Ошибка заклинателя

Увидев комнату Эрика, третий пришел в ужас и поток упреков полились широкой и полноводной рекой. Безмолвно выслушивая едкие замечания, Эмма позволила усадить себя за стол. Перед ней выставили чайник с маленькими чашечками и тарелку с красивыми печеньями в виде цветущих лилий. Внезапно поток упреков прекратился. Третий, скрестив руки на груди, внимательно смотрел на Эмму. Его нижняя губа чуть дрожала. Решив что-то для себя, горец резко отвернулся. Он выплеснул грязную воду в специальное углубление во дворе, затем сел обратно у жаровни, молча помешивать похлебку на плите. Синяя безрукавка открывала поникшие плечи и вся его фигура представляла из себя образец обиды. Эмма думала, можно ли спросить его, где достать чистой воды для стирки, или отправиться искать самой? Подле домика заклинателя из бамбукового крана день и ночь не иссякая текла холодная ключевая вода. Там, в ее распоряжении была купальня с теплой бассейном и душистым мылом. Сейчас она не смела ни о чем просить, но ей не терпелось смыть с себя кровь и грязь прошедшего дня. — Так и не заговоришь со мной? – не оборачиваясь, не выдержал горец. – Чем я хуже второго? Эмма устало потерла висок. Боль обнажила острые зубы и терзала бок. Ей и вправду не стоило вставать сегодня с постели, но она не могла сидеть сложа руки. К тому же, осталось закончить стирку до возвращение Эрика. Издав тихий стон, она встала на ноги, так и не попробовав угощение. Горец обернулся и она захромала к нему, держась за ноющий бок. — Прошти, — тихо прошепелявила она. – Дшело не в третшем братше. Мне тшяшело говорить. Поэтому молчшу. — Я… я… Не подумал, — третий так сильно взмахнул руками, что чуть не опрокинул казан. — Прости сестренка, я вновь виноват перед тобой. Да-да-да, конечно же, из-за раны, ты говорила со вторым, а не с третьим. Второго никто стеснятся не будет! Аийя… Прости третьего, этот брат слишком мнителен. Да и не может он рассчитывать на твое прощение, особенно после вчерашнего. Этот брат сильно виноват перед тобой. Третий изящно опустился на пол, оправил подол рубахи и дотронулся лбом до пола. Волосы раскинулись вокруг колено преклонной фигуры золотым потоком. Видеть рослого мужчину у своих ног, оказалось слишком для Эммы. Она отступила и отвернулась, поймав себя на том, что боится третьего. Боится любого, кто физически сильнее и способен напасть. Извинения третьего брата отдавали фальшью, но она решила делать вид, будто приняла покаяния за чистую монету. — Пошалуйста, не нушно… — попросила она. – Вштань, вше хорошо, вше в прошлом. Третий брат мигом вскочил на ноги. Эмма с усилием подавила желание отшатнуться. Ей было страшно оставаться с ним наедине, и она злилась на себя за этот страх. На улице приветливо светило весеннее солнышко. Эмма выступила за дверь внутреннего дворика, подставила ноющее лицо теплым лучам. Слух уловил журчание текущей воды, и вправду, позади склада обнаружилась речка, а за ней, за дугообразным мостом, располагалась кузница. Эмма осторожно протерла лицо, шипя от боли, затем наполнила бадью чистой холодной водой. Если опустить в нее совсем немного Хуа, то можно нагреть воду. Во время уборки, она обнаружила мешочек с мыльными брусками для стирки. Еще вчера она отметила несмотря на усталость и боль, что Эрик использовал один из них. Третий брат обнаружил Эмму на заднем дворе за стиркой и принялся вновь увещевать ее вернуться в кровать. Наконец он не выдержал и отобрал постельное белье. Эмма склонив голову и обняв колени, наблюдала за тем, как тот энергично отбивает мокрую одежду шестом. Брусок хорошо пенился и в воздухе поплыл запах свежести и жасмина. Красивое лицо третьего брата застыло, когда он заметил кровь на белой ткани. Он бросил взгляд искоса на Эмму, и принялся еще быстрее толочь шестом.