Боевой Ангел. Восхождение.

На устранение поломки механикам потребовалось еще несколько дней. Колотозову даже пришлось пару раз при помощи Трески и Паштета облачиться в громоздкий водолазный костюм и произвести работы снаружи. При этом неподалеку им была обнаружена колония громадных морских ежей, которых он поначалу принял за свалку старинных глубинных мин. После короткого совещания на камбузе было решено оставить существ в покое. Первая подводная вылазка не обошлась без казуса. Получив от механика по радио сигнал «мало воздуха!», дежурившие у пульта Паштет и Треска послушно увеличили подачу кислорода. — Говорю, мало воздуха! — в голосе механика ясно послышались тревожные нотки, и повара добавили еще мощности. — Вы там оглохли, что ли, все?! — через некоторое время истошно заорал Колотозов. — Мало воздуха, говорю! Мало воздуха, вашу… — Он задыхается! Быстрее!.. Перепуганные Паштет и Треска потащили водолаза наверх. Спустя несколько секунд Виталия, раздутого, словно воздушный шар, под общий хохот с трудом втащили на палубу. Освобожденный от скафандра красный как рак Колотозов в емких морских выражениях доходчиво объяснил поварам, что команда «Мало воздуха!» означает, что качать его нужно меньше. Я же все время провела в оружейке, занимаясь любимым делом. Почистила все автоматы, а там уже занялась ГШГ. Случилось то, чего я боялась больше всего - от перегрева немного погнуло стволы. Человеку этого не увидеть, но я вижу. Да и на работе пулемета это может сказаться. Команде говорить это было страшновато, так как это ведь самое мощное огнестрельное оружие у нас. Поэтому заперлась на весь день и аккуратно выправляла стволы. Все же получилось. Потом ещё подумала и все же решила облучить стволы, чтобы впредь подобного не случилось. А там и энергия для создания «Колец» накопилась. Создала четыре штуки. Два на кухню, под воду и еду, ещё два в оружейку, под 5.45-е и 7.62-е соответственно. И опять закончилась энергия. Ещё день отсыпалась, а там уже занялась гитарой. Гитара у меня тоже интересная - девятиструнная. Просто повезло найти такую. По причине отсутствия оборудования гитара была подключена к простенькой колонке, найденной на складе через КПК. Звук слабоват, но за неимением лучшего варианта и это сойдёт... На звуки хард-рока пришел Тарас с выговором. Видите ли, музыку на всю лодку слышно. Пришлось убавить громкость. Но все же похвалил за то, что я наконец-то оставила в покое оружейную. А то уже оружие стало ближе, чем люди. Посоветовал отправиться к полякам. Как оказалось, история о приключениях на африканской суше вот уже пятые сутки с энтузиазмом гуляла по отсекам и каютам, по пути обрастая все новыми и новыми невероятными подробностями. В последней «официальной» версии говорилось о том, как Азат тысячами выкашивал папуасов, я с дьявольским смехом рубила все живое катанами направо и налево, периодически разрывая особо невезучих на части голыми руками, а Паштет из моего пулемета косил лес вместе с каннибалами. Интересно, от кого хоть эта версия появилась? А то такая картина возникла в моей неуёмной фантазии и слишком уж она походила на какой-то болливудский фильм. Ну из тех индийских трешаков про главного героя - терминатора с автоматом на пулях со взрывчаткой, что могут уничтожить даже танк. Даже я такого создать не могу. Пока что... Спасенную женщину отмыли, и она превратилась во вполне симпатичную пожилую даму, с которой общались через старичка-учителя из польской группы, меня, да еще Савельева, с кряхтением выдавливавшего из себя корявые фразы на ломаном английском. Кольцо с шеи освобожденной пленницы спилили, и Колобок, смазав воспаленную кожу какой-то хитрой мазью, сказал, что до свадьбы заживет. Спасенная представилась Дженни Тахомой, лейтенантом ВВС США, и рассказала жуткую историю о двадцати годах, проведенных на цепи у кресла вождя каннибалов. Как оказалось, тут проходил авианосец, когда началась война. Тахома вместе с ещё несколькими солдатами угнали «Чинук» и рванули к берегу. И не зря. В корабль скоро ударили ракеты, теперь уже без разницы чьи, а у вертолета из-за электромагнитных импульсов ядерных взрывов, хоть те и были далеко, но заглох двигатель и сгорела вся электроника. Удалось кое-как вытянуть на авторотации. Дальше они попали в плен. Солдат вскоре убили, а Тахому использовали как знахарку, переводчика и кого-то вроде советника, что не мешало им просто ужасно обращаться с ней. В их компании я и нашла свое занятие на ближайшее время. Просто общались, играли разные довоенные песни... Все интересовались, а что же я видела, особенно Ежи. Воспоминания были не все самыми наилучшими, но все же рассказала свою историю, упустив пару моментов. Даже познакомила их с Аней. Все считали, что я шучу ровно до того момента, как затащила особо сомневающихся к себе в голову. После этого все сомнения как-то сами отпали. Аня тоже начала потихоньку появляться в реальности, как пока что призрачный силуэт, накладывающийся на реальное изображение. Ничего, потом будет такой же материальной, как и все остальное. Хотя бы с виду. Будет хоть с кем поговорить всегда... Очень большую часть разговоров занимало разрушение мифов о странах. Как оказалось, об Америке мы в своем мире знали тоже очень мало, как и они о нас. «Железный занавес» работал на обе стороны и держался даже после распада СССР. Много всего узнали интересного о других странах. Мы же с Ежи постоянно обсуждали антарктическую базу Рейха. По останкам документации удалось даже восстановить ее план и крупицы информации о основной цели нашего путешествия - проекте «Готтердамерунг», что означает «Сумерки богов». Ежи говорил, что это из какого-то литературного произведения, но уже забыл из какого. Вскоре начался шторм и нам пришлось уйти под воду. Для нас же ничего не изменилось. Когда на привычном собрании в кают-компании в очередной раз стали обсуждать пункт назначения, Тарас, задумчиво теребя вислые усы, спросил начальника поляков: — И все-таки, почему именно Антарктика, в толк взять не могу? Холод страшный, да и от Германии далеко. — Гитлер был одержим оккультизмом. Созданная им в тысяча девятьсот тридцать пятом году и проработавшая десять лет организация «Аненербе» среди прочих исследований занималась активным поиском и изучением различных паранормальных явлений во всех уголках земли. — И что в этом куске льда такого ненормального? — Это Арктика — кусок льда. А Антарктида расположена на суше, это континент. Гитлер считал, что он является осколком некогда затонувшей Атлантиды, которая, по легенде, являлась колыбелью человечества. Так называемая Шангри-Ла. — А еще ходили слухи, что в «Аненербе» были уверены, будто скованный льдом материк представляет собой портал в другие измерения, — подключился к обсуждению Савельев. — Психи они были, вот что! — ответил им Батон, который на этот раз решил поприсутствовать на совещании. - Нет... Не психи они были, - протянула я. - Не психи... Этот чертов материк и правда таит в себе много загадок. И возможное положение Шангри-Ла, что ещё зовётся Атлантидой, и точка, где граница между подмирами самая тонкая, и возможное место добычи унунпентия... Все может быть. Ведь не американцы и не наши первыми изобрели атомную бомбу, а «Аненербе». И ещё много разных чертежей разного оружия у них было. Вот только даже Советский Союз не мог их воспроизвести. А ведь у него был самый мощный ВПК в мире. Кто знает, сколько ещё загадок таит это место? Я ещё в прошлой жизни интересовалась экспериментами Рейха, вот только информации практически нет. Всё засекречено. Но даже те крупицы информации, что доходят до простых людей, не могут не удивлять. - Верно говоришь, - поддержал меня Ежи. - Нельзя недооценивать вклад Рейха в европейскую культуру того времени. Как ни крути, а ими было сделано множество невероятных открытий. Нет… Это было необыкновенное государство. Бесчеловечное, конечно, но… Мы, поляки, шибко от них пострадали, и все же… А Гитлер? Он ведь сумел целый народ загипнотизировать, превратить в единую послушную машину. Там мистикой пахнет, точно говорю. И харизма Гитлера многого стоит! — Эта, что ли? — поинтересовался Батон и сунул под нос два пальца, имитируя усики фюрера. В каюте одобрительно гоготнули. — Атлантида, Атлантический океан… Антарктида… Чудо-юдо, мосальская губа! — присвистнул думающий о чем-то своем Тарас. — Складно получается. — С этим материком вообще связано много загадочного, — протянул Марк. — Складно-то складно, да все равно байкой попахивает, — буркнул из своего угла Батон. — Покажи им карту Пири Рейса, — обратился к напарнику Ежи. — У нас конечно же не сама карта, а фотоснимок, — поправил его Марк, доставая из рюкзака пожелтевшую папку, перевязанную ленточкой. — Но тоже достаточно неплохой. — Пири Рейс был известным адмиралом Турецкого флота в шестнадцатом веке, — стал комментировать Ежи, пока по рукам неторопливо передавался потускневший цветной снимок формата А4. — Картография была его страстью, и он всегда находился в поисках подобных документов. — И вот что, — Марк загадочно оглядел присутствующих. — Антарктида оставалась неоткрытой до тысяча восемьсот восемнадцатого года, а ее северная береговая линия, причем — превосходно детализированная, была показана на этой карте, нарисованной аж в тысяча пятьсот тринадцатом. Намного позже исследования, сделанные морскими картографами США, указали на то, что карта нарисована так, будто ее видели из космоса. — Но как это возможно? — тихо спросил сидящий в углу стола Лобачев. Последнее время капитан стал чаще выбираться из своей каюты, но по-прежнему мало ел и выглядел болезненно бледным. Ежи развел руками: — Ясно одно: карта — подлинник, и была сделана в Константинополе в начале шестнадцатого века нашей эры. Пири Рейс не мог иметь информации об этом регионе от исследователей-современников. А свободный ото льда берег Земли Королевы Мод мог быть видим и нанесен на карту в безледных условиях только в четырехтысячном году до нашей эры. — Бредятина какая-то! — подавившись табачным дымом, взревел потрясенный Тарас. — Однако ее снимок в твоих руках. — В середине пятидесятых годов прошлого века турецкий профессор расшифровал перевод надписей, сделанных Пири Рейсом на своей карте, — получив снимок обратно, Марк приблизил его к лицу. — Вот перевод двух последних, относящихся к Антарктиде: «В этой стране существуют беловолосые монстры формы, как у людей, а также шестирогий скот. Эта страна — пустыня». — Ну, это уже мутанты какие-то! — неуверенно усмехнулся старпом, снова суя в рот самокрутку. — Хотя мы нечисть и пострашнее видали, правда, Мишаня? - Не бред это... И не нечисть, - отклонила я их идеи. - Часть этих идей, например ту, что гласит о множественности миров, подтверждаю я, как живой и вполне реальный пример перехожего. А слова о беловолосых монстрах - это уже интересно. Кто у нас был идеалом для нацистов? Правильно, арийцы. Белые блондины с голубыми глазами, высокие, с аристократическими чертами лица. Ничего не напоминает? - Ну ладно, допустим, что Антарктида и есть та затерянная колыбель человечества. Но как там надеялись выжить нацисты? — согласно кивнув, поинтересовался Батон. — О, они очень хорошо подготовились к освоению Антарктики! В разные годы, параллельно строя базу и перебрасывая туда огромное количество техники и людей, Аненербе проводило бессчетное количество всевозможных опытов, в том числе и по созданию новых видов биологического оружия, - продолжил разговор Марк. — И вы действительно уверены, что нацистам удалось с тогдашними технологиями разработать такой вирус, который, спустя почти сто лет, сможет потягаться с радиацией? — На Антарктической базе Аненербе не только выводили вирусы, но и проводили опыты по поводу воздействия радиации на живые организмы. Согласно некоторым старым документам, нацистам удалось существенно повысить невосприимчивость организма к облучению, — лекторским тоном начал рассказывать Марк. — Я не говорю, что они точно придумали, как сделать людей резистентными к радиации. Вероятнее всего, были разработаны медикаментозные средства, которые позволяли жить в условиях небольшого фона. Таким образом, наша экспедиция преследует сразу две цели — вирусы против мутантов и возможные лекарства от радиации. — Получается, что фрицы в свое время изобрели и медикаменты с обратным эффектом, которые уничтожали организмы, пораженные облучением? — уточнил явно заинтересовавшийся Батон. — Совершенно верно, — кивнул Марк, поправляя очки. — Ледники могут запросто гарантировать сохранность любых биологических материалов в течение нескольких сотен лет. Ну, как мясо в холодильнике. — Хорошо, а вы подумали, как швартоваться будем? — снова подал голос Лобачев. — Вы о чем? — озадачился Ежи. — «Грозный» — судно не из маленьких. Вряд ли в те времена строились доки с расчетом на такие корабли, тем более в полярных условиях. — Принимая во внимание несколько секретных разработок, описанных в документах, и склонность Рейха к гигантизму, можно предположить, что… — начал разъяснять Марк, но его перебил появившийся в дверях всклокоченный Колотозов, глаза которого горели восхищенным огнем. — Извините, что помешал. Но вы обязательно должны это увидеть! На покрытую первыми островками льдин Атлантику медленно опускалась ночь. Высыпавший на палубу экипаж завороженно смотрел вдаль, где шла битва между двумя кораблями времён Второй Мировой. Два линкора вели ожесточенный бой, закидывая друг друга снарядами. Один из них, по видимому немецкий, если судить по свастике на броне, проигрывал своему более удачливому противнику, на этот раз уже американского происхождения. Что-то было не так. Как комар над ухом звенит. Чуйка так и трезвонит о том, что что-то не так. А что, если... Переключаюсь на аномальный спектр и вскрикиваю от того, что догадка оправдалась. В каком-то километре от нас полыхала невидимая для остальных граница временной аномалии. - Капитан, прикажите дать полный назад!!! - заорала я. - Это аномалия!!! Но никто не обратил на меня внимания. Аномалия захватила их всех. Да чтоб вас всех!!! Стреляю в воздух, на время отключив глушилку в револьверах. Дикий грохот выбивает из транса остальных. - Что произошло? Голова... болит... - стонет Азат. - Капитан, прикажите дать полный назад и поворачивайте в сторону!!! - повторяю я. - Это временная аномалия!!! Если не хотите, чтобы все мы попали в «День Сурка», то советую поспешить!!! - Колотозов, полный назад и поворачивай!!! - проорал в рацию капитан. - Почему? Да потому что надо!!! Выполнять, быстро!!! А то на губу посажу!!! Да насрать, в какую сторону, только быстрее!!! Лодка начала потихоньку останавливаться. Но все равно слишком медленно... Не успеть. Или... - Новый приоритет!!! Полный вперёд!!! Попробуем проскочить. Все, быстро в кают-компанию!!! Кто не успеет - исчезнет навсегда!!! Быстро, быстро!!! Попробую закрыть нас щитом. На неживые объекты эта хрень не должна действовать, а энергии у меня достаточно. - Ты что, с ума сошла? - звенит в голове испуганный голос Ани. - Мы же от перегрузки копыта отбросим!!! - Ничего, прорвёмся!!! Не умрем все равно. По крайней мере навсегда, - отвечаю я ей. - Капитан, скажите поварам, чтобы «Кольца» в кают-компанию тащили!!! - ору Лобачеву. Сбегаю вниз и пулей лечу в кают-компанию. Там уже все собрались. Надеюсь, что все... Паштет с Треской уже притащили два чана, на которые надеты «Кольца». Они и играют ключевую роль в моем плане, как и пространственная аномалия, которой я расширила кают-компанию. Я просто выстрою щит, а как опору использую эту самую аномалию. «Кольца» придется уничтожить. Они дадут необходимую для поддержки щита энергию. Аномалия все ближе и ближе. Уже слышу характерный такой гул, точно от работающего трансформатора. Три, два, один. Замкнуть цепь!!! От моих рук тянутся два энергопотока, похожие на фиолетовые молнии. Мысленно тянусь к артефактам, стоящим по бокам от меня, и от них тянутся два потока, что идут через меня, как через ретранслятор. Мерзко воняет палёной искусственной кожей и плавящейся синтетикой. - «Ну все, плащ, как и перчатки на выброс. Надо было раньше думать. Хорошая мысля приходит опосля», - проносятся у меня в голове левые мысли. Щит искрит голубым по краям, но пока что держится. А снаружи доносится дикий грохот. Похоже, мы хреначим прямо через центр аномалии. Перед нами вдруг проносятся потроха одного из кораблей и удивлённое лицо какого-то матроса. Мы для них - призраки. А они - призраки для нас... Натиск на щит вдруг резко усиливается. Вот дерьмо!!! Аномалия все же поняла, что это не пустое судно идёт через нее, а вполне себе с жертвами, спрятавшимися под странным, искрящимся фиолетовым, колпаком. А нам ещё идти и идти... А вот он, край аномалии, по правому борту... Манит своей близостью... Не выйдет. Не хватит энергии. Я уже потихоньку начинаю сдавать. - Ну что там? - нервно спрашивает меня Лобачев. - Долго ещё? - Не выйдет, - сквозь сжатые зубы отвечаю ему я. - Нам бы сейчас направо свернуть... - Как долго можно продержаться без защиты? - спрашивает резко посерьезневший капитан. - Минуты две. Не больше. И то, это уже конец. Через полторы минуты ты уже глубокий старик, а ещё секунд через тридцать станешь скелетом. Здесь время течет по другому. - Хватит. Прощайте, ребята. Рад был знать вас. - Эй, ты что задумал? - заорала я, поняв смысл его замысла. - Не смей!!! Лобачев шагнул сквозь защиту и побежал к рубке. Да чтоб вас всех!!! Через минуту начался резкий крен на правый борт. Лодка поворачивала!!! Но аномалия, чувствуя, что добыча ускользает из лап, ещё усилила нажим, и щит начал подаваться вниз. А ещё напор возрос потому, что энергия в артефактах иссякла и я осталась без поддержки. А на своих ресурсах я далеко не уйду... Из револьверов энергию тоже высосала, даже не знаю и как. Но в последние секунды, когда щит начинал медленно, но верно схлопываться, давление исчезло. Я упала на колени и замерла. Все закончилось... Мы прошли. Когда меня вытащили на палубу, картина открылась удивительнейшая. За лодкой догорал немецкий корабль. Но он ещё не закончил свою борьбу. На палубе матросы стаскивали брезент с какой-то непонятной установки, похожей на ЗПУ, между стволами которой укрепили огромный голубой кристалл. За рычаги сел едва видимый отсюда офицер и нажал на рычаг. Установка загудела, кристалл засветился и испустил ярчайший энергетический луч, что прошил американский корабль и начал резать его на куски, повинуясь офицеру. Взрыв, и американский корабль пошел к «Голому Гансу». Немцы радостно заорали, а офицер поднял руки вверх в победном жесте. В них и ударила молния прямиком из энергооболочки этого мира, возмущенной мощнейшим выбросом энергии. Голубая вспышка. А когда я вновь увидела это место, то там снова только начинался бой... - Что это было? - спросила меня за всю команду Лера. - Ещё одна легенда Второй Мировой. Вечная битва, из которой не вырваться. Я слышала рассказы об застрявших во временной петле кораблях, но считала это мифом. Может, в моём мире это так и было, но тут вы сами все видите. Два корабля-призрака. «Летучие Голландцы», блин... А может быть Последняя Война вырвала из небытия образы этой битвы и материализовала их. Мир хочет, чтобы мы помнили о прошлом. Как Зона хочет, чтобы мы помнили о подвиге ликвидаторов последствий аварии на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции. - А они осознают, что они в петле? - тихонько спросила Лера. - И нельзя им помочь? Я рассмеялась. - Малышка, это Зона пришла в этот мир. Это не изменить. Что-то меняется, Зона остаётся вечной. Поверь мне. - А капитан? Как же он? - напомнил мне Тарас. - Не знаю. Надо смотреть. Путь к рубке прошел в гробовом молчании. Все уже знали, что увидят, но надеялись на лучшее. Лучшего не случилось... В капитанском кресле лежал Лобачев. Вернее, его скелет. Все же ушел капитан... Искупил свою вину перед миром, дав нам шанс на его спасение. Эх, ну почему же так-то все обернулось? Лодка не пострадала, как и припасы. В суматохе перед аномалией пропал Василь. Больше его никто не видел. Ну, рано или поздно найдем скелет. Скучать по этому козлу я не буду. Хлопающий на ветру приспущенный гюйс ВМФ с двумя перечеркнутыми синими полосами на красном фоне был озарен алым багрянцем восходящего солнца. Занимающийся кровавый рассвет освещал наспех очищенную палубу дрейфующего «Грозного», на которой, друг напротив друга, выстроилась в две шеренги смертельно уставшая, но не сломленная команда. Пьяный Батон, уставившись вперед невидящим мутным взглядом, что-то злобно бормотал сквозь зубы, обращаясь неизвестно к кому. По неподвижному лицу смотрящего в одну точку Савельева тихонько бежали тут же высушиваемые ветром слезы. Когда на смотровую площадку вышел Тарас, члены экипажа, все как один, отточенным движением взяли автоматы «на караул». Океан потребовал от них свою цену за вторжение. И ее пришлось заплатить. За неимением священника, которого не смогли разыскать ни среди команды, ни среди польской группы, обряд отпевания срывающимся голосом совершил Тарас. С тихим плеском останки капитана отправились в свой последний путь.Когда над погибшим сомкнулись холодные воды, Тарас, щелкнув каблуками, взял «под козырек». Стараясь чтобы голос не дрожал, он зычно рявкнул, изо всех сил стараясь перекричать усиливающийся ветер: — Павшим гер-р-роям вечная слава! Автоматное многоголосье слилось в дружный одиночный залп. — Ура! Эхо прощального салюта звонко разнеслось над Атлантикой. — Ура!! Пропитанное оружейным порохом последнее «прости» подобно птице взвилось к быстро идущим высоким малиновым облакам. — Ура!!! И, не в силах больше сдерживаться, Тарас скрылся за дверью рубки. По вечно пасмурному лицу старпома струились обильные слезы.