Самое жестокое племя

      Под ногами то и дело проскакивали крысы, норовя заплутать в глубине прорех железнодорожных путей. Итачи шёл между рельсами, стуча ботинками по крупному гравию, и осматривался: терминал был абсолютно пуст. Им не пользовались уже как минимум с десяток лет. Лавки на платформе изрисованы, сидения покосились, стёкла билетных касс выбиты, указатели разбросаны на путях. Повсюду распространился удушливый запах плесени и дерьма. Где-то явно прорвало канализационную трубу.       Единственный состав, к которому он направлялся, смотрелся посреди царящей вокруг разрухи неудачной голограммой. Глаза цеплялись за изображение, подозревая фальшь. Новенькие контейнеры отбрасывали неуместный здесь блеск.       Итачи не ошибся: Корпорация объявила такую высокую награду, что проморгал бы её только последний кретин. Охотники за головами со всех сторон окружали состав, кто стоя на разваливающемся перроне, кто восседая крышах грузовых контейнеров.       —…а эта сучка ещё и хотела дать дёру, — ржаво проскрипел парень, за широкими плечами скрывавший собеседника. Вокруг него собралась публика из нескольких охотников, жадно хватающих каждое слово. — но от меня далеко не убежать, — хохотнул он, гордо вскидывая голову, — с продырявленной башкой.       Что бы там ни было в самом начале истории, толпа получила очевидно долгожданный и впечатляющий финал. Кто-то одобряюще хлопал в ладоши, кто-то согласно кивал.       — Девки вечно думают, будто милая мордашка их убережёт, — с интонацией знатока продолжил охотник, и Итачи удалось распознать голос.       Парня звали Хиро. Его рекрутировали не так давно, но он уже успел прославиться: спустя полгода с первого задания, его цели никогда не добирались до пункта приёмки живыми. Такое усердие проявляли только наименее брезгливые люди. Уже спустя год, стоя среди бывалых охотников, которые все вывернутые наизнанку человеческие внутренности давно рассмотрели, Хиро ощущал себя своим.       — Чтоб ты знал, молокосос, эти милые мордашки со своими пухлыми губками и выразительными глазками на всё пойдут, чтобы выжить, — мечтательно выдохнул Шисуи.       Итачи поморщился.       Послышался одобрительный гул. Благоговейное поклонение жестокости Хиро развеялось по ветру из-за одной глумливой фразы. Стоя позади, Итачи видел, как сжались его кулаки, но говорить паренёк ничего не стал. Казалось, он едва сдерживался, чтобы не врезать Шисуи по заносчивой физиономии.       — Ничего, малявка, тебе тоже когда-нибудь перепадёт, — бросил один из охотников в Хиро, прежде чем осмотреть присутствующих. — теперь все в сборе? — Итачи махнул ему рукой: он был последним, кто успел согласиться. — Тогда занимайте свои места, джентльмены. — охотник отвесил собравшимся низкий поклон, приглашающе отсалютовав рукой в сторону составов.       — Людей Даймё не будет? — удивился Шисуи, поднимаясь с перрона и подходя к брату. От него несло как от помойной ямы: вокруг тошнотворным шлейфом затягивались запахи табака, вяленого мяса и перегара.       — Стой в паре шагов от меня, — Итачи вскинул руку, отталкивая Шисуи, и оглянулся.       По периметру железнодорожного терминала бродило около тридцати человек. Все они носили чёрную экипировку охотников. Ни одного лощёного мальчика в белоснежном смокинге, которые так любили в отделе разработок.       S класс присваивался только дорогим и хрупким грузам. Мужланам, которые не могут починить даже тупорылую тёлку репликанта, их не доверяли. Все составы с высокой ценностью всегда сопровождали представители Даймё, которые как над златом чахли над своими винтиками.       — Странно, — Итачи отступил назад, наклоняясь так, чтобы разглядеть составы сбоку, но там тоже никого не оказалось. — Кто возглавляет конвой?       — Мигучи, — ответил Шисуи, закуривая сигарету. Он наклонил голову и исподлобья посмотрел на брата. — Тоже странно, да? Ублюдок своё имя правильно написать не может, а ему вручили в командование тридцать человек и шесть контейнеров, нашпигованных продукцией Даймё? — Шисуи выдохнул дым и сощурился, смотря на то, как охотники распределяют между собой вагоны.       — Который наш? — спросил Итачи, ощупывая карманы: зажигалка одиноко лежала в левом. — Дай сигарету.       — Не, — тряхнул головой Шисуи, криво ухмыляясь, — негоже принцессе из моих вонючих рук сигареты брать, перестанешь пахнуть розами. — Итачи закатил глаза. — Наш последний. За него и первый награды выше. — Шисуи витиевато махнул зажатой между пальцев сигаретой на тёмно бордовый контейнер. — Мигучи задолжал мне за выпивку, так что убедить его отдать нам один из крайних было несложно.       Итачи потянулся вперёд и выхватил сигарету из пальцев брата.       — И давно вы с ним вместе пьёте? — зажимая в зубах фильтр, спросил Итачи.       — С его первого задания, — пожал плечами Шисуи. — Пошли.       — Я же сказал по местам! — горланил Мигучи, стоя сверху контейнера. Он важно расхаживал по крышам, стреляя суровым взглядом в тех, кто всё ещё слонялся вокруг без дела. — Шисуи, мать твою! — он выбросил в воздух кулак. — Шевели задницей! — Тот только усмехнулся, лениво приложив ладонь ко лбу. Это, почему-то, Мигучи успокоило, и он начал скандировать команды на головы всех остальных.       Охотники рангом пониже уже уцепились за створчатые двери. Они будут вынуждены держаться на весу всю дорогу. Остальные, постарше и посильнее, лезли на крыши контейнеров. Кто-то становился на сцепления составов.       — Третьим на крыше будет Хиро, — пробормотал Шисуи. Итачи кивнул, ничего не ответив, и полез наверх.       Хиро был не только жестоким к целям, но и внимательным к сокомандникам. Братишка явно заподозрил в малявке крысу. Если на конвой действительно произойдёт нападение, по масштабам достойное тридцати хороших охотников, то глаза и силу нужно будет держать под контролем, чтобы Хиро ничего не понял. Либо придётся убить его до того, как он успеет об этом доложить.       — Отправляемся! — Мигучи пару раз ударил кулаком по крыше контейнера, и составы с треском двинулись с места.       Итачи пошатнулся, усаживаясь на краю контейнера. Он свесил ноги вниз и, зацепившись пальцами за выступ дверей, смотрел на удаляющееся здание платформы. Огни фонарей, которые освещали его по периметру, становились всё меньше и темнее.       Несколько километров поезд набирал скорость, неторопливо пробираясь через опустевшие и обветшалые дома. Покосившиеся деревянные постройки разинули двери нараспашку, будто хотели пустыми комнатами что-то прокричать, поскрипывая оконными рамами. Чем дальше поезд удалялся от города, тем сильнее дома были прибиты к земле, пока от них не оставалась только выглядывающая из-под жёлтой травы крыша. Мимо пролетали доски, арматуры, расколотые трубы старых заводов.       Когда поезд остановился перед пропускным пунктом, чтобы вновь набрать ход после проверки пограничника, перед глазами Итачи показались высокие стены. Ограждающие город от того, что находилось за его пределами, они быстро померкли. Снаружи фонарей не было.       В ночной мгле, едва разбавленной светом луны, ни черта не видно. Даже силуэты охотников, которые висели на поручнях, были едва различимы.       — Одолжишь?       — Конечно, — послышался добродушный голос Шисуи.       Он о чём-то увлечённо говорил с Хиро, не обращая вообще никакого внимания на дорогу. Братец предпочитал переключать внимание других охотников с важного на второстепенное во время совместных заданий. Если бы можно было всегда ходить в одиночку, он так и делал бы, но сегодня, как и много раз до этого, его алчность взяла верх. Единственное, что волновало Шисуи, помимо кредитов, на которые можно было бы закинуться дурью, это тайна их глаз, за которую можно было лишиться головы.       Несколько часов монотонного треска составов и щебетания братца за спиной действовали как хорошее снотворное. Итачи ощущал, как тяжелеют его веки, будто наливаясь свинцом. Шарить взглядом по путям и утонувшим в чёрной ночи окрестностям становилось всё сложнее. Он с трудом сохранял внимательность, иногда встряхивая головой, чтобы взбодриться.       До рассвета оставалось не так долго. Как только над горизонтом взойдёт смуглое, пыльное солнце, Итачи поспит, перекинув ответственность за контейнер на Шисуи. Пока брат сосредоточен на том, чтобы поглощать всё внимание Хиро, придётся терпеть.       Монотонный треск рельс разбился о глухой удар. От него закипела кровь, густо пробираясь по шее к лицу. Пришлось тряхнуть головой.       — Всё нормально? — Итачи свесился вниз, смотря на двух охотников, цепляющихся за поручни. Один из них зевал, не обратив внимания на вопрос, а второй, запрокинув голову, ухмыльнулся.       — Хочешь поменяться?       Итачи откинулся назад и поднялся на ноги. Он прошёл по правому борту, обходя щебет брата и Хиро, и остановился у противоположной стороны контейнера. Там на сцеплении сидел, смотря на наручном экране порнуху, парнишка охотник.       Итачи сжал губы и вернулся на место.       Ему могло показаться.       Составы продолжали трещать в чётко заданных ритмах. Даже ветер ударялся в спину с верными интонациями. Ни одна тональность не менялась вот уже пару часов, но Итачи никак не мог понять, что, в таком случае, он услышал.       Во мраке окрестностей царствовала привычная мгла, устилающая пустынные, высохшие земли. Внизу едва виднелись убегающие из-под составов рельсы.       Итачи обернулся на брата и Хиро. Шисуи заинтересованно слушал очередную легендарную историю новобранца, не обращая никакого внимания на дорогу. Хиро продолжал сидеть к Итачи спиной. Шисуи держал его в этой позе с начала пути, заинтересованным взглядом не давая гордецу и с места сдвинуться. Они не могли стать причиной шума.       Итачи улёгся на крышу контейнера и свесился туловищем вниз.       — Эй, — прикрикнул он, но никакого ответа не последовало.       Внутри всколыхнулось беспокойство, и Итачи опустил ладонь ближе к поручням, но нащупал только пустоту. Он подтянулся обратно и, всё ещё лёжа на крыше, бросил взгляд вбок: Шисуи и Хиро были на месте. Если на конвой нападают, то логично сначала убрать тех, кто внизу.       По венам резким потоком разлилась энергия, как смерч окружая его тело и также молниеносно сворачиваясь обратно, не оставляя после себя и следа.       Щебет Шисуи утих. Брат почувствовал бы даже слабый ручеёк чакры, не говоря о всплеске, который обернул Итачи.       На минуту всё замерло. Хиро продолжал песнь о великих сражениях, польщённый благоговейной тишиной, а Итачи и Шисуи вслушивались в ночь, разбирая по октавам каждый порыв ветра. Они не шевелились, едва водя глазами по сторонам.       — Что такое? — в недоумении вскричал Хиро. Он подскочил на ноги, оглядываясь на Итачи.       До этого смиренно сидящий на месте Шисуи махнул брату рукой и лёг поперёк контейнера, уцепившись за выступ крыши.       Итачи прикрыл голову свободной рукой, ровно за пару секунд до того, как раздалось несколько взрывов. В ушах повисла боль, сменившаяся мёртвой тишиной, пока будто издали не послышался тонкий скрип. Ход составов изменил ритм: поезд сошёл с рельс, а контейнеры покачнулись и стали валиться на землю, один за другим.       Ржавчина разрезала пальцы, крепко сжимавшие выступ, и Итачи почувствовал, как его тело отлетает в сторону. Ноги соскользнули. Он завис где-то в воздухе, а потом ударился грудью о холодную землю. Лёгкие словно окаменели, не давая вдохнуть, пока тело прокатилось ещё на пару метров вбок.       Итачи зацепился за истлевшую рваную почву, с трудом тормозя.       Грудь болела, а по телу разлилась тупая агония, которая заставляла руки нервно колотить по земле пока лёгкие, наконец, не сработали. Первый вдох отдавал кровью и песком.       Итачи устало перевернулся на спину, кашляя и жадно глотая пыльный воздух. Под ним отчаянно тряслась земля, содрогаясь от веса контейнеров и взрывов. Небо озарялось оранжевыми отблесками огня вдалеке. Слух едва улавливал слабый шум.       Итачи раскинул руки по сторонам, с трудом поднимая туловище. Голова гудела от расплывающейся картинки: посреди ярких языков пламени мелькали фигуры людей, ожесточённо сражавшихся друг с другом. Он встряхнул головой: слух стал постепенно возвращаться, и теперь можно было услышать, как они кричат. От боли и злобы.       Зрение уловило летящий в сторону его головы кинжал вовремя: Итачи рухнул обратно на землю до того, как лезвие успело проткнуть дыру в его лбу. Позвонки в спине жалобно скрипнули, и Итачи поморщился.       Он ощупал пояс и, вытащив пистолет, взвёл курок.       Подняться быстро не получилось. Всё вокруг ускользало от взгляда в какие-то разводы. Глаза то улавливали знакомые лица охотников, которые сражались с нападавшими, то вновь слепли. Руки едва слушались.       Опираясь на землю, Итачи поднял корпус, вставая на колени. Уши тут же заложило. Рядом лежало тело охотника, испуганными мёртвыми глазами смотря куда-то вверх.       Он почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Нужно было подняться. Выпрямить ноги и спину и найти посреди этого пепелища Шисуи.       Итачи сглотнул и тяжело втянул воздух, отталкиваясь ладонями от земли. Ноги подгибались на каждом шаге, нетвёрдо ступая мимо тел. Повсюду маячили эти разинутые мёртвые рты. Разинутые мёртвые глаза.       Вдруг что-то зацепилось за его ботинок и, уставившись вниз, Итачи заметил Хиро, который схватил его за штанину.       — Г… — он закашлялся, выплёвывая кровь, его лицо презрительно скривилось — гайдзины. Сукины дети.       Хватка ослабла, и Итачи оцепенело уставился на прикрытые глаза парня. Он крепче сжал пистолет и посмотрел вперёд, замечая, что некоторые нападавшие исчезали из виду, появляясь позади охотников так быстро, что те не успевали развернуться прежде, чем им перережут глотку. Перед одними прямо из-под земли вырастала стена, поглощающая даже летевшие в неё пули, другие голыми руками ударяли с такой силой, что кости грудной клетки вылетали с обратной стороны.       «Это и правда они.»       Мысли заплясали так быстро, что Итачи замер. Он никогда не сражался с людьми, которые умели пользоваться потоками чакры. Потому что никогда не думал, что ему придётся.       На Итачи бежал один из них: в полностью чёрном костюме, который оставлял открытым только лицо. Перед гайдзином начали появляться сюрикены, зависая в воздухе так, будто сопровождали каждый шаг бегущего, но Итачи понимал, что лезвия нацелены на его голову. Он поднял руки, ровняя дуло пистолета с лицом нападающего. Выстрел прозвучал до того, как он сам успел нажать на спуск.       Гайдзин споткнулся и упал, ударяясь лицом о землю. Летевшие перед ним сюрикены приземлились рядом, обрамляя тело хозяина железным узором.       Итачи оглянулся: стрелявшего в гайдзина охотника уже раздавило под огромным валуном.       Повсюду свистели пули, шелестел песок, звенели лезвия, кричали люди. Его голова шла кругом. Одно племя сражалось с другим, жестоко и беспощадно. Одни падали замертво, приземляя раздробленный железной пулей лоб на землю, другие стенали от нехватки воздуха, вылетевших костей или разорванной плоти. Повсюду воняло кровью, потом и сожженными телами.       — Итачи! — он моргнул и обернулся на звук. Шисуи, не отнимая руку от шеи одного из нападавших, смотрел прямо на него. — Очнись, придурок! — Глаза с трудом оторвались от подрагивающего под хваткой брата тела гайдзина. Он бил пятками по земле, извиваясь от нехватки воздуха. Его пальцы обхватывали подбородок Шисуи, стремясь добраться до глаз. — Итачи! — нотки ужаса в голосе Шисуи заставили его обернуться.       Прямо позади, с объятым огнём кулаком, стояла чёрная фигура. Пламя врезалось в кожу Итачи так быстро, что он смог только глухо застонать, хватаясь за бок. Пальцы обожгло, и по по руке заструилась горячая, вязкая кровь. Левая рука разжалась, и пистолет упал на землю. Гайдзин тут же пнул его в сторону, вновь собирая вокруг своих ладоней орнамент из пламени.       Итачи рухнул на колени, сжимая зубы, чтобы не закричать. Если не сделать что-то прямо сейчас, то его рожу поджарят быстрее, чем он успеет моргнуть.       Глаза обожгло пламя собственной силы. Только так оставался хоть крошечный шанс уклониться от удара.       Гайдзин перед ним застыл. Объятые огнём руки опустились. Он всматривался в красные глаза, сбитый с толку внезапным всплеском энергии.       — Замри.       Приказы гудели в голове так громко, что казалось, будто они оглушали ещё и окружающих. Уверенный властный голос разносился в сознании мужчины напротив, и Итачи знал, что какое-то время он для себя выиграл.       — Погаси огонь.       С губ слетел лёгкий выдох, когда пламя исчезло. Итачи крепче сжал обожженную кожу, впиваясь пальцами в края открытой раны, чтобы сдержать кровь. Она горячими густыми каплями обвивала ладони.       — Молчать! — женский голос прозвучал так внезапно, что Итачи моргнул, пытаясь понять, откуда она появилась. Напротив него, вытянув перед собой меч, стояла девушка. — Ещё одно слово, и это будет последнее, что ты произнесёшь. — Лезвие катаны успело оставить на его шее полоску крови, когда позади послышался голос Шисуи.       — Не думаешь, что с этой штукой, — брезгливо произнёс Шисуи, неторопливо обходя брата, чтобы встать преградой между ним и лезвием. Он нехотя провёл ладонью по клинку, отодвигая его уже от себя, — у тебя маловато шансов убить меня первой?       — Вот и узнаем, — усмехнулась девушка, и рукоять её меча едва слышно заскрипела, покрываясь мелким током. Итачи видел, как она исследовала глазами снаряжение, которым был обвешан брат.       Шисуи взял не так много, как это было разрешено. По негласным правилам, на территории гайдзинов обычно ходили только с морально устаревшей техникой, чтобы не подкинуть им идей. Вероятно, все эти причуды современного мира девушка уже встречала на тех конвоирах, которым успела отрубить голову раньше, чем они достали пушку. Ничего из висевших на теле Шисуи девайсов не вызывало в ней ни удивления, ни страха; она не меняла позу, неподвижно угрожая сопернику.       А потом кивнула в сторону Итачи.       — Думаешь, мы щадим лоялистов только за то, что они Учиха?       Итачи осознал, что всё это время его взгляд украшал шаринган. А сжимающая катану девушка ни разу не посмотрела в его глаза.       Она знает. Знает фамилию, которую они с Шисуи и сами временами забывали. Знает о силе их глаз. И знает, как избежать её прямого воздействия.       — Лоялисты? — усмехнулся Шисуи, ничуть не смутившись тому, что случайный гайдзин мог знать об их семье больше, чем они сами. — Детка, — издевательски пропел брат, растягивая едкие гласные, — раз ты знаешь, кто мы, то пора самой вставать на колени и молить о пощаде. — Тон сменился на угрожающий. И это было абсолютно нелепо, потому что Итачи чувствовал, как почва уходит у него из-под ног. Сознание плавилось под жаром огня, который вонзился в кожу и, казалось, полз по телу всё выше и выше. Совсем скоро братишка останется без подмоги.       Итачи видел, как Шисуи одной рукой схватил светящееся током лезвие и, потянув его на себя, подтолкнул вперёд и девушку. Вторая рука тут же сжала её горло. Отвратительно запахло жжёной кожей, но Итачи уже не понимал, откуда распространялась вонь: горящая прямо сейчас ладонь Шисуи или его собственная не затухающая рана.       — Если не отступишь прямо сейчас, я найду и убью тебя потом. — Ток на мече погас, и она замерла, потерявшись в шарингане брата.       Замерло всё вокруг. Даже воздух замедлился, тягуче перетекая по губам к горлу, и Итачи, жадно схватив последнюю каплю, рухнул на землю.