Самое жестокое племя

      Песок скрежетал между зубов, перекатываясь по языку и забиваясь в глотку. Шисуи глубоко вдохнул и закашлялся, отчего висящий на его плече Итачи слегка пошатнулся и глухо застонал. Кажется, он приходил в себя.       — Далеко ещё?       — Никакой благодарности, — прохрипел Шисуи, устало волоча ноги вперёд. Солнце успело раскалить его голову и, вероятно, оставить ожоги на коже. Он хотел пить, есть, спать, и закинуться чем-нибудь, чтобы выдолбить последние сутки из своей памяти, но вместо этого вынужден был беседовать с братцем. — Я твою кабанью тушу как минимум часов двенадцать тащу, думаешь, был подходящий момент прикинуть километраж? — взвился Шисуи, едва сдерживаясь, чтобы не скинуть Итачи с плеча .       — Как старая перечница, — тот сплюнул и, оперевшись на плечо брата, перенёс большую часть веса на собственные ноги, помогая Шисуи шагать дальше. — Как ты нас вытащил?       Шисуи поморщился.       — Убедил их уйти.       — Словами? — хохотнул Итачи, неожиданно быстро возвращая к жизни осточертевший Шисуи сарказм. Для тяжело раненного он чертовски бодро утюжил терпение.       — Одного пистолета на всех всё равно не хватило бы, — в конечном итоге, Шисуи сдался перед неотвратимостью расспросов. — Залез в её голову. Не специально, так вышло. — он поджал губы, вспоминая, как разворошил чужое сознание.       Вынуждая девчонку развернуть гайдзинов и уйти, он наткнулся на плотную стену, которой она загораживала сознание. Там было что угодно: их поселение, другие гайдзины, вид на город издалека. Всё, кроме её самой. Она контролировала свои мысли, пытаясь помешать ему прорваться через заграждение из тысячи образов.       Давным-давно, когда необычные глаза ещё казались диковинным оружием, а не проблемой, они с Итачи друг на друге научились использовать их. Поначалу, когда они поняли, что могут что-то внушить одним взглядом, то тоже использовали стену из образов, чтобы преграждать друг другу путь.       Шисуи требовалось не больше нескольких секунд, чтобы её разрушить.       Со временем их методы стали изощрённее, стены перестали быть стойкими. Но то, что девчонка возвела её, его удивило.       — Она знала, кто мы, — сказал Итачи и глухо промычал на очередном повороте. — Я думаю, она знает больше, чем известно нам самим.       Шисуи тоже так думал. Но тратить время на то, чтобы расковырять ещё и это, он тогда не мог.       — Предлагаешь вернуться ради светской беседы? — усмехнулся Шисуи.       Вдалеке, наконец, стали виднеться крыши построек, очерчивающих высокие стены города и он смог с облегчением выдохнуть. Закинуть Итачи на операционный стол Изуми теперь было делом нескольких часов.       — У нас впервые появился шанс узнать хоть что-то, а мы его так бездарно просрали. — Итачи едва передвигал ногами. Кровь на ожоге давно запеклась, перестав бурлить и благоухать ещё в середине пути, но Шисуи видел, как брат сжимал зубы между фразами.       — Для них всех мы не больше, чем приспешники Даймё. И они не далеки от истины. Сомневаюсь, что получилось бы устроить фамильный экскурс.       — Недолго нам оставаться приспешниками. Провал конвоя - пинок вниз по карьерной лестнице.       — Прицепы ехали в порожнюю. — Шисуи закусил щёку. Эту пулю он хотел выпустить, когда Изуми накачает брата морфином или чем покрепче. Так он воспринял бы информацию куда спокойней. — Большая часть из них опрокинулась, и наружу вывалился какой-то металлолом. Некоторые в принципе были пустыми. — Предрекая допрос, которому всё равно подвергнется, Шисуи, недолго думая, решил израсходовать всю обойму сразу. — Я обошёл их все. Ничего ценного. Конвой был одним большим подлогом Даймё, из-за которого сложили головы больше тридцати их же охотников.       — Мы были наживкой. — Шисуи почувствовал, как сжимается ладонь брата на его плече. — Вот, почему разработчики Даймё ничего не знали о транспортировке. Вот, почему они не сопровождали груз.       — Могли догадаться ещё на платформе, — заметил Шисуи, который, в отличие от Итачи, за время своего марш-броска уже успел смириться с этим дерьмом.       — Думаешь, их интересовали гайдзины? — Итачи вскинул голову, снизу вверх смотря на брата, будто ожидал увидеть в усталом взгляде ответ на свои вопросы.       — Мне плевать. — отрезал Шисуи, не желая втягиваться в интеллектуальные салочки.       На месте взрыва вагона осталось много мёртвых тел. Это были тела "лоялистов" Даймё, тела "гайдзинов", очевидно сражавшихся против, но так или иначе все эти люди вместе со своими убеждениями сейчас уже кормили стервятников. Подбирая с земли истекающего кровью брата, Шисуи мог думать только о том, как поскорее доставить его к Изуми, которая из любых оставшихся конечностей смогла бы собрать люксовый конструктор.       Он не хотел ворошить в памяти то, что успел разворошить в голове девчонки-гайдзина. Не стремился угадать замысел Даймё, и, в общем-то, не особенно жалел павших. Когда ему выдадут нового “помощника” взамен того, который сняли с каждого охотника гайдзины, и на него придёт очередное задание Даймё, он возьмёт и его.       Изуми мастерски подкручивала шестерёнки на своих титановых марионетках из богатых районов, а Шисуи и Итачи мастерски ловили браконьеров, процентщиков, хирургов и прочие чёрные пятна на светлой репутации Даймё. Без этой работы их навыки в высокотехнологичной вселенной, созданной корпорацией, стоили катастрофически мало.       Так что толку тогда рассуждать обо всём этом? ***       — Отврат, — поморщился Шисуи, смотря на Изуми, которая подцепила пинцетом ошмёток обожжённой кожи Итачи. Та даже глазом не повела, продолжая с дотошностью хирурга рассматривать поражённые участки.       — Продолжай наматывать, — строгим голосом отчеканила она, вызывая усмешку на губах Итачи.       Шисуи успел обработать ожог на ладони, закинуться сильным обезболивающим и выудить из аптечки на кухне Изуми бинты. Из той же аптечки, пользуясь моментом, он умыкнул хорошее снотворное, лошадиная доза которого позволяла Изуми изредка спать как простым смертным. А потом и такое же сильное успокоительное, которое она принимала, чтобы страйк из двух препаратов позволил ей замедлить бегущую строку мыслей перед сном. Всё это, а также Итачи, с довольной рожей развалившийся на кухонном столе, позволило хорошему настроению расцвести пышным цветом.       — Да, ваше высочество, — Шисуи завернул внутрь конец бинта и, проделав реверанс правой рукой, слегка поклонился.       Изуми, впрочем, яркой реакцией на его клоунады никогда не отличалась. В этот раз, обрабатывая ожог, она тоже ограничилась классическим равнодушием.       Их отношения были где-то на грани: между твёрдой почвой из почти родственного безразличия и обрывом, в котором зияла устрашающая пропасть из недопониманий. Она никогда не умела улавливать его настроение. Калибровка собственных эмоций под посторонних людей не была её сильной чертой. В отношениях с Итачи она этим тоже не блистала: отсюда периодические холодные войны и мертвецки пьяное тело брата на пороге квартиры Шисуи.       — Ещё немного, и от почки бы ничего не осталось, — буднично заметила Изуми, ковыряясь в инструментах.       — Хорошо, что у тебя всегда заваляются одна-две синтетических, правда? — хохотнул Шисуи, покачивая головой. Он относился к синтетике с большим безразличием, чем Итачи, но всё равно её не жаловал. В их с братом случае эти эксперименты были рискованны, так что конечности, как и внутренние органы, оба старались не растерять.       — Ты сегодня особенно ласковый. Давно не вмазывался? — ощерилась Изуми, впервые подняв глаза на Шисуи.       — Туше, — засмеялся Итачи. Шисуи присвистнул, с интересом оглядывая девушку. Видно, эти двое в последний раз ругались именно из-за синтетики. Стерпеть один и тот же уязвляющий её гордость выпад дважды она не смогла.       Вскидывая обе руки вверх, Шисуи поднялся со стула и пошёл к окну, по дороге подхватывая с тумбы пачку сигарет.       "Надо бы сходить к клеркам", подумал он, щёлкая зажигалкой. Пропавшего “помощника”, выжженную линзу и тридцать мёртвых голов в сухой пустоте дороги придётся объяснять. И сделать это так, чтобы белоручки из Даймё не заподозрили в двоих выживших родственниках слишком удачное совпадение.       “В конце концов, я действительно всего лишь лоялист…”       Мысль выветривалась из сознания вместе с клубами табачного дыма, не успев воззвать к совести. Горечь табака напоминала о девчонке-гайдзине. Она поджимала губы, будто на язык попало что-то вязкое, когда смотрела в его глаза.       Для гайдзинов они были чужими: горьким привкусом, от которого хотелось сплюнуть. Само их существование унижало. Её тесное сознание не могло вместить мысль о том, что не все хотят бороться с Даймё и не всем есть дело до их иллюзорного сопротивления.       — Ты закончила? — Шисуи повернулся в сторону Итачи и, увидев мирно сомкнутые глаза, презрительно скривился.       — Ему нужен отдых.       — Да он дрых всю дорогу сюда, — огрызнулся Шисуи, но предпринимать ничего не стал. Сил спорить с Изуми или приводить Итачи в состояние стояния у него всё равно не было. Если бы за каждый час отсутствия его кредиты не становились всё более призрачными, он бы тоже прилёг на сутки-двое.       Шисуи протёр глаза, борясь с подступающей сонливостью, и зашагал к выходу из квартиры.       За стенами дорогой многоэтажки, на порог которой его каждый раз долго отказывался пускать искусственный интеллект в виде улыбающейся трёхмерной рожи на дверях, давно стало прохладно. Тусклое солнце опустилось за запылённый горизонт, и теперь вокруг миллионов горящих окон повис плотный, вязкий туман, заволакивая видимость. Воздух был густым, влажным, удушающим.       Ночью фильтры очистки едва ли работали даже в привилегированном районе Изуми. Неспеша спускаясь по ступеням вниз, Шисуи заметил, как человек в чёрной экипировке, перекинув через плечо чьё-то тело, увесистыми шагами направлялся в пункт приёмки. Закатив глаза, тихо прокляв всё на свете и сосчитав до трёх, он выкрикнул:       — Эй! — охотник остановился, обратив на него внимание, — помощь нужна? — Шисуи улыбнулся, заметив, как тот утвердительно кивнул. Они не были знакомы, но тем даже лучше.       Перегружая с себя ношу, мужчина устало выдохнул. Выглядел потрёпанным. За маской было не рассмотреть, но Шисуи был уверен, что мужик предпенсионного для Даймё возраста.       — С чего вдруг решил помочь незнакомцу? — спросил он, когда Шисуи подтянул тело и зашагал вперёд, ожидая, когда его догонят и зададут именно этот вопрос.       Охотники не отличались взаимовыручкой. На заданиях, когда на кону стояли общие кредиты, все друг другу помогали, но подойти к кому-то на улице, чтобы предложить услуги носильщика, и правда было редкостью.       — Мне в ту же сторону, — отмахнулся Шисуи, рассматривая идущего рядом мужчину. В кобуре было оружие, на налокотниках ножи, грудь покрывала прочная броня. Экипировался так, будто собрался заарканить медведя, а судя по весу, Шисуи тащил на себе подростка.       — С пустыми руками? — усмехнулся охотник, точно также прицениваясь к Шисуи, который явно проигрывал в вооружении.       “Бестолочь.” Шисуи заставил себя кивнуть. Сейчас он выглядел для охотника или нищим, которому не хватило кредитов на сносное оружие, или неудачником, которому его вообще не доверили.       — Неудачный день, — сказал он, сворачивая в переулок. До пункта приёмки ещё минут пятнадцать пешком. За это время он успеет узнать у охотника, что известно о пропавшем конвое. Прошли уже сутки с тех пор, как поезд покинул перрон. Эту пропажу не могли не заметить.       — А у меня, судя по всему, удачнее некуда, — услышав эти слова, Шисуи напрягся. Опустив взгляд, он заметил, как охотник неторопливо потянулся к кобуре.       Что-то не так.       Скинув с себя ношу, Шисуи успел перехватить руку охотника до того, как она подняла дуло пистолета к его виску. Выстрел разрезал тишину ночи, разбивая единственный фонарь в проулке. Шисуи выхватил пистолет.       — Какого чёрта? — ощутив удар поддых, Шисуи задохнулся, согнувшись и выронив оружие. Лёгкие выдавливали воздух, но кровь закипала так быстро, что уже в следующую секунду он всем телом навалился на нападавшего, вбивая того в стену, и распрямившись, сильно ударил его по коленям.       Когда охотник упал на землю, Шисуи выхватил из кобуры на его спине ружьё и наставил на голову мужчины.       — Неудачный день, — усмехнулся он, поднимая руку к уху.       Не дожидаясь, пока он выкинет что-то ещё, Шисуи выстрелил.       А потом бросил пистолет на землю и опустился на колени перед мёртвым телом. Это совсем не тот разговор, на который Шисуи рассчитывал.       Он поднял веко мужчины, достал оттуда линзу, и вставил в свой глаз. Перед мёртвым телом красными яркими буквами тут же появилось привычное уведомление:       “Для вас есть новое задание.”       Сверху имя: Конохогакуре, Шисуи. 35 лет. И фото. Блядское фото его рожи, над которым заманчивой суммой приглашали раздобыть эту рожу, соединённую с телом или отдельно от него.       Моргнув, Шисуи увидел такой же заказ и ту же сумму над лицом Итачи.       — Сука, — такое количество кредитов в последний раз предлагали много лет назад, когда в городе появился гайдзин.       Дайме преследовали всех, кто мог за счёт данной с рождения силы попрать их контроль над городом. И теперь за их с Итачи голову назначили стоимость, равнозначную поимке двух гайдзинов. Это могло означать только одно: кто-то из конвоя выжил. Кто-то видел, как они использовали свои глаза, выбрался оттуда и доложил о них Даймё.       — Сука, — Шисуи достал из глаза линзу и швырнул её в мёртвоё тело, — сука, сука, сука! — он вскочил на ноги, развернулся и побежал в сторону квартиры Изуми.       Пока не поздно, им нужно уходить отсюда.