Я буду ждать.

Ещё двумя годами позднее.       Темноволосый юноша лежал на кровати, безразлично глядя в белый потолок. Из-за обилия розового в комнате (несмотря на бежевые стены, с каждым годом в ней становилось всё больше и больше объектов именно этого едкого для глаз цвета - светильник, шторы, простынь на кровати, разнокалиберные плюшевые существа всех мастей, даже полюбившиеся шкаф и тумбочка оказались под гнетом ядовито-розового), он тоже, казалось, приобретал этот "девчачий" оттенок. Юноша поднёс руку к глазам, чтобы взглянуть на часы, разместившиеся на запястье. Ожидание было слишком утомительным, да и если в ближайшие двадцать-тридцать минут хозяйка комнаты не заявится, смысл в его пребывании здесь будет утерян. Тем более, что через два с небольшим часа начнется концерт и, если он не окажется чудесным образом в отведенной ему гримерке во время проверки, его снимут с программы. Уж этого допустить было никак нельзя. Икуто потянулся, разминая затекшие плечи и уставшие от частой игры на скрипке пальцы, вытягиваясь на кровати.       Сложно сказать, что он услышал раньше - смех Аму и чей-то ещё голос или же асинхронные шаги двух пар ног. Юноша нахмурился, легко соскакивая с постели и прячась за дверь, которая вот-вот должна была открыться. За всё то время, что они с Аму были знакомы, Цукиёми как-то не удосужился познакомиться с её семьей, предпочитая, как и прежде, проникать в её комнату через окно. В этом была своя волнующая кровь романтика с долей дерзости и экстрима. Через несколько томительных секунд ожидания, дверь, наконец, распахнулась, пропуская внутрь сначала хрупкую фигуру розоволосой девушки (её волосы были аккуратно собраны в хвост на затылке), повзрослевшей не только морально (хотелось бы надеяться), но и физически, а затем и блондина, который, так уж сложилось, тоже был знаком Икуто. - Так ты говоришь, что она чуть не позеленела, стоило тебе заикнуться про ошибку в формуле? Хотел бы я это видеть! - произнес довольно светловолосый, с восхищением и даже каким-то щенячьим восторгом глядя на подругу, в которую долгое время был влюблен (кто знает, мечтал ли он заполучить её в свои объятия и сейчас?). - Серьезно! Это было то ещё зрелище! - успела поделиться своими эмоциями Аму прежде, чем ей и Тадасе зажали рот крепкие ладони, которые отчего-то уже не пугали, стоило только ощутить знакомый запах. - Только шум не поднимайте, малышня. - произнес Икуто шепотом, глядя то на одного, то на второго, а затем отпуская руки. Оба замерли от его неожиданного появления, но теперь, услышав его голос и безошибочно (по-крайней мере, девушка) определяя его обладателя - расслабились. - Я дверь закрою. - пробубнил Тадасе, разом помрачнев, стараясь не обращать внимание на то, с какой счастливой улыбкой Хинамори кинулась на шею темноволосого. - С той стороны... - произнес он ещё тише, увидев как Аму торопливо заговорила с бывшим врагом, совершенно не обращая на своего друга никакого внимания, словно он разом перестал существовать для этих двоих или просто в пределах комнаты. - Икуто, это правда ты? А давно ты здесь? Долго ждешь? Окно закрыл? Как ты здесь вообще оказался? - сыпала его девушка вопросами, наконец отстраняясь и всё ещё с крайне восторженной улыбкой разглядывая лицо возлюбленного. За то время, что они встречались (отношения кот-хозяйка можно же ведь так назвать?), они с Аму виделись и гуляли вместе бесчетное количество раз, а кроме - постоянно списывались в мессенджере и созванивались. - Как обычно, через окно. - пожал плечами юноша, игнорируя все прочие вопросы, по-хозяйски приобнимая её за талию. - Что-то случилось? Ты, вроде, говорил, что занят сегодня. Я уже договорилась позаниматься математикой с Тадасе. - теперь её улыбка сменилась беспокойством на лице, а после, взглянув за спину темноволосого и так и не найдя своего друга, она, кажется, начала понимать. - Ой, а где он? - "Король" давно ушел. - Икуто тяжело вздохнул. - Ты написала, чтобы я срочно зашел к тебе, как только выдастся минутка и тут же отключила телефон. - он ещё не злился, но хотел узнать причину, по которой ему пришлось сорваться с генеральной репетиции и примчаться сюда. - А... у меня зарядка села. - вспомнила Аму. Отправив то сообщение Тсукиёми, она ещё хотела позвонить матери и предупредить, что придет сегодня домой с Тадасе, но этого сделать уже не смогла. Телефон, прощально мигнув надписью "батарея разряжена", погас. Попытка включить его повторно провалилась. Девушка с минуту внимательно смотрела на юношу, силясь вспомнить, что же она от него хотела. - Ой, точно! - выпутавшись из объятий, светловолосая подскочила к шкафу, вытаскивая оттуда какой-то черный с узором из белых витиеватых хитросплетений пакет. Выудив оттуда две тряпки, она показала их юноше, который даже опешил от постановки вопроса. - Ну, какое лучше: это или это? - Хинамори попеременно продемонстрировала два коротких платьица, которые, видимо, подразумевали наличие сексуального белья под ними и человека, который бы оценил их по достоинству. Один был сплошь усеян бантиками и рюшечками, выполненный в двух оттенках розового - бледного и чуть более насыщенного. Второй - белый, из сильно просвечивающей ткани, с глубоким вырезом над грудью и ажурным шитьем на подоле. - Серьезно?.. - обреченно выдохнул Икуто спустя, кажется, длившуюся вечность, минуту. - Ты позвала меня только потому, что не можешь выбрать в чем спать? - он вопросительно вздернул бровь. А ведь он потратил своё время, придя сюда.       Девушка молча положила оба платья на кровать, пожевывая свои губы и о чем-то сосредоточенно раздумывая. - Посиди немного в шкафу. - она обошла юношу со спины, подталкивая к злосчастному предмету мебели. Обескураженный Тсукиёми даже слова сказать не успел, ощущая некое "де жа вю" - в первый раз он оказался в этом шкафу со скрипкой в обнимку и, в итоге, вывалился из него в полуобморочном состоянии. Тогда совсем ещё ребенком - весьма милым, но вспыльчивым, Аму всё-таки позволила ему, по доброте душевной, спать рядом с ней на кровати и это было... тепло и уютно. Наверное, это великолепное чувство способны испытать те, кто создают семьи и ежедневно делят постель с любимыми людьми. Сам Тсукиёми всё ещё считал себя одиночкой, засыпая в холодной постели съемной однушки.       В позапрошлом году вернувшись в этот город, решив свернуть поиски своего отца, Икуто практически первым делом завалился к юной Хинамори через окно, а после, так уж получилось, в течение ряда месяцев ночевал исключительно в обнимку с хрупким телом девушки, беззастенчиво и нагло пользуясь её добротой и гостеприимством. Это не только согревало и без того уже не столь холодное сердце и душу Бездомного кота (в прошлом), но и позволило ему поднакопить финансы. После, когда он уже снимал однушку на окраине города, он неоднократно оказывался в комнате Аму (в том числе, и в злосчастном шкафу), то выслушивая монолог о её проблемах, меланхолично перебирая розовые пряди и иногда вставляя какие-то очевидные "советы", то помогая ей с уроками, подолгу корпя над учебниками и её записями, то просто стоял посреди комнаты, прижимая её к своей груди, снедаемый желанием зайти дальше, то засыпал рядом с ней в кровати, чтобы ранним утром, насладившись её видом - сонным и растрепанным - домашним, сбежать, оставив её одну.       Внутри шкафа было темно и неуютно, но юноша терпеливо ждал, прислушиваясь к происходящему. Вот она что-то ищет в соседнем шкафу (да, у сиротливо-стоящего голубого, а ныне розового появился свой деревянный сосед). Вот уходит, осторожно прикрыв за собой дверь. Вот в комнату влетает её младшая сестренка с просьбой одолжить резиночку для волос и, заметив отсутствие старшей, вылетает из неё с воплем "мааааааааааам!". Вот наконец Аму возвращается в комнату и закрывает за собой дверь на щеколду, долго шуршит где-то рядом с кроватью. Вот тихо подкрадывается к шкафу, наконец распахивая его дверь, замирая на месте и не делая никаких попыток вытащить оттуда своего парня (ну или, на худой конец, своего кота). Смотрит выжидающе, смущенно сминая подол платья, в тщетных попытках стянуть его ниже.       В первые секунды Икуто думал, что попал рай, но здравая мысль, что с его грехами туда не попасть, свела эту идею на "нет". Распущенные длинные розовые волосы, волнами ниспадающие на плечи; пронзительно медовые глаза, сладкие как патока; припухшие и покрасневшие от постоянных покусываний губы (девушка явно нервничала); белое, откровенно просвечивающее платье, едва прикрывавшее под цвет ему выбранные кружевные трусики, составляющие комплект с бюстгальтером, да того же оттенка чулки, закрепленные на специальном поясе. Не помня себя, абсолютно завороженный увиденным (из темноты шкафа он вылез на свет, ведомый едва ли не ангелом во плоти), юноша поднялся навстречу, делая шаг вперёд. Ещё один. Он даже забыл, что нужно что-то сказать, как-то прокомментировать ситуацию. Темноволосый шёл к ней, снова и снова обводя хищным взглядом точеную фигурку действительно повзрослевшей Аму, в то время как она отступала в смятении. - С-с-сидеть! - заикаясь, наконец воскликнула она, делая ещё шаг назад, не сводя с Икуто слегка испуганного взгляда. - Но я же не... - начал-было оправдываться темноволосый, остановившись и недоверчиво глядя на девушку. - Сидеть! - уже тверже повторила она, на нервах сжав подол платья так сильно, что и без того непозволительно короткая ткань обнажила край её нижнего белья. - Я кот, а не собака. - пробурчал Икуто, но всё же послушно опустился перед ней на колени. Аму кивнула, замолчав на некоторое время, просто стоя на месте, позволяя возлюбленному бесстыдно разглядывать её в столь откровенном наряде. Первым не выдержал Тсукиёми. Его голос был хриплым от сковавшего возбуждения, а в каждом слове скользило какое-то обреченное отчаянье, с каким он сдерживался всё это время и даже сейчас. - Ну и что ты, по-твоему делаешь? - стараясь не слишком сильно пялиться и наконец заглядывая в янтарно-медовые глаза. - С-с-с-соблазняю. - не слишком уверенно произносит, смущенно потупив глаза и разглядывая собственные чулки, а после поспешно добавляет. - Мне Надесико посоветовала! - лопочет это недоразумение, видимо, сама не осознавая, что ляпнула. - Аму!.. - выдыхает, почти стонет. Она же несовершеннолетняя! Он сдерживался все эти годы, давно желая наложить лапы на свое сокровище. - Это неправильно... Ты ещё слишком мале... - Мне уже восемнадцать! - перебивает его девушка, с вызовом взглянув на Икуто и, даже, для пущей в себе уверенности, упрямо топнув ногой. А после добавляет на пол тона ниже, сама смутившись своего напора и поспешно отводя взгляд. - На прошлой неделе исполнилось... - Я не знал. - медленно произносит, нахмурившись. Пытается перебороть себя (она ведь всё ещё ребенок?), но Аму сама делает к нему шаг, почти упираясь коленями ему в живот. - Я уже выросла. - выдает со смелой улыбкой на лице, тянется рукой к его лицу, легко касается прохладными и чуть подрагивающими пальцами его щеки. - Икуто... тебе больше не нужно ждать...       И если до этого внутри темноволосого был какой-то предохранитель, защитный механизм, сдерживающий его, не позволявший сорваться и наброситься на столь сексуально-аппетитную и невероятно желанную девушку, то в этот момент он безнадежно сломался, с громким треском развалившись на части. На детали, которые более не подходили друг к другу.       Ещё несколько секунд недоверчиво смотревший в глаза девушке, Тсукиёми наконец кивает, еле ощутимо касаясь пальцами голеней. После, опустив полностью ладони, ведет ими выше, огибая колени, скользнув по бедрам. Тянется вперед всем телом, запечатлевая поцелуй чуть выше колена. Ведет языком, растягивая влажную дорожку. Указательные пальцы уже касаются резинки её ажурных трусиков, а большие - приподнимают ткань платья, позволяя оставить следующий поцелуй на её бедре, возле самой кромки намокающей ткани (впрочем, юноша этого пока не успел заметить). Целует плоский живот, жадно сминая в ладонях её округлую попку, обтянутую в эту не скрывающую бледности кожи ткань. Оттягивает пальцами резинку трусов с обеих сторон, глядя как белая полоска натягивается, плотно прилипая к фигуре и застревая меж половых губ. Удовлетворенно облизывается и чуть надавливает на ягодицы девушки, заставляя её податься вперед, оказаться ещё ближе. Запечатлевает очередной поцелуй в районе лобка, оставляет многострадальную резинку трусов в покое, теперь одной рукой, застывшей на её пояснице, удерживая Аму от резких движений, другой поглаживая пальцами её интимную зону поверх хлипкой ткани, наконец ощущая, что та намокла (приятное удивление на лице юноши заставило его губы сложиться в округлую "о"), сначала едва лишь ощутимо, а после - усиливая трение, периодически сжимая пальцами чувствительную плоть. Предательски дрожавшие всё это время ноги девушки наконец не выдерживают и та падает в объятия возлюбленного, ухватившись за его плечи и тяжело дыша. Теперь Икуто смотрит как томно вздымается девичья грудь и оглаживая её спину одной рукой, а другой зарывшись в розовые волосы, он думает об их мягкости и возможной упругости. Заметив соблазнительно открывшиеся ему шею и ушко, слегка прикусывает второе, и тут же, словно извиняясь, поспешно зализывает. Затем легкими поцелуями-укусами движется ниже, лаская чувствительную шею и срывая не очень ясные и крайне тихие полу-вздохи полу-стоны с губ возлюбленной. После, выбрав наилучшее место для того, чтобы пометить территорию, словно одержимый маньяк-вампир присасывается к местечку над ключицей, оставляя слишком "незаметный", насыщенно-алый след. - Ику... то... - произносит как-то на выдохе Аму, чуть сильнее сжимая тонкие пальцы на его плечах. - Колени... неудобно. - говорит девушка и Тсукиёми отстраняется, поднимается на ноги, чтобы затем подхватить возлюбленную на руки, заботливо опуская на кровать и нависая сверху. Если бы вибрация в кармане его джинс не отрезвила своей неожиданностью, он бы даже не кинул взгляд на часы. - Вот блин! - воскликнул юноша. - У меня же концерт! - без прочих объяснений ломанувшись к двери, а после, сообразив, к окну, выпрыгивая наружу. Юная Хинамори же так и осталась лежать на постели, заведенная и... обескураженная. Похоже, им предстоит долгий путь, полный неловких ситуаций и смущения, прежде чем они наконец пересекут эту черту и выйдут на новый уровень отношений (кот-хозяйка же?). Но это... уже другая история.