В твоих глазах я видел солнце

Эдди никогда не думал, что в сорок лет ему поставят пограничное расстройство. Нет, он конечно подозревал, что с ним далеко не всё в порядке, но всё-таки когда тебе ставят диагноз это довольно мощный удар под дых. Тот злополучный день начинается с кофе. Ричи варит ароматный напиток в турке стоя над плитой в полосатых трусах и таком же распущенном халате. Эдди кажется, что издалека он похож на битлджуса. Тозиер напевает себе под нос какую-то жутко старую песню, попутно разбивает яйца в маленькую сковородку, мешает кофе, шелушит гранат в миску салата. Они завтракают, Эдди слушает рассказ о вчерашнем выступлении, которое он смотрел из дома по прямому эфиру на девятом канале. Вообще-то ему стоило обратить внимание на собственное состояние уже тогда. Лёжа перед здоровенным экраном телевизора Каспбрак ощущает сильный прилив тревоги. В голову лезли спутанные, вязкие мысли голосом его матери. Хорошие мальчики не врут мамам. Мой Эддичка точно не больной, это даже недопустимо в мыслях! Хорошие мальчики становятся грязными когда их трогают такие же грязные мальчики. Эддичка, этот грязный мальчишка Тозиер точно тебя не трогает?Но виной его невнимательности скорее служит периодичность этих тревожных фаз. Они появляются и исчезают всю его жизнь, а его мать и слушать ничего не хотела. Всегда говорила, что к психиатрам обращаются только люди с конченой жизнью, а её Эддичка не такой. Просто он болезненный и поэтому многого боится и близко принимает всё к сердцу. И Эдди верил ей. Свято верил, что с ним всё в порядке, пока не наступил этот день X. После завтрака Эдди мыл посуду, пока Ричи выводил Аякса на прогулку, затем просмотрел рабочую почту, ответил на срочные письма, занялся ревизией продуктов на кухне и уборкой первого этажа. Голова так и не разгрузилось после восьмичасового сна, на что так надеялся Эдди. В ушах нарастал звон, мысли путались и запирались одна за другую. Его парализовал горячий стыд. Грязный мальчишка Эдди Каспбрак.настолько грязный, что сам Бог его уже не очистит. Эдди устало опустился на диван, сжимая голову руками. Я тобой разочарована, Эддичка. Ты ведь был таким хорошим мальчиком! С тобой всё в порядке, не выдумывай. Это просто такой период, Эддичка. Лучше сядь за уроки. Не нужно врать мне, Эдвард. Я видела как этот грязный мальчишка обнимал тебя! Эдди схватился за голову крепче, качаясь из стороны в сторону, вздрагивая и кусая губы до крови. Эдвард, смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю Он трогал тебя?! Голова стала тяжёлой и мутной. Эдди кажется, что он сейчас просто умрёт от чувства горячего стыда и ненависти к себе. ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ, НИКТО МЕНЯ НЕ ТРОГАЛ! ОТСТАНЬ, ОТСТАНЬ, ОТСТАНЬ! А потом его просто накрыло. Такое уже было и в тот раз Эдди полоснул свою ногу куском битого стекла, потом ещё. В тот же день, пока Ричи заводил стирку и убирался на втором этаже, Эдди закрылся в ванной, лихорадочно обыскивая навесной шкафчик над зеркалом. Ему безумно хочется заглушить эту ненависть, заткнуть этот стыд хоть на несколько минут. Его ощутимо трясёт, хочется почувствовать что-то помимо этого гнетущего чувства внутри. «Удача» была явно «на его стороне», потому что он находится старое лезвие в нижнем ящике под раковиной и со слезами на глазах нажимает острым краем сначала на одно запястье, затем на второе и продолжает этот ритуал по шесть раз на каждой руке. Боль даёт такое желанное чувство облегчения. А затем он понимает, что в последний раз нажал слишком сильно. В ужаса от самого себя, Эдди швыряет окровавленное лезвие в раковину, шарахается назад, налетая на стиральную машину, сшибает корзину для белья и с грохотом наваливается на двери, лихорадочно сдирая с трубы полотенце и пытаясь остановить кровотечение. Почему то в голову не пришла даже тень мысли, что он дома не один. Святой Георг, да с самого начала нужно было рассказать всё Ричи! Видимо он наделал слишком много шума, потому что слышится торопливый бег и дверь ванной резко распахивается, от чего Эдди падает назад в руки перепуганного, шокированного Ричи, который только пытается осознать, что произошло. Дальнейшее развитие событий довольно смутно, потому что Эдди теряет сознание и возвращается в него уже в больнице. На стуле рядом с больничной койкой сгорбился Ричи. Лицо серое, будто бы осунувшееся за эту ночь, в мятой белой футболке в пятнах крови и джинсах. Эдди с трудом поднимает руку разглядывая туго перебинтованное запястье. На белых бинтах проступили багровые кровавые пятна. Из вены торчит катетер, длинная прозрачная трубка капельницы тянется вверх. Во рту ужасно сухо и нестерпимо хочется прохладной воды, графин стоит на маленькой тумбочке около него. Но дотянуться сейчас до неё и уж тем более поднять тяжёлый, полный воды графин абсолютно нереально. Ричи будто бы слышит его мысли, потому очень быстро просыпается, хрипло кашляя, и жадно цепляется взглядом в бледного Эдди. — Боже, как ты меня напугал, родной, — он говорит тихо, но в тишине палаты это звучит до ужаса громко. Эдди стыдно. Как он мог поддаться на этот приступ, так напугать единственного родного человека, едва не умереть?! Как глупо. Ричи наливает в стакан воды, Эдди прекрасно видит как у него трясутся руки, а потом помогает ему напиться, бережно, будто бы хрусталь, придерживая его голову и медленно вливая воду в рот. Эдди безумно жаль, что он стал причиной этой боли и отчаяния в жизни Ричи. Ему просто бесконечно жаль. Но сделанного не воротишь и Эдди старается передать своё сожаление словами, хоть голос и предательски слаб сейчас: — Прости меня, Ричи. Пожалуйста. Я так виноват, — после этого он кашляет, голосовые связки ещё не проснулись вместе с остальным организмом. Ричи качает головой и у Эдди будто бы всё внутри рушится от этого. Не простит. Конечно не простит. Кто бы вообще такое простил?! Тозиер берёт его прохладную ладонь в свою и ему приходится убрать очки на голову, потому что он плачет. Ричи утыкается лицом в ребро его ладони и целует, целует, целует, стараясь привести себя в чувства. Его голос надломлен, но полон любви и нежности, которой, по мнению самого Эдди, он не заслуживает. — Глупый, тебе не за что извиняться. Лисёнок мой, солнышко, я так за тебя испугался. Пожалуйста, ты только говори если что-то не так, хорошо? Я так тебя люблю, всё для тебя сделаю, ты только говори сразу, Эдди, хорошо? — Ричи садится на край больничной кровати и прижимает его голову к своей груди, опираясь на плечо. Эдди кажется, что он просто напросто этого не заслужил. Его выписывают через два дня, Эдди письменно отказывается от госпитализации в психоневрологическую больницу и безмерно рад, что оказывается дома. Больничные стены сильно давят на него. За время пребывания в больнице Эдди проходит несколько бесед с психиатром и получает рецепт на таблетки. Транквилизатор анксиолитик для снижения острой тревоги, аминокислоты, рилузол для «сдерживания саморазрушительного поведения», со слов психиатра, и ещё какие то мелкие джинерики и для чего они, Эдди абсолютно всё равно. Он слишком счастлив, что оказался дома. И что Ричи рядом с ним. Окружает его заботой, отменяет шоу стоящее по расписанию в Орландо через две недели и полностью посвящает себя Эдди. Ричи всегда к нему нежен и обходителен, но сейчас это как то особенно заметно. Тозиер кидает сумку с больницы, практически не использованную за три дня, на пуфик около входной двери и закрывает за Эдди дверь. Аякс, на радостях от того, что Каспбрак вернулся, крутится вокруг них, радостно поскуливая и безостановочно виляя хвостом. Эдди присаживается на кресло-мешок и ласкает собаку, вполне искренне-радостно трепая его за ушами. Ричи необузданным торнадо проносится до кухни, ставит чайник и возвращается обратно. Он доводит Эдди до спальни, давая время помыться и переодеться. Пока Эдди лежит в ванной, Ричи сидит на низком стуле позади ванной и осторожно намыливает его волосы цитрусовым шампунем, масирует кожу головы пальцами, бережно смывает, следя чтобы мыльная вода не попала в глаза. Помогает помыться, чтобы не залить чистые, сухие бинты мыльными средствами, трёт заднюю сторону шеи и спину мягкой ворсистой щёткой. Заворачивает в пушистое синее полотенце и отводит в спальню, помогая одеться. Ему бывает больно двигать запястьями, так что помощь действительно не лишняя. На ужин Ричи варит сырный крем-суп и заказывает горячие салаты из ресторана. Так что у Эдди полная отдушина за три дня больничной пресной еды. Вечер заканчивается под плюшевым огромным пледом на разложенном диване и целой чередой старых мультфильмов от Дисней. Пока бабушка Мулан на фоне спрашивает откуда у предков удача, Эдди решается начать разговор: — Рич? Тозиер отвлекается от экрана телевизора и целует его в кончик носа, поглаживая вкуснопахнущие волосы левой рукой. — Да? — Прости меня ещё раз за всё это. Мне бесконечно жаль, что я так тебя подвёл, — голос Каспбрака падает к концу предложения, но Ричи ложится на спину, укладывает его на себя и кладёт руку на тёплую щёку. — Тебе не за что извиняться, Эдди. Это я должен извиниться за то, что не замечал твоих тревожных эпизодов, а будь я по внимательнее, мог бы заметить, — это так сильно шокирует Эдди, то какая вина чувствуется в этих словах, что он слишком сильно мотает головой, нагоняя себе головокружение. — Я ведь ничего не говорил тебе, ты не обязан следить за каждым моим вздохом, Рич, — Тозиер только качает головой, целуя его перебинтованное запястье. Это становится небольшой традицией. После ужина, Ричи раскладывает диван, таранит плед до места дислокации и они смотрят пару диснеевских мультфильмов. На следующий день после того разговора Рич «ставит» Храбрая Сердцем на экране и прижимает к себе Эдди за плечи, переодически целуя в затылок или заднюю сторону шеи. Эдди слабо мычит, он слегка возбуждается, но ещё чувствует как в уголках глаз начинают жечься слёзы. Видимо он как то особенно шмыгает носом или сопит, потому что Тозиер переворачивает его на спину, нависая сверху, и потерянно разглядывает мокрые дорожки слёз на щеках. — Что такое, Эдс? Прости, если сделал что-то не так. Эдди отрицательно мотает головой, стараясь успокоиться. Выходит пока не слишком хорошо. — Не знаю, мне почему то стало очень стыдно, что у нас ничего не было всю эту неделю. А ты наверняка хочешь и я… Я… — он снова шмыгает носом, но уже под весёлый голос Ричи, нежно целующего его в скулы, собирая солёную влагу губами. — Глупый, не думай об этом вообще. Это же не главное сейчас. Боже, Эдди, я ведь не озабоченая скотина, ну? — он явно не обижается и не сердится на него, наоборот веселиться и улыбается. На душе становится гораздо легче. Эдди благодарно улыбается мужчине. И тут в его глазах появляются знакомые дьяволята. Каспбрак приподнимает одну бровь, молча спрашивая, что удумал этот балабол-очкарик. Ричи задорно подмигивает, наклоняясь над его шеей и оставляя там влажный поцелуй с языком. Эдди слабо стонет, падая на спину и зарываясь рукой в волосы Ричи. — Что ты делаешь, Рич? — в голосе Эдди свозят сразу два чувства: счастье и грусть. Это буквально рвёт сердце Тозиер на мелкие части. — Давай поднимем тебе уровень сератонина, лисёнок. Врач вроде говорил, что это важно. Ричи продолжает целовать его шею. Не настаивая, но определённо предлагая большее. Эдди возбуждённо стонет, пальцы на ногах подгибаются от нахлынувших ощущений. Ричи целует его в щёку, улыбаясь. Очки уже безнадёжно заляпаны. — Я вряд ли сейчас смогу участвовать в процессе нормально, — говорит Эдди несколько сконфужено. Ричи улыбается и покрывает мелкими поцелуями линию челюсти мужчины, слегка стекая по нему вниз. — Ричи, я серьёзно… — Я просто отсосу, тебе не нужно волноваться ни о чём, я сам всё сделаю, просто получай удовольствие, ладненько? — Эдди стонет. Только Ричи может так сказать и не краснеть. Ричи опускается на колени перед диваном, убирает очки на голову, чувствуя как оправа слегка путается в волосах, а затем пододвигает Эдди к себе за бёдра, аккуратно снимая с него домашние хлопковые штаны на шнурке. Белья под ними ожидаемо нет, сразу после душа Каспбрак обычно его не надевает, предпочитая сначала обсохнуть. — Ты такой красивый, Эдди. Мой самый красивый мальчик. Дай мне свою руку, пожалуйста, — получив желаемое, Ричи бережно обхватывает пальцами забинтованое запястье и укладывает руку себе на затылок. В голосе Эдди слышится небольшое сомнение: — Ты уверен? Тозиер улыбается, просто кивая. — Не бойся, трахни меня в рот, солнышко. Ты не представляешь какое у меня слюноотделение на твой член. Эдди закатывает глаза. Вот Балабол. Каспбрак садится на диване, проводит рукой, с таким же забинтованым запястьем, по всей длине своего члена и, слегка надавливая на затылок Ричи, направляет головку тому в рот, которую тот послушно берёт. Тёплый язык облизывает чувствительную головку, затем смачивает слюной и насаживается ртом до своего максимума. Эдди гортанно стонет, направляя Ричи рукой на затылке. Он слегка набирает темп, ощущает как Ричи втягивает щёки, как его нереальный язык ласкает уздечку под головкой, как по члену растекается вибрация от стона. Тозиер опускает свою руку в штаны и достаёт напряжённый член, сжимает, начинает быстро, отрывисто дрочить. Ему явно не особенно интересно сейчас собственное удовольствие, просто хочется снять напряжение. Он стонет, пропуская член в узкое горло и давится рвотным рефлексом, ощущая как в уголках глаз появляются прохладные слёзы. Эдди ослабляет хватку на затылке Ричи, давая тому глотнуть воздуха. Но длится всего несколько секунд, так что очень быстро член возвращается во влажное тепло, а Ричи уже сам жёстко укладывает чужую ладонь себе на затылок. Эдди готов кончить уже от этого. Каспбрак трахает его рот идеально. Ричи кончает через пару минут фрикций, прямо на пол, и нежно сжимает бёдра Эдди руками, расслабляя шею и позволяя взять нужный ему ритм. Он усердно работает языком, втягивает щёки, сосёт с фантастичной самоотдачей. Эдди закатывает глаза, кусает губы между стонами, опирается на локоть для равновесия, потому что сидеть сил уже нет. Ричи безумно хорош. Оргазм подступает достаточно быстро, что вполне ожидаемо. Эдди спускает ему в рот с пошлым стоном. Он извиняется одними глазами, но это вполне себе зря. Ричи подмигивает и шумно сглатывает, довольно облизывая губы. Эдди закатывает глаза, падая спиной на диван. Ричи щёлкает его по носу, устраиваясь рядом. — А ты как хотел, Эдс? Если уже во рту, значит надо глотать, — Ричи ожидаемо смеётся. — Да закройся ты уже, ну, — нет, ну это с ним конечно бесполезно.