Ошибка заклинателя

При воспоминании о заклинателе, болезненно сжалось сердце. Она всегда считала себя реалисткой, редко сходилась с людьми, но когда доверялась человеку, то открывала душу. В двумя подругами, Лизой и Верой они дружили с детства и даже после того, как Эмма уехала, они перезванивались почти каждый день. Вера работала в аптеке и часто приносила лекарства прямо домой к родителям Эммы. Лиза рано вышла замуж и уже была матерью двоих. Не смотря на занятость, она раз в неделю приводила малышей и садилась чаевничать с Эмминой мамой. Когда Эмма звонила домой, у нее в груди разливалось тепло всякий раз когда мама говорила: — Твои девочки заходили. В школе над ними подшучивали, говорили, что женская дружба недолговечна, но годы шли, а они все так же держались друг друга. И даже расстояние не помешало тесно общаться. Дружба спасала их в тяжелые минуты. Эмма доверяла Лизе и Вере, как самой себе. Случались и ссоры, как же без них, но даже сильно обидевшись девчонки прямо говорили в лицо, не скрывая истинных чувств. Эмма ненавидела лицемерие. Зачем заклинатель разыгрывал спектакль о любви и клялся в преданности? И почему она, несмотря на хваленую приземленность, все таки поверила? Вновь промелькнула мысль о том, что стоит дать заклинателю шанс объясниться, но потом Эмма вспомнила, как стояла под дождем у дверей усадьбы, как умоляла стражника позвать хозяина, истекая кровью. Малейшее желание вновь столкнуться с заклинателем тут же рассеялось. — Сестренка, ты уже встала? Дверь в комнату отодвинулась, и в сонме утренних лучей в комнату вошел ангел, держащий на руках поднос с дымящейся миской. Золотые волосы рассыпались по широким плечам, слишком маленький халат неприлично, по меркам этого мира, распахнулся на груди, позволяя увидеть медовую кожу и литые мышцы, тонкую талию стянул пояс, длинные ноги облегали тканевые сапоги. Проворно переступая через рухлядь, Эрик подошел, прислонил тыльную часть ладони ко лбу Эммы и довольно цокнул языком: — Жара нет, но сестренке все еще стоит полежать сегодня. Аийя! Почему не дождалась братца, я бы помог тебе с одеждой! Давай же, садись скорее, я принес полезную кашу. К сожалению, второй брат совсем не умеет готовить, зато третий встал на рассвете солнца, чтобы поставить вариться молочно-белый бульон из мозговых костей с целебными травами. Посмотри на рис, круглый и блестящий, как речной жемчуг. Зеленый лук сорван из его личного садика, за которым третий смотрит, как за собственным дитем. Тонкий матрас прогнулся под мощной фигурой горца. Эрик зачерпнул ложку умопомрачительно пахнущей кашей и заботливо подул, прежде чем поднести к губам Эммы. — Третий брат просил прощения у сестренки. Надеюсь она не будет держать на него зла! Каша оказалась вкусной и сытной, в сотни раз лучше любого блюда из кухни заклинателя, но Эмма все еще под влиянием мыслей об Адаме раздражительно сказала: — Ешли жаль, тшо пушть шкажет шам! — Все-таки она умеет разговаривать! — победно раздалась от дверей. Третий стоял в тени, подсматривая за тем, как Эмма пробует его кашу. — Ну ладно-ладно. Мне и правда жаль. Я не горжусь тем, как повел себя вечером. Можешь не смотреть на меня волком, братья успели по десять раз объяснить, как я неправ. Но и ты! Почему не желала говорить со мной, а? Эмма вздрогнула, не зная, как ответить так, чтобы не выдать себя. Заметив ее волнение, Эрик обернулся к двери и повелительным жестом прогнал третьего. — Снова за свое? Чего ты сестренку пугаешь? Дай ей подсобрать сил, потом набрасывайся с вопросами.