Атлантида. История принцессы

      Праздник сияния двух лун оставил сильный отпечаток на памяти многих. Пару недель я не выходила из своей комнаты и заперла двери на балкон. Адам неоднократно приходил и стучался в них, уговаривая открыть. Просил прощения за произошедшее, пытаясь оправдать своё поведение слишком большим количеством алкоголя. А в это время Сольвейг стучал во входную и просил поговорить с ним. У меня не было желания даже переодеваться, всё это время я ходила в белой ночной рубашке из угла в угол, пытаясь понять, что вообще произошло. Анну донимала постоянными вопросами о том, что такое «любовь» и что я вообще должна испытывать к мужчине, а он ко мне. Но даже она не могла дать однозначный ответ и приносила мне книги, в которых описывались романтические отношения главных героев. Слова Адама в ту ночь не выходили у меня из головы и когда он, в очередной раз, пришёл просить прощения, я накинула халат и резко распахнула перед ним двери, раздувая его волосы и одежду.       – Заходи. – С твёрдой решительностью в голосе я будто приказала ему.       – Спасибо. Я уже думал, что ты никогда меня не простишь.       – Пока не простила. Но у меня к тебе есть вопросы. – Я выдвинула один стул для принца и села за стол напротив, – садись.       – Я уже начинаю бояться тебя, – присаживаясь он продолжил. – Прости меня за ту ночь. Я поступил неправильно. Я всего лишь хотел подшутить над тобой. Я не должен был этого делать, особенно говорить такое. Я очень сильно перебрал алкоголя. Прости меня, пожалуйста, ты очень дорога мне. Кроме тебя у меня больше никого нет.       – Адам, что такое «любовь»?       – Хм… Это когда два противоположных по полу существа хотят быть вместе. Им нравится проводить вместе время, беседовать. Когда они в разлуке, то на душе появляется сильная тоска и печаль, желание встретиться вновь.       Я медленно встала, глубоко вздохнув, и медленно направилась к балкону.       – А ты сам знаешь, что такое «любовь»? За это время я прочитала много книг, допрашивала Анну и через неё прислугу, но никто так и не смог дать однозначный ответ.       – Прости, но я не могу дать тебе другой ответ. Я не знаю, что это такое…       – Тогда никогда не смей говорить мне слова, значения которых не знаешь сам! – повысив голос и угрожающе произнесла я.       Адам вскочил со стула как ужаленный, его глаза округлились и растерянно смотрели на меня.       – Атла, я не узнаю тебя. Что случилось? Почему ты не можешь простить меня? Я ведь уже не раз сказал, что перебрал и не раз извинился.       – Уходи, мне нужно подумать. Я уже простила тебя, но я не могу разобраться в своих чувствах, поэтому так сильно зла. Я хочу остаться одна.       Лицо принца исказилось отвращением, и он стремительно покинул мою комнату, хлопнув дверями в паре сантиметров от моего носа. А в этот момент, за другой дверью, я услышала Сольвейга, прислонившегося к ней спиной.       – Он так до сих пор и надоедает тебе?       Я возмущённо подбежала к двери и осмелилась продолжить разговор.       – Не говори о нём так, он мой друг! Он не может надоедать!       – Ключевое слово здесь «друг». Я слышал, что ты хочешь узнать, что такое любовь, верно?       – Верно... Но боюсь спрашивать тебя об этом…       – Потому что боишься получить однозначный и верный ответ?       Я замолчала и, прислонившись спиной к двери ждала, когда он продолжит. Казалось, будто бы я ощущала его тепло даже через неё.       – Если хочешь узнать, любишь ли кого-то, то просто спроси своё сердце. Когда ты рядом с любимым, оно начинается биться так, словно сейчас выпрыгнет из груди. Когда вы в разлуке, то его сковывает сильная тоска и печаль. Когда ты не можешь даже прикоснуться к тому, кого любишь, сердце сковывает сильная и невыносимая боль. Начинает казаться, что умереть было бы намного легче, чем вынести её. С тем, кого любишь, не всегда нужно говорить, достаточно просто находиться рядом. Ты не всегда сможешь сказать всё, что думаешь и сделать всё, что хочется, потому что побоишься обидеть или разочаровать. В отличии от друга, на которого можно накричать, высказаться, поспорить, обидеться. Когда ты с любимым, тебе важно, как ты выглядишь, а с другом нет до этого дела, потому что всё равно, что он подумает и как на тебя посмотрит. И если к твоему телу прикасается тот, кто любит тебя, то сердце окутывает тепло, и оно перестаёт себя контролировать, просит ещё больше. А теперь задумайся, кому позволено без спросу заходить в твою спальню, когда ты не в надлежащем виде, а кто не может войти, даже спросив разрешения.       Слова Сольвейга заставили меня глубоко задуматься о том, что я чувствую, но я не могла понять, почему отталкиваю его.       – Прости, тогда я правда не хотела убегать. Но своим криком созвала стражу. Им нельзя было видеть нас вместе. Мне до сих пор стыдно за это. Но я не понимаю, почему боюсь открыть тебе дверь или находиться рядом. Почему я не хочу быть твоей женой.       – Потому что ты никогда не любила. Ты не виновата в том, что нашей свадьбы хотят против нашей воли. И чтобы я не делал, не в моих силах заставить кого-то полюбить меня. Поэтому я пришёл попрощаться с тобой. Скоро начнётся война и тогда уже будет всё равно, полюбишь ты меня или нет. Теперь ты сможешь обрести свободу.       С испугом я вскочила с места, отринув от двери.       – Война!? Сольвейг, о чём ты?! Что произошло? Почему мы должны прощаться?       – Вскоре ты и сама всё узнаешь и увидишь своими глазами.       – Сольвейг!       С криком я открыла дверь и выглянула в коридор. Он просто исчез, будто бы я разговаривала сама с собой. По моим щекам побежали слёзы, я больше не чувствовала своих ног. Упав на колени, пытаясь ухватиться за ручку двери, я едва смогла произнести даже пару слов прежде, чем потеряла сознание.       – Сольвейг, не уходи, не оставляй меня одну…       Проснувшись в своей кровати, я увидела Анну, стоявшую на коленях на балконе, молящую о чём-то богов.       – Анна?       Она обернулась и быстрым шагом подошла ко мне. Её глаза были наполнены слезами.       – Госпожа, наконец вы пришли в себя! Вы проспали так уже несколько дней! С вами всё в порядке? Где-нибудь болит?       – Тише, Анна, не кричи. Со мной всё хорошо. Последнее, что я помню, это разговор с Сольвейгом. Он говорил о какой-то войне. Поэтому лучше спокойно объясни, что происходит?       – После того бала среди народа поползли слухи, что Фатта и Атлантида хотят силой захватить земли Пандоры, уничтожив всех её жителей. Что они хотят сами править всем и получить больше ресурсов. А ваш танец был тому доказательством. Слухи говорят, что Орфеус спланировал демонстрацию вашей силы, чтобы устрашить всех властью и могуществом королевства. А кто-то говорит, что всё это затеяла Фатта, которая хочет свергнуть нашего короля с его престола.       – О Боги! Какой ужас! Надо что-то с этим делать, нельзя позволить им воевать!       – К сожалению здесь мы бессильны. Переговоры ведутся уже третью неделю, но единого мнения пока не получается услышать.       – А что до императора и вождя? Что они говорят?       – Этого я, к сожалению, не знаю. Комната совещаний охраняется и любое слово за её дверью не разглашается. А вам запрещено покидать свою комнату, потому что вас могут убить.       – Убить? Меня? Не дождутся!       – Госпожа, проявите терпение, давайте пока понаблюдаем за происходящим, прошу вас!       Анна встала передо мной на колени и со слезами умоляла не вмешиваться. Я доверяю ей, поэтому пришлось согласиться и пока что ждать, что же будет дальше.       Спустя несколько дней было назначено последнее заседание трёх правителей. Я решила попытаться поговорить хотя бы с одним из них, если это будет возможным. Спрятавшись за стеной, я несколько часов наблюдала за дверью, в тревожном ожидании. И вот она резко распахнулась и первым вылетел Орфеус с криками:       – Хотите войны?! Будет вам война! Я больше не желаю ничего слышать!       Следующим, в другую сторону, вышел рычащий вождь гаргулий. Казалось, что его серая кожа стала красного цвета от злости. А следом, не спеша, появился император, направившийся в мою сторону. Это мой шанс.       – Приветствую, император Фатты. Я дочь…       Он тепло улыбнулся и приподнял руку, попросив помолчать.       – Я знаю, дитя. Я и сам хочу поговорить с тобой. Давай отойдём в более тихое место.       Вместе мы направились в заброшенные коридоры дворца. Я чувствовала, как император прислушивался к окружению, пытаясь найти место и момент для разговора. Неожиданно остановившись, он продолжил.       – Достаточно, здесь нас никто не услышит. Для начала скажи то, что хотела.       – Я хотела попросить вас прекратить эту войну. Из всех трёх правителей вы самый спокойный и мудрый. Может есть ещё какой-то выход? Может дело в свадьбе? Отмените её и война завершится.       Император глубоко вздохнул и подошёл ко мне ближе, нежно погладив мою щёку своей сморщенной, когтистой рукой.       – Выслушай меня внимательно, дитя моё. Есть вещи, которые мы не можем изменить. Иногда нам нельзя вмешиваться в ход событий. Вождь и я хорошо знаем, что будет дальше, потому что мы можем видеть будущее. И как бы мы не пытались это остановить, как бы не пытались отговорить Орфеуса от войны, это не в наших силах. Сейчас мы можем только подготовиться к будущему и действовать по воле судьбы. Никогда ни о чём не сожалей и всегда слушай только своё сердце. Только ты сможешь остановить эту войну и это будет ещё совсем не скоро. Мы возлагаем на тебя эту миссию. Тебе ещё многому предстоит научиться и многое пережить. Что же касается моих сыновей, то я хотел бы извиниться. Я был плохим отцом. Один до сих пор не может понять, что такое «чувства», а второй сам не ведает, что творит. Будь я хоть чуточку моложе, то сам бы женился на такой прекрасной и сильной девушке как ты и отдал бы трон, положив всё к твоим ногам. Но ты так молода. У тебя впереди ещё целая жизнь, яркая и красочная, наполненная приключениями. И я не просто так выбрал для тебя Сольвейга, потому что только он сможет помочь тебе исполнить свой долг. И поверь мне на слово, я не могу отменить свадьбу потому, что это ваша судьба. Кхе-кхе…       Сильный и устрашающий кашель взял императора в свой плен.       – Император, что с вами?!       – Кхе… Не беспокойся обо мне. Моё время здесь скоро подойдёт к концу.       – А как же Фатта? Вы нужны своему народу!       – Наш народ обречён на гибель. Долгие тысячелетия я внушал им, что единение с природой и магия делают нашу жизнь лучше. Долой технологии! Но грядёт новое будущее и если не завтра, то через пару тысяч лет с войной придут другие. Твоя цель увидеть наши ошибки и в будущем их не совершать. Прощай, земное дитя, мне пора возвращаться. Я был очень рад нашему знакомству и для меня честь, что ты станешь женой моего сына. Совсем скоро ты проснёшься и поймёшь мои слова.       Император, закончив разговор, медленно побрёл по коридорам. Его кашель постепенно отдалялся, пока я смотрела в пол, на который каплями падали мои слёзы. Неужели ничего нельзя сделать?       Вскоре император вернулся на Фатту, оставив принцев во дворце. Среди народа появлялись новые слухи. Во дворце больше никто не улыбался, все были в ожидании худших известий. Анна, по моей просьбе, узнавала через стражу последние новости. И вот наступило сегодня. День, когда наш тёплый и уютный мир начал рассыпаться на моих глазах. Уже вечерело, а я так и не вышла из комнаты и даже не переоделась. На весь дворец грохотал оркестр. Орфеус решил устроить бал, чтобы отвлечься от политических забот. Гостей было очень мало, никто не хотел веселиться в такие дни. Ко мне вошла Анна, держа в руках поднос с чашкой чая и ароматным вишнёвым пирогом.       – Госпожа, вы так и не переоделись?       – Нет. У меня нет никакого желания даже смотреть в зеркало.       – Госпожа, что за мысли у вас? Вы прекрасны и хорошеете с каждым днём. А если не оденетесь и не пойдёте гулять, то не расскажу последние новости.       – Ах ты, хитрюга! Ладно, ради новостей сделаю как ты хочешь.       Через пару минут, уже умытая и одетая, я сидела на стуле и допивала чай, пока Анна вычёсывала мои волосы.       – Я выполнила твою просьбу, рассказывай.       – Сегодня на балу король появился без своего трезубца. Стража говорит, что он ему перестал подчиняться.       – Не к добру это… Трезубец, ведь, подчиняется только достойному правителю, верно?       – Верно, госпожа.       – Не заплетай меня сегодня, я прогуляюсь так.       Анна уже причесала меня и закрепила диадему. Поставив кружку, я встала со стула и не торопясь побрела в тёмные коридоры дворца, погружённая в свои мысли. Почему император вернулся один и оставил своих сыновей? У нас ведь война в самом разгаре, а они здесь расхаживают как у себя дома. А если так подумать, то мы не виделись с ними уже несколько месяцев. Адам обиделся на меня, а Сольвейг попрощался. Может попробовать отыскать их? Моё желание не заставило долго ждать. Из темноты соседнего коридора доносились сладкие стоны и странные звуки. Незаметно я подкралась поближе, чтобы подслушать, как девушка начала жаркий диалог:       – Господин Соль, вы восхитительны! Скажите, вы со всеми так горячи и страстны? Если да, то это очень ранит меня. Я хочу быть для вас особенной, хихихи.       Но он не отвечал на её вопросы, а лишь целовал, не давая сказать и слова. И вновь я услышала лёгкий мужской стон. Ошибки быть не может, это точно Сольвейг. Набравшись решительности я вышла на встречу. В лучах лунного света, на подоконнике, сидела служанка, жадно обнявшая моего принца и впившаяся в него своими бледными губами. Её грудь была оголена, а юбка бесстыдно задрана. Заметив меня, служанка запищала, поправляя своё платье, а глаза Сольвейга жадно уставились на меня. Медленно приближаясь к ним, я принялась отчитывать обоих.       – Почему прислуга не на своём месте? Где твоя совесть?! Как ты посмела придаваться искушению с моим будущим мужем! Мерзавка! Убирайся прочь отсюда!       – Вы ещё не доросли, чтобы мне приказывать. Господин выбрал меня, а не вас, поэтому вы и беситесь.       – Пошла прочь! Дрянь, рано или поздно я доберусь до тебя! Настанет тот день, когда твоя голова полетит долой с плеч за подобную дерзость!       Служанка хмыкнула, задрав нос, и поспешила удалиться.       – А ты?! Что ты позволяешь себе в моём дворце? Через несколько месяцев наша свадьба, а ты позволяешь себе подобные вещи! Твой отец назвал тебя достойным, а на деле ты даже взгляда моего не достоин!       Сольвейг, пошатываясь из стороны в сторону, медленно побрёл мне на встречу. Его рубашка была почти полностью расстёгнута и оголяла широкую, мощную грудь, на которой виднелось тёмное пятно, напоминающее ушиб. От его взгляда мне вновь стало страшно. Меня словно сковало, невозможно было сделать даже шаг. Я почувствовала от него сильный запах алкоголя.       – Ты ещё и пьян! Твоё поведение отвратительно!       Но он приближался всё ближе и ближе настолько, что я стала отстраняться назад, пока не наткнулось спиной на колонну. Его правая рука нагло опёрлась на неё, прихватив пару прядей моих волос. Расстояние между нами сокращалось с каждой секундой. Я смотрела на его жадные золотые глаза и не могла сопротивляться. Один взмах ресниц и Сольвейг заключил меня в свой поцелуй. Я искренне не понимала, что происходит. Почему моё тело охватил жар, а сердце билось так быстро, будто вот-вот вырвется наружу. Жар опускался всё ниже, казалось, что я не чувствую ног. Мои губы сами продолжали этот поцелуй. Разум был полностью затуманен и что-то внутри меня требовала ещё, требовало продолжить. Я поймала себя на мысли, что хочу оказаться на месте этой служанки, в совсем не детских и не безобидных объятиях Сольвейга. В этот момент он облизнул мою губу, желая продолжить свою горячую трапезу. Мне стало страшно, я словно пришла в себя и оттолкнула его. Пару мгновений мы молча смотрели друг на друга. Его глубокое и тяжёлое дыхание нарушало тишину. Внезапно он ещё сильнее оголил свою грудь. В центре того самого тёмного, жуткого пятна, билось сердце, немного проступавшее через кожу. Оно было окутано сетью сосудов, которые напомнили мне червей. Я даже не заметила, как он схватил меня за руку и пожил её себе на грудь, придерживая горячей ладонью.       – Я люблю тебя. Ты всегда будешь в моём сердце. Пожалуйста, посмотри на меня.       Под своей ладонью я чувствовала каждое сокращение, каждый сосуд, как они двигались под кожей. Мне показалось это чем-то мерзким и отвратительным. Я всеми силами пыталась ускользнуть из его лап, сильно разозлив зверя.       – Атланта, посмотри на меня! Почему ты не можешь полюбить меня?! Это всё из-за моего брата?! Я видел, как вы целовались, как обнимались! Я видел всё! Ты ведёшь себя как легкомысленная девица, позволяя кому-то другому прикасаться к себе и посещать твою спальню по ночам! И после этого ты говоришь мне о бесстыдстве?!       Наконец я смогла вырваться из капкана его сильной руки и броситься прочь, подальше от этого чудовища.       – Я ненавижу тебя! Ты отвратителен! Я никогда не стану твоей!       – Станешь! Я даю тебе слово, что ты будешь моей! Придёт время, и ты полюбишь меня, но будет уже поздно! Я стану совсем другим! И ты будешь сожалеть! Глупая девчонка!       Убегая, я заметила за стеной Адама и решила остаться и подслушать их разговор. Он медленно приближался к Сольвейгу, выходя из тени.       – Можешь не стараться и не кричать о своих чувствах, братец. Ты навсегда потерял её. Она никогда не станет твоей. А знаешь почему? Потому что она любит свободу, которую ты никогда не сможешь ей дать. Поэтому она моя.       От его слов по моей спине пробежал холод. Я чувствовала, как он всем своим видом насмехался над братом и так гордо заявлял о своих достижениях.       – Адам, это всё из-за тебя! Ты виноват в том, что она ведёт себя так! Ты позволяешь ей вести себя неподобающим образом и поощряешь это! Если бы не ты, принцесса была бы моей. Лучше бы ты не появлялся на свет! Вот увидишь, настанет тот день, когда я лично убью тебя!       – Мечтай, братец, хахаха.       После этой сцены я поторопилась вернуться в комнату. Сколько прошло времени? Час? Два? Этот поцелуй не выходил у меня из головы. Его оголённое тело, белоснежная кожа. Почему в его объятиях мне захотелось пасть так низко, до уровня той служанки? И почему Адам так надменно говорил с ним обо мне? Стоило подумать, как он вновь взобрался на мой балкон. Его дыхание было частым, а сердце бешено стучало. Я поспешила ему навстречу и крепко обняла.       – Адам! Что ты здесь делаешь? Что случилось?       В этот момент дворец обрушился звоном доспех и криками стражи и служанок.       – Король мёртв!       – Найдите предателя!       – Ищите лучше, он не мог далеко уйти!       – Боги, спасите нас!       Вдруг я заметила кровь на кружевных манжетах его рубашки.       – Адам, у тебя кровь! Ты поранился? С тобой всё в порядке? Покажи.       Он положил руки на мои плечи.       – Атла, постой. Со мной всё в порядке, но у меня почти нет времени. Я пришёл попрощаться. Возможно, что мы больше никогда с тобой не увидимся. Лучше скажи, что с тобой? Кто тебя обидел?       – Сольвейг… Он опять был с другой женщиной, а потом набросился на меня и накричал. Я ненавижу его!       – Ох уж этот братец… Я обещаю, что помогу тебе справиться с ним. Пообещай, что никому не расскажешь, что я был здесь с тобой. Пообещай.       – Обещаю.       – Вот, умничка.       – Постой!       Адам поспешил уйти, но у меня в голове появилась идея. Я решила попрощаться с ним поцелуем. Мне было интересно, что я почувствую рядом с ним. Схватив за рукав рубашки, я притянула его к себе, и крепко обняв прильнула к его губам так, как это делал Сольвейг. Незаметно я спустилась рукой на грудь, чтобы услышать его сердце. Пульс ни на секунду не дрогнул, и я разорвала наш недолгий поцелуй. Адам смотрел на меня в полном непонимании происходящего.       – Эй, ты чего? Что это было?       – Я просто хотела с тобой попрощаться. Лучшего момента, чем сейчас, у нас может больше и не быть.       – Чудная ты. Прощай, принцесса! Надеюсь, мы ещё встретимся.       В этот момент в дверь начала стучать стража с криками открыть.       – Подождите, я не одета!       Я тихонько прикрыла двери балкона и не спеша направилась к двери. В мою комнату ворвалась стража.       – Вы здесь никого не видели? К вам никто не заходил? С вами всё в порядке?       – А что случилось? Вы разбудили меня своим грохотом.       Следом в комнату ворвалась Анна. Она схватила меня за руку и потащила куда-то.       – Госпожа! Беда! Беда! Ваш отец… он мёртв! Его убили! Вы должны немедленно пойти со мной! Теперь вы должны править королевством, трон не может пустовать!       Выходя из комнаты, я обернулась и ещё раз посмотрела на балкон. Все вокруг бегали и кричали, а у меня была лишь мысль о том, почему от поцелуя Адама я ничего не почувствовала? Всё равно, что поцеловала стену или своё отражение в зеркале. Его руки и губы были холодны, а сердце ни на секунду не дрогнуло. А в глазах было лишь пугающее безразличие.