Дневник

– Забираю я её. – упрямо повторил молодой человек снова, глядя из под нахмуренных тёмных бровей своими дымчато-серыми глазами, словно желая, чтобы эти слова наконец-таки дошли до адресата, одновременно придерживая рукой маленькую девочку, не доходившая ростом даже до его пояса. Она, мелко дрожа, боязливо взглянула на мужчину напротив. Тот вовсе и не глядел на ребёнка; хмурый взгляд его был устремлён к другому человеку — его брату, что был лишь на пару лет младше него и к которому и неловко прижался ребенок, цепляясь ручками за штанину серых потёртых брюк взрослого. – Это в первую очередь нужно самой Але... а тебе, определенно, нужно время. – решив смягчить напряжённую обстановку, всё же продолжил мужчина, не желая провоцировать старшего, излишне тихое поведение которого не сулило что-либо хорошее. Стоило однако прозвучать в комнате имя девочки, как тот всё же опустил взгляд ниже, натыкаясь на растрёпанные каштановые волосы и печально оленьи глаза, что блестели от собравшихся в них слёз, будто бы не решавшие скатиться влажными дорожками по детским пухлым щекам с еле видными веснушками на них. Заметив пристальный и задумчивый взгляд собственного отца на собственной персоне, малышка прижалась к дяде сильнее, ощущая тем не менее своеобразную поддержку в виде тяжело накрывшую её макушку, руку, что путаясь в гладких прядях, постепенно и медленно поглаживала её по голове, отвлекая. – Как хочешь, – мужчина напротив улыбнулся, но карие глаза его оставались такими же безучастными, а улыбка, что оказалась вполне натяжной, также быстро померкла. – можешь взять её к себе. Однако... лишь ненадолго. – казалось, он хотел добавить что-то ещё, но взглянув на ребёнка, всё же передумал, мгновенно покинув гостиную и саму квартиру, не забыв с щелчком захлопнуть за собой дверь. – Сколько это, "ненадолго"? – впервые за это долгое время услышал мужчина тихий голос, что отразился от бледных стен почти пустующей комнаты. – Аль, ты ведь любишь путешествовать? – задал тот вопрос, словно намеренно игнорируя любопытство девочки. В ответ он лишь услышал подобие усталого вздоха и еле различимый бубнёж: – Нет... и не хочу любить. – Зря ты так, – искренне произнёс он, поглядывая на ребёнка сверху вниз и встречаясь с её грустным и опечаленным от произошедшей ситуации, взглядом. – это ведь так интересно – столько знакомств можешь поиметь и друзей с разных точек. – Папа же будет нас искать? – удивительно точно поняв подтекст этих слов, вопросила девочка в очередной раз. – Да... – немного смолкнув, тихо подтвердил он. – Так что нам придётся поиграть с ним в прятки. Или в догонялки. Как кошка с мышатами. Понимаешь? – Иначе он нас съест? "Определённо. Сожрёт, как изголодавшийся волк в лесу." – подумал мужчина. Тем не менее, вместо ответа, он лишь по своему ласково улыбнулся ребенку, давая её маленькой голове небольшую пищу для размышлений. – Давай собирать вещи, нам придется выезжать уже сегодня. * Какой-то явный грохот вынудил девочку отойти от сладкого сна и разлепить свои сонные глаза, ещё не совсем осознано поглядывая на человека сидящего впереди, прямо за рулём машины. – Чёрт, ну и дороги здесь конечно. – тихо выругавшись, мужчина осекся, заметив взгляд племянницы через зеркало заднего вида. Конечности девочки (которая разместилась на задних сиденьях, используя их как ложу для своего дневного сна) онемели от долгого нахождения в одном и том же положений, и стараясь менее болезненно потянуться в лежачем положении, она аккуратно приподнялась, после чего приняла сидячее положение. Она с любопытством принялась оглядывать раскрывшуюся местность за окном машины, пока до неё доносились обрывки фраз мужчины: – Возможно, это не самое лучшее место для нас с тобой, но пока что это действительно лучший вариант, ведь твой папаша вряд ли додумается сунуться в такую глушь. Слушая его, Аля недоуменно нахмурив брови, изучала разные открывшиеся ей детали в этом месте, что мелькали перед глазами. Хоть растянувшийся вечерний туман частично и заслонял собой обзор, тем не менее, было возможно рассмотреть те же деревья, что достаточно часто появлялись и также быстро исчезали. Однако, они не столь интересовали девочку, как непривычно "простая" обстановка в этом месте. – Это... – тихо начала она, тем не менее не зная, как преподнести свои мысли правильно. – Это, считай, посёлок городского типа. Не так хорошо, но и не так плохо. – после сказанного, мужчина смолк, сведя брови к переносице и образовав несильные морщинки, в то время как его челюсть напряглась, что было заметно по тому, как играют желваки на скулах. Он будто хотел сказать что-то ещё, но не был уверен стоит ли это делать. Впрочем, помолчав лишь примерно двадцать секунд, он добавил. – Ходят в этой деревне слухи странные... – Что за слухи? – сразу полюбопытствовала девочка, отвлекаясь от разглядывания гаражей, что сменили как деревья, так и некоторые небольшие пустующие участки, покрытые немного сырыми от влаги недавнего осеннего дождя, разными тусклыми оттенками осени, опавшими листьями. "Дети пропадают, да слухи про монстров ходят. Страшные преступления скрытые под мишурой детских страшилок – удобно однако." – сказал он про себя, будучи вполне недовольным здешними новостями, однако, вслух сказал совсем иное: – Да так, говорят, что здесь животные говорящие водятся, – насмешливо протягивал он каждое слово, всем видом показывая, насколько его откровенно веселят глупые сказки местных жителей, одновременно повернув голову в сторону девочки, словно желая лично увидеть её реакцию. – Да и ещё слыхал, что здесь... Взгляд девочки сменился на непонимающий, после чего её глаза раскрылись в испуге и она немедля вскрикнула: – Остановись!! Скрип шин, что достаточно ярко донёсся до них через единственное приоткрытое окно в водительском месте впереди, неприятно резанули уши. Нога что надавила на тормоз машины, расслабившись, уже не касалась педали, в то время как мужчина ощущая как сердце ускоренно бьётся в его груди, удивлённо вздохнул, с подозрением вглядываясь в гараж представший перед ними, что был окрашен в насыщенный, не покрытый слоями привычного для остальных гаражей, коричневого грязя или серой пыли, черный цвет. Мужчина раздражённо процедил, сдерживая желание громко и нецензурно высказаться: – Гараж... Какого... он вообще не должен был быть здесь! Девочка хотела было обернуться, чтобы снова, но уже более внимательно оглядеть гаражи, с хоть и не близкого, но ещё не слишком далёкого расстояния, которые ей на глаза попались ранее, но что-то не давало ей отвести взгляд от дверей странного гаража впереди их машины. Оно было подозрительным не только тем, что будто бы отделившись от других, стоял в какой-то степени гордо, вдали от них, но и тем, что был абсолютно чёрным и целым. В том смысле, что он не выглядел новым, но и не казался таким старым как остальные. Да и цвет этот, чёрный. Может ли кто-то выбрать из всех привычных тусклых оттенков, именно этот? И многие гаражи здесь уже давно принадлежат самим себе, но этот, хоть и выглядел отчуждённо, не был украшен вмятинами и всякой грязью, что уже оставляло достаточно вопросов за собой. От разглядывания железного сооружения Алю отвлёк дядя, что начал крутить головой, пытаясь рассмотреть дорогу, которая словно бы внезапно прервалась на этом гараже: – Дорога круто свёрнута вправо. Из-за этого хренового тумана не разглядел. – тихо выдохнув, озадаченно прошептал он себе под нос. – Даже дальний свет не помог, вот же... – Дядя. – обратилась девочка к мужчине, на что тот с тем же недовольным выражением в лице немного обернулся к ней, тем не менее стараясь не отпускать из своего взора гараж. – Гараж этот странный больно... так и должно быть? Фыркнув, он с пренебрежением ответил, словно намеренно игнорирую прямой вопрос: – Мало ли какой идиот поставил. Да ещё и в черный покрасил, гад, в темноте же не видно ни зги будет. Поняв, что точный ответ она вряд ли сможет получить, девочка притянув колени к груди, удобнее расположившись на сиденье. Устала вздохнула и опустила на них свою голову, уже перестав особо вслушиваться в монолог взрослого. Дальше она провела время в полуосознанном состоянии. Дядя, дав заднюю, повернул направо, уезжая от гаража и всё больше увеличивая расстояние, пока тот вовсе не скрылся за, уже понемногу развивающимся, туманом, будто бы призрак, исчезая под редкое уханье уже проснувшейся совы в этих местах. В полудрёме она явно слышала голос матери, что с волнением и дрожью в голосе пыталась ей что-то донести. Но слова её были неясными, лишь привычный и такой приятный тон голоса, с которым она обычно всегда обращалась к дочери, вместо того чтобы предупредить о чём-то важном, только больше убаюкивал уставшего от длинной дороги, ребёнка. Проснулась она уже от чужого ласкового прикосновения к своей голове. И как бы не хотелось полностью и надолго провалиться в полноценный сон, она всё же с трудом приподняла, казалось бы, свинцом налившиеся веки, не позволяя им снова устало прикрыться. Сквозь мутную плёнку она постепенно узнавала в расплывшийся картине знакомого для себя человека, глаза которых так напоминали цветом серые тучные облака перед грозой. – Вставай уже, малышка, – произнес тот, с улыбкой глядя на сонную девочку. – разложим вещи и можешь спать сколько угодно. – А школа? – сонно зевнув и приподнявшись, она потянулась к выходу, ощущая резкий вечерний холод и закутавшись сильнее в полюбившийся светлую джинсовую куртку с белым, хоть и не таким пушистым, но теплым мехом изнутри. Куртка эта была ей явно большой по размеру и выглядела немного грубовата, из-за чего можно было предположить, что она принадлежала мужчине, что и услужливо открыл для племянницы заднюю правую дверь, дожидаясь, пока та слезет из машины. Чиркнув спичкой о коробок, он аккуратно поднес неровный огонек к тонкой сигаре, что держал между зубов, одновременно следя, чтобы дующий ветерок ненароком не затушил слабоватое пламя. Мужчина сделал первую глубокую затяжку своей сигареты – "Marlboro". Эти сигареты, как считала девочка, были вероятнее всего достаточно популярны, ибо она замечала такую марку и уже привычный красно белый дизайн с черной надписью, не только у своего дяди, но и в принципе, у многих других людей, стоило ей лишь из-за скуки начать подмечать детали, на которых ранее она особо то и не обращала особого внимания. После Мальборо дядя чаще покупал более дешёвые, болгарские сигареты, которые стоили примерно по 35-40 рублей. Она помнит лишь несколько названий, например, тот же "Опал", название которого было выведено белым цветом на коричневой мягкой упаковке. Когда мужчина курил их, то невольно покашливал из-за горчинки в не особо качественном табаке. Но всё же продолжал ими пользоваться, если забывал взять с собой деньги и не имел при себе других сигарет. Другой пачкой сигарет, которыми он пользовался намного чаще из всех дешёвых была "Стюардесса". Хотя если быть точнее, именно "Стюардеса", с одной "с" в конце, выведенная на русском. Пачка же окрашена в два цвета: белый и сине-зеленого цвета, ну или цвета морской волны, как любит говорить сам молодой мужчина. В верхней части выбит значок-символ марки цвета горчицы. "Темно-золотой" – в противовес словам мужчине, говорила Аля. Часто, как это бывает, дядя, став пока что единственным опекуном для девочки, обучал её всему, что знал сам, даже если эти знания были совсем не тем, что должен знать обычный ребёнок, тем более, девочка. Но он учил её. В его голову, конечно, приходили мысли, что его личные знания из прожитых дней и накопленного опыта бывают специфическими, однако, он всё равно подавал их ей, хоть и уже в особо цензуренном виде, в некоторых случаях. Учеба это, конечно, чаще имела бытовой характер. Например, девочка прекрасно знает, что сигареты "Стюардесса" будут получше, нежели остальные из Погарской фабрики. Когда она спрашивала, чем именно, то дядя обычно просто подолгу молчал, глядя на нее из под своих задумчиво сведенных к переносице бровей. Смотрел он на неё испытывающим взглядом. В такие моменты Аля не чувствовала какого-либо дискомфорта, а лишь повторяла своей вопрос, словно полагая, что первый он мог не услышать. Но в очередной раз хмыкнув, мужчина повторял – "Думай". На это девочка лишь удручённо хмурилась, будучи недовольной отсутствием ответа. Она знала, что дядя лишь хотел, чтобы она больше размышляла и умела это делать правильно, но Але попросту не хотелось тратить на это свои силы. Как она считала, энергию стоит тратить для более интересного и весёлого времяпровождения, нежели на какие-то сложные размышления. По-крайней мере, в её возрасте уж точно. Вытащив из багажника своей лады самары спортивную черную сумку и небольшой коричневый чемодан на колесах, передав его девочке, он закрыл крышку, после чего уже под завывание всё нарастающего ветра, поднялся на крыльцо дома. Звякнул ключ в замке, после чего он открыл входную дверь. – Аль, – обратился он к девочке, обернувшись и замерев, глядя на её задумчивое выражение лица и взгляд, направленный прямо в темень леса прямо перед их уже новый домом. – тебе не нравиться? – Я не знаю, – скромно ответила она, глядя уже в его глаза. – но... вид, конечно, пугает. Мужчина отстранённо, но всё же с лёгкой ухмылкой, продолжил: – Везде страшно, если уж так посмотреть. Погода играет, люди влияют, да воображение всё больше против тебя идёт. Эти слова были произнесены не ради поддержки или чего-то подобного. Это было просто констатацией факта. И девочка потихоньку научилась принимать те или иные установки, что существуют как что-то само собой разумеющееся. В любом случае, дядя редко когда ей врал и это наверное было единственной чертой, которое она так ценила в нём, кроме того, что он о ней заботиться с тех лет, как ей исполнилось всего шесть. Больше не бросая редкие взгляды на шелестящие листьями деревья, девочка быстро вошла внутрь дома, не задерживаясь более в холоде. Следом за ней расслабленно вошёл мужчина. Девочка бегом направилась наверх, на второй этаж, где её ждала её уже собственная комната. Молодой человек же только хмыкнув на это, ушёл в свою спальню. Аля, тем временем, немного помедлив, шагнула в комнату, осматривая старые обои и ковер на стене рядом с односпальной кроватью с одним лишь матрасом. По словам мужчины, в этом месте ранее жила старушка, добрая, но одинокая женщина. Когда они искали дом в этом посёлке, то увидели объявление и домашний номер, через который молодой мужчина с ней и связался. На встречу с пожилой женщиной он пришел с Алей, где она и узнала, что переезжает старушка в город, к своим детям, из-за того, что ей становилось хуже в силу своего возраста. Раннее, как она сказала, она не желала стеснять детей и внуков собой, но при этом была вполне довольна жизнью в этой деревушке. До некоторых пор. Из-за этих изменений ей и пришлось уехать и оставить дом, уже на попечение других людей, молодого мужчины и девочки, которой только исполнилось двенадцать лет. Женщина хорошо заботились о своём доме, так что изменить, вероятно, придется не так уж и многое. Девочка открыла дверцы высокого шкафа из тёмного дерева и с удивлением заметила в верхней полке пару пуховых одеял с двумя объемными подушками. Улыбнувшись этой находке, она мысленно поблагодарила милую старушку, которая проявила дружелюбность ещё в начале их встречи, дав ей шоколадную плитку под названием "Сказки Пушкина". Не описать словами, как она обрадовалась этому подарку. Девочка очень любила эту серию шоколад и имела привычку коллекционировать красивые и разнообразные обёртки. В этот раз на твёрдой внешней упаковке синего цвета был изображён красивый белый лебедь с расправленными крыльями и серебристой короной на голове, под ним всплески морской водной синевы и светло коричневая бочка на плаву. Желание хотя бы попробовать его на вкус, было сильным, однако девочка всё же пересилила себя, мысленно повторяя, что есть шоколад на ночь вредно, а просто "попробовать" вряд-ли пойдет ей на пользу, ибо тогда она обязательно попробует и ещё несколько кусочков, пока не заметит, что съела она уже половину плитки. Так что решив опробовать его завтра, она, выйдя из комнаты, решилась опуститься вниз, на первый этаж, чтобы после найти и саму кухню. Техника в доме уже имелась, за это плата за дом была естественно больше, но это было намного удобнее, нежели, если бы дядя решил покупать технику и другие вещи отдельно где-либо. Так что и сам холодильник в который девочка и поместила шоколад, не желая, чтобы тот к утру подтаял, уже имелся в самой кухне. Холодильник, совсем неудивительно, был пуст. Но и продуктами им утром закупаться не придется, ибо все это уже было сделано уже заранее. Вспомнив про эти самые продукты девочка окинула взглядом кухонные тумбы и с облегчением увидела на них пакеты со всем необходимым. Наверное, она просто не заметила, как дядя их занес, и посчитала, что они могли остаться забытыми в машине. Сами продукты находились в полиэтиленовых полупрозрачных пакетах привычного жёлтого цвета с маленькими черными рисунками всякой техники. Аккуратно вытащив пару стеклянных бутылок с молоком и кефиром из одного такого пакета, Аля разложила их в отдельное место, в самый нижний отдел сзади дверцы. Крупы, из которых была гречка, рис и манка с овсянкой, она спрятала в шкафчиках. Яйца аккуратно разложила в специальный лоток в самом верху холодильника. А пару пачек индийского чая также поместила в кухонные шкафчики, как и сахар с солью. Чуть не забыв, девочка положила туда следом и пищевую соду в картонной упаковке. Остальные немногочисленные продукты по типу колбасы, свежего и разнообразного хлеба из муки третьего сорта и творога, также нашли свое место в небольшой, но удобной светлой кухне. Закончив с разборкой купленного, девочка села на один из стульев перед прямоугольным столом, и выдохнув, глянула в единственное окно в комнате, кладя голову на сложенные перед собой руки, что нашли место на вполне удобном обеденном столе со светлой скатертью. На улице заметно стемнело, из-за чего деревья вдали казались еще более мрачными. Казалось, это должно было хоть немного напугать юную, уже жительницу этого поселка, но вместо ожидаемого страха девочка ощутила лишь накатывающую на нее сонливость, и непрерывные раздумья о завтрашнем дне, приготовления завтрака и подготовке к учебе, незаметно отошли на задний план, опустошая голову от лишних мыслей. Так девочка и заснула, не замечая тихого скрипа половицы, одиноко прозвучавший в тихом коридоре.