Дневник Пола

Страница 15 Мюнхен. 1985 год. Мне кажется, что даже прохожие на улицах прекрасно осведомлены о событии, которое случится через каких-то пару дней. Твой день рожденья обещает стать грандиозным мероприятием, способным войти в мировую историю, как пример разврата, распущенности, настоящих Содома и Гоморры современности. Нет, это вовсе не мои слова, скорее клише, которым вознаградят нашу вечеринку журналисты, моралисты и прочие противники бурного веселья. Но это ведь нас нисколько не пугает, правда Фредди? Честно говоря, я понятия не имею, что дарить человеку, у которого есть все. Можно сколь угодно говорить о необходимости подарка, пусть даже небольшого, но моя фантазия застревает, едва я окидываю взглядом витрины. Ничего подходящего. Возможно, что стоило подарить тебе кольцо чуть позже, но разве могут подобного рода подарки быть причастны к каким-либо датам? Наступает день торжества. Впереди предстоит встреча с гостями, угощенья, съемка, которая должна впоследствии превратить праздник в клип. Я старательно выбираю для себя одежду. Синее или просто черное? Мне не привыкать к этим цветам, учитывая крайнее нежелание выделяться. В нашей паре может быть лишь одна яркая звезда. На ум почему-то приходят стихи одного из поэтов, который умер слишком рано, чтобы успеть сойти с ума от безысходности существования. Наша жизнь больше напоминает подарок, хотя мало кто представляет, насколько сложно порой собирать себя по осколкам. Каждая грань нашей жизни имеет две стороны и лишь мы сами решаем, в каком свете предстанем перед другими людьми. Удастся ли нам обратиться свое одиночество в свободу, а жизнь в свете софитов в грандиозную лотерею со всевозможными благами. Ты как-то незаметно поднимаешься с места и подбираешься ближе. Ничего не могу с собой поделать, но в который раз за эти дни, просто смотрю на нас в зеркало и губы затрагивает улыбка. Порой мне кажется, что я до ужаса счастливый человек, а порой — я ощущаю себя крайне несчастным, потому что душу гложет какое-то отчаянье. Наши вылазки в клуб заканчиваются не только ссорами, но и ежеминутным желанием убить любого, кто только посмеет подойти к тебе ближе. Мы знакомы почти десять лет, но чувства настолько свежи, что это даже пугает. Говорят, что эмоциональными наркоманами становятся в детстве. Непоследовательный стиль воспитания приводит к тому, что яркие вспышки эмоций и ссор заставляют оживиться, почувствовать, что ты черт возьми, еще кому-то нужен. Моя ирландская кровь аж закипает, едва ты в очередной раз пытаешься меня спровоцировать невинными усмешками, сексом другими, во время которого самозабвенно отдаешься, не сводя с меня взгляда. Жестокость? Возможно, но мы словно, соревнуемся друг с другом, не желая продемонстрировать ревность и какую-то надрывную нежность, идущая из самой глубины сердца. -Пол, у твоего мужчины день рожденья, а ты устроил похороны. Неужели, я настолько плохо выгляжу? — сначала я ощущаю касанье твоих рук, а уже после слышу фразу, которая уязвляет мое самолюбие. Нет, родной, это просто обычный костюм, моя обычная форма, рубашка и брюки. Разве может одежда что-либо значит, если хочется сжать твои пальцы до хруста, крикнуть насколько ты стал дорог, но голос словно подводит, заставляя выглядеть беззаботно, словно я успел подготовиться к празднику. Хотя бы морально. — Я не хочу тебя затмевать, ты же знаешь. Мне достаточно находиться рядом и видеть твои счастливые глаза, — я не сразу улавливаю, что ты отходишь в сторону и становишься сзади, старательно натягивая блестящий пояс, вставляя его в петли брюк, словно желая хотя бы немного приукрасить своего невзрачного ассистента, отношения с которым давно вышли из разряда рабочих. Кто бы мог подумать, что я соглашусь на эту авантюру. Смотрится жутко, как будто я и вправду решился в кои-то века уступить самому дьяволу. Он давно завладел моей душой и теперь удумал посмеяться над принципами. Хорошо, Фредди. Я постараюсь, не снять с себя пояс, как бы причудливо он не смотрелся. Выход в зал заставляет оглядеться по сторонам, рассматривая окружающих. Черт возьми, кого мы сюда только не пригнали. Пара парней — знакомых из клуба вынарядились местными полицейскими. Шахматный узор на их щеках заставляет тебя испытать небывалый восторг, словно они старались угодить, воздавая честь знаменитому костюму. Мужчина в женских нарядах и обильном макияже, полуголые женщины, которые не удосужились натянуть юбку, достопочтенные герры, одетые в солидные смокинги — кажется, что ты просто решил соединить несколько крайностей, чтобы шокировать публику. Я старательно закрываю лицо от камеры, время от времени все же расслабляясь. Мы практически все время вместе, исключая случаи, когда приходится отпускать тебя принимать поздравления, выслушивать тосты, демонстрировать признательность гостям, которые оказываются в полном восторге. Пожалуй, моя позиция собственника обнаруживает себя в момент, когда тебе приходится подойти к торту. Ничего особенного. Три яруса превосходного бисквита, свечи. В стороне как обычно стоят повара, я чуть ли не вцепляюсь в твою руку, пожалуй, впервые столь открыто демонстрируя свои чувства. Тебе уже 39. Фредди. Я помню, тебя тем самым мальчишкой, который еще не смог раскрыть до конца свой потенциал. Прошло каких-то 8 лет и ты в корне изменился. Мало кто знает, насколько усердно ты трудишься, чтобы выглядеть достойно. Пунты давно сменила более мужественная одежда, а твой внешний вид не оставляет сомнений, что ты способен не только соблазнить, но и двинуть в рожу любому проходимцу, не способному похвастаться хорошими манерами. Я пытаюсь, искренне пытаюсь разделять все веселье. Мы даже танцуем друг рядом с другом и мне достаточно трудно не увлечь тебя в поцелуй. Рядом отираются повара, какие-то слуги. Мне никогда не понять твоей демократичности в отношении персонала. Кажется, что они просто не разделяют границ, прося у тебя совместные фотографии, пытаясь развлечься. Насколько уместен этот подход — покажет лишь время. Я практически валюсь с ног и шепнув тебе, что удаляюсь в спальню, покидаю мероприятие, которое в самом разгаре. Мой подарок не назовешь слишком ценным. Обычная поездка для двоих во Францию на пару недель. Я искренне хочу, чтобы ты насладится отдыхом, смог привести в порядок связки и не думал о репутации, которая также хрупка, как и хрусталь для посуды. Наши отношения — это титанический труд, в процессе которого я то и дело схожу с ума. От ревности и возбуждения, от безумных эмоций и желания покоя. Я не знаю, правда, до сих пор не понимаю, насколько мы вообще способны подойти друг другу. Кажется, что нас ничего не может связывать. Ты слишком яркий, эмоциональный, а я вспыльчив, дерзок и при этом не особо люблю всю мишуру из хорошего отношения, чувств и страстей, которые нас окружают. Мне кажется, что сегодня ты будешь особенно пьян и захочешь опробовать кого-то из гостей. К твоим услугам любой. Будь то мужчина с усами с бабочкой официанта, которого ты пытался приподнять на своей спине или же мальчишка, обжигающий взглядом, полным обожания. Меркьюри. Ты словно демон, способный испить до основания. О тебе мечтают многие. Есть вероятность, что ничего не стоит просто взять и подойти ближе, но слава гения музыки заставляет вести себя осторожно. А вдруг прогонит и сведет с ума безразличием? Или же твои сексуальные возможности окажутся куда скромнее самых смелых слухов. Я стараюсь не обращать внимания на стоны, которые доносятся из коридора, но все же не выдерживаю и выхожу. Нет, это не ты и какой-то счастливчик, который оказался удостоен чести. Повар и какой –то парень. Приходится просить искать более укромное место. Я возвращаюсь обратно и тщетно пытаюсь заснуть. Меня пробуждает лишь твое появление. В самом деле, кто бы еще додумался усесться на бедра и чуть ли не отдавить мои несчастные яйца. Я прекрасно чувствую, как ты пытаешься стащить тот самый ремень, заливаясь смехом, который свидетельствует об опьянении. Пока непонятно от чего именно. Сквозь сон я слышу, как ты бурчишь на своего непутевого Прентера и не сдерживаю ухмылки. Чего еще можно ожидать от ненормального, который даже не понимает, что ремень нужно расстегнуть, а не пытаться стащить, придушивая низ моего живота? -Фредди, почему ты не отыскал себе более подходящую жертву? Я уже слишком стар для шалостей после полуночи, — я все же расстегиваю ремень и по возможности быстро, стягивая его, чтобы накинуть на твою шею и притянуть ближе. Корона спадает с твоей головы, заставляя мою личную Королеву в очередной раз отказаться от трона ради какого-то ирландца. — Они такие доступные, Пол. Вообще ни на кого не встает, поверишь? — ты кладешь мою ладонь на свой пах, словно заставляя убедиться и вовлекая в страстный, пылкий поцелуй, заставляя и меня самого опьяниться той дурью, что проникла в каждую клетку твоего тела. Не знаю, насколько ты оценишь мой подарок, но завтра же я вырежу все кадры со своим участием из этого клипа. Хотя, может быть стоит оставить подсказку, что мы — действительно пара? Страница 16 Питера Фристоуна можно назвать нашим личным дьяволом, но именно он позволял наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Наши бурные вечеринки в клубах и многочисленные оргии были бы неполноценными, не будь на столе небольших пакетиков. Чудесный белый порошок. Я прекрасно знаю, что в эти моменты ты становишься еще более неуправляемым, нежели в трезвом виде. Тебя охватывает бурное веселье, звучат какие-то странные слова, словно ты произносишь слова молитвы различным демонам. Разве мог я однажды подумать, что буду сидеть с самим Меркьюри и предвкушать, как мы вдохнем в себя кокаин? Ничего особенного, безумно жжет носоглотку, но внутри разливается чувство эйфории. Весь окружающий мир просто плывет, превращаясь в потрясающее зрелище. Фредди, ты в курсе, что наша любовь в такие минуты кажется невыносимым соблазном? Я хочу медленно обволакивать каждую клетку твоего тела, заполняя собой целиком. Мне становится безумно хорошо от охвативших ощущений. Ты же не зря нанял этого хитреца с самодовольной рожей? Выход из клуба заставляет окунуться во всю мерзость окружающего мира. Твое присутствие заставляет возбуждаться, хотеть жить, но чувство опустошения, поразило не только мое сознание, оно словно въедается до самых костей. Я и сам не понимаю, как становлюсь раздражительным, вспыльчивым. Горячая ирландская кровь, словно усугубляется, становится лавой вулкана. Кто-то считает, что это следствие переутомления или я просто схожу с ума в твоем обществе. На самом деле, нам приходится раз за разом увеличивать дозу, чтобы продлить моменты кайфа, пробирающего до основания, выжимающего все резервы организма. Что нам стоит пробыть в этом чудовищном месте подольше? Плывущие стены, ты обнаженный и вымазанный моей спермой. Наши взгляды встречаются. Меня пробирает беспричинный смех, я ощущаю себя творцом, а не каким-то ничтожным менеджером самой лучшей группы современности. — Фредди, а давай закажем твой портрет? — я поднимаюсь с места, не выдерживая и снова засмеявшись. Голова кружится, приходится опираться о поверхность стола, но я ощущаю жуткий прилив энергии, какого-то блаженства, которое не возникает даже после нашего страстного секса. -Зачем потрет? Я ведь еще не помираю, — ты продолжаешь лежать на полу, провожая меня взглядом, наскоро облизывая пересохшие губы и от души чертыхаясь на Питера. Тебе начало казаться, что он поставляет недостаточно качественный порошок. В самом деле, от него перестает вставлять спустя полчаса. Приходится пробуждаться и вопить от отчаянья. Ну что за хрень. Нам обоим хочется сдохнуть в эти моменты и держит вместе лишь осознание, что мы слишком долго искали друга друга, чтобы расстаться в раздельных могилах. -Нет, там будет охуительный портрет. Ты будешь словно грешником и святым одновременно, — я пытаюсь донести свою мысль и старательно вожу пальцем по рассыпавшемуся на столе порошку. Кажется, что мы способны купить его тонну, но это врядли позволит оставаться счастливым на протяжении всей нашей долбанной жизни. Ты ничего не отвечаешь и молча шагаешь в сторону подсобного помещения, куда мы отвезли куча одежды и твоих украшений. Ты возвращаешься спустя несколько минут: черные туфли, рваный чулок на ноге, белые, рваные шорты и лифчик на торсе. Ты поднимаешь со стола черный плащ и прикрываешь одну половину тела, пальцами второй удерживая библию, с засунутыми в нее использованными презервативами. Мало того, что кто-то вырвал из нее страницы, так еще от души излился, демонстрируя любовь в отношении всех праведников, к которым мы никогда не будем иметь отношения. — Мне было виденье. Я понял, что мы должны стать более раскрепощенными на сцене, — ты поглядываешь на меня с некой ухмылкой, не без удовольствия замечая, как я буквально припадаю к твоим ногам, шепча слова из песни, что длится целых шесть минут. — Пожалуй, и мне стоит продемонстрировать всю свою любовь к божеству, — я вытаскиваю из кармана твоего плаща новый презерватив, раскатываю его в ладони и приподнимаюсь, чтобы натянуть на свой ствол, грубовато сжимая, оглаживая, в очередной раз любуясь своей Королевой. Библия — это так примитивно, Фредди. Я думаю, что кончить внутрь твоего тела — это куда более интересная идея, способная заставить тебя стать моим на клеточном уровне. Ты же читал исследования английских ученых, мой полу-святой, полу-грешник? Страница 17 Журналисты — особенные люди в твоей жизни. Они способны не только растоптать наши планы на будущее, но и послужить союзниками в борьбе за популярность. Впрочем, эти слова могут относиться к кому угодно, но не только не к тебе Фредди. Мне кажется, что мои нервы когда-нибудь не выдержат того напряжения, которое раз за разом обостряется, учитывая, насколько ты умело варьируешь интересами акул пера, не собираясь так просто сдаваться. -Я собираюсь вымазаться спермой и кокаином. Это так весело. Вы наверное давно ничего в себя не закидывали. Попробуйте. Это круто, — я слышу эти слова и не особо понимаю, кому они могли быть адресованы. Как выясняется, ты бодро отвечаешь на вопросы какого-то журналиста, что позвонил на домашний номер, чтобы поинтересоваться твоими планами на грядущий вечер. У дверей стоит твой личный повар — соблазнительный, но достаточно скромный молодой человек. Его зовут Джо Фанелли. Не скажу, что я совсем не ревную, но парень показал себя с хорошей стороны и не только в плане готовки. Говорят, что его профессия оборачивается лишним весом, но сейчас он выглядит хорошеньким, вызывающим отчаянное желание трахнуть его где-нибудь на кухне. Порой мне кажется, что твои слуги — это своего рода замена мне. Мы время от времени ссоримся, я позволяю себе выезд в Ирландию, чтобы оформить кое-какие документы, связанные с домом умерших родственников. Неудивительно, что возвращаясь, застаю тебя в компании нескольких мальчиков, но чаще всего именно повара. Как признаешься ты сам, парень не только прекрасно делает торты, но и способен вызвать записать самую громкую часть «Рапсодии» как минимум пять раз за день. Пользуясь тем, что ты отвлечен, я подхожу к Джо, чтобы взять пальцами его подбородок и поначалу страстно поцеловать в губы. Он пахнет не просто ароматами кухни, молодости, пота и спермы. Кажется, что этот славный малый просто пропитан сексом, несмотря на его достаточно добродушную мордашку, готовность угодить хозяину дома в любой позиции. Время от времени пикантный вкус следует разбавлять чем-то сладким, правда Фредди? Я и сам не замечаю, как перемещаюсь с молодым человеком в сторону кухню, словно не желая смущать твоего незримого собеседника стонами, испепеляющим взглядом, которым ты непременно одаришь нас двоих за то, что так скоро начали веселье. -Даже не знаю, почему я его трахнул. Наверное, был очень голоден, — шепчу я тебе во время поездки. Предстоит очередная пресс-конференция, а я готовлюсь к самым неожиданным вопросам. Твое молчанье заставляет подумать, что меня могли бы ожидать грандиозные разборки, но я сталкиваюсь с каким-то нелепым молчаньем. Как следствие — настроение испорчено, приходится сорваться на одном из участников группы. Привычный ритуал — дать наставления относительно интервью, пояснить, чтобы поведение было относительно приличным и встать в стороне, мысленно молясь, что никакого скандала не получилось. В этот раз журналисты оказались особенно щедрыми на вопросы, касающиеся жизни Фредди. Мне ничего не оставалось, как сохранять относительное спокойствие, поглядывая на присутствующих, словно я совсем не при делах. Мне даже подумалось, что можно было притащить сюда Джо, чтобы насладиться его компанией в одной из гримерок. Он показался настолько странным, обескураживающе ненасытным, что я на время потерял голову. Мне показалось, что Фредди должен получить по заслугам за свои измены, которые я, хоть и прощал, но порой, они существенно били по моему самолюбию. Меня выводит из равновесия вопрос про ориентацию. Я в который раз слышу достаточно грубый ответ. Вроде бы ничего странного, но мне кажется, что они о чем-то догадываются. Твоя игривая изящность на сцене, откровенные наряды. Пожалуй, Мэри и вправду была прекрасной маскировкой, Фредди. Я прекрасно понимаю, что люди хотят знать о тебе больше, но зачем? Что даст им осознание, что ты не просто подставляешь задницу мужчинам, насаживаясь все более яростно, изнемогая от острых и сладостных ощущений, но и просишь еще, не просто выдавая стоны, а крики? Как изменится жизнь домохозяйки, которой изменяет супруг, если она поймет, что у тебя и вправду эрекция во время выступлений и это вовсе не следствие кокаина? Разве захотят тебя транслировать в более пуританских странах, учитывая твое бесстыдное поведение, секс в каждом движении и взгляд, гарантирующий первоклассный минет и прекрасную работу руками? Было бы забавно, если бы до наших дней дожила Монро. Я думаю, что Вас наверняка бы поженили. Два провокатора, два истинных гения своей современности. Что? Конференция уже закончилась? Ты выхватываешь меня за руку и буквально оттаскиваешь в соседнее помещение. Звучит куча претензий. Королева недовольна верным подданным, не способным обратить внимание на ее поведение. Ты полагаешь, что это просто ужасно трахать повара, не спрашивая разрешения у его хозяина. Мне становится смешно, но я добросовестно выслушиваю жалобы, медленно расстегивая твои брюки, чтобы стянуть вместе с бельем и обнажить ягодицы. — Браво, Фредди. Я думал, что эта встреча никогда не закончится. Ты определенно научился посылать нахуй репортеров. Может быть, пригласим их запечатлеть наше развлечения в одном из клубов? — моя рука уже вовсю оглаживает ствол достаточно внушительных размеров, а я не свожу с тебя взгляда, замечая, как твои глаза, словно пьянеют, позволяя свести с ума столь невинными ласками. -Я слышал, что журналисты — настоящая падаль. Возможно, однажды я воспользуюсь их услугами лично, но, — ты улыбаешься, хватая меня за воротник, притягивая к себе, чуть ли не придушивая в порыве охватывающего безумства. — Это будет не скоро. Может в будущей жизни. А может быть прямо сейчас. Если бы не закрытая дверь, которую я лично прикрывал на ключ, меня бы жутко смутили твои слова, заставляя впопыхах застегивать брюки. Наверняка не обошлось бы без травм, позорных подробностей и жуткого стыда. В данный же момент, я просто иду за тобой в сторону окна, чтобы трахнуть практически на глазах у всей собравшейся внизу толпы. Экстремальные условия возбуждают, да и кто сказал, что я перестал любить своего Фредди, увлекшись каким-то поваром? Королева моего сердца — это звание, которое принадлежит лишь одному человеку. Фредди, как ты смотришь, если я открою окно? Это будет безумно прекрасно, отвратительно, но возбуждающе упоительно. Как в последний раз.