***
Каюта Алексея
В каюте раздаётся негромкий сигнал, оповещающий о посетителе по ту сторону двери. Алексей отрывается от рассматривания новой планеты в иллюминаторе, подлетает к двери и нажимает на кнопку на боковой панели. Створки быстро расходятся в стороны, за ними — Нурлан. — Привет, Лёш, — только тот, кто давно знает капитана, заметил бы насколько сильно он смущён. Пульсар фиксирует сердцебиение, учащённое до верхнего допустимого предела, но не подаёт сигнала. Капитан намеренно поставил устройство в режим «не беспокоить меня, даже если нас вдребезги разнесёт астероид». — Капитан, — Алексей смотрит на него и улыбается тепло и радостно. — Зайдёшь? Точнее, залетишь? Нурлан кивает, и Лёша медленно отстраняется в сторону, держась пальцем за поручень возле двери, чтобы они не столкнулись и не отлетели друг от друга совсем далеко. — Ты в гости? Или как? — Алексей смотрит на капитана испытующе, скользит взглядом по тёмному комбинезону, по самым привлекательным местам высокого, крепкого тела, смущая Нурлана ещё больше. В глазах светловолосого желание, которое не стихало все эти дни, кричит отчётливо громко, и капитан не может этого не заметить. Сам сюда «пришёл» именно поэтому же. Нурлан не отвечает, подлетает к Алексею, хватается за его плечи, закрывает глаза и мягко целует. Их обоих несёт к стене, и они несильно ударяются, поцелуй смазывается, но не прекращается. Алексей хватается одной рукой за первый попавшийся где-то сбоку поручень, а второй — крепко притягивает к себе капитана за пояс. Целует горячо и напористо, не даёт Нурлану опомниться, чтобы он не вздумал снова сбежать. Но мысли капитана летят совсем в другом направлении. Они путаются где-то между двумя юркими языками, которые неистово изучают друг друга, или между двумя крепкими, сильными телами, которые так отчаянно прижимаются друг к другу, не в силах оторваться и на секунду. Алексей улыбается сквозь поцелуй, сжимает плотную ткань комбинезона на пояснице Нурлана, чувствует, как сильно он сейчас хочет своего капитана. Хотел последние две недели, а может, и дольше. И это, чёрт возьми, взаимно — до неровного, обжигающего дыхания, губы в губы, и до мелкой дрожи тела у него под пальцами. Нурлан отстраняется и теперь уже совсем заметно, как сильно он нервничает. Его лицо бледнее обычного, а взгляд так и норовит сбежать в сторону, не может противостоять прямому и открытому взгляду светлых глаз. — Я хочу попробовать… — капитан говорит это хриплым голосом, совсем тихо, боится, что Алексей не услышит, но светловолосый, конечно же, слышит, потому что ждал этого, по ощущениям, целую вечность. — Не дождусь, пока мы включим гравитацию. В тёмных глазах наряду с трепетной робостью уже проскальзывают те самые эмоции, которые Алексей так мечтал увидеть. Необузданный темперамент вырывается наружу пока только еле заметными искорками во взгляде, но остановить долгожданное пробуждение уже ничто не сможет. Алексей не допустит. — Ты уверен? — Как никогда… Светловолосый кладёт руку капитану на шею, притягивает его губы к своим и снова целует, внутренне безумно радуется, что они сейчас не на твёрдой почве, и неудобство из-за разницы в росте ликвидировалось само собой. Сейчас они могут быть на одной волне, и он уверенно направляет капитана. Алексей запускает пальцы в тёмные пряди и тянет их назад, заставляя Нурлана запрокинуть голову. Пока капитан ещё неуверенно обхватывает светловолосого за пояс, Алексей влажно целует выдающиеся скулы, еле ощутимо ведёт кончиком носа по щекам, снова переходит на губы, чтобы пройтись по ним языком жадно, немного втянуть в себя и прикусить до отчётливо громкого вдоха капитана, проникнуть внутрь и погладить язык Нурлана, подразнить его. Светловолосый спускается ниже на шею и ласкает губами остро выпирающий кадык, за которым время от времени ощущается нервное сглатывание. Алексей смотрит вверх и улыбается. Всегда безукоризненно уложенная стрижка капитана, которая раньше оставалась такой даже в условиях невесомости, сейчас в очаровательном беспорядке. Тёмные пряди хаотично парят над крепким, высоким лбом, стирая из образа капитана всю суровость. Снаружи над входом в каюту Алексея загорается сигнал «Не беспокоить», а внутри включается приглушённый свет, из динамиков начинает литься тихая, чувственная мелодия. Они отстраняются друг от друга и с удивлением смотрят по сторонам. — Йола, ты? — ИЗВИНИТЕ, КАПИТАН. ХОТЕЛА ПОМОЧЬ… — Мы справимся сами, Йола, — как бы капитан не старался, у него не получается сказать это достаточно сурово. Он сейчас с головой погружён в обволакивающее негой предвкушение близости. — Йолочка, спасибо, - Алексей задорно улыбается и подмигивает куда-то в сторону. — НЕ ЗА ЧТО, АЛЕКСЕЙ. Я ОТКЛЮЧАЮСЬ, КАПИТАН. Нурлан переводит взгляд на Лёшу и долго смотрит, будто видит впервые. — Я не знаю, как у нас получится это в невесомости… — в глазах Нурлана Алексей видит некоторую растерянность. — Так же, как и у многих других натуралов. Не думай об этом, солнце. Я всё сделаю сам. Просто доверься мне. Хорошо? Капитан кивает и позволяет Алексею поцеловать себя ещё несколько раз. Снова горячо, но уже не так несдержанно. Внутри у Лёши всё закручивается в центрифуге, но он быстро берёт себя в руки, не может позволить, чтобы первый раз у капитана получился скомканным и незапоминающимся. — Ты не принимал «Гормонию»? — Нет, — Нурлан отводит глаза в сторону, снова немного смущается. — Я её уже почти десять дней не принимаю. Лайя давала мне компенсаторы… Капитан не признаётся, что последние несколько дней гормоны захлёстывали его с головой, особенно когда он вспоминал их свидание, как он это для себя определил, а особенно — их поцелуй. Преодолев сильное смущение, он даже несколько раз удовлетворял себя сам в душевом модуле и вызверился на Йолу, когда та обратилась к нему не вовремя. Ещё он всю ночь до этого провёл в пневмовакуумных штанах, чтобы усилить отток крови к ногам. — Тогда всё должно быть хорошо. Просто расслабься, — Лёша снова целует до одури приятно, заставляет тело капитана реагировать на каждое касание как оголённый провод. Алексей берёт капитана за руку и тянет к другой стене, бережно прислоняя его спиной к мягкой поверхности. Сам вставляет ногу в гибкую петлю, зафиксированную на стене, чтобы не отлетать далеко. Потом светловолосый медленно тянет за брелок вниз, расстёгивая длинную молнию на комбинезоне капитана. Сразу припадает губами к крепкой шее и начинает целовать, немного засасывая кожу. Кладёт руку на грудь перед собой, чувствует бешенное сердцебиение Нурлана. Тот закрывает глаза и крепче цепляется за поручень где-то сбоку. Горячие вдохи-выдохи Алексея падают на кожу и рассыпаются тысячами мурашек. Лёша целует тягуче медленно, идёт вниз обжигающими влажными касаниями. Запускает обе руки под расстёгнутый комбинезон и плавно стягивает его с широких плеч и рук. Ткань повисает в воздухе и начинает жить своей жизнью, щекоча уже оголённые бока капитана. Алексей вбирает в рот один сосок и начинает посасывать, теребит языком, обводит по кругу. Нурлан смотрит вниз и выпускает сдавленный стон. Его и без того низкий голос сейчас совсем сел от сильнейшего возбуждения. Алексею это нравится, и он повторяет всё снова, только уже с другим соском и более самозабвенно. Голос капитана всегда заводит его с пол-оборота, а стоны — и подавно. Бархатный тембр будоражит до невозможности, растекается по сосудам жидкой лавой, неизбежно накрывающей с головой. В паху невыносимо тяжело, и, продолжая терзать затвердевшие и потемневшие горошины сосков капитана, Алексей крепко сжимает свой член через комбинезон, чтобы отогнать чересчур горячие приступы дикого желания. Оставив в покое соски, которые стали до боли чувствительными, Лёша медленно двигается дальше вниз, целует и вылизывает напряжённый живот, обводит носом пупок, трётся о тёмные волоски уходящей вниз дорожки и тянет комбинезон ещё ниже, с трудом преодолевая сильную натянутость в паху у Нурлана. Заставляет себя пропустить его жаждущий внимания орган, даже не смотреть пока туда, чтобы не сорваться. Спускается совсем вниз, стягивает с капитана носки и весь комбинезон полностью, отправляет это всё в свободный полёт. Берёт одну босую ступню, гладит её, целует косточку сбоку на щиколотке и обводит по кругу языком, слышит сверху тихий смех Нурлана и такое же тихое «щекотно». Алексей медленно взлетает вверх и отстраняется от капитана, чтобы тот не мог его легко достать или прикоснуться, и начинает нарочито лениво расстёгивать свой комбинезон, пристально смотрит капитану в глаза и улыбается. Порочно и вызывающе. Наблюдает, как пробуждающийся необузданный темперамент находит новые выходы в эмоциях на лице напротив. Поддаёт жару — стягивает через голову белую майку, вытягивает на секунду-две руки вверх, напрягая множество мышц на крепком торсе, чтобы продемонстрировать их напряжённый рельеф во всей красе, и отправляет одежду в полёт за голову. Нурлан следит жадно за каждым движением, идёт взглядом за Лёшиными пальцами, вместе с ними стягивает с тела Алексея его комбинезон глазами. Крепкая шея, выпирающие косточки ключиц и соблазнительная ямочка между ними, гладкая, накачанная грудь, умопомрачительные контуры пресса и боковых мышц, низ живота, упирающийся в основание призывно торчащего… Капитан закрывает глаза и шумно выдыхает, приоткрыв рот, пытается расслабиться, чтобы удержаться сознанием в этой Вселенной. Открывает глаза и смотрит уже на полностью раздетого Лёшу, быстро поднимает взгляд вверх и ныряет с головой в светлые глаза, в которых мерцает шальной отблеск. То ли от невесомости, то ли от множества страстных поцелуев губы Алексея горят оглушающе красным, и это заводит капитана ещё больше, а особенно, когда светловолосый проводит по ним языком, будто невзначай. — Можно?.. Можно я тебя потрогаю? — бархатистый тембр сейчас звучит в самой нижней тональности. Алексей улыбается широко, довольный своей шалостью. Приближается к Нурлану и цепляется руками за поручни по бокам от него. Капитан опускает руки ему на грудь и начинает гладить, наслаждается каждым прикосновением к уже влажной коже. Лёша не смущается, но по его груди медленно разливаются красные пятна — верный признак того, насколько сильно ему нравятся ласки капитана. Нурлан наклоняется и целует упругую кожу, радуется совсем как ребёнок, когда Лёша жмурится от удовольствия и дышит тяжелее. Вытерпев сладкую пытку несколькими десятками поцелуев, Алексей отодвигается в сторону и смотрит на стену. — Я тебя пристегну, чтобы нас не носило. Хорошо? Нурлан поворачивается и видит по бокам от себя несколько ремней с креплениями, прикрученными к мягкой стене. — Я смотрю, ты основательно подготовился. — Это удобно не только для этого. — Ага. Потом мне расскажешь. — Обязательно. Лёша берёт лямки, схожие на те, что есть на старых рюкзаках, и накидывает на каждое плечо капитана, потом защёлкивает ремень, который соединяет их, проходя под грудью Нурлана, затягивает все крепления и ремни плотно, прижимая мощный торс к мягкой стене. Внизу две петли на конце коротких ремней обхватывают щиколотки слегка разведённых и согнутых в коленях ног. Теперь обе половины туловища капитана зафиксированы со свободой движения посередине. Там, где эта свобода будет так жизненно необходима в ближайшее время. Вытащив свою ногу из петли-крепления, Алексей отцепляет от стены широкий пояс для себя, который обхватывает его талию плотно и крепится двумя тонкими тросами к стене, на длину вытянутой руки, или чуть больше. Так он может практически свободно двигаться в любом направлении, но улететь далеко от Нурлана не получится. Довольно осмотрев все ремни, Алексей спускается поцелуями вниз по телу, держась за поручни по бокам от туловища капитана, и зависает в воздухе напротив обнажённого паха. Полностью возбуждённый, крепкий, рельефный орган хаотично покачивается в невесомости из одной стороны в другую, а идеально круглые яички парят в воздухе под ним. За этим забавно наблюдать, и Лёша замирает на несколько секунд, любуется. Прежде чем коснуться своей улыбкой потемневшей головки, Алексей замечает появившуюся на ней прозрачную каплю, которая вот-вот оторвётся и начнёт парить в воздухе. Он придавливает её большим пальцем к возбуждённой плоти и начинает медленно растирать вдоль, не даёт ей сбежать. Им ещё понадобится эта жидкость. Нурлан смотрит вниз и видит, как Лёшина улыбка туго обхватывает его напряжённый член. Хриплый, сдавленный стон вырывается из приоткрытых губ капитана, и у Алексея самого встаёт рывком, заставляет его орган трепыхаться в воздухе в разные стороны. Оба боялись, что в невесомости у них не встанет, что кровь так и не прильёт к нижней части туловища, но у обоих возбуждение настолько сильное, что законы физики сдают свои позиции, уступая место голой, дикой страсти. Пройдясь несколько раз тугим кольцом губ вдоль по плоти, Лёша выпускает её на свободу и снова любуется. Потом ведёт пальцем по немыслимому узору из взбухших вен и рельефных неровностей, оглаживает контуры потемневшей головки, легко сжимает наливающиеся яички. Даже самое лёгкое прикосновение внизу живота ощущается сейчас капитаном как сильный разряд электрического тока по всему телу. Он судорожно хватается за поручни по бокам от себя, хотя ремни держат его крепко и улететь у него не получится, и дышит, заставляет себя впускать в лёгкие воздух, чтобы не потерять сознание от разрывающих его тело головокружительных ощущений. Лёша снова вбирает твёрдый, объёмный орган в рот почти полностью и двигает головой уже быстрее, заставляет капитана стонать громче. Старается сглатывать всю влагу, чтобы она не разлеталась пузырьками по воздуху вокруг них. Нурлан запускает руки в светлые волосы и крепко сжимает. Его гормоны окончательно сходят с ума, и он уже не сопротивляется этому сладкому сумасшествию. Не планируя довести сейчас капитана до оргазма, Алексей отпускает его напряжённый до каменного состояния член и поднимается снова вверх, к лицу Нурлана и целует порывисто и совсем влажно. — Солнце, ты такой красивый. Везде красивый, — Алексей мельком смотрит снова вниз и улыбается так сладко. — Идеальный… — Лёш… — воздуха катастрофически не хватает, и Нурлан опять нервно сглатывает, — никто никогда не говорил мне такого... И Алексей вправду смотрит на капитана как на нечто совершенное, единственное и неповторимое в своём роде во всей Галактике, в их Вселенной. Да вообще во всех Вселенных, сколько бы их ни насчитали уже к этому моменту. — Все просто боялись тебя. — А ты не боялся? — Боялся до чёртиков. Но больше, чем боялся, я хотел тебя… так сильно хотел. А сейчас хочу ещё больше. Нурлан смотрит в светлые глаза, до краев наполненные безумной страстью, и тихо кончается. Он протягивает вперёд руки и тянет Алексея к себе, закрывает глаза и снова ныряет в его губы, очертя голову. Цепляется языком за его язык, хватается руками за мускулистые плечи, сгребает в охапку, чтобы никто никогда не смог отобрать у него его Лёшу. Для себя он может сравнить все ощущения сейчас со своим первым выходом в открытый космос. Где-то далеко в подсознании маячит страх, что он не справится, но понимание того, что сейчас он погрузится туда, о чём так долго мечтал, перекрывает все остальные эмоции. Радостная эйфория и бурный восторг заставляют всё внутри переворачиваться и трепетать в предвкушении. А ещё ему безумно жарко, даже горячо. Так же, как и тогда, когда от прямых лучей Альфа Центавра А его отделяло несколько миллиметров скафандра. Пульсары фиксируют небольшой дефицит кислорода в крови у них обоих и пульс на верхней границе, но критические показатели пока не достигнуты. Алексей стаскивает свой пульсар с руки — раздражает вибрация от постоянных уведомлений — и кидает назад за спину. — Лёш, я хочу тебя… полностью… Можно? — Так точно, мой капитан, — Алексей шутит, хочет немного разрядить обстановку, Нурлан снова смущается, пряча глаза за тёмными ресницами, и снова улыбается как мальчишка, которому пообещали подарить грузовой шаттл, битком набитый любимыми конфетами. — Только я никогда не... — Это не важно. Алексей совсем откровенно вбирает в рот несколько своих пальцев — стандартная смазка не поможет сейчас, разлетится по всей каюте — и проводит ими по сжатому колечку мышц между своими ягодицами, быстро вводит внутрь сразу два, подготавливая себя к предстоящему проникновению. Он уже готовился накануне, надеясь на близость. Готовился каждый день после их свидания, которое назвал для себя так же, как и капитан, не терял надежды. Сейчас Алексей только расслабляет и разогревает мышцы ещё больше. Знает уже, видел, что ему предстоит принять в себя, и его это нисколько не смущает. Он бы принял и больше, если бы было нужно. Для своего капитана он сделает всё, чтобы только увидеть желанные эмоции на его лице. — Я сам буду двигаться, солнце. Ладно? Капитан совсем не против. Сейчас он готов быть ведомым. Готов отдать себя полностью в чужие умелые руки и остаться в них навсегда, если понадобится. Держась одной рукой за поручень сбоку, Алексей прислоняет влажную головку Нурлана к своему заднему проходу и немного насаживается. Капитану кажется, что он не выдержит даже такого минимального проникновения прямо сейчас и старается немного абстрагироваться от происходящего. Но это невероятно трудно, и он громко выдыхает. Безумно радуется, что удовлетворил себя сам несколькими часами ранее, что позволяет ему не прервать досрочно всё происходящее здесь космическое волшебство — по-другому он это не может назвать. На доли секунды в каюте гаснет свет, но потом загорается снова. Они мельком смотрят по сторонам, потом друг на друга — ничто в этой Вселенной не заставит их обоих сейчас остановиться. Они верят, что Йола позаботится обо всём и продолжают. Алексей берётся второй рукой за другой поручень и с нажимом опускается ниже, заставляя объемный орган проскользнуть внутрь по упругим влажным стенкам почти на всю длину. Они оба застывают, привыкая к новым ощущениям. Как минимум, абсолютно новым для капитана. Алексей смотрит на него с небольшой тревогой и, наклоняясь вперёд, нежно целует в уголок рта, хочет минимизировать любой дискомфорт, скорее психологический, нежели физический. Но на дискомфорт нет и намёка. В тёмных глазах горит чистое удовольствие и желание обладать светловолосым целиком и полностью. Алексей упирается коленями в стену по бокам от туловища капитана и начинает неспешно двигаться, держась за поручни и сильно напрягая мышцы на бёдрах и руках. От интенсивных упражнений мускулы выпирают из-под разгорячённой кожи рельефными жгутами, и начинают блестеть от выступающего пота. Капитан кладёт свои большие ладони Лёше на талию и помогает ему двигаться. Он теряется в плавных толчках, погружается, по ощущениям, каждый раз во влажное, узкое блаженство всё глубже и глубже. — Лёш, ты — мой... — Нурлан шепчет это, пожирая глазами Алексея, который двигается на нём, отдаваясь без остатка, — сейчас мой полностью. Лёша чувствует, как сильно напрягся чужой орган внутри него, как по нему прошла ритмичная пульсация, и он быстро соскальзывает с капитана, сжимает крепко пальцами его член у основания, смотрит с широкой улыбкой в потерянные от удовольствия глаза за тёмными ресницами, пока не даёт им улететь в открытый космос, хочет продлить яркие эмоции и вызвать вселенский взрыв. На лице у капитана сильное разочарование, которое он безуспешно пытается скрыть. — Ещё не время, солнце, — Алексей говорит сладко и целует снова горячо, до болезненного покалывания внизу живота. Нурлан смотрит на него прищуренными глазами, цепляется мыслями за остатки сдержанности и самообладания, но понимает, что уже не удержится, непременно соскользнёт вниз. — Не сдерживай себя. Я хочу посмотреть на тебя во всей красе. Отпусти cебя. Алексей специально дразнит и раззадоривает. В глазах капитана остатки робости догорают в усиливающемся пламени бушующей страсти. Очертания скул становятся более резкими и брутальными. Мышцы на руках напрягаются, делая их рельеф совсем скульптурным. — Нур, возьми меня. Возьми так, как ты хочешь. Пусть даже грубо... И Нурлана накрывает с головой от вседозволенности и смиренной покорности, которая сейчас читается в светлых глазах. Алексей полностью передаёт ему контроль над всем: над собой, над их обоюдным, уже неразделимым безумным удовольствием, над их Вселенной. За спиной будто вырастают крылья, прорываются через горящую, совсем мокрую кожу, расправляются широко в стороны и возносят капитана на вершину блаженства. Он притягивает Алексея к себе, начинает пылко целовать, втягивая губами раскрасневшуюся, влажную кожу на шее и груди, оставляет багровые отметины. Не сдерживается и прихватывает зубами небольшой участок между плечом и шеей. Алексей шипит от острой боли, но не отстраняется, подставляется ещё больше под жадные касания своего капитана. Как же он этого ждал. Нурлан снова перемещает руки Алексею на бёдра и одним движением насаживает его на себя почти полностью. Шумное дыхание светловолосого и чересчур протяжный стон подначивают продолжать больше, чем любые слова. Лёша плавно отклоняется назад, находясь почти перпендикулярно зафиксированному возле стены туловищу капитана, и Нурлан начинает двигать его на себе, упираясь пятками в мягкую стену. Несмотря на кажущуюся в невесомости плавность движений, они оба ощущают, насколько толчки мощные и резкие, насколько уверенно Нурлан уже скользит внутри горячего, узкого отверстия, с каждой фрикцией увеличивая концентрированное удовольствие. Нурлан сжимает пальцами покрасневшие бёдра крепко, властно и жадно. Кажется, что капитан ещё пять минут назад и капитан сейчас — эта два абсолютно разных человека. От смущённых взглядов, нервной дрожи в пальцах и робких попыток обнять не осталось и следа. Сейчас Нурлан насаживает горячее, до безумие желанное тело на себя быстрее и быстрее, насколько это возможно в таких условиях, хрипло стонет, а иногда даже и рычит, когда возбуждение переливается через край. Алексей громко стонет в ответ, закрыв глаза и обхватив свой возбуждённый член крепко, чтобы не отвлекал хаотичными метаниями в воздухе. Мягкие стены и всё ещё звучащая музыка, которую уже никто из них давно не замечает, полностью глушат их громкие стоны и влажные, хлопающие звуки движения тел друг по другу. Вентиляция не справляется, и мелкие пузырьки пота и естественной смазки кружат вокруг них блестящим, еле заметным занавесом. Капитан чувствует, как невыносимо горячо становится внутри с каждым толчком, насколько ощутимой становится пульсация стенок, сжимающих его орган. Он смотрит как Алексей выгибается перед ним, судорожно сжимает пальцами поручень с одной стороны, а второй рукой стремительно водит по своему члену и пытается дышать, хоть через раз, потому что им завладевает яростное, блаженное исступление. — Нур... Нур...пожалуйста, — Лёша стонет совсем громко и немного жалобно, старается поменять угол проникновения, чтобы объёмная головка ударяла каждый раз точно в центр сконцентрированного, острого удовольствия. — Какой же... какой же ты, когда... — Алексей не договаривает, его накрывает с головой, и он весь сжимается внутри. Нурлан закрывает глаза и тоже пропадает — в груди и голове раздаётся мощный взрыв, а по телу волнами катится сильная дрожь. Так хорошо, что ремни держат его на месте, иначе он бы уже улетел и больно ударился бы обо что-то. Когда-то давно он видел на записи столкновение двух звёзд. Сейчас ощущения такие же, только он — в самом эпицентре. Ослепительная вспышка, вокруг которой расползаются огненные кольца с тысячами сверкающих точек повсеместно. Пульсар фиксирует сердцебиение за гранью допустимого показателя, а уровень кислорода в крови падает ниже критического. Но их не тревожат предупреждениями — уровень окситоцина, бета-эндорфина и пролактина в крови вырос значительно, это однозначно вернёт оба тела к жизни в скором времени. Когда капитан открывает глаза, перед его лицом светится довольная улыбка Алексея. Он бережно убирает с мокрого лба тёмные волосы, поднимая в воздух россыпь мелких шариков пота, гладит по щеке и снова целует, заставляет Нурлана начать дышать нормально. Потом Алексей смотрит в сторону и улыбается. Капитан следит за его взглядом — сбоку от них парят в воздухе отголоски их страсти. Алексей легонько подталкивает пальцами маленькие светлые пузырьки жидкости навстречу друг другу, и они объединяются в шарики большего размера. Лёша наклоняется и касается губами одного из них, захватывает языком внутрь, растирает по нёбу и улыбается ещё слаще. Нурлан наблюдает за ним, и в висках начинает гулко стучать кровь от набегающего опять сильного возбуждения. Он вообще ведёт себя сейчас как мальчик-подросток, которому хочется ещё и побольше. Капитан дотягивается до Алексея и тянет к себе, снова целует несдержанно. Ему интересно попробовать новый вкус, и он его чувствует — немного резкий, солоноватый, но от него горячая волна бежит вдоль позвоночника и выплёскивается кипятком в районе паха. Недалеко от них парит в воздухе майка Алексея. Он тянется к белой ткани, цепляет пальцами, потом накрывает ей остальные светлые шарики, и жидкость впитывается в ткань, расплывается по ворсистой поверхности чуть более тёмными пятнами. — И почему я никогда не занимался этим раньше? — низкий смех капитана разлетается во все стороны по каюте. — Дурак… — Ты неправильно выговариваешь слово синтет, — Леша смеётся в ответ, потом приближается к лицу Нурлана и начинает снова целовать, гладит руками влажное тело, наслаждается каждым мгновением приятной расслабленности в мышцах. — Я всегда думал, что космос — он там, далеко, и его не достать. А оказывается, он совсем рядом. Нужно было только найти его. Лёш, ты — мой космос. Сейчас впервые смущается Алексей, его и без того красное лицо, наливается кровью ещё сильнее, и он пытается спрятать это за смехом: — Я смотрю, ты — не такой уж и безнадёжный натурал. Они снова целуются долго и протяжно, не хотят отпускать друг друга вообще больше никогда. Их приятное занятие прерывает учтивый женский кашель. — АЛЕКСЕЙ, НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ ПРИГЛАСИТЬ КАПИТАНА В ДУШЕВОЙ МОДУЛЬ, ПОКА Я ЗАПУЩУ УСИЛЕННУЮ ВЕНТИЛЯЦИЮ И ОЧИСТКУ ВОЗДУХА? — Йола, как-то ты быстро переобулась. — ПЕРЕОБУЛАСЬ? Я НЕ НОШУ ОБУВЬ, АЛЕКСЕЙ. — Это — образное выражение, Йола. — Душевой модуль — звучит совсем неплохо, — капитан довольно улыбается. — Я ВСЁ РАССЧИТАЛА. ДВУМ ЛЮДЯМ ТАМ ДОЛЖНО ХВАТИТЬ МЕСТА. ТОЛЬКО ПРИДЁТСЯ НЕМНОГО ПОТЕСНИТЬСЯ. — Потесниться? — Нурлан смотрит на всё ещё обнажённое тело Алексея и игриво улыбается. — Мы справимся, Йолочка. Да, РМ-2323? — Так точно, мой капитан, — Алексей уже расстёгивает ремни на капитане и, оттолкнувшись от поручня, тянет его за собой в сторону душевого модуля. — Спасибо, Йолочка. — НЕ ЗА ЧТО, АЛЕКСЕЙ. ДАЙТЕ МНЕ ДЕСЯТЬ МИНУТ ДЛЯ ОЧИСТКИ И ПРОВЕТРИВАНИЯ. — Йола, не торопись. У тебя есть тридцать минут…даже сорок, — голос капитана пропадает за створками модуля. — Час, Йолочка… может, даже полтора, — Лёша смеётся, залетая следом и закрывая модуль, напрочь забыв о недавнем мигании света. В каюте включается режим усиленной вентиляции и очистки воздуха. КОНЕЦ ЗАПИСИ...|