Лепестки белой розы сорвались с тяжелого бутона от внезапного порыва ветра. Исполнив в воздухе прощальный танец, бархатная горсть чайной розы улеглась на рыхлую от недавнего дождя землю.
Последний бутон канул в лету вслед за своими братьями и сестрами.
Покрыв блеклую поверхность белоснежной вуалью, лепестки в то же мгновение были втопчены тяжелой подошвой в грунт, не имея шанса еще порадовать своей незамаранностью хозяйку самого «грязного» поместья старой Англии.
— Людо, — увидев, как во двор трансгрессировал сын, Нарцисса жестом подозвала домового, — накрой, пожалуйста, на стол.
Материнское сердце недобро ухнуло.
— И, пожалуйста, включи старый проигрыватель. Что-нибудь из классики. Но негромко.
Прошелестев полами длинной юбки, женщина поспешила встречать Драко:
— Не забудь про канделябры. В доме должно быть как можно светлей.
Впрочем, едва ли стены этого дома можно было осветить.
Поправив накрахмаленные манжеты и пройдясь ладонью по стянутым в нижний пучок волосам, Нарцисса встала посреди холла. Пульс отбивал дробь в ушах. Плохое предчувствие едва ли можно было скрыть натянутой приветливой улыбкой.
Он узнал.
Он не простит.
Она потеряет и его.
Щелчок поворотного элемента ручки, протяжный, резонирующий эхом скрежет дверных петель, и тело само по себе вздрогнуло.
— Драко, — руки метнулись вперед, — мальчик мой.
Она хорошо воспитала своего ребенка, а потому он ее не оттолкнет. Не сейчас.
— Здравствуй, мама.
Лишенные привычной теплоты объятия, и Нарцисса, избегая зрительного контакта, поманила за собой Драко:
— Ты как раз подоспел к ужину, — не давая вставить и слова, женщина направилась к гостиной. — Сегодня подают твою любимую утку в клюквенном сиропе.
Убедившись, что за ней без возражений последовали, Малфой выдохнула.
Она не переживет его ухода. Он все, что у нее осталось.
— Я не надолго, — шагая за явно взволнованной матерью, Драко уже понимал, с чем это было связано.
Держать себя в руках было невыносимо сложно. На сжатых кулаках натянулась кожа. В ладони неприятно впились ногти.
— Спасибо, Людо, — просторная зала встретила приятным ароматом стряпни, — Ваша помощь пока не нужна. Оставьте нас, пожалуйста, — распорядившись и опустившись в отодвинутый Драко стул, женщина нервно схватила столовой прибор.
Старший не только по званию, но и по возрасту домовой, видя нетипичное поведение Нарциссы, учтиво поклонился. Махнув рукой еще двум собратьям, он оставил хозяйку наедине с сыном. Его могло бы заинтересовать, что назревало у этой парочки, но… он домовой, а не эльф. Сплетни для него не удел.
— Рекомендую начать с салата из ревеня, — натирая и без того сверкающую вилку, Нарцисса указала на миску с зеленью. — В садоводстве, как оказалось, я не так уж и бездарна.
Мерлин его побери, как же он не хотел ранить ее.
— Я сегодня побывал у директора Макгонагалл.
Скрестив на тарелке столовые приборы, Малфой приосанился и вперил взгляд перед собой.
Занозу нужно вырывать сразу, а не теребить ее до загноения.
— Вот как? — зубчик вилки проехался по фарфоровой глади, издав неприятный скрежет.
Воздух предательски разряжался.
— Я уточнял у нее информацию по Гермионе, — Драко старался поймать блуждающий по ее тарелке взгляд матери.
Но пока все было тщетно.
— И как? Удачно?
— Ты мне скажи.
На скатерть опустился бумажный сверток. Нарцисса стала еще бледней.
— Мама? — не будь между ними широкой столешницы, он бы накрыл ее ладонь своей. — Прошу.
— Тебе станет только больней, — сойдя на шепот, Нарцисса все же обратила взор на уставшего и… проклятие, такого несчастного Драко. Ее Драко. — Мальчик мой, — в глазах начало стремительно щипать, — я лишь хотела тебя уберечь.
По оконному стеклу ударила дождевая капля.
— Я лишь хотела… хочу, чтобы ты нашел успокоение.
Слезы горячей дорожкой заструились по впалым щекам.
Она ведь всегда все делала для любимых мужчин. Люциус, Драко. Почему судьба не перестает наносить ей удары? Сколько еще ей надо страдать, чтобы полностью искупиться?
— Мама…
Хрупкая, чахлая, с новой проседью в висках и густыми тенями под веками. А ведь она несет груз не меньший его. Нет. Она несет на себе гораздо больше.
А он хотел пойти на нее с войной…
Поднявшись и широким шагом обогнув стол, Драко, к изумлению матери, опустился возле нее на колени.
— Драко…
— Мне нужна она, — сжав тонкие запястья, юноша уверенно кивнул. — Я знаю твое мнение, но этого не достаточно, чтобы я отказался от Гермионы, — седой туман радужки, точь-в-точь как у его отца, вынуждал сердце болезненно сжиматься. — Мама, прошу. Мне необходимы эти письма.
— Она в них жестока, — женщина затрясла головой.
— Потому что ей было больно.
— Нет. Это не оправдание.
Почему все складывается именно так? Почему в душу ее кровинки запала именно эта недостойная?
— Ее мучали круциатусом. Она пожертвовала своими родными и потеряла лучших друзей, — от собственных слов становилось тошно. — Она…
— Она тебя совсем не знала и…
— Только она меня и знала, — голос сорвался на вскрик. Нарцисса замерла.
Глубокий вздох.
— Гермиона не хуже тебя чувствовала, видела меня, — пальцы обвели острые костяшки. — Если бы не она, то я бы стал им. Стал как мой отец…
— Драко! — Нарцисса вспыхнула. — Что ты такое говоришь?
Если что и удавалось ей в последнее время лучше всего, так это самообманываться.
Сын уважал отца. Равнялся на него в детстве. И, возможно, будь реальность иной, они бы и сейчас могли вместе строить будущее их семьи. Однако…
— Ты знаешь о чем я, — тон холодный и властный. Прямо как у него. — Отец сдался. Прогнулся перед тем, кто этого не заслуживал. Он поставил под удар нашу семью. Нет. В первую очередь он поставил под удар тебя! — мужские пальцы сильней сжали хрупкие запястья. — В нужный момент он мог нас освободить. Сорвать эти чертовы оковы. Но гнилые принципы ему стали важней всего и всех, — подернутая шрамом щека нарывисто заныла. — Отец сделал свой выбор. И он расплатился за него. А сейчас выбор хочу сделать я, — протянув к ее лицу палец, Драко аккуратно смахнул слезу. — Я знаю, что ты желаешь моего счастья. И я буду счастлив. Честно. Но только если в моей жизни будет… — многозначительный взгляд, и Нарцисса сдалась.
— В моей комнате, в секретере. Шкатулка из красного дерева, — поникше произнеся, женщина грустно улыбнулась. — Драко…
Материнские плечи накрыли объятия. Щеку ужалил мягкий поцелуй сухих губ.
— Я знаю.
Кажется, назад дороги уже не будет.
— Знай, этот дом всегда тебя ждет.
Тебя. Но не вас.
Пока.
Понимающе кивнув, Драко поспешил забрать письма. Быть может, еще можно было что-то изменить? Вдруг эти послания смогут стать тем мостиком, который соединит его нынешнего с ним — будущим. Разбросанный пазл обретет целостность. Или хотя бы начнет собираться в одну единую картинку.
Отыскав там, где и сказала Нарцисса, связку из нескольких писем, Малфой не теряя времени прямо в комнате матери решил ознакомиться с их содержимым.
Разместившись за письменным столом и судорожно сжав пальцы, Драко на выдохе раскрыл первый лист бумаги.
«Мой дорогой друг.
Как твоя рана? Как ты сам?
Сейчас завершилась прощальная панихида Рона и Гарри… А я… Я даже не знаю, жив ли ты…
Прошу, просто дай мне короткий ответ. Позволь мне поверить, что… что не все так паршиво и кислород в воздухе еще хоть на крупицу, но имеется.
Твоя G.»
В горле завязался противный, удушливый ком.
Отложив пропитанный солью лист, Драко раскрыл второй.
«Мой дорогой друг.
Видела в «Ежедневном пророке» вести о твоем отце. Искренне соболезную. Новость ужасная, и я могу лишь только представить, что творится у тебя на душе.
Но позволю себе побыть немного эгоисткой. Среди этих скорбных вестей я смогла найти успокоение. В вашей с миссис Малфой фотографии.
Ты жив. И это главное.
Надеюсь, я все еще заслуживаю твоего внимания.
Верю, что твоя G.»
— Мама, — безмолвное движение губ, и воздух медленно сцедился сквозь зубы.— Зачем же ты…
Едва заметно подрагивая, пальцы раскрыли третий, более потрепанный лист.
«Мой дорогой друг.
Прошел месяц с похорон Рона и Гарри. Миссис Уизли впервые за долгое время решила испечь тыквенный пирог.
Пирог сгорел.
Тоже впервые.
…
Почему ты не отвечаешь? Задаю тебе этот вопрос, а в душе уже знаю ответ.
И он далеко не утешительный.
Надеюсь, у тебя все налаживается… Как бы наивно это сейчас не прозвучало.
P.S глупости… но учебники в этом году можно не покупать. Министерство решило проспонсировать Хогвартс. Как великодушно с их стороны, не находишь?
Еще считаю, что твоя G.»
Голова безвольно рухнула на выставленное предплечье, упираясь лицом в пятерню.
Пока его письма с мольбами ответить вероломно или, иначе, «по любви» перехватывали, она, превозмогая боль и одиночество, ждала его. Тянулась навстречу.
— Прости… — вымученно произнеся, Драко сквозь растопыренные пальцы увидел еще два письма. Вернее, сиротливых клочка, выдернутых из блокнота.
Не обращая внимания на робко вошедшую в его обитель страдания мать, Драко развернул одной рукой оба послания.
«Мой дорогой друг.
Это нечестно. Нечестно.
Твое молчание. Оно убивает. То единственное живое, что во мне еще осталось.
Прошу, ответь мне.
Не будь чертовым эгоистом, коим тебя все считали.
Понимаю, что семья важней. И не смею даже опровергать эту истину.
Но, молю, хотя бы отвергни меня. Скажи, что я тебе больше не нужна.
Найди в себе смелость это озвучить.
Министерство дало отбой мракоборцам.
Всех предателей, с юридической точки зрения поймали.
Ты не предатель. И никогда им не был. А значит можешь теперь свободно перемещаться.
Прошу, сегодня, на нашем месте. В полночь.
Хотя бы пять минут.
Дай мне зыбкую надежду. Я в ней очень нуждаюсь.
G.»
Приписанная дата. Две недели назад.
Четырнадцать дней назад он был в суде, а после… этот треклятый званый ужин в их поместье.
— Я мог все изменить, — гневливый шепот, и пальцы до красных следов впились в лобную долю, — мог встретиться с ней. Но вместо этого… — Нарцисса в раскаянии поджала губы, — выслуживался перед этим министерским сбродом.
— Драко…
— В этих письмах, — голос не мог уйти от шипения, — в них только ее боль. Ее крик помощи. И единственное, что причиняет мне боль — мое игнорирование. Моя девушка нуждалась во мне. Молила быть рядом. А я ...
Нижняя губа и крылья носа Нарциссы задрожали. Но женщина стоически выдерживала натиск.
— Это жестоко… мама, — вдоль переносицы прокатилась слеза, — и в этом ты превзошла отца.
«Спасибо за все.»
Последний лист с финальным аккордом. В груди словно образовалась зияющая пустота.
— Сын, — глуша подступившую истерику, Нарцисса приблизилась к Драко, — я …
— Мне пора.
Сухо, безжизненно.
Поднявшись с места, Малфой аккуратно собрал письма и заложил их к себе за пазуху.
— Позже напишу, — приблизившись и едва коснувшись губами горячего лба матери, Малфой на ватных ногах поспешил на выход. — Надеюсь, на сей раз мою сову не будут перехватывать.
Брошенная вдогонку фраза, и вслед за захлопнувшей дверью донесся женский всхлип.
Ничего уже не будет как прежде.
Ничего.
