Ошибка заклинателя

Эмма неясным жестом то ли согласилась, то ли отмахнулась. Горец долго и пристально рассматривал ее, пока Эмма не почувствовала себя бракованным товаром. Голубые прозрачные глаза, в которых плясал отблеск огонька не потихоньку леденели, пока в них не осталось ни малейшего признака одобрения. Взгляд горца прошелся по висевшему на протянутой по комнате бечевке зеленому платью, с побледневшими бурыми пятнами. — Эр сошел с ума, — наконец заключил он. — Нам не прокормить бесполезную бродяжку. Заляпанная дешевая одежда, следы побоев… Наверное ты полукровка, которую держали из милости. Что ты наделала, чтобы заслужить суровое наказание? Гость прищурил глаза, намереваясь найти ответ в лице Эммы. Затем он заметил горшочки с Хуа, выставленные рядом с подушкой. — Воровка… — заключил он. Эмма подумала о том, что этот горец уступает в наблюдательности Эрику. На ней все еще надето дорогое нижнее белье, выглядывающее из под одолженного у Эрика халата, но он видит лишь то, что вписывается в придуманную картину. Сейчас она беспомощная, брошенная на произвол судьбы женщина. Любой может безнаказанно обидеть лишенного защиты слабого человека. Зачем доказывать превосходство перед попавшим в беду? Можешь — протяни руку помощи. Не можешь — иди мимо. Какой прок толкать еще глубже в пропасть? Эмма проглотила злые слезы и отвернулась, не желая идти на конфликт. Ей было страшно. Если этот холодный красавец заставит Эрика выставить вон обузу… Куда идти? Как жить дальше? — Ладно, не буду вмешиваться. Эр уже разочаровал семью, вижу никак не успокоится. Если глупец сам роет себе яму, его остановить невозможно. Я думал, он сумел отыскать в Ра невесту… Тут гость засмеялся и прикрыл рот. — Невеста, ха! — Третий! Сестренка не хорошо себя чувствует, ее комната не место для развлечений, — прервал неуместный смех голос, раздавшийся из-за двери. В комнату зашел светлый лицом мужчина с длинными золотыми волосами, настолько похожий на ангела, что Эмма беспомощно моргнула. Не хватало лишь крыльев за спиной, но все остальное – правильные черты лица, лучащиеся светом голубые глаза, белые одежды… Красота этого небожителя завораживала, заставляла бьющееся в тревоге сердце трепетать от восторга. — Я просил присмотреть за сестренкой, а не будить ее, — продолжил отчитывать гостя вошедший ангел. — Я выполнял долг второго брата – ты должен был посоветоваться с нами, прежде, чем тащить с улицы всякий сброд. Эр, мы тоже живем в этом доме, я не желаю быть наказан за твои проступки… — Хватит! — раздался громоподобный окрик сзади. В комнату ворвался разгневанный горец, лоток которого потерял Эрик. — Третий, не смей прикрывать трусость заботой о братьях! Ты потерял совесть, но я еще помню заветы матери! В этой девушке течет кровь горного народа, кем мы будем, если выставим ее вон? Ночной гость мигом растерял гонор и принялся оправдываться: — Первый брат, в любой момент нагрянет стража для переписи, как мы объясним ее присутствие? Высокий, как кузнец, злой, как черт, горец отмахнулся и сверкнул глазами. — Пусть это тебя не заботит, я найду способ отмазать твою драгоценную задницу. — Я не против помощи девушке, но нужно взвесить разумные доводы за и против… — попробовал продолжить третий, но его тут же перебил громогласный горец. — К черту вас всех! Она остается, я так сказал. Кому не по нраву, может выметаться.