Ошибка заклинателя

— Что-о? Тут Эмма потеряла остатки самообладания и сжала кулаки, готовясь вцепиться в горло колдуна. А на лице заклинателя, наоборот, появилась теплая улыбка, как будто он вспомнил что-то приятное. — Адам очень хорошо понимает Эмму. Он сам очнулся в чужом мире, где окружающие сочли этого слугу в облике госпожи заболевшим внезапной душевной хворью. На самом деле, Эмма не знает, сколько людей любят ее и беспокоятся о ней. — Что ты наделал? Как ты посмел? Адам поднял ладони, защищаясь от ее гнева. — У этого заклинателя не было выбора! Поначалу он не знал, что произошло. Потом открылось, что твой мир отталкивает мою душу и я понял, что скоро вернусь в Ра. Этот слуга осознал, что своим заклинанием привел к смерти госпожи, а по возвращению, оказалось, что в потоках Ши произошел еще больший дисбаланс. Мне очень жаль, правда. — Ха, жаль! Да я готова удавить тебя собственными руками! Эмма и вправду не выдержала и накинулась на колдуна. Негодование на то, что он не только выдернул ее, притащил неизвестно куда, да еще имел наглость занять ее место! Она всегда была разумна, уравновешена, но тут потеряла всякое самообладание и принялась колотить Адама по груди, затем размахнулась и залепила ему пощечину. Это было большой ошибкой, так как любое касание колдуна взрывалось нестерпимым желанием. Эмма внезапно обнаружила, что целует заклинателя в губы с ощутимым удовольствием и напором, а тот с не меньшим энтузиазмом прижимает ее к себе. Бывает, встретишь незнакомца в толпе, и сердце прошивает разрядом молнии. Взгляд отвести невозможно, а подсознание настойчиво твердит, этот человек — особенный. Он проходит мимо, не заметив, а ты оборачиваешься, выискивая его лицо. Именно это чувствовала Эмма, глядя на Адама. Сказать, что он ей нравился, будто назвать солнце — свечой. Еще когда только открыла глаза на алтаре, ей показалось, что красивее никого на свете нет. — Прости меня, — она медленно выговорила, отстранившись и краснея. — Я не в себе. — Это слуге нужно вымолить прощения госпожи, — остановил он ее. — Но слова пусты, негодному заклинателю следует выразить делами глубину раскаяния. Гнев обернулся слезами бессилия. Эмма осела на низкую подушку и спрятала лицо в ладонях. Сердиться на колдуна невозможно, он смотрит на нее преданными собачьими глазами, но что ей остается? — Что ты натворил в моем теле? Я правда не могу вернуться домой? — Увы, госпожа правда не может вернуться. Что я делал? Когда соседки по комнате решили, что с госпожой приключилась беда, и она потеряла разум из-за нагрузки в учебе и ночной работы, они были готовы отдать все сбережения для ее лечения. Даже родители госпожи хотели прислать денег. — Маме нельзя волноваться, перепады давления опасны в ее состоянии! — Эмма от злости сжала кулаки. — Этот слуга постепенно разобрался в ситуации и успокоил достопочтенных отца и мать. Анни Ченг и Анни Ванг рассказали, что ценится в вашем мире. Я сохранил дар управления Хуа, а они помогли продать сотворенные драгоценности. Через систему банков мы перевели три миллиона долларов на счет родителей госпожи. После этого, я почувствовал, что мое время на исходе. Ничто не уменьшит горе матери, потерявшей ребенка, но я рассказал им правду о том, что твоя душа в нашем мире. Я сделаю все возможное, чтобы вы могли вновь поговорить хотя бы через сны. Увы, это не под силу мне сейчас. Эмма схватилась за голову и разрыдалась. Нет возврата, нет выхода. Внезапно, ее осенила дикая надежда на то, что заклинатель соврал. — Как зовут моих родителей? — Рита и Эдуард, — спокойно ответил заклинатель. — Младшего брата госпожи зовут, Денис. Руководителя по докторской степени зовут профессор Сильвию. Она приезжала, справиться о здоровье госпожи. —Хватит, — прошептала Эмма. — Я больше не хочу ничего знать. Мне нужно подумать, как быть дальше.