по горло. Даже в свободное время он усердно работает, и прямо сейчас он благодарен за такую передышку от нее. Алек поворачивается к выходу. — Увидимся позже, Люк. Спасибо за беседу, — кидает он через плечо. — В любое время, ребенок. Не пропадай, — отвечает Люк. Алек пробирается к входной двери, делая быстрый глоток своего кофе. Он тянется к двери, но она открывается, и он практически врезается в нее. Каким-то чудом, ему удается не разлить кофе на все вокруг, и он машинально приобнимает за талию человека, в которого врезался, не давая тому упасть. Он слишком сосредоточен на том, чтобы не разлить напиток, поэтому не замечает того, кто стоит перед ним. Пока он не начинает говорить. — Александр? Алек поднимает голову так быстро, что слегка темнеет в глазах. Он смотрит в теплые карие глаза и не может сдержать улыбки. — Магнус, привет, — говорит он, затаив дыхание. — Александр, приятно встретить тебя здесь, — дразнится Магнус. Алек поднимает свой напиток. — Ты знаешь, я люблю, когда сахар и кофеин в равных частях в напитке, а Люк делает мой кофе идеальным. Магнус лишь хмыкает, ничего не говоря. Они замолкают на какое-то время. Тишина такая легкая и приятная, что Алек не замечает того, что он все еще обнимает Магнуса, хотя, очевидно, они оба уже давно крепко стоят на ногах. Однако, он отмечает про себя тот факт, что кайф, который дарят ему пробежки, и в подметки не годится тому, что зарождается в нем при виде Магнуса. Они вдвоем находятся в своем собственном маленьком мире, пока Магнус не оглядывает Алека спрашивая. — Ты был на пробежке с утра пораньше? Эта фраза выводит Алека из транса. Он поспешно убирает руку и отходит на шаг. — Да. Я вышел побегать, а потом решил заскочить сюда. Извини, что подошел так близко, наверное, я отвратительно выгляжу сейчас. Магнус ничего не отвечает, но Алек прямо кожей ощущает его взгляд, когда тот осматривает его влажные волосы и синглет, который Алек сделал из старой футболки-мерч его тура. Он звучит рассеянно, когда говорит. — Не нужно извиняться, дорогой. Я совсем не возражаю. Через минуту он снова весь внимание, и Алек спрашивает. — Что ты здесь делаешь? Я думал, что не увижу тебя еще несколько дней. Подумал, что ты будешь отсыпаться. Когда ты прилетел? Часов восемь назад? Магнус вздрагивает, глядя на часы. — Чуть более восьми часов, — подтверждает он. — Я все еще живу по лондонскому времени. Я лег спать в час ночи, а проснулся уже в шесть утра. Я попытался заснуть снова, но быстро понял, что это не увенчается успехом. И я подумал, что раз я все равно уже встал, то нужно быть продуктивным, поэтому я быстро оделся и пришел сюда. Я хочу поработать немного над книгой. — он гладит сумку с ноутбуком, которую Алек до этого момента и не замечал. — Я долго откладывал, но это именно то, чем я могу позаниматься, не боясь налажать, пока перестраиваюсь обратно на нью-йоркский пояс. Заинтересовавшись, Алек спрашивает. — Как далеко ты продвинулся с ней? — Написал уже больше половины. Я закончил рассмотрение периода до Первой мировой войны, и теперь работаю над событиями в Индии во время Великой войны. У меня уже готово около трехсот страниц, так что этот монстр получится в окончательном варианте ужасно длинным. — Вот черт. Столько трудов! — восклицает Алек. Магнус слегка смеется. — Это дело моей жизни. Я пишу ее немногим больше года. Исследования заняли у меня большую часть последних пяти лет, и я все еще регулярно провожу дни в архивах или иногда летаю за информацией в библиотеки по всему миру. Я провел несколько часов в Британской библиотеке, и я так рад, что я это сделал — в итоге у меня появились отличные рассказы из первых уст, о существовании которых я даже не подозревал… — Но довольно об этом. Я не хочу тебя утомить. Как ты? Алек игнорирует его вопрос, задавая свой. — Почему ты не на занятиях сегодня? Ты уже в городе, и я удивлен, что ты не летишь на всех парах в кампус. Магнус улыбается. — Я дал своим студентам неделю отдыха. Я знал, что не хотел бы сейчас вести занятия, а они и не в курсе, что, вообще-то, я сейчас свободен. Так что все в выигрыше. Я могу немного расслабиться и подтянуть хвосты в своих делах, а они отсыпаются, откладывая все дела на несколько дней. Повисает крошечная пауза, прежде чем Магнус в конечном счёте добавляет. — Кроме того, я встретился с тобой, значит, эта уловка того стоила. Алек улыбается Магнусу в ответ, и они просто смотрят друг на друга, пока их не прерывают громким кашлем где-то сбоку. Алек оборачивается и видит недовольного покупателя, который демонстративно показывает взглядом на пустое место между ними и кассой. Алек сохраняет бесстрастное выражение лица, когда они с Магнусом отходят в сторону, давая женщине возможность подойти и сделать заказ. — Понятно, — говорит Магнус, когда они снова остаются вдвоем. — Мы стояли на проходе. Алек выглядит не впечатленным. — Это не умаляет того, что это было грубо с ее стороны. Они оба качают головами, прежде чем Магнус повторяет свой, ранее заданный, вопрос. — Чем ты занимался в мое отсутствие? Алек пожимает плечами. — Я тусовался с братом и сестрой, немного писал, провел несколько деловых встреч. — Скучал по тебе как сумасшедший. — На самом деле, все то же, что и в твое присутствие. Он думает о том, стоит ли добавить еще кое-что, и, наконец, произносит. — Я скучал по тебе. Выражение лица Магнуса смягчается. — Я тоже скучал по тебе. Знаю, мы разговаривали каждый день, но это определенно было иначе. Я надеялся, что скоро увижу тебя, но не думал, что это произойдет менее, чем через двенадцать часов, как я снова окажусь в стране. Алек прочищает горло, прежде чем кивнуть в сторону двери. — Ну, мне, наверное, стоит идти. Мне нужен душ, и я хочу немного поработать. — он кивает на ноутбук Магнуса. — Кроме того, у тебя тоже есть чем заняться. Увидимся позже, Магнус. Он уже отворачивается, чтобы выйти, как Магнус останавливает его, аккуратно обхватив за запястье. Все мысли Алека тут же сужаются до того места, где их руки соприкасаются. Рука Магнуса теплая и нежная, хоть и совсем чуть-чуть шершавая, и Алек молниеносно ловит себя на том, что, кроме случайного объятия ранее сегодня утром, они впервые по-настоящему касаются друг друга. Это безобидно и невинно, но этот маленький жест заставляет все внутри Алека полыхать огнем. — У тебя уже есть планы на ужин? Алек замирает, когда слышит вопрос. Магнус остановил его, чтобы спросить о планах на ужин? — Я, наверное, закажу пиццу или что-то в этом духе. А у тебя есть планы? Магнус вздыхает. — Наверное, я тоже закажу доставку, хотя, бог свидетель, я бы убил за что-то домашнее прямо сейчас. Уже неделю я живу на еде навынос, но я слишком измотан, чтобы приготовить что-то самому. Алек обдумывает ту мысль, что галопом пробежала в его сознании, и не находит ни одной причины, чтобы ее не озвучить. — Я мог… Я бы мог приготовить что-то? У нас в семье я отвечаю за готовку, и мне это нравится. Я мог бы приготовить ужин, если ты захочешь заглянуть в гости. Глаза Магнуса загораются. Он, кажется, не осознает этого, но его большой палец начинает мягко выводить круги на запястье Алека. — Ты уверен? — спрашивает он. — Я не хочу навязываться, это и так спонтанное решение. — Магнус, все в порядке, — твердо говорит Алек. — Я бы не предложил, если бы не был уверен. Я определенно не против приготовить ужин, особенно если ты разделишь его со мной. Магнус ухмыляется. — Отлично! В котором часу мне прийти? Алек хмыкает задумываясь. У него нет никаких планов на сегодня. — Как насчет шести вечера? Знаю, это рановато, но у тебя джетлаг, и мы можем посмотреть что-то после ужина. — Звучит как отличный план, дорогой. — Отлично, — отвечает Алек. — Тогда я напишу тебе свой адрес позже? Магнус кивает и отпускает Алека. Они вдвоем стоят там, молча, ни один из них не может оторвать взгляд. Наконец, Алек на периферии видит, с каким выжидающим выражением лица стоит Люк, и, хоть он и игнорирует его, это все же заставляет его начать двигаться. — Увидимся вечером, Магнус. — Жду с нетерпением, Александр. Они улыбаются друг другу в последний раз, прежде чем Алек снова оборачивается, и на этот раз действительно уходит. Он спускается по кварталу, и улыбка расползается по лицу. Срань господня. Он только что пригласил Магнуса к себе. Он не может вспомнить, когда в последний раз давал кому-либо свой адрес. Это было важным решением. Он полагает, что это показывает, как много Магнус стал значить для него. Он доверяет Магнусу. Он не дает свой адрес кому попало, ему нужно думать еще и о безопасности брата с сестрой, которые живут в пентхаусе вместе с ним. Это действительно важное решение. Успокаивая себя, что друзья все время готовят друг для друга, Алек неосознанно начинает мурлыкать одну из своих новых песен себе под нос. Он чувствует себя отлично. Так же отлично было увидеть Магнуса после недельной разлуки. Может, это звучит абсурдно… но это то, что он чувствует. Он весь в своих мыслях, решает, что будет готовить на ужин, когда его телефон оживает в кармане, заходясь трелью звонка. Он аккуратно достает его, выбрасывая пустой стаканчик из-под кофе в ближайшую на пути урну. Сейчас только половина девятого, и он видит имя Лидии на экране. Она обычно не звонит так рано, поэтому Алек быстро отвечает, весь внимание. — Хей, Лидс, как дела? — Хей, Алек. У меня к тебе огромная просьба. Суперспонтанная. Лидия звучит даже более уставшей, чем обычно, и Алек внутренне собирается, настороженно спрашивая. — Чем я могу помочь? Лидия тяжело вздыхает. — Как думаешь, ты сможешь успеть приехать в больницу Нью-Йоркского университета к десяти? Себастьян должен был поехать туда на благотворительную акцию, но он отменил все, сказав, что заболел. — Алек даже по телефону слышит, как Лидия закатывает глаза. — Я правда не хочу оставлять детей ни с чем, а ты один из немногих моих подопечных, кто сейчас в городе. Алек начинает идти быстрее, слушая, что она говорит. Он кивает еще до того, как она заканчивает фразу. — Да, конечно. Ты знаешь, я не откажу тебе в таком. Ты сказала больница Нью-Йоркского? Напомни мне, где это? — Это недалеко от 34-й, на Манхэттене. Я могу позвонить Дэйву, он заберет тебя в половину десятого, и вы должны успеть. Тебе подходит? — Подходит. Сейчас я уже иду домой, соберусь и буду ждать его. Не волнуйся, ты знаешь, я не подведу детей. Лидия смеется. — Я каждый день благодарю все высшие силы, что ты не огромный мудак. В отличие от других моих клиентов, — бормочет она себе под нос. — Есть еще что-то на сегодня? — Нет, это единственное, где мне нужна твоя помощь. Нам нужно встретиться на днях и обсудить дальнейшие планы, но это может подождать. Если ты успеешь в больницу вовремя, я буду не так требовательна к тебе, когда мы встретимся. — Нет, будешь, — сухо говорит Алек. Лидия смеется. — Хорошо, твоя правда. Но я обещаю брауни и ответную услугу со своей стороны, когда тебе понадобится. — Вот это уже другой разговор. — Ой, заткнись. У меня звонок на другой линии, так что мне нужно бежать, но серьезно, Алек, большое спасибо. Я очень ценю это. — Мне не сложно. Пока. Звонок заканчивается, и Алек продолжает путь домой. Себастьян — мудак. Он еще относительно новичок сцены, сделал свой Топ-40 хит всего пару лет назад. И несмотря на то, что его музыка оставалась в чартах, все в индустрии знали, что он тот еще ублюдок: королева драмы, не гнушается приписывать себе заслуги других людей и является крайне ненадежным клиентом. Алек внутренне кипит, сворачивая за угол. Каким же нужно быть куском говна, чтобы отменить встречу в больнице с детьми. Алек рад, что на сегодня у него не было запланировано ничего важного, хотя, скорее всего, он бы просто отменил что бы там ни было и все равно поехал. Алек посещает Нью-Йоркскую больницу, обычно педиатрическое отделение, как минимум раз в год. Эта больница занимает особое место в его сердце после того, как они позаботились о Максе, и он жертвует в ее фонд ежемесячно. Сегодня у стойки другой швейцар, и Алек просто кивает, без проблем поднимаясь в свою квартиру. Дома никого нет, и Алек идет напрямую в душ. Он собирается в рекордно короткие сроки, и уже через полчаса выходит обратно на улицу, захватив с собой бутылку воды. Дэйв уже ждет его. У них нет времени на обмен любезностями, до встречи осталось чуть более получаса, и понадобится каждая лишняя минута, чтобы успеть доехать, учитывая пробки на дорогах, но в машине приятная тишина. Дэйв работает с ним уже много лет, и он видел Алека во всех возможных состояниях. Просто бизнес, ничего личного. Он отличный водитель, машина едет, плавно перемещаясь по полосам, аккуратно входя при необходимости в повороты. Они останавливаются у входных дверей педиатрического крыла в 9:57. Алек открывает дверь и видит Лидию, ожидающую его, держащую в руках ipad, ее верного спутника. Она идет к входу, не поднимая головы, Алек следует за ней по пятам, проходя через автоматические двери. Они заходят в лифт прежде, чем она обращает на Алека свое внимание. — Доброе утро, Алек. Еще раз спасибо, что приехал. Он легко улыбается. — Я уже говорил, что мне не трудно. Ты знаешь, я всегда найду время для такого рода встреч. — он делает паузу, прежде чем продолжить. — Так что, Себастьян просто слился? Лидия закатывает глаза. — Честно говоря, этого стоило ожидать. В последнее время он стал еще более неуправляемый. И проблема не только в его публичных выходах. Ты в курсе, что он опоздал больше чем на сорок пять минут на два своих последних выступления? А до этого еще лучше. За пять минут до саундчека его нашли пьяным в сопли, он начал кидаться на команду. Она чуть наклоняется, опуская голос до шепота. — Это останется между нами, хорошо? Его контракт заканчивается в следующем месяце, и не думаю, что Branwell & Co. будут сотрудничать с ним после этого. Это неудивительно, но все же Алек не может удержать бесстрастное выражение на лице. — Ты должна поступать так, как будет лучше для твоей компании. Ты знаешь, что никакое другое агентство к нему и на ярд не приблизится, да? А если у него не будет агента, то он мертв для индустрии. Его карьера окончена. Лидия пожимает плечами, ее глаза блестят профессиональной непоколебимостью. — Он сам вырыл себе могилу. Я требую от своих подопечных многого, но при этом у них есть полная свобода действий. Да и если подумать, я устанавливаю всего пару жестких правил, но они основополагающие. Если он не может справиться с тем, чтобы быть вовремя на собственных выступлениях, то с семнадцатого августа это уже не моя проблема. — Он в курсе, что вы прекращаете сотрудничество? — Вряд ли. Себастьян тот еще ублюдок, но он хочет всего этого — денег, славы, всего. Если бы он знал, насколько сильно его поведение наносит ущерб его карьере и перспективам, то он бы взял себя в руки, хотя бы на время переговоров, до подписания продления контракта. Но я все сказала. У меня и моих людей нет времени для таких знаменитостей, как он. Она подходит ближе к Алеку, разглаживая его рубашку и сбрасывая воображаемый ворс с плеча. — Ты вот, с другой стороны, просто клиент-мечта. Всегда появляешься точно в назначенный срок, люди любят тебя, да и на тебя просто приятно смотреть. Алек смеется. — Спасибо, Лидс. Приятно знать, что я не обуза для тебя. Лидия фыркает. — Пожалуйста, Алек. Ты знаешь, что ты мой лучший клиент, и что я всегда буду в долгу перед тобой. — Что было, то прошло, Лидия. — Мы все равно останемся каждый при своем мнении, — говорит она так же, как и всегда, когда поднимается эта тема. — Знаю-знаю, нет ничего такого в том, что ты подписал контракт со своей школьной подругой, только что окончившей колледж, и дал ей шанс, хотя множество других агентств хотели заграбастать тебя в свои лапы. Ничего такого. Любой бы поступил так. Алек не отвечает. Он просто качает головой, забавляясь ситуацией. Они обсуждали это миллион раз, и Лидия никогда не соглашается с тем, что он сделал это не просто как одолжение другу детства. В то время он был в бизнесе уже в течение нескольких лет, и хотя его карьера развивалась стабильно и стремительно, его бывший агент хотел только свой процент от прибыли и не более того. Алеку нужен был агент, который знал бы его и действительно желал бы для него большего и лучшего, а не был заинтересован только в чеке, который могло бы обеспечить ему имя знаменитого клиента. Лидия была лучшей выпускницей своего года и стремилась основать собственное агентство. Алек не стал ждать, пока она заведет с ним этот разговор, вместо этого предложив стать ее первым клиентом. Он не просто прыгнул в омут с головой, он знал, что она стоит всего того доверия, и вот теперь у Лидии была своя компания с огромным листом ожидания, и она постоянно расширяла штат и штаб-квартиру. Она была по уши в делах, но ей это нравилось. Таким образом, все остались в выигрыше. Двери лифта открываются, и Алек выходит первым. Несколько детей выстроились в коридоре в шеренгу, и он останавливается рядом с ближайшим, опускаясь на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне. — Привет, — говорит он ухмыляясь. — Как тебя зовут? Малыш выглядит примерно на восемь лет, а его правая нога в гипсе. — Дэнни, — отвечает тот взволнованно оттого, что взрослый заговорил с ним первым. — Привет, Дэнни. Меня зовут Алек. — он протягивает руку, и Дэнни жадно пожимает ее, гордясь тем, что ему предложили такой взрослый жест. Алек разговаривает с ребенком в течение нескольких минут, узнает, как он сломал ногу (это был несчастный случай на велосипеде) и что его любимый фильм «Капитан Америка». Он переходит к следующему пациенту. Он проводит около сорока минут только в коридоре. Алеку очень нравятся эти визиты. Они могут быть эмоционально истощающими и изнурительными, но встретиться с детьми и поднять им настроение, даже если всего лишь на одно утро, стоит того. Помогает еще и то, что он разговаривает со всеми наравне. Он не какой-то взрослый притворяющийся, что ему интересно. Он обсуждает с детьми все — от чьей-то любимой книги до того, что отвечает на вопросы об устройстве Солнечной системе. У детей всегда есть миллион вещей, которые они хотят обсудить, которые хотят рассказать. Им просто нужен кто-то, кому будет не все равно, кто будет готов их выслушать. Уже далеко за полдень, когда Алек наконец заканчивает. Он сфотографировался, в том числе с персоналом, сотню раз и он готов вздремнуть. такие мероприятия обычно занимают два часа, но Алек провел в больнице вдвое больше. Персонал, кажется, оценил его неожиданный визит, он слышит несколько тонко завуалированных оскорблений в адрес Себастьяна и старательно игнорирует их. Даже если ему кто-то не нравится, обсуждать это с незнакомцами крайне непрофессионально. Лидия на протяжении всего визита кружит где-то рядом. Она занимается своими делами, знает, когда стоит дать Алеку немного пространства, но она всегда рядом, если Алек нуждается в ней. Это была бы отличная возможность для пиара, но Алек никогда не афиширует свои визиты в больницы. Это не значит, что все его посещения скрыты от глаз прессы, иногда сотрудники, родители или подростки раскрывают карты, но Алек изо всех сил старается не акцентировать внимание на этом. Он делает это не для имиджа, не для карьеры, он просто старается быть достойным человеком. Стрелка часов переваливает за два, когда Лидия и Алек выходят из дверей, попадая в июльское пекло. Он сразу же чувствует, как пот начинает скатываться по коже, а Лидия выглядит раздраженной, снимая пиджак и перекидывая его через руку. — Ну, я бы сказала, ты произвел фурор. Алек хмыкает, надевая солнцезащитные очки. — Да, все прошло довольно хорошо. Дети, казалось, были взволнованы. Лидия смеется. — У тебя есть подход к детям, ты знаешь? Ты хороший парень, Алек. Я знаю, что с Себастьяном было бы не так весело сегодня. Алек только пожимает плечами. — Я просто стараюсь изо всех сил, но да, тут я с тобой согласен. Себастьян, вероятно, был бы катастрофой. — он смотрит на нее. — Я удивлен, что ты решила устроить для него встречу в больнице. Вздохнув, Лидия признается. — Я думала, что это поможет его имиджу. Посещение больных детей — это беспроигрышный пиар-ход. Жаль, что он слишком большой мудак, чтобы понять, что я делаю все для его блага. Алек обнимает ее за плечи и тоже вздыхает. — Ты не можешь спасти их всех, Лидс. Иногда люди просто хотят рубить сук, на котором сидят. — Я знаю, — мрачно отвечает она. Они проходят пару кварталов, пока Лидия не сбрасывает его руку. — Мне нужно вернуться в офис и закончить еще пару дел. Некоторые из нас работают, а не штаны просиживают. — Эй, — говорит Алек, притворно обиженный. — Чтоб ты знала, я написал полдюжины песен за последние недели. Удивленная Лидия спрашивает. — Правда? Я думала, ты страдаешь в ужасном застое. Алек улыбается. — Ну вот наконец поперло. У меня есть две почти законченные песни с музыкой, а остальные пока, я бы сказал, в черновом варианте. На следующей неделе я хочу выползти в студию и попробовать записать новый материал. — Вперед, Алек. Я рада, что ты, кажется, нашел свое вдохновение. Алек улыбается, кивает. — Хорошо наконец вернуться в строй. Этот материал может и не попасть в альбом, но, по крайней мере, у нас есть хоть что-то. Даже если я просто разминаюсь, эти песни хороши в том смысле, что заложен в них. — Неужели Алек Лайтвуд вернул свое моджо? — Заткнись, — говорит Алек улыбаясь. — С нетерпением жду, когда услышу эти песни. Может быть, мне стоит заглянуть в студию, — дразнится Лидия. — Да-да. Ты прекрасно знаешь, что я не пускаю никого, кроме технарей, когда записываюсь. — Пофиг, Лайтвуд. Увидимся позже, хорошо? Алек делает шаг назад, когда Лидия собирается уходить в противоположном направлении. — Хорошо. До встречи, Лидс. Алек идет по пешеходному переходу, полностью в своих мыслях. Сейчас середина дня, Магнус должен приехать через несколько часов. Алек думает об этом, уходя с проезжей части, и достает телефон. Он пишет Магнусу свой адрес и код пентхауса. Он думает о том, что приготовить на ужин. Он хочет чего-то простого, что он может сделать с закрытыми глазами. Магнус очень отвлекающий, и было бы крайне неловко, если бы Алек попытался впечатлить его каким-то кулинарным изыском, в итоге сжегши еду в процессе готовки. Сосредоточившись на этой мысли, Алек меняет маршрут. Ему нужно пополнить запас продовольствия.