Летучие Звезды

Гарри Джеймс Поттер уныло изучал потолок одиночной палаты в госпитале Святого Мунго. Хотя, по сути, это место можно было спокойно назвать «одиночной камерой». Находиться здесь парень не желал. Но и рвался на волю, признаться честно, без особого энтузиазма, исключительно для проформы. По причине чего колдомедики и заключили окончательно, что пребывание Народного Героя и самого завидного жениха Британии на лечении условно-добровольное. Объяснять лекарям дельно и четко, что кантуется здесь Чел-Который-Выжил лишь потому, что так решил консерватор Рональд Уизли, было откровенно лень. А еще – немного грустно. И чуть-чуть неловко. Ну, серьезно. Каким, млять, образом, начать разговор с колдомедиками? «Я не желаю лечить нестабильную психику, потому что меня устраивает ее нестабильность?» Или, может быть, так: «Мой друг – дебил и предатель, который раззвенел мою пьяную исповедь на весь белый свет и притащил сюда, пока я огребал от газет и тихонько охреневал, а теперь сижу здесь потому, что не знаю, хочу ли наружу, ибо там – Скитер?» Ага. Именно так. Так и скажем. Вот таким нехитрым образом Гарри уже третью неделю слонялся от стены к стене, покорно глотая какие-то капсулы и настои, а во время обхода на осторожный вопрос о самочувствии ограничивался отрицательным кивком. И так и не мог решить, что ему делать. Возможно, стоило побыть в госпитале. И плюнуть на несправедливость. Тут тихо. Он последнее время об этом мог лишь мечтать. Возможно, главврач прав, и для того, чтобы понять себя, стоит сесть и начать сначала. Все обдумать. И сделать выводы. Только были у Поттера подозрения, что целитель имел ввиду немного другое. Ну, да не суть. Успокоительные притормаживали сознание и избавляли от еженощных кошмаров. Но соображать из-за них получалось плохо. Хотя некоторые из его бывших преподавателей обязательно бы заявили, что не видят разницы. Он, Гарри Джеймс Поттер, двадцатипятилетний, великовозрастный, обросший донельзя, детина, находился на терапии, бурно обсуждаемой в прессе. О результатах диагностики «Пророку» оставалось лишь гадать, но пациенту данные выдали по первому требованию. «Поствоенный синдром, расстройство личности, депрессия неясного генеза, переутомление, пассивно-агрессивное поведение, эгодистоническое психосексуальное расстройство на почве секусальной инверсии, суицидальные наклонности демонстративного типа». Там еще много чего было. Тридцать листов. Читать он не стал. Ну, допустим, надо начать сначала. Только где оно? Вряд ли начало – это тот день, когда Том Реддл впервые явился по его душу, пока сам кроха восторженно пускал пузырики из слюны и выдирал родителям волосы с веселым смехом. Точнее, как раз таки начало, но совсем не начало конца. Началось все с того кровавого мая девяносто восьмого. В победителе Лорда Судеб будто что-то сломалось. Но, черт, он старался, верно? И очень долго старался, к слову. И с Джинни, что бы там Рон не думал своей тупой тыквой, расстались они не поэтому. И точно у них проблем с сексом не находилось. Хотя и особого воображения оба не демонстрировали. Так что дело совсем не в разлуке. Хотя было и больно, и грустно. Но, скорее, самому Гарри. Он проблем в их сумбурной совместной жизни не видел. А Рыжка видела. И очень устала. Он понял. Он опять же, сука, старался. И разошлись тихо. По углам. Больше того, даже с чувством выполненного долга и небольшим багажом светлых воспоминаний. За несколько послевоенных лет накопилось. После их разрыва Уизли-младшая похорошела и оживилась. Поттер знал причину. Джин стала высыпаться. А вот он так и продолжил по ночам метаться в агонии, не в силах перестать просматривать тот жуткий день на повторе. Каждую, чтоб его, ночь. Мальчик-Который-Продолжал-Выживать чертовски устал и впадал в форменную апатию. А тут еще и Гермиона сделала ручкой, рванув в Австралию, вдохновенно занявшись карьерой и наукой. И, не задумываясь, сделав паузу в отношениях с Роном. А тот – остался в Аврорате. И был жутко недоволен. В том числе и тем, что Гарри в конфликте встал на сторону деятельной подруги, тем самым невольно подкрепив ее в решении заняться своими исследованиями и переехать на это время к родителям. Герм звала его с собой. На песочек, пляж и к морю. Но Поттер отказался. Он не хотел. Он ничего не хотел. Даже сдохнуть. Даже пить. Но от виски и прочего алкоголя не отказывался. Хоть и вливал его в себя без энтузиазма. В своей жизни молодой волшебник, как ни искал, смысла не находил. И сил его обрести в себе тоже не наблюдалось. Он не спорил с тем, что его состояние ухудшалось, хоть и не критично. И не быстро. Поттер прекрасно все осознавал. И даже знал примерно, как все вернуть на круги своя. Но не хотел. Для борьбы нужен был стимул. Вот так Мальчик-Который-Выжил продолжил выживать, по инерции. Но – не жить. В очередной период себяжаления, которые иногда парнишка дозволял себе любимому, дабы не слететь кукухой, осозналось, что друзья подобных проблем не испытывают, хотя тоже там были. И, несмотря на трагические события прошлого, живут дальше. А он остается там, в той войне. И не может ее закончить. А еще пришло озарение, что его не просто никто не может понять. Он одинок буквально, а не фигурально. Все его близкие либо мертвы, как мама, либо очень далеко, как Герми, либо обижены, как Рональд. Дабы чем-то себя занять, пока Рон усиленно пытался вновь свести равнодушного замкнутого друга с сестрой, которая сопротивлялась потугам братца почище самого Гарри, этот самый Гарри побрел по матушке-Англии, знакомиться с маггловской культурой. Удивительно, но девизы «Выбери любовь, а не войну» и «Секс, наркотики, рок-н-ролл» пришлись измученному собственными демонами парнишке по вкусу. Он почти ощутил себя живым. Почти. Гарри не понравились наркотики. Он предпочитал знать, что с ним происходит. Но он их принимал. По очереди, каждый заход – новые. Потому что пообещал себе, что в эти месяцы перепробует все и не от чего не откажется, как бы безумно оно не звучало. И, может быть, найдет себя. И мертвецы его отпустят. Либо… либо он уйдет со смертью под руку. Как со старой подругой. Вещества были разнообразными. Но ни на одном более раза волшебник, старательно прикидывавшийся магглом, так и не остановился. И в итоге – завязал. Искать надо было не здесь. Девушки тоже были. Брюнетки, блондинки, рыжие. Грустные, веселые. Молодые, в возрасте. Но ни одна не запала в душу. Да и ничего нового он не ощутил. Так что тоже – мимо. Алкоголь, музыка, драки и гонки на мотоциклах. Пожалуй, последнее зашло. И Поттер решил завести свой байк. В память о Сириусе – в том числе. Но этого было мало. Это был лишь предмет. Как Убийца Темного Лорда оказался в Мунго, вдали от поисков себя, совершенно потерянный? Да очень просто. В состоянии подпития на очередное, отдававшее нездоровым бредом, игривое предложение, сделанное ему в шумном баре, меланхоличный маг ответил «да». Как и обещал себе делать. И, следуя за магглом к машине, внутренне приготовился страдать и мучительно стыдиться самого себя. И много пить впоследствии. Не меньше месяца. Но уж никак от себя не ожидал Народный Герой, что будет интересно. И даже – захватывающе. Хоть и неуютно-болезненно. Наутро недоумение не отпустило, и, осторожно выползая из-под тяжелого тела и накладывая на сонного мужчину Обливейт исключительно по привычке, параллельно ощущая нехилый дискомфорт в определенных частях тела, юноша аппарировал на Гриммо. А уже там, под ворчание Кричера, напивался и весь день тихонько охуевал. И весь вечер тоже, вдобавок нездорово хихикая и искренне веселясь. Как он, Гарри Поттер, докатился до того, что, чтоб почувствовать себя прежним, ему понадобилось переспать с мужиком? Со здоровенным, сука, амбалом-магглом, которого он даже не запомнил? Давно судьбинушка не трахала, что ли? Острых ощущений захотелось? Однако, именно в это время, удивленный и окончательно запутавшийся, Гарри как никогда за последние годы, был готов к борьбе за самого себя. Потому что еще осталось в этом мире что-то, способное его настолько встряхнуть. К слову, ни единого угрызения совести Меченый за душой не обнаружил. И заключил, что он, видать, как рассказывала продвинутая Гермиона, какой-то там мифический би. Ну и – пусть его. Это уже что-то новенькое. Хоть и – жутко странное. Или он, попросту, дебил. На самом деле, будь у зеленоглазого выпускника Гриффиндора время, он и сам спокойно поразмыслил бы и ответил себе на эти животрепещущие вопросы. Но в гости зарулил Ронни. Прямиком со службы. А набравшегося Поттера невовремя потянуло на откровения, и прежде замкнутый, он открылся братишке по оружию в надежде, что рыжий бесенок со стратегическим складом ума расставит хаос в его голове ровно и по полкам. Вот чего прямолинейный страдалец не ожидал, так это Оглушающего в спину. Очнулся что предсказуемо, Гарри в Мунго. И пришел в форменную ярость, когда выслушал дежурного приемного покоя и пролистал свежие газеты. Газеты, где лучший друг открыто называл его больным. И что хуже, пояснял, почему. Консервативное общество магов сочувственно охало. Хорошо, колдомедики удержали Поттера уговорами от «бежать и убивать». Но под шумок дописали еще один предварительный диагноз. Немного успокоившись, не без помощи зелий, конечно, Золотой Мальчик приуныл. И вновь впал в апатию. Прежнее, столь краткое, просветление испарилось, будто его и не было. Жажда набить морду предателю сменилась горечью. Стоило предвидеть. Стоило смолчать. Не доверять такое вспыльчивому Рыжему. Держать в себе. Теперь он потерял друга. Тот его банально предал. И Гарри был в этом сам виноват. Отписывая радужное письмо Гермионе прямо из палаты, в котором разве что единорожиков не дорисовал в надежде, что проницательная ведьма не заметит, что что-то не так, больше всего новоиспеченный пациент Святого Мунго боялся, что о скандале узнает и она. И поступит также, как Рон. Хорошо, что она не читает «Пророк». В Австралию его банально не поставляют. Волновать ее и перетягивать на свою сторону жалобами на Рональда Поттер не собирался. Это было бы не честно. Она не заслужила выбирать между ними. В одном Гарри был уверен точно. Он не жалеет ни о чем. Ни о девушках, ни о парнях. Ни о своем поведении в целом. Это был его выбор. И никто не вправе пытаться изменить это. Только принять. Или – нет. Таким, какое оно есть. А вот то, что не примут, и он так и остается в одиночестве, это – уже другой вопрос. Возможно все, что Гарри Джеймсу нужно, это – рука помощи. Близость. Близость новая, яркая и всеобъемлющая. Потому что шансов исправить прошлое нет. Его надо как-то отпустить. Это и без врачей ясно. В одиночку вывезти эту историю Поттер не сможет, будь он хоть трижды Избранный. А другого способа создать будущее он не видел. Однако, если судить по тому, что Джин была с ним очень долго, и долго терпела, а ему не помогло, можно было сделать печальный вывод. Выхода нет. И будущего – нет. Не для него. Хотя казалось, что он только-только что-то нащупал. Увы. Чем бы оно ни было, это выскользнуло из рук. Возможно, бороться и сопротивляться уже не стоило. Надо было еще немного поразмыслить. Время у него было. Вот чего теперь, благодаря Рончику, у Гарри навалом, так это – времени. Новая волна глухой ярости и неясной боли поднялась в груди. Вскочив с койки, Мальчик-Который-Сейчас-Разобьет-Костяшки принялся методично избивать стену. Но уже через минуту лучезарно улыбался встревоженной медиковедьме, что прибежала на шум, во все тридцать два зуба, чинно усаживался на стул, вальяжно закидывая ногу на ногу и скромно поправлял пижамку, делая вид, что ничего не случилось. Учитывая, что женщина видела, чем он занимался, сей оскал ее, скорее всего, напугал. Слишком уж быстро та убежала за успокоительным. Или что там дают знаменитому пациенту. Ну, кого он собирался обмануть, а? Ох, как же он устал, кто бы знал-то… Гарри понятия не имел, как фатально на его нестабильное, будто волны бушующего океана, состояние повлияет, казалось бы, совершенно безопасный визитер. И, по закону вселенского рандома, маленькая деталь окончательно доломает то, что и так уже поломано.